25 сентября 1917 г.
8-е заседание Отдела состоялось 25 сентября сего года в комнате № 8 (Малом зале) Епархиального дома под председательством высокопреосвященного Арсения, архиепископа Новгородского, в присутствии заместителей Анастасия, архиепископа Кишиневского, и князя Е. Н. Трубецкого и 41 члена Отдела.
На этом заседании были рассмотрены и приняты: а) пункты, выработанные особо для сего образованной комиссией, о том, чтобы государственное законодательство относительно условий заключения брака лиц православного исповедания сообразовалось с нормами церковного права, и б) пункт 9-й законопроекта о значении церковных метрических книг.
По заслушании протокола председатель оглашает редакцию положения об отношении государственного законодательства, в вопросе об условиях заключения брака лиц православного исповедания, к нормам церковного права, составленную особой комиссией из лиц П. И. Астрова, проф[ессора] С. Н. Булгакова и проф[ессора] Ф. И. Мищенко. Это положение комиссией редактировано следующим образом:
«Государственное законодательство относительно условий законности брака лиц православного исповедания устанавливается сообразно с нормами церковного <права>».
По поводу этого положения между членами Отдела происходит следующий обмен мыслей.
Граф Д. А. Олсуфьев находит, что этой редакцией совершенно исключается гражданский брак. Между тем, говорилось только о том, признавать ли юридическое значение за церковным венчанием или требовать еще гражданского брака. Против гражданского брака как такового никто не возражал.
Профессор Ф. И. Мищенко говорит, что замечание графа Олсуфьева дает ему основание предложить ту редакцию, за которую он стоял в комиссии, а именно, вместо слов «законности» (брака) поставить «заключения» (брака). Этой редакцией гражданский брак не будет исключаться. И в гражданском браке должны быть соблюдаемы известные условия заключения брака, напр[имер], степени родства; далее, государственное законодательство не должно допускать 4-го брака и т. д.
Профессор А. Ф. Одарченко замечает, что если положение комиссии и может быть принято, то не в виде статьи законопроекта, а в смысле известного мотива к последующей статье о браке, подобно тому, как в нашем законодательстве изданы были судебные уставы, — с приведением мотивов, на которых они основывались.
Профессор П. А. Прокошев находит, что между формулой, предложенной проф[ессором] Мищенко, и формулой комиссии имеется огромная разница. По формуле Мищенко государство должно считаться со всеми условиями заключения брака, установленными нормами церковного права, следовательно, и в отношении формы заключения брака оно должно считаться с формой Церкви. Между тем, согласно оглашенной редакции комиссии, государство должно сообразоваться с нормами церковного права в отношении условий брака, заключенного в Церкви. Здесь, значит, мы допускаем возможность факультативного гражданского брака, и эта формула с государственной точки зрения является наиболее правильной.
Князь Е. Н. Трубецкой, замечая, что редакция комиссии и по смыслу отступает от тех указаний, какие даны были комиссии, предлагает свою редакцию этого положения: «Государственное законодательство относительно условий заключения брака лиц православного исповедания признает действительным брак, заключенный на основани<и> норм церковного брака без всяких иных условий».
Проф[ессор] В. К. Соколов поддерживает формулу проф[ессора] Мищенко. Государство при введении гражданского брака должно считаться с условиями Церкви. И эта формула нисколько не стесняет государство как в установлении гражданского брака, так и в деле развода.
П. И. Астров говорит, что формула комиссии исходит из того, что было принято Отделом. Новое, что заключает в себе эт<а> формула, по сравнению с последующими статьями о браке, состоит в положении, чтобы государство считалось с нормами церковного права в установлении условий законности брака. Речь идете здесь не о законности брака, а об условиях законности. Гражданский брак сам по себе может не претить религиозному чувству, а многоженство, напр[имер], будет претить этому чувству. Поэтому и сказано, [что] государство должно считаться с условиями законности; форма заключения брака этим отнюдь не навязывается государству, и гражданский брак не исключается.
Граф Д. А. Олсуфьев указывает, что нужно избегать двусмысленности. Из этой статьи неясно, напр[имер], может ли православный вступить в брак с еврейкой.
