5 сентября 1917 г.
Заседание происходило под председательством высокопреосвященного митрополита Киевского Владимира в малом зале Епархиального дома, началось в 5 час[ов] вечера; присутствовало 42 члена Отдела.
Собрание заслушало протокол предшествовавшего заседания (1 сент[ября]) и постановило принять его.
Высокопреосвященный председатель объявил об отказе проф[ессора] Мищенко от должности заместителя Председателя и предложил избрать на его место новое лицо. Но прот[оиерей] Миртов сообщил, что проф[ессор] Мищенко свой отказ мотивирует невозможностью, при существующем расписании заседаний Отделов, совместить работу в нескольких Отделах; если же, по мнению прот[оиерея] Миртова, расписание будет изменено таким образом, что указанная невозможность устранится, — а такое изменение в расписании предположено сделать, — то проф[ессор] Мищенко, быть может, на своем отказе настаивать не будет. Поэтому прот[оиерей] Миртов предложил подождать с выборами нового заместителя. – Собрание с этим предложением согласилось.
Высокопреосвященный председатель обратился к собранию со следующим словом: «Мы отбываем первое деловое заседание, и я должен, прежде всего, предпослать введение. Отдел о церковной дисциплине образован впервые на нашем Церковном Соборе. Его не было ни в Предсоборном Присутствии, ни в Предсоборном Совещании, ни в Предсоборном Совете. Учрежден этот Отдел не без основания: кто не знает, в каком упадке наша церковная дисциплина. Это обстоятельство находится в связи с царящим в церковной жизни безвластием. Понятие о церковной власти в народе туманное. Некоторые думают, что церковная иерархия призвана только освящать храмы, совершать богослужение, управлять духовенством, разрешать трудности брачных вопросов. Но в деле наблюдения за жизнью мирян церковная власть ограничивается одною проповедью. С отрицанием за епископскою властью права следить за жизнью мирян отпадает добрая половина прав и обязанностей епископа, сокращаются также и средства, которые должны бы быть употребляемы церковной властью к водворению порядка; отсюда печальные явления: невнимание к исполнению церковных уставов, заповедей, вообще упадок нравственности; что же делать церковной власти? Говорят, учить нарушителей церковных порядков. Но как учить, когда они не хотят слушать вразумляющего слова, когда они отрицают догматы, существо христианства. Везде, во всех областях жизни, признается власть управляющая, сдерживающая, карающая. А Церковь разве имеет дело не с теми же людьми? Поэтому и в Церкви должна быть своя, ей принадлежащая власть. Она установлена Христом: — «аще же и Церковь преслушает, буди тебе яко же язычник и мытарь» (Мф. 18, 17); «примите Дух Свят, имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся» (Иоанн. 20, 22-23). Но эту власть легко не замечать, отрицать, так как у нее нет внешних средств заставить подчиниться ей. Но ужели в руках церковной власти нет совершенно никаких средств, при помощи которых она могла бы призвать ослушников к повиновению? Средства эти – епитимии, от самой малой до самой большой – отлучения от Церкви. Но эта власть церковная окружена сомнениями, возражениями, впрочем, не по вине нашей иерархии, а по вине папства. И это не только со стороны врагов, но и со стороны благонамеренных. Церковныя наказания, говорят, противны христианской любви; затем, при общем маловерии, не разбегутся ли по сторонам чада церкви, устрашившись их? Но Церковь сильна не количеством гнилых членов, а качеством их: «Не бойся малое стадо» (Лук. 12, 32). Но какой же смысл, говорят, употреблять наказания по отношению к свободомыслящим, которые не верят в силу их и значение? Правда, иногда люди намеренно закрывают пред ними глаза. Но это не значит, чтобы наказания, налагаемые Церковью, были бесполезны: история Церкви показывает благотворность этих последних. Мы призваны восстановлять дисциплину, которая находится в таком упадке. Помолимся же Господу Богу, чтобы, не смотря на все софизмы маловерующих, Бог помог нам склонить народ к соглашению нравов и обычаев со спасительными уставами нашей Православной Церкви».
По окончании своего слова высокопреосвященный председатель, указав на отсутствие материалов для работы Отдела, предложил образовать комиссию, которая бы занялась собранием этих материалов, а затем и чтением докладов по разным вопросам церковной дисциплины.
Предложение председателя вызвало оживленный обмен мнений.
