19 сентября 1917 г.
Заседание открывается председателем Отдела архиепископом Кириллом в 5¼ час[ов] вечера в составе 56 членов, список коих при сем прилагается.
По предложению председателя читается принятый на предыдущем заседании проект доклада Священному Собору об обязательном преподавании Закона Божия в школе.
Затем председатель оглашает поступившее к нему заявление протоиерея Боголюбова с особым мнением по поводу доклада, в котором прот[оиерей] Боголюбов, не отвергая заключительных выводов доклада, не соглашается с его мотивировкой.
Докладчик прот[оиерей] Капралов считает это разногласие недоразумением.
Прот[оиерей] Боголюбов говорит, что доклад основывается на законопроекте Государственного комитета Министерства народного просвещения и направлен против изгнания Закона Божия из школы, между тем как Государственный комитет предлагает не удаление Закона Божия, а лишь необязательное его изучение. Но это неверно: исходным пунктом доклада служит принятый уже закон о свободе совести, а предложения Государственного комитета имеются в виду лишь между прочим. Мы берем положение Закона Божия в школе вообще и отношение к нему с разных сторон: со стороны закона, Государственного комитета, печати, представителей педагогических организаций; говорим и о полном изгнании Закона Божия из школы и об его факультативном изучении, т. е. необязательности. Эти мысли проходят по всем пунктам доклада. Да и Государственный комитет в действительности относится к Закону Божию более нетерпимо, чем это выражено в его предложениях. Законоучители Чельцов и Глаголев просили допустить их на заседание Комитета: их приняли холодно, назначили для доклада день съезда педагогов и здесь подвергли издевательствам, а заявлениям их не дали никакого хода. Комитет выбросил бы религию из школы, если бы мог, а потому мы должны теперь же и решительно протестовать против этого.
Свящ[енник] Чернявский сообщает, что предельный возраст для религиозного самоопределения обсуждался в Государственной думе и там был принят 17-летний. Тот же возраст был принят и в Комитете и внесен в законопроект о свободе совести. Между тем, в распубликованном законе стоит 14 лет, при расследовании этого дела законоучителями им был показан подлинный текст закона, подписанный Временным правительством.
В тексте в слове «четырнадцать» оказалась подчистка, однако не в начале слова, а в его окончании. По поводу же изменения возраста с 17 на 14 им было сухо заявлено, что Правительство имеет право изменять.
Прот[оиерей] Боголюбов объясняет, что подать особое мнение его заставляет исключительно желание избежать неосторожного рискованного шага. Многие желают скомпрометировать Собор, и потому мы должны быть осторожны не давать поводов к тому. Обращаясь к правительству от лица Собора, мы должны иметь в виду определенные факты, но у нас в докладе их нет. Нас могут спросить, например, что служит нам основанием говорить об «отчуждении детей от источника высшей жизни» (п. 3). Доклад не указывает, какие статьи какого закона говорят об этом. Неверно рассуждение и в п. 1 мотивов, будто бы факультативное изучение Закона Божия было бы явным насилием над природою детской души. Равным образом нельзя утверждать, что необязательное изучение Закона Божия в школе лишает родителей возможности пользоваться организованными средствами школы для религиозного образования детей (п. 5). Наш противник холодно и спокойно говорит о необязательности обучения Закону Божию, и мы должны действовать так же холодно и осторожно.
Н. Н. Медведков. Если мы внесем на Собор особое мнение, нам возвратят доклад, и вся наша работа пропала; между тем по существу вопроса и в докладе, и в особом мнении почти нет разницы. Наш протест направлен к правительству, а не к Государственному комитету, и с правительством мы должны говорить о законе о свободе совести, но при этом заявить, что выпады против Закона Божия недопустимы, откуда бы они ни шли. Собор должен подать решительный и авторитетный голос, а нерешительность и полумеры к цели не приведут.
Н. И. Троицкий. Неожиданно для меня на Соборе оказываются факты огорчительные. От профессора законоучителя слышим защиту факультативного преподавания Закона Божия. Мы знаем уже, что это значит. Мы должны считаться не с правительством, а с народом, с Церковью и тут не нужны тонкости и осторожность, а следует решительно говорить об обязательном преподавании Закона Божия.
Свящ[енник] Чернявский. В Отделе высшего церковного управления товарищ министра просил поспешить окончить работу до перерыва Собора. Я прошу о том же наш Отдел, предусматривая возможность, что продолжение Собора и не состоится, а нам необходимо указать желательную постановку Закона Божия. Для примирения мнений нужны лишь немногие поправки в докладе.
