4-го октября 1917 года.
Заседание происходило под председательством митрополита Киевского Владимира в малом зале Епархиального дома; началось в 10 час[ов] утра; присутствовало 34 члена Отдела.
Заседание началось чтением доклада епископа Уфимского Андрея «О необходимости поднять церковную дисциплину».
По заслушании доклада председатель предлагает высказаться по вопросу, сейчас выслушать доклад следующего докладчика, арх[имандрита] Вениамина «О духовной жизни в Русской Церкви вообще, в отношении к церковной дисциплине в частности» или по обсуждении доклада епископа Андрея.
Прот[оиерей] Галахов находит более удобным сначала обсудить доклад епископа Андрея.
Прот[оиерей] Теодорович предлагает предоставить самому арх[имандриту] Вениамину определить, одной природы его доклад с докладом епископа Андрея или нет; если одной природы, то можно бы обсудить оба доклада одновременно, по заслушании доклада арх[имандрита]Вениамина.
Арх[имандрит] Вениамин заявляет, что его доклад стоит на другой плоскости, чем доклад епископа Андрея, но в то же время является дополнением последнего; поэтому он находил возможным слушать его доклад, не обсуждая пока доклада епископа Андрея.
Ввиду такого заявления арх[имандрита] Вениамина собрание постановило предварительно выслушать доклад арх[имандрита] Вениамина, а потом обсуждать оба доклада.
Арх[имандрит] Вениамин читает свой доклад.
По заслушании доклада арх[имандрита] Вениамина председатель объявил перерыв на 10 минут.
После перерыва прот[оиерей] Миртов объявляет сообщение Соборной канцелярии о разрешении включить в состав Отдела о церковной дисциплине члена Собора, князя Иллариона Васильчикова.
Постановили: внести кн[язя] Васильчикова в список членов Отдела.
Слушали протокол предыдущего заседания (18 сентября). Председатель вносит поправку в протокол в том смысле, что на предыдущем заседании шла речь не о «приостановке деятельности» Отдела, а только об отсрочке заседаний Отдела.
После поправки председателя протокол принимается.
Прот[оиерей] Миртов объявляет, что члены Собора Миклашевский и прот[оиерей] Г. Спасский предлагают прочитать доклады: первый – «Об одежде священнослужителей», второй – «О целибате духовенства».
Предложения принимаются.
Прот[оиерей] Миртов докладывает о выбытии из состава Собора секретаря Отдела Поповича и предлагает избрать на его место новое лицо, а также, согласно выраженному желанию секретариата, пополнить последний 4-м секретарем. Открытым голосованием избираются на должности 3-го и 4-го секретаря свящ[енник] Иваницкий и Градусов.
Прот[оиерей] Миртов докладывает: «В Отдел поступил целый ряд документов в форме прошений, писем, докладов от клириков и мирян; документы эти касаются разных вопросов церковной дисциплины: постов, диаконисс, бракоразводных дел, четвертых браков мирян, одежды и волос священнослужителей, второбрачия духовенства и др.». В связи с этим докладом он предлагает образовать три подотдела: 1) о браке; 2) о борьбе с пьянством и христианизации праздничного отдыха и 3) об одежде и волосах священнослужителей и передать в эти подотделы вышеуказанные документы для рассмотрения и составления по ним докладов.
Прот[оиерей] В. Туркевич предлагает предоставить желающим записываться в тот или другой подотдел.
Свящ[енник] Марин предлагает избрать председателей подотделов, которые уже сами соберут нужных для работы лиц.
Председатель оглашает извлечение из протокола Собора с разрешением Отделам приглашать профессоров Заозерского и Алмазова для дачи объяснений по нужным вопросам.
Прот[оиерей] Миртов предлагает избрать прот[оиерея] Галахова председателем подотдела о браке.
Прот[оиерей] Галахов соглашается только переговорить с канонистами, без которых нельзя обойтись при решении вопросов о браке.
Фигуровский предлагает обратиться к прот[оиерею] Смирнову с просьбой осветить вопрос об одежде и вообще внешности священнослужителей.
Прот[оиерей] Хотовицкий предлагает предоставить прот[оиерею] Миртову образовать подотдел о трезвости.
Постановили: поручить прот[оиерею] Галахову, Фигуровскому и прот[оиерею] Миртову организовать означенные подотделы, первому – о браке, второму – об одежде и волосах и третьему – о борьбе с пьянством и христианизации праздничного отдыха.
Председатель предлагает обсудить выслушанные доклады.