Прот[оиерей] Миртов указал на то, что на Всероссийском съезде духовенства и мирян поднимались вопросы, имеющие отношение к Отделу о церковной дисциплине. Протоколы и журналы съезда хранятся у секретаря съезда, от которого они могут быть затребованы Отделом; затем в Отдел поступило несколько прошений и докладов, подлежащих обсуждению его; при занятиях Отдела могут иметь значение журналы и протоколы заседаний Предсоборного Присутствия. В заключение прот[оиерей] Миртов присоединился к предложению Председателя образовать комиссию.
Епископ Агапит: «Наш Отдел приступает к занятиям без наперед заготовленных для Отдела заданий-материалов; но этим обстоятельством смущаться не приходится. Материал найдется, притом богатый. Обилие материалов зависит от постановки дела, от постановки вопроса о церковной дисциплине. Можно, например, говорить о дисциплине в Церкви, в приходе, в клире и т.д. По моему мнению, следует организовать несколько комиссий с заданием им приготовить несколько докладов – докладов по разным вопросам (или сторонам) церковной дисциплины, рассмотрением каковых докладов наш Отдел и займется в свое время».
Соколов А. А.: «Необходимо образовать комиссию. Эта комиссия должна определить пределы деятельности Отдела и собрать необходимый по этому предмету материал. Но на одну только комиссию разработку всех отдельных вопросов возложить нельзя. Поэтому пусть лица, интересующиеся теми или другими вопросами, теперь же займутся подготовкой докладов по этим вопросам».
Градусов В. В. указывал на то, что Отдел о дисциплине, вопреки мнению некоторых членов Собора, представляется не второстепенным, а весьма и весьма существенным, так как дисциплина является могучим средством к поднятию авторитета Церкви. Как в армии основано все на дисциплине, так и в церковной жизни все зиждется на ней. Только тогда, когда мы – и все вместе и каждый в отдельности – станем достойными носителями высокого звания христиан, тогда Церковь и будет пользоваться всей высотой авторитета. Что касается плана работы, то он полагает наиболее достигающим цели, вместо образования одной общей комиссии, поручить отдельным лицам составление особых докладов, чем сократится и время и получится основательность выполняемой работы. Сообразно кардинальным вопросам настоящего Отдела Градусов полагал бы таковые отдельные доклады разбить на следующие группы: а) об общей дисциплине; б) о борьбе с пьянством; в) о браке и борьбе с развратом и г) о постах.
Мирович К.: «По самому существу и характеру Отдела работа его не может иметь систематического характера. Дисциплина церковная нормирует жизнь христианского общества: как многогранна жизнь, так разнообразны и меры воздействия Церкви на все её проявления. Поэтому правильнее намечать те вопросы, выдвигаемые жизнью, которые требуют нормирования со стороны церковной власти. К указанным уже моим предшественником явлениям, требующим врачевства церкви, я присоединяю со своей стороны: вопрос о праздновании дня воскресного, о благочинии в храме и возле храма во время богослужения. Так как на многие явления жизни мы можем не найти ответа в канонах, то в комиссию я предложил бы ввести членами лиц, знающих практически церковную жизнь, — сельских и городских священников, представителей города и деревни».
Спасский: «Работа Отдела должна подразделяться на две: на работу по восстановлению церковной дисциплины и на работу, если потребуется, по установлению церковной дисциплины. Первая работа должна исходить из Правил Св. Апостолов, Соборов и Отцов Церкви, в коих церковная дисциплина уже установлена, и состоять в определении того, насколько установленная дисциплина выполняется и, если не выполняется, то почему. Вторая же работа, по установлению церковной дисциплины, может производиться только по мере надобности в ней. Для этих работ я полагал бы избрать комиссию из 3-5 лиц, которые, исходя из Правил св. Апостолов, Соборов и Отцов Церкви разработали бы соответственные материалы для обсуждения Отдела».
Вениамин, арх[имандрит]: «Я записался в Отдел о церковной дисциплине, интересуясь вопросами о постах и второбрачии духовенства. Но мне кажется, в этом Отделе можно возбудить вопрос и о поднятии духовной жизни в Церкви, так как этот вопрос имеет близкое отношение к Отделу о церковной дисциплине и ни в каком другом Отделе не рассматривается».
Председатель: «Дисциплина и имеет своею целью поднять духовную жизнь верующего народа».