Профессор Ф. И. Мищенко рассматривает статью как пожелание, обращенное к государству, чтобы оно при установлении гражданского брака сообразовалось с каноническим правом, именно сообразовалось, как и каноническое право иногда сообразовалось с государственным законодательством, напр[имер], в установлении степеней родства. Он полагает только, что эта статья должна быть принята с поправкою, по смыслу которой здесь речь должна идти об условиях не законности брака, а заключения брака.
Князь Е. Н. Трубецкой замечает, что эта статья может иметь и такой смысл: религиозное чувство верующих оказывается недостаточным побуждением к соблюдению условий брака, и государство должно принуждать их к этому соблюдению силой, а такой смысл не может быть приемлемым.
Товарищ министра исповеданий С. А. Котляревский. Эта статья вызывает ряд недоразумений, но он хочет говорить только со стороны редакции. Речь идет об условиях заключения брака, но условия могут быть более важные и второстепенные. Потом, в статье дается известное указание государству на то, как оно должно установить гражданский брак, если бы пожелало этого. Между тем, как Церковь может говорить о гражданском браке, если каноническое право не признает его. Сила статьи заключается в указании того, какой брак должен иметь полное юридическое значение. Лично он склоняется в сторону формулы кн[язя] Е. Н. Трубецкого.
П. И. Астров говорит, что формула кн[язя] Трубецкого сравнительно со ст. 7 и 8 нового собственно ничего не дает. В данной же редакции заключается декларативное пожелание, чтобы государство и в своей свободной сфере законодательства не допускало ничего, насилующего религиозную совесть православного человека. В Отделе это было уже принято, и комиссия только формулировала то, что было принято.
Генерал Л. К. Артамонов, соглашаясь с Астровым, говорит, что если государство в своем законодательстве относительно условий заключения брака допустит что-либо идущее в разрез с церковными нормами, это может вызвать в народе соблазн, и наш долг, хотя бы декларативно, указать на это.
Профессор В. К. Соколов находит весьма желательным указать, чтобы государство и в будущем в тех случаях, где его законодательство сталкивалось бы с требованиями канонических правил, сообразовалось бы с этими правилами.
Профессор Ф. И. Мищенко указывает на то, что государство сообразуется с пожеланиями всех религий. С этой точки зрения наше пожелание — вполне естественное пожелание, и никакой притязательности оно не представляет, особенно с поправкой. Гражданский брак этой статьей не исключается.
Граф Д. А. Олсуфьев вторично указывает на то, что условия для гражданского брака по этой статье указываются те же, что и для православного. Может ли православный вступить в гражданский брак с еврейкой, из статьи неясно.
Генерал Л. К. Артамонов замечает, что желающий вступить в брак с еврейкой может принять еврейство. Сохранить статью необходимо.
Профессор П. А. Прокошев вторично замечает, что форма заключения брака — тоже условие, и следовательно, по смыслу этой статьи государство не может само ввести гражданский брак. Далее, возрасты совершеннолетия — гражданский и церковный — различны. Формула проф[ессора] Мищенко совершенно неприемлема, скорее может быть принята формула кн[язя] Е. <Н>. Трубецкого.
Профессор Ф. И. Мищенко в ответ на это замечание указывает, что речь идет не о форме заключения брака, а об условиях заключения брака, т. е. о моменте, предшествующем форме заключения, будет ли этой формой форма церковного или гражданского брака. Затем, выражение «сообразно» не следует понимать в смысле буквального последования церковным канонам. Возраст — дело условное, а есть такие канонические положения, от которых Церковь не отступит. Напр[имер], в Персии разрешается брак пасынка с мачехой, но с церковной точки зрения такой брак не может быть разрешен.
Епископ Анатолий говорит, что формулу следует принять, только нужно сопроводить ее примечаниями о том, какие условия и какие нормы здесь разумеются.
Профессор Н. Н. Фиолетов высказывается против этой статьи, как вызывающ<е>й разнообразное толкование, а также и потому, что здесь речь идет о применении церковного права за пределами сферы его применения.
Профессор Ф. И. Мищенко настаивает на необходимости введения этой статьи, так как в ней мы впервые говорим о том, что государство должно сообразоваться в законодательстве о браке с нормами церковного права.