Свящ[енник] Марин: «Я с большим интересом выслушал одушевленную речь арх[имандрита] Вениамина о духовной жизни, но я не согласен с его выводом, что чисто дисциплинарные меры не имеют большого значения для оживления церковной жизни. Ведь та возвышенная духовная жизнь, о которой говорил нам ар[химандрит] Вениамин, является конечною целью, одним из путей к которой и является церковная дисциплина. Цель церковной дисциплины – поставить живую, верующую личность в благоприятные условия для развития духовного. Ведь только Христос — свет, которого тьма не может объять, а наш слабый вначале религиозный пыл легко угашается неблагоприятной обстановкой. Наша церковная обстановка дает массу примеров, когда самые лучшие желания оставались неосуществленными от внешних препятствий. Вот почему я думаю, что цель нашего Отдела – заняться специальной разработкой церковной дисциплины, и речь арх[имандрита] Вениамина не имеет прямого отношения к нашему Отделу».
Прот[оиерей] Галахов: «Арх[имандрит] Вениамин во многом дополняет доклад епископа Андрея. Но они встали и в некоторое коренное расхождение по вопросу о церковной дисциплине. Епископ Андрей сделал сильное ударение на внешней дисциплине, он умаляет значение в церковной жизни индивидуума, умалил значение духовных личностей в творении жизни и уделил слишком много внимания внешней дисциплине. Он находит, <что> если устранить нестроения во внешней стороне церковной жизни, то этим исправится жизнь. С точки зрения епископа Андрея, Собору достаточно прибавить несколько канонов, сделать несколько постановлений, и церковная жизнь наладится. Я не согласен с этим: умножение канонов мало повлияло бы на христианскую жизнь. Когда началась эпоха вселенских Соборов, эпоха церковного правосознания, в это время начала падать духовная жизнь. Следовательно, составление канонов ни к чему не служит. С докладом арх[имандрита] Вениамина я согласен от начала и до конца, согласен, что нужно заняться возрождением духовной жизни. Я только не разделяю его пессимистического тона; хотя создание новых канонов само по себе ничего не дает, но Собор самым существованием своим поможет духовному росту, христианизации общества. Не совсем разделяю и мысль, что заведение школ по типу, напр[имер], пророческих могло бы оказать благотворное влияние на церковную жизнь. Такие школы – идеал, осуществление которого представляется делом большой трудности. Есть ли средства завести такие школы? Где взять нужных людей? Мы не можем выработать типа духовной школы, в которой бы процветал дух ревности по вере. Нам необходимы более реальные формы школы. Присоединяясь к докладу арх[имандрита] Вениамина, я все-таки нахожу трудным создание рекомендуемых им школ».
Прот[отоиерей] Садовский: «Предлагаю обсудить вопрос, вытекающий из доклада епископа Андрея: ввиду недочетов, указанных им, ввиду падения духовной жизни возможно ли Собору приступить к пересмотру наших дисциплинарных правил, канонов? Правомощен ли он изменять старые каноны и дополнять их новыми? Только после принципиального решения этого вопроса наши работы могут быть полезными».
Епископ Костромской Евгений: «Внешние меры не имеют решающего значения, но они все-таки важны. Практические предложения арх[имандрита] Вениамина приемлемы и осуществимы, и весь доклад его был бы приемлем Собором, если бы он согласился выбросить эсхатологическую часть, которая меня удивляет. Откуда мысль, что наступили последние времена, что близок конец мира? Эту мысль высказывать от лица Собора было бы неосторожно».
Прот[оиерей] Хотовицкий: «Эсхатологическая часть доклада арх[имандрита] Вениамина имеет существенное значение: в последнее время паства так углубилась в такое сознание, что не следовало бы пройти мимо этого явления. Собор должен отозваться на волнующие народ эсхатологические вопросы».
Председатель: «Оба доклада заслуживают благодарности. Доклад арх[имандрита] Вениамина звучит пессимистически, но пессимизм его справедлив. Кто не знает того, что в настоящее время предпринят поход не только против требований нравственности, но и против самой религии? Следовательно, смотреть оптимистически на положение Церкви оснований нет. Арх[имандрит] Вениамин не отверг значения дисциплины. Правда, что внешней реформой многого мы не достигнем, и кто говорит, что спасение в Соборе, преувеличивает значение его. Но все-таки Собор будет иметь большое значение для Церкви. Что касается первого доклада, то автор его не выполнил своей задачи: еп[ископ] Андрей должен был доказать примерами, какие каноны изменяемы и какие нет, он не выяснил, как следует, точки зрения на каноны проф[ессора] Кипарисова, на основании книги которого поручено ему составить доклад; мысль о новых канонах нужно было также иллюстрировать примерами».