Прот[оиерей] Миртов: «Церковная дисциплина – духовное врачевство. Врачевство применяется сообразуясь с индивидуальными свойствами каждого пациента. И дисциплина, учитывая условия современной жизни: бытовые, общественные и др., должна создавать духовно здоровых людей. Всех средств к поднятию дисциплины теперь мы не можем перечислить. Комиссия, ознакомившись с материалами, наметит подотделы, на которые и можно будет разбить наш Отдел; между прочим, в один подотдел войдет вопрос о духовной жизни».
Архиепископ Рижский Иоанн: «Вследствие неправильного понимания объявленных свобод в настоящее время замечается расстройство в клире, в отношениях клириков к епископу и друг к другу. Поэтому нам необходимо обратить особенное внимание на урегулирование этих отношений».
Архиепископ Тверской Серафим: «Дисциплина скорее синоним порядка, чем врачевства. Переворот многих сшиб с ног. Многие не понимают того, что государственный переворот не может касаться вечных устоев Церкви. Все, до послушников монастырей включительно, поняли настоящее положение вещей в том смысле, что все одинаково могут распоряжаться, где и как им угодно. Нам нужно дать ряд распоряжений, направленных к поднятию порядка в Церкви. Под такое понимание дисциплины не подходит то, что предлагает о. арх[имандрит] Вениамин».
Зюзин: «Вопрос о дисциплине выяснен в правилах вселенских и поместных Соборов; но они были очень строги, а потому впоследствии слабостям мирян дана была поблажка. Каноническими правилами нам можно руководствоваться лишь применительно к современным условиям жизни. Для водворения порядка в Церкви нужно уничтожить существующее в настоящее время разъединение между низшими и высшими членами церковного управления, несогласованность в их действиях и разделение между духовенством и мирянами».
Прот[оиерей] Галахов считает, что материал для обсуждения в Отделе о церковной дисциплине дают апостольские послания, и главным образом послания апостола Павла. В связи с этим о. Галахов ставит конкретный вопрос, требующий разрешения и выдвигаемый самой жизнью: вопрос о положении женщины в жизни церковной; привлечение её к активной работе, по мнению о. Галахова, содействовало бы упорядочению церковной дисциплины.
Высокопреосвященный председатель остановил оратора, находя, что он говорил не по вопросу, и предложил обсуждать вопрос: нужна ли комиссия.
Соколов Н. А.: «Наша работа случайна. Нужна планомерность. Комиссия и определит круг предметов и пределы деятельности, наметит план и укажет общий материал. Поэтому предлагаю прекратить прения и избрать комиссию, а кого интересуют те или другие вопросы, пусть он внесет их в комиссию».
Арх[имандрит] Вениамин настаивает на продолжении прений, так как они выясняют вопросы, подлежащие обсуждению Отдела.
Председатель говорит, что в настоящем собрании невозможно указать всех вопросов, нужно предоставить это особой комиссии, и объявляет, что поступило предложение прекратить прения и избрать комиссию. – Собранием предложение отклоняется.
Краснопевцев: «Необходимо создать фундамент нашей работы, основать ее на канонах и для этой цели в состав комиссии привлечь канонистов».
Фигуровский высказывается за комиссию, но говорит, что необходимо наметить и ряд вопросов, так как никто не упомянул о бытовых вопросах, напр[имер] о костюме, ношении волос духовенством, надо включить и эти вопросы в наш Отдел.
Чельцов, свящ[енник], указывает на необходимость поставить вопрос об упорядочении таинства исповеди.
Новиков П. В.: «Прежде чем образовать комиссию, нужно выработать для нее определенные директивы. Иначе как она может разобраться в материале? Церковная дисциплина есть совокупность мер для поднятия религиозно-нравственной жизни. Нам необходимо выяснить недостатки и тогда вырабатывать меры: материал обильный могут дать священники. Затем выяснить причины упадка, установить, какими средствами располагала иерархия и почему они оказались недостигающими цели? Какими средствами может располагать само церковное общество – миряне?»
Председатель предоставляет слово свящ[еннику] Сенцову, не состоящему членом Отдела.
Сенцов, свящ[енник]: «Предметом обсуждения в Отделе о церковной дисциплине может быть также вопрос об исповеди. Правильная постановка исповеди, неторопливое исполнение её гарантирует нормальное устройство приходской жизни. На исповеди раскрываются язвы приходской жизни, и указываются средства для излечения их, здесь устанавливается сродство душ пастыря и пасомых. Необходимо также поставить вопрос, может ли быть употребляема в церковной практике общая исповедь. Ведь частною исповедью нельзя удовлетворить всех. Я допускал общую исповедь для детей».
