Протокол № 35

6-го соединенного заседания Отделов о высшем церковном управлении и о церковном имуществе и хозяйстве

26 февраля (11 марта) 1918 г.

Заседание открыто в 5 час[ов] вечера в комнате № 8 под председательством архиепископа Кишиневского Анастасия; присутствовали 43 членов Отделов, согласно прилагаемому списку.

Открывая заседание, высокопреосвященный председатель предупредил собрание, что сегодняшнее заседание продол­жится лишь до 7 час[ов], когда должна начать свои рабо­ты Комиссия по сводке поправок к докладу Священному Собору Отдела о церковном имуществе и хозяйстве об изыскании средств на содержание духовно-учебных за­ведений, каковая сводка должна быть представлена к завтрашнему заседанию, к 10 ч[асам] утра, при этом председатель объяснил, что прежде, чем продолжать наши занятия, необходимо вернуться к примечанию 2 к ст. 1, принятого соединенным заседанием Отделов о высшем церковном управлении и о церковном имуществе и хозяйстве положения о штатах членов Священного Синода и Высшего Церковного Совета, так как примечание это вызывает некоторое недоразумение, для разрешения которого, во избежание излишних прений на Соборе, следует вернуться к обсуждению редакции это­го примечания, тем более, что сам он, председатель, лично не мог присутствовать при обсуждении это­го вопроса в конце заседания и потому не может судить, насколько точно эта редакция выражает ту мысль, которая принята голосованием по этому вопросу, и что, по объяснению секретариата, редакция означенного примечания не была прочитана в заседании вслед за принятием голосования.

Делопроизводитель Н. Ф. Шенец читает соответствующие пункты голосования и статей с примечанием, гласящие:

1, Угодно ли расчленить предлагаемый Комиссиею оклад в 9.000 р., на основное и дополнительное содержание. Расчленение принимается единогласно, и назначается основ­ное содержание в 6.000 р. и на дороговизну в 3.000 р.

2, Всем ли членам высшего церковного управления про­изводится основное и дополнительное содержание, и при каких условиях не производится им дополнительное содержание.

Единогласно, при одном воздержавшемся, принято, что членам высшего церковного управления, совмещающим другие платные должности, из каких бы источников не получали они содержание по этим платным должностям, не производится им дополнительного содержания на дороговизну.

Ст. 1. Члены высшего управления Православною Российскою Церковью получают содержание в размере 6.000 р. в год, при квартире в натуре, с отоплением и освещением. Сверх того, членам высшего церковного управления возмещаются два раза в течение выборного срока путевые издержки от мест их жительства до Москвы и обратно в размере двойной стоимости билета I клас­са по железным дорогам и на пароходе, и в размере действительной стоимости проезда на лошадях.

Примечание. Членам высшего церковного управления, не занимающим одновременно никаких других платных долж­ностей, из каких бы источников эта плата ни произ­водилась, производится дополнительное на дороговизну содержание в размере 3.000 р. в год каждому.

По прочтении упомянутых извлечений из протокола от 9 (22) февраля 1918 г. высокопреосвященный председатель спрашивает председательствовавшего на второй половине заседания П. Б. Мансурова, правильно ли формулировано произ­веденное голосование, и согласно ли этой формулировке изложено примечание 2 к ст. 1.

П. Б. Мансуров говорит, что, хотя одна и та же мысль в голосовании изложена в отрицательной форме, а в примечании в положительной форме, но мысль эта выражена совершенно так, как она проголосована и выражена в правильной и точной редакции.

Прот[оиерей] Н. Е. Гепецкий говорит, что Священный Собор разрешил совместительство должностей членов Священного Синода и Высшего Церковного Совета с другими должностями. Обозревая предстоящую членам высшего церковного управления работу и отпуская средства, мы желаем оттенить, что те из этих членов, которые будут отвлекаемы от работы по церковному управлению другими занятиями, не будут получать вознаграждения на дороговизну, причем под отвлечением разумели посторонние занятия в часы занятий Священного Синода и Высшего Церковного Совета, поэтому он и предлагает формулиро­вать примечание 2 в этом смысле, изложив его в такой редакции: пособие на дороговизну не выдается тем членам высшего церковного управления, которые совмещают еще какие-либо посторонние обязанности, сопряженные с получением определенного содержания и отвлекающие их от прямых обязанностей.