Профессор В. К. Соколов также признает необходимость статьи. Брак является смешанным институтом. К нему подходит и Церковь, и государство: Церковь, рассматривая его как таинство, а государство, как договор. Мы не хотим ограничить государство в области его законодательства и не хотим навязать ему каких-нибудь канонических норм, но есть такие бытовые и правовые нормы, с которыми государство не может не считаться. Мы подчеркиваем, что Церковь считает возможным заключение брака и по гражданской форме. Если не предварить ст. 7 и 8 этой статьей, читатель этих статей натолкнется на целый ряд недоумений.
Ф. Г Гаврилов полагает, что особой статьи, в смысле редактированной комиссией, вводить нет надобности. Государство само считается с вероучением разных религий. Равным образом нет надобности заботиться нам и о гражданском браке. Если же вводить эту статью, то можно только в редакции кн[язя] Е. Трубецкого.
Товарищ министра исповеданий С. А. Котляревский полагает, что если статья вызывает недоразумения, то лучше отказаться от нее. Здесь речь идет об условиях, нужно, как сказал преосвященный Анатолий, указать, какие это условия. Потом, здесь контрабандным путем допускается гражданский брак, а это с канонической точки зрения недопустимо.
Князь Е. Н. Трубецкой находит унизительным для Церкви обращаться к государству за тем, чтобы оно обязывало православных выполнять канонические требования по отношению к браку.
Профессор С. Н. Булгаков. Если мы эту статью исключим или заменим формулой кн[язя] Трубецкого, то умолчание будет иметь тот смысл, что Церковь гражданского брака не признает; тогда прямо это и скажем. Но если Церковь допускает возможность гражданского брака, нам необходимо указание на условия его заключения. Унизительного в обращении к государству в данном случае ничего нет. Конкретизировать, как предлагает преосвященный Анатолий, затруднительно и даже невозможно. Если государство внемлет этой статье, оно обратится к канонистам, и канонисты это сделают, наше дело указать только принцип.
Профессор Н. Н. Фиолетов повторяет: поскольку эта статья относится к православным, она излишня[я], потому что условия православного брака указаны в ст. 7 и 8. Равным образом этими же статьями не исключается и возможность гражданского брака: в ст. 7-й о церковном венчании сказано, что оно признается законной, но не обязательной формой заключения брака. Говорить же здесь о том, каково должно быть законодательство самого государства, это значит допускать смешение плоскостей. Наконец, если эта статья имеет характер пожелания, то ей место скорее в декларации.
Председатель, указывая на то, что, как выяснилось из прений, эта статья вызывает самые разнообразные толкования, и замечая, что она представляет не столько положение законодательное, сколько пожелание декларативного свойства, предлагает собранию прежде всего решить вопрос, нужно ли включать ее в законопроект?
Профессор В. 3. Завитневич замечает, что вся беда в сжатости редакции статьи. Каждый подходит к ней с своей точки зрения и истолковывает в связи с своими апперципирующими представлениями. Если эта статья — наше пожелание, то скажем своими словами, что, собственно, мы желаем.
Граф Д. А. Олсуфьев просит председателя огласить предлагаемую им формулу.
Председатель оглашает: «Государство, устанавливая условия для института брака нецерковного, не должно отступать от общих требований христианской нравственности».
Граф Д. А. Олсуфьев мотивирует свою формулу: из того, что здесь говорилось по поводу статьи, можно видеть, что речь идет о требованиях к браку христианского сознания; между тем, это сознание подменивается каноническим, что далеко не одно и то же. В основе государственного законодательства должно лежать общехристианское сознание, а не каноническое.
П. И. Астров предлагает начать голосование с формулы комиссии.
Председатель ставит на голосование следующую формулу комиссии:
«Государственное законодательство относительно условий заключения брака лиц православного исповедания устанавливается сообразно с нормами церковного права».
Большинством голосов эта формула принимается.
Председатель оглашает принятые статьи о браке 7 и 8.
Профессор П. А. Прокошев вносит в ст. 7 поправку редакционного свойства, а именно: предлагает вместо выражения «(церк[овное] венчание) признается законным заключением брака» употребить «законной формой заключения брака».
Поправка возражений не встречает.