Градусов: «В целях планомерной работы необходимо выяснить наши правомочия: что мы должны делать и чего не должны. Нужно выяснить, о какой дисциплине нам придется говорить: если дисциплина монашеская относится к Отделу о монашестве, дисциплина духовенства – к Отделу о правовом положении духовенства, то нам остается говорить только о дисциплине для мирян».
Попов А., свящ[енник]: «Присоединяюсь к мысли об образовании комиссии, предлагаю к высказанным ей директивам добавить указание на необходимость выработать меры для борьбы с религиозным невежеством; на него у нас, не в пример другим исповеданиям и даже сектантам, не обращается никакого внимания и не принимается никаких мер для борьбы с ним. Кроме того, полагаю, что комиссия должна заняться выработкой не только мер для восстановления нарушенного порядка, но и к пресечению всяких беспорядков в Церкви и нарушению её дисциплины».
Шарко: «Отцы духовные стесняются давать благословение, которого миряне часто прямо жаждут. Баптисты упрекают, что у нашего духовенства нет добрых дел, что некоторые священники едят скоромное даже в страстную пятницу, курят табак. Все это является соблазном и для слабоверующих православных. В нашем Отделе следует обо всем побеседовать».
Чельцов, свящ[енник]: «В суждениях ораторов нет цели; мы даем советы, которые могут быть бесконечны. Необходимо прекратить прения и выбрать комиссию: она выяснит понятие о дисциплине и, исходя из этого понятия, наметит вопросы, подлежащие обсуждению Отдела».
Васильев А.В. указывает на различные недостатки, наблюдающиеся в современной практике при совершении таинств и требоисправлений, и советует заняться рассмотрением их в Отделе. Так, он указывает на небрежное исполнение восприемниками лежащих на них высоких обязанностей, частое незнание ими Символа Веры, несоответствия возглашения об оглашенных с действительной постановкой дела подготовления к таинству крещения новых членов Церкви, формальное отношение духовенства и мирян к таинству брака, обилие расходов при обряде погребения.
Серафим, еп[ископ] Сердобольский, предлагает предоставить каждому члену Отдела представить к следующему собранию свои соображения, какие вопросы, по его мнению, должны составлять предмет нашего обсуждения; президиум классифицирует представленный материал и предложит перечень вопросов на рассмотрение Отдела.
Миртов, прот[оиерей], предлагает поспешить с образованием комиссии, так как собрание расходится.
Кузнецов заявляет, что комиссию избирать не нужно: следует ограничиться избранием одного председателя и предоставить желающим записываться в комиссию.
Шахов говорит, что упадок благочестия среди мирян – прямое следствие упадка дисциплины среди духовенства.
Знамировский: «Кроме перечисленных предыдущими ораторами вопросов, предметом обсуждения в нашем Отделе может быть также вопрос о безбрачии епископов, особенно ввиду того, что он в последнее время подвергался обсуждению на страницах нашей печати».
Минченко заявляет, что он имеет от выборщиков поручение поднять вопрос о двоебрачии священнослужителей.
Председатель: «Нужно избрать комиссию и наметить её членов, чтобы не тратить времени на прения и скорее приступить к продуктивной работе; комиссия определит пределы ведения Отдела, наметив вопросы».
Собрание соглашается с предложением председателя.
Миртов, прот[оиерей]: «Дисциплина захватывает все бытовые стороны жизни, поэтому необходим разнообразный состав комиссии».
Председатель предлагает в члены комиссии архиеп[ископа] Кишиневского Анастасия и архиеп[ископа] Рижского Иоанна.
Арх[имандрит] Вениамин предлагает Серафима, еп[ископа] Сердобольского.
Архиеп[ископ] Иоанн отказывается.
Открытым голосованием избираются: председателем комиссии – Серафим, еп[ископ] Сердобольский, члены: арх[имандрит] Вениамин, проф[ессор] Мищенко, проф[ессор] Красножен, прот[оиерей] Галахов, прот[оиерей] Теодорович, Шарко, Клевезаль, Градусов, Уткин и Знамировский.
После избрания комиссии Мирович предложил допустить и других членов Отдела к участию в работах комиссии с правом совещательного голоса. – Предложение принимается.
В 7 час[ов] 35 мин[ут] веч[ера] председатель объявил заседание закрытым.
Делопроизводитель В. Протопопов
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 316. Л. 9-14. Машинопись. Подлинник. Подписи присутствуют.