А. И. Афанасьев присоединяется к особому мнению прот[оиерея] Боголюбова, соглашаясь с тезисами доклада. Положение законоучителей в Государственном комитете было тяжелое, но может быть их достойное поведение уже помогло делу: последние постановления Государственного комитета уже не столь решительны. Нам не нужно спорить с Комитетом, потому что он признает Закон Божий обязательным для школы. Было предложено открывать школы совсем без Закона Божия, но Комитет отверг это. Наш доклад и должен опираться на факты, а не угадывать, что может быть. В Комитете упрекали законоучителей, что они допускают преувеличения: нужно избежать этого по отношению к Собору. Наше дело очень важно и спешить с ним опасно, лучше подождать еще неделю и пересмотреть доклад.
Прот[оиерей] Капралов полагает, что требовать
вполне убедительного для всех ясного, бесспорного по изложению доклада
невозможно. Люди честной мысли искренние примут его, а тенденциозная печать,
публика, враждебные религии партии никогда не удовлетворятся. Наше дело чуждо
неверующей публике; последняя всегда найдет хотя бы в идеально совершенном
докладе неясности и поводы для возражения. Бояться этого — ниже нашего
достоинства. Мы должны думать о других людях, верующих. Мы изложили скорбь свою
и народную, мы должны бороться за свое дело, зачем же прихорашиваться пред
людьми, нас отрицающими, все равно издеваться над нами будут, как смеются
сейчас над Собором. Доклад упрекают в нелогичности. Говорят, что необязательное
изучение Закона Божия не лишает возможности учащихся усвоить религию и испытать
на себе ее благодетельное внимание. В действительности при факультативном
обучении Закон Божий потеряет всякое значение. Известно, как относятся ученики
к необязательным предметам. Как можно будет влиять религиозно-воспитывающе на
учеников, когда если они при необязательности Закона Божия не всегда
будут ходить на урок. Необязательность Закона Божия — все равно, что изгнание
его. Незачем закрывать глаза на это: программы и учебники Закона Божия будут,
но изучения его не будет.
Свящ[енник] Стешенко, указывая, что 26 августа с. г. Государственным комитетом изготовлен законопроект о необязательности Закона Божия, считает нужным спешить с протестом. Нужно принять доклад, так как поправки к нему необходимы чисто внешние.
Прот[оиерей] Трухманов сожалеет о разделении мнений в Отделе и полагает, что с некоторыми поправками доклад будет приемлем для всех.
П. А. Смирнов не соглашается допустить необязательное изучение Закона Божия; если это допустить в одних школах, то возможно, что в других его вовсе не будет. Обязательное обучение Закону Божию не нарушает свободы совести, так как относится к детям, а не к взрослым.
Свящ[енник] Вылков. Есть 2 резолюции Государственного комитета: секционная и общая. В первой из них ясно открывается отношение Комитета к Закону Божию. Она допускает 3 вида школ с постепенным изгнанием из них Закона Божия: 1) школа с однородным вероисповедным составом учащихся; в ней есть Закон Божий для всех, 2) школа с однородным вероисповедным составом учащихся, но имеющая группу не изучающих Закона Божия, не находит времени для религиозного обучения. 3) со смешанным вероисповедным составом, в которой не оказывается места для изучения Закона Божия. Мы слишком деликатно подходили к Государственному комитету; это не вызывается его отношением к Закону Божию. Поэтому все выражения доклада, кажущиеся резкими и неуместными, должны быть оставлены. Откладывать представление доклада не следует.
Свящ[енник] Пятс предлагает для примирения доклада и особого мнения организовать суд совести, который привел бы имеющиеся в них разногласия к соглашению.
Преосвященный председатель. Проект доклада уже принят Отделом на предыдущем заседании; остается передать его Собору. Отдел, однако, не даром выслушал новые прения. Если они не убедили оппонентов, то прочие члены Отдела вероятно почерпнули из них новые данные для своего убеждения, и теперь каждый сознательнее отнесется к докладу. Тезисы доклада никем не опровергаются; оспаривается лишь мотивировка, и то не по существу. Оппоненты хотят видеть в докладе лишь выражение соборного разума, но не чувства, и желают удалить из него все, что говорит о впечатлениях, выразить мысль в неопровержимой форме, опасаясь поставить Собор неправильным выражением в неловкое положение; хотят, чтобы деяние Собора отражало только то, что есть сейчас, но не предугадывало будущего. Другие хотят предвидеть опасность и не желают быть слишком осторожными с Государственным комитетом и правительством, хотят передать всю тревогу православного народа и требуют, чтобы раздался громко и свободно авторитетный голос Собора. Является вопрос: признавать ли опасения оппонентов важными? Если да, то доклад нужно исправлять, а для сего выбрать редакционную комиссию.