Князь Г. Трубецкой вносит предложение о необходимости пополнить принятые статьи законопроекта статьей о смешанных браках и просит председателя огласить составленную им редакцию этой статьи.
Председатель оглашает: «Когда заключается брак по православному чину между членом Православной Церкви и лицом другого вероисповедания, то юридические последствия брака определяются законодательством Православной Церкви».
Профессор Ф. И. Мищенко замечает, что статья узка: в ней речь идет только о последствиях брака и потом говорится о браке, заключенном по церковному чину. Желательно было бы ввести более общую формулу.
Профессор Н. Н. Фиолетов указывает на возможность случая брака в двух Церквах, по двум обрядам. Ввиду неопределенности редакции он предлагает сдать ее в комиссию.
Профессор П. Н. Жукович находит предложенную редакцию неосторожной: ею допускается возможность заключения брака член<а> Православной Церкви с лицом иного исповедания и не по православному чину.
Князь Г. Трубецкой говорит, что он исходит из конкретных случаев, за границей часто имеют место два венчания.
Ввиду неопределенности редакции предложенной статьи председатель предлагает образовать для редактирования этой статьи особую комиссию из лиц: кн[язя] Гр. Трубецкого, проф[ессора] П. Н. Жуковича и проф[ессора] П. А. Прокошева.
Предложение принимается.
Председатель оглашает ст. 9-ю законопроекта: «Церковные метрические книги, ведущиеся согласно государственным законам, имеют значение актов гражданского состояния».
Профессор Ф. И. Мищенко поясняет, что в Предсоборном Совете при рассмотрении этой статьи высказывалось мнение о необходимости освобождения Церкви от ведения метрических книг. Но было принято во внимание, что Церковь может вести эти книги в своих интересах, и эти книги должны иметь значение актов гражданского состояния. В этом смысле статья принята была Советом.
Профессор С. Н. Булгаков указывает, что ведение метрических книг является для духовенства бременем и непосильным, и безвозмездным. Об освобождении духовенства от этого бремени поднималась речь и в Государственной думе. Ввиду того, что изъятие этого дела из рук духовенства стоит в связи с чрезвычайно громадными финансовыми расходами, государство долго еще будет нуждаться в услугах духовенства. В этом случае позиция Церкви не оборонительная, а наступательная. Мысль статьи неясна. Лучше поставить этот вопрос во всю ширь. Ведение метрических книг является для духовенства натуральной повинностью, от которой оно или должно быть освобождено, или труд духовенства должен быть оплачен.
Председатель высказывает опасения, будет ли широкая постановка вопроса в данном случае вполне целесообразной.
Товарищ министра [исповеданий] С. А. Котляревский считает возможным принять статью. Церковные метрики должны быть полноправным гражданским актом. Государство признает значение гражданских актов даже за метрическими книгами старообрядцев-поповцев, только старообрядцы, не приемлющие священства, подлежат гражданской метрикации.
Граф Д. А. Олсуфьев высказывается за то, чтобы обязанность ведения метрических книг, как полицейская обязанность, была снята с служителей алтаря.
Профессор А. Ф. Одарченко указывает, что в данном случае государство не может обойтись без Церкви. Чтобы взять в свои руки дело метрикации, государство должно затратить миллионы. В деле метрикации можно различать несколько сторон: а) юридическую, поскольку метрики являются актом гражданского состояния, б) религиозную, имеющую огромное значение для Церкви, и в) статистическую, представляющую акт величайшей государственной важности. Выпускать это дело из рук духовенства — преступление. Священник — в то же время и гражданин. Ведение метрических книг может поддерживать прежде всего культурный престиж духовенства. Вместе с тем, духовенство может иметь огромное значение и для других отраслей жизни. Вопрос нужно ставить шире: не только в отношении брачного права, но и в отношении рождения и смерти. Но эта работа духовенства должна быть оплачена.
Председатель оглашает поправку, предложенную к статье кн[язем] Гр. Трубецким, о надобности вознаграждения духовенства за труд ведения метрических книг.