Прот[оиерей] П. И. Соколов говорит, что если в данный момент пересматривается лишь редакция примечания 2 к ст. 1, то он стоял бы за редакцию ее, прочитанную из прото­кола, а не за редакцию прот[оиерея] Н. Е. Гепецкого, если же вопрос будет обсуждаться по существу, то он не считает себя в праве выступать, ибо не присутство­вал на том заседании, на котором обсуждался рассматриваемый вопрос и вынесено решение.

Председатель разъясняет, что пересматривается лишь редакция примечания и желал бы, чтобы делали замечания присутствующие на заседании лица.

С. П. Руднев говорит, что предлагаемый прот[оиереем] Н. Е. Гепецким признак — отвлечение от обязанностей — спорный, и кто будет судьей при решении этого спорного вопроса. Поэтому мысль, чтобы члены высшего церковного управления всецело отдавали свое время трудам по церковному управлению, правильно и точно выражена в протоколе.

Председатель делает замечание, что при такой формулировке никто из членов высшего церковного управления не по­лучит прибавки на дороговизну.

А. В. Васильев говорит, что формула выражена правильно и точно, и принять ее и можно только в такой форме. Кто будет судить, препятствует или не препятствует исполнению обязанностей по церковному управлению занятие других должностей. Если человек имеет еще платную должность, то он и менее нуждается. Поэтому нужно остаться при прочитанной формуле.

И. П. Николин также присоединяется к мнению, что формула выражена точно и определенно и вполне правильно выражает то пожелание, которое вынесено было голосованием.

С. А. Осипов говорит, что кто желает получать на дороговизну, должен прекратить получать вознаграждение по оставляе­мой за собою должности и представить удостоверение о том, что он не получает такого вознаграждения.

Н. Н. Медведков говорит, что указанное примечание не относится к чинам высшего церковного совета, протоиереям, ко­торые, отсутствуя почти целый год, лишены будут воз­можности получать доходы по занимаемым ими должностям и недоумевает, от кого они могут брать удостоверения в том, что они не получают вознагражде­ния по своим должностям.

И. М. Покровский указывает, что при выработке вопроса о вознаграждении членов высшего церковного управления выходи­ли главным образом из экономических соображений: у Церкви нет средств, из которых можно было бы дать большое содержание. Поэтому и принято, что, кто желает сохранить за собою другую платную должность, тот не должен получать вознаграждение на дороговиз­ну. И эта мысль точно и вполне правильно выражена в примечании 2 к ст. 1.

Председатель, резюмируя прения и указывая, что собрание, по-видимому, и теперь не приходит к вполне единогласному взгляду, вкладывая в текст примечания различный смысл, предлагает для окончательной выработки редакции примечания избрать особую комиссию. Собрание, однако же, большинством голосов, не признало нужным образование такой комиссии и постановило примечание 2 к ст. 1 оставить в прежней редакции.

Теперь мы переходим к очередному нашему вопросу о штатах. Слово принадлежит С. П. Рудневу.

С. П. Руднев. Комиссия сочла нужным установить, кто будет докладывать, потому что мы хотели, чтобы хозяином был Высший Церковный Совет, и докладчики, которые изучали все дело и составляли определение, явились бы ответственными лицами. Сам Совет организует ведение дел между собой и ведает лиц, которые будут вести отделы, поэтому и учебное дело введено в общую канцелярию. Мы отнюдь не предполагали, что учебное дело будет вести одно лицо — член Высшего Церковного Совета; несомненно, будут созданы особые органы, которые вольются через членов Высшего Церковного Совета в этот Совет. Дела чисто канцелярские и канцелярский распорядок должны находиться под главенством одного начальника, — управляющего канцеляриею. Несколько слов — имеем ли мы право упразднить синодальную канцелярию. Говорят, что Собор этого сделать не может. Если это должна сделать государственная власть, то пусть она и получает свое содержание из Государственного казначейства, но мы можем организовать свою канцелярию для своих органов высшего управления.