Ставится на голосование вопрос о необходимости редакционной комиссии. Большинством 32 голосов против 8 комиссия отвергается.
Отдел ПОСТАНОВЛЯЕТ передать доклад Собору с приложением особого мнения прот[оиерея] Н. М. Боголюбова.
Заседание закрывается в 9 час[ов] вечера.
Председатель Кирилл, Архиепископ Тамбовский
Делопроизводитель Н. Сперанский
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 396. Л. 54–57. Машинопись. Копия. Подписи — автографы.
13
Отдельное мнение протоиерея Н. М. Боголюбова о преподавании Закона Божия в школе
19 сентября 1917 г.
В том законопроекте Государственного комитета при Министерстве народного просвещения, который послужил поводом к принятому Отделом обращению от лица Собора к Временному правительству, говорится не об изгнании Закона Божия из состава школьного курса, а о низведении его на ступень необязательного предмета. Между тем, в принятом Отделом обращении встречаются или такие положения, которые прямо предполагают полное исключении Закона Божия из состава школьного курса, или такие, в которых из факультативного изучения Закона Божия делается такой вывод, который можно сделать только из исключения Закона Божия из состава школьного курса, или такие, в которых делается один и тот же вывод как из исключения Закона Божия из состава школьного курса, так и из факультативного его изучения, или, наконец, такие, смысл которых является крайне неопределенным.
1. К первому разряду относится следующее положение: «такое или иное отчуждение детей от этого источника» (т. е. христианства) «высшей жизни и воспитание их вне правильного нравственно-христианского влияния роковым образом повлекло бы их к неустойчивости в нравственных понятиях и поставило бы их на путь нравственного огрубления». Ясно, что здесь предполагается полное исключение Закона Божия из состава школьного курса.
2. Ко второму разряду относится следующее положение: «устранение Закона Божия из числа обязательных предметов школьного курса явилось бы ничем не оправданным гонением на законное стремление верующих родителей воспользоваться организованными средствами религиозного обучения и воспитания их детей, а детей бросило бы навстречу роковых случайностей в их жизни». Здесь, несомненно, вывод делается из положения о полном исключении Закона Божия из состава школьного курса, так как при факультативном преподавании его верующим родителям представляется возможность воспользоваться организованными средствами религиозного обучения и воспитания.
3. К третьему разряду относится следующее положение: «отсутствие изучения христианства в школе или даже только факультативное его изучение было бы явным насилием над природой детской души и создало бы незаполнимый пробел в понимании подрастающими поколениями высших ценностей человеческого духа». Что отсутствие изучения христианства в школе было бы насилием над природой детской души — это понятно; но что и факультативное его изучение было бы также насилием над природой детской души — это остается неясным.
4. Наконец, к четвертому разряду относится следующее положение: «исключение из школы обучения христианской вере или даже низведение обучения христианской вере на степень необязательного в школе лишило бы учащихся, освободившихся от этого обучения, здравого разумения полноценного идеала жизни». Здесь неясно, говорится ли о том, что Закон Божий должен изучаться и теми детьми родители которых перешли во вневероисповедное состояние, и которые сами не желают его изучать, или о том, что исключение из школы обучения христианской вере лишило бы всех учащихся, т. е. детей и верующих родителей, здравого разумения полноценного идеала жизни.
Находя, что подобные положения могут дать повод к обвинению Собора в том, что он совершенно неосновательно вкладывает в законопроект Государственного комитета такой смысл, какого в нем на самом деле не заключается, я не могу согласиться с теми частями принятого Отделом обращения, в которых встречаются эти положения.
Член Поместного Собора Православной Всероссийской Церкви профессор-протоиерей Николай Михайлович Боголюбов.
С подлинником верно
Делопроизводитель Н. Сперанский
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 396. Л. 58а–59. Машинопись. Копия. Подпись — автограф.