Прот[оиерей] Галахов: «Доклад арх[имандрита] Вениамина – интереснейший из слышанных на Соборе, и было бы желательно видеть его напечатанным».
Председатель также выражает желание видеть напечатанным доклад арх[имандрита] Вениамина и оставляет собрание, передав председательствование прот[оиерею] Миртову.
Фигуровский: «Я не согласен принимать весь доклад арх[имандрита] Вениамина. Нужно извлечь из доклада определенные тезисы и подвергнуть их обсуждению. Ввиду того, что эсхатологические чаяния неоднократно возникали в истории человечества, напр[имер] в эпоху гонений, в X и XI вв., а также ввиду того, что за эти чаяния русскому человеку уже приходилось расплачиваться в свое время ересью жидовствующих, частная апокалиптика не должна скрепляться авторитетом Собора».
Прот[оиерей] Галахов: «Напечатанием не накладывается авторитет на доклад. Вопрос изложен в докладе очень интересный, поэтому желательно было бы напечатать его. Но мы должны выносить постановления, а из доклада мы не вынесли ничего реального».
Фигуровский: «Тут были сказаны слова: «Доклад принят», — я против этого».
Прот[оиерей] Хотовицкий: «Отложить обсуждение докладов до следующего собрания».
Прот[оиерей] Миртов: «Выслушанные нами доклады захватили наше внимание, пробудили к себе глубокий интерес, но не наметили того русла, по которому должны течь все наши рассуждения, и которое привело бы нас к решению назревших жизненных вопросов церковной дисциплины. Но при всем этом они дали нам немало руководящего материала. Доклад преосвященного Андрея определил истинную природу церковной дисциплины, свойства ее, пределы ее изменяемости и даже те задачи, которые преследуются всеми вообще установлениями дисциплины. Из его доклада мы вынесли то назидательное убеждение, что дисциплина в церковной жизни крайне нужна, и особенно в наше время общей расшатанности, когда она отсутствует во всех областях русской жизни, но в то же время мы увидали, что эта дисциплина не должна отходить от запросов современной действительности и походить на маховое колесо, лишенное своего привода. Это колесо вертится, крутит, бьет воздух, но рожденная ее движением сила не передается всему механизму, и последний пребывает в покое. То же самое будет и с теми установлениями церковной дисциплины, которые пройдут мимо жизни, не захватят ее.
Эти положения, вытекающие из доклада преосвященного Андрея, дополнил своим докладом о. Вениамин. В своем докладе он показал, что если дисциплину свести к обрядности, то она не даст той духовной жизни, без которой нет и христианства. Мысль о поднятии духовной жизни должна проникать <во> все установления дисциплины.
Но как ни ценны сделанные докладчиками выводы, они все-таки не открывают конкретной перспективы для наших дальнейших работ. Я бы предложил просить докладчиков точно формулировать свои предложения, чтобы мы могли их голосовать, и пришли бы, таким образом, к тому или другому практическому результату».
Прот[оиерей] В. Туркевич: «Потребовать тезисы от докладчиков».
Собрание единогласно согласилось с предложением прот[оиерея] Миртова.
Арх[имандрит] Вениамин, исполняя означенную просьбу собрания, внес следующие конкретные (как он сам назвал их) предложения:
1) Внести ли доклад на пленарное заседание Церковного Собора для заслушания и возбуждения общего внимания как самого Собора, так и всей Русской Церкви на упадок духовной жизни и необходимость принятия всех возможных мер к поднятию и возрождению ее.
2) Вносить ли доклад целиком от имени Отдела или же без эсхатологического элемента.
Примечание: в последнем случае, разумеется, предоставить ему право высказать свое мнение от собственного лица.
3) Согласиться ли с положением докладчика о необходимости коренной реформы духовно-учебных заведений в направлении чисто пастырских задач, с воспитанием навыков и настроения в направлении духовной жизни, и предложить это на решение Собора.
4) Согласиться ли и с положением докладчика о желательности, в виде опыта, использования религиозных центров и религиозных лиц для подготовки кандидатов в пастыри, – поручив разработать подробный проект.
5) Призвать и содействовать организации православных братств, действительно единодушных православных членов Церкви, по типу московского братства «4-х Святителей».
Дальнейшее обсуждение докладов, по предложению прот[оиерея] Миртова, отложено до следующего заседания.
Заседание окончилось в 2 час[а] 20 мин[ут] дня.
Делопроизводитель В. Протопопов
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 316. Л. 55-58 об. Машинопись. Подлинник. Подписи присутствуют.
Приложение:
Доклад епископа Андрея Уфимского «О необходимости поднять церковную дисциплину»