В. В. Радзимовский. К сожалению, столь важный доклад об организации штатов канцелярии новых церковных устано­влений не был роздан для предварительного ознакомления, а между тем одного прочтения его на заседании Отделов недостаточно для изучения; мне случайно пред настоящим заседанием удалось прочитать его еще раз, но из этого поверхностного ознакомления с докладом видно, что за него нельзя голосовать ни вообще, ни за отдельные части. Я лично буду го­лосовать за отклонение доклада и вот почему: я не буду останавливаться на весьма тяжелом вопросе об обеспечении и судьбе синодальных чиновников, которые являются сейчас пролетариями в самом трагическом смысле этого слова, так как этот вопрос не входит в рамки доклада. Несомненно, что высшая церковная власть придет на помощь, когда это понадобит­ся. К вопросу о штатах судьба чиновников прямого отношения не имеет, хотя впоследствии придется посвя­тить несколько слов и чиновникам. Ведь когда мы говорим, как устроить канцелярии высших церковных установлений, то должны руководиться известными прин­ципами, известными отвлеченными положениями, а затем иметь незыблемый фактический материал. Ни того, ни другого в докладе о штатах я не усматриваю. Какие начала положены в основу доклада? Говорят, прежде канцелярии создавались по бюрократическому принципу, так как все группировалось вокруг обер-прокурора, назначавшего на все должности; теперь же в церковные учреждения введено выборное начало, само собою исключающее всякий бюрократизм. Но ведь если мы посмотрим на волостные, земские или городские выборные управления, то увидим, что они являются типичными бюрократическими учреждениями, ибо все зависит или от секретаря, или от члена управления. Стало быть, недостаточно сослаться на одно выборное начало, а нужно с определенностью сказать, что должны делать люди, решающие дела по существу, и что должна делать канцелярия. Необходимо установить круг прав и обя­занностей тех и других определенно; в этом отношении доклад не дает ничего; есть лишь указания на то, что сами члены Синода и Совета будут до­кладчиками по делам. Что же разумеет доклад под именем «докладчика». Если докладчик будет сам изучать все бумаги по делу, если он сам будет писать и все постановления, то тогда, конечно, роль канцелярии сведется к простому исполнению распоряжений, и штат ее может быть небольшим. Но доклад имел в виду не такого докладчика, о котором я говорю. В нем говорится, «что на чиновниках лежит обязанность подготовлять необходимые для правильного решения дел материалы»; стало быть, речь идет уже о более сложной ответственной работе, и, таким образом, вся тяжесть работы по изучению и приготовлению дела для решения ляжет на чиновника; докладчик же получит все готовое.

Если считаться с таким положением вещей, то конечно, и штат канцелярии необходимо увеличить — это с одной стороны, а затем ввести в него лю­дей достаточно опытных и сведущих, т. е. оплачиваемых дороже. Ведь если, скажем, управляющий канцелярии будет простым передатчиком распоряжений членов Синода или Совета, то ему можно платить рублей двести в месяц; если же это будет лицо несущее ответственность за работу канцелярии с некоторыми самостоятельными правами, то быть может его положе­нию не будет уже соответствовать квартира в 1500 р. при том условии, что стоимость комнаты в Москве по заявлению доклада не меньше 1.000 р. в год (5–6 комнат — 5–6 тысяч руб. в год).

Далее, определяя организацию канцелярии и количество необходимых для обслуживания лиц, нужно со­образоваться с кругом дел и их количеством. В этом отношении доклад не дает ровно ничего, кроме весьма гадательного деления канцелярии Синода на два отдела и канцелярии Совета на три отдела. Это деление ничем не обосновано, совершенно произвольно, и не дает между прочим ответа о том, кто же будет обслуживать нужды Учебного комитета и Училищного совета, которые сами по себе являются весьма крупными учреждениями. Я уже не говорю о том, что установление распорядка деятельности канцелярии и их со­става по закону относится к правам Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного Со­вета; не имея с их стороны никаких указаний по этим вопросам и произвольно устанавливая деление на отделы и проч., Комиссия несомненно превысила свои полномочия и уже по этому одному ее выводы не могут быть приняты. Совершенно неприемлемым является и порядок заведывания делами так называемыми в докладе «малыми коллегиями» и под председательством епископа, потому что здесь уже прямое наруше­ние 24 и 25 ст. положения о церковном управлении; а решение «обычных» дел единолично членом-докладчиком есть высшее проявление бюрократического прин­ципа, противоречит началу соборности и в корне нарушает закон.