П. И. Астров полагает, что статья отвечает на вопрос о метрикации, взятый во всей его широте. Она оставляет вопрос об обязательности ведения метрических книг открытым и для государства, и для Церкви. Но если Церковь возьмет на себя труд ведения этих книг, то, говорит статья, он<и> имеют значение актов гражданского состояния. Это есть средний царский путь решения вопроса. Труд ведения книг большой, но он должен быть вознагражден. Об этом вознаграждении можно вести речь, но не в этой статье, а в других статьях, там, где будет идти речь о материальном положении духовенства. Здесь же должен быть формулирован только общий принцип.
Епископ Анатолий. Мы можем трактовать этот вопрос независимо от того, сохранит ли за собой духовенство ведение метрических книг или нет. Государство может взять в свое ведение метрик о рождении и смерти, но оно не может отнять у Церкви метрикацию церковных браков. Каждый, заключивший в Церкви брак как известный юридический акт, имеет право просить удостоверения в совершении этого акта, и Церковь должна иметь право выдавать подобный документ, а чтобы выдать этот документ, она должна вести соответствующую запись браков. Ввиду этого я предложил бы такую редакцию этой статьи: «Брачные акты о совершении браков в православных церквах записываются в особые книги, установленные государственной властью, и эти записи имеют значение актов гражданского состояния».
Товарищ министра исповеданий С. А. Котляревский поддерживает статью в редакции законопроекта или с поправкой-дополнением кн[язя] Гр. Н. Трубецкого.
Генерал Л. К. Артамонов за сохранение статьи, ибо ведение метрических книг способствует поддержанию связи между священником и паствой. Несомненно, труд ведения этих книг огромный и значение этих [кни]г колоссальное, — достаточно указать на значение их для отбывания воинской повинности. Но здесь следует удержать статью в ее общем смысле; что же касается вознаграждения за труд, то об этом уместнее сказать в другом месте, где речь будет идти о средствах Церкви.
По мнению профессора Н. Н. Фиолетова, статья не возбуждает сомнений. Возражения стоят вне статьи. Статья не требует обязательной метрикации. О вознаграждении лучше сказать в Отделе о материальном положении духовенства.
Профессор В. К. Соколов указывает, что как статистические документы метрические книги — не без недостатков, потому что духовенство ведет их только с религиозной точки зрения. Если, напр[имер], ребенок умирает до крещения, то он не регистрируется. При другом порядке государство вынуждено будет взять ведение их в свои руки. В данном случае Церковь предлагает свои услуги и только. Но и при новых условиях записи Церкви должны иметь юридическое значение.
Профессор А. Ф. Одарченко, отметив вторично троякое значение метрических книг — в юридическом, церковном и статистическом отношениях, — настаивает на дополнении статьи указанием, каким учреждениям должен подчиняться священник, когда он выполняет юридические или статистические функции, примерно в таком виде: «При ведении метрик как юридических актов церковнослужители являются органами охранительной юстиции, при ведении же таковых в качестве регистрационных статистических сведений, церковнослужители представляют собой органы статистических учреждений».
Князь Е. Н. Трубецкой замечает, что решать вопрос о том, каких учреждений органами будут служить церковнослужители, — не дело Собора.
Князь Гр. Н. Трубецкой заявляет, что он снимает свое предложение о добавлении к статье указания на необходимость оплаты труда духовенства за ведение метрических книг.
Председатель ставит на голосование статью 9-ю в вышеприведенной (стр. 11) редакции законопроекта.
Большинством голосов статья принимается.
С. Г. Рункевич высказывает пожелание, чтобы во избежание повторения на общем собрании Собора тех же прений, которые происходил<и> в Предсоборном Совете и происходят теперь в Отделе, составлена была к законопроекту объяснительная записка, с кратким указанием мотивов принятия той или другой статьи, в той или другой редакции.
Председатель разъясняет, что указание этих мотивов, конечно, желательно и оно должно найти себе место в докладе, которым должно сопровождаться внесение законопроекта на общее собрание Собора.
Заседание закрывается в 2 час[а] дня.
Председатель Архиепископ Арсений
Члены:
Делопроизводитель Петр Минин
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 277. Л. 53–62. Машинопись. Подлинник. Рукописные вставки и исправления. Подписи — автографы.
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 590. Л. 33–40. Машинопись. Копия. Рукописные вставки и исправления. Подпись П. М. Минина — автограф.