Итак, положив в основание доклада противоречащие закону принципы и не определив количества рабо­ты в канцелярии, Комиссия совершенно голословна и в других отношениях. Ведь при образовании таких учреждений, как канцелярия Синода и Совета, необходи­мо принять в соображение личные права и обязанности служащих, так как только тогда можно требовать ответственной работы; какие же права устанавливаются в докладе? Останавливаясь на содержании, в этом отношении надо сказать, что Комиссия желает дать поменьше и взять побольше. Решено создать общие став­ки, и вот берутся устаревшие штаты и к ним прибавляется 40 процентов на дороговизну. Но если до­роговизна пройдет, то придется вернуться к устаревшим штатам? Здесь недостает ясности первейшего условия службы — а именно ее оплачиваемости. Говорится о пятилетних прибавках, но почему только за пятилетие, и прибавка только к основному содержанию? А как же послеслужебное обеспечение чиновников, пенсия, страхования от инвалидности и старости? Об этом в докладе не имеется ничего; между тем все это необходимо знать тому, кто желает поступить на службу. Есть еще одно, что меня смущает. Здесь шла речь о совместительстве. По штатам «содержание должно быть достаточным для того, чтобы чины канцелярии не совмещали других должностей, а исключительно отдавали бы свое время занятиям при высшем церковном управлении». И вот, давая чиновнику 1000 р. на квартиру в год (по докладу — стоимость одной комнаты в Москве), желают, чтобы чиновник отдавал все свое время службе, а если он от скудости прибегнул к посторонним занятиям, скажем, где-нибудь в редакции, и об этом сообщили Совету, то он подлежит увольнению. Справедливо ли это вообще и в особенности при том положении, что члены высшего церковного управления, получающие содержание больше нового сенаторского, не подлежат действию закона о совместительстве? В этом отношении надо вообще ска­зать, что если вы хотите создать хорошую канцелярию, то надо обеспечить служащих в материальном и служебном отношениях прежде всего. Для решения этих вопросов доклад не дает никаких фактических данных, как не дает их и в других отношениях. Почему, например, Статистический отдел может со­стоять из статистика и двух помощников в то вре­мя, как, например, при одной Московской городской управе штат Статистического отдела гораздо больше. Какие же выводы? А вот какие: Комиссия, не имея надлежащего фактического и статистического материала, не имея указаний Синода и Совета о распорядке ведения дел в канцеляриях и об их личном составе, пришла к выводам необоснованным и даже вполне голословным, почему они и не могут быть приняты. Ссылаться на краткость времени вряд ли позволительно, так как это обстоятельство обязывало только к от­казу от работы и нисколько не оправдывает ее от неудовлетворительности. Ведь мы находимся в период переустройства; создание канцелярий Синода и Совета дело первостепенной важности, а между тем, дела еще не переданы новым центральным установлениям, неизвестно, сколько их будет передано и сколько понадобится лиц для обслуживания этих учреждений. Яс­но, что при таких условиях вовсе невозможно гово­рить о создании штатов. Все это может быть выяс­нено со временем и путем опыта. Поэтому я лично полагаю, что доклад должен быть отклонен без постатейного чтения. Единственный исход из создавшегося положения — это использование существующих еще чинов Синодальной канцелярии и синодальных учреждений. Их опытом надо воспользоваться для того, чтобы разобрать старые дела, дать ход новым делам и собрать надлежащий материал для выработки новых штатов канцелярий. Вот в этом направлении и должна поработать Комиссия тем более, что при таком разрешении вопроса возможно будет соблюсти и справедливые интересы наших голодающих чиновников. В состав Комиссии необходимо привлечь высших чи­нов синодальных учреждений, которые дадут ценные указания опыта и знания канцелярского дела. Мое кон­кретное предложение заключается в следующем: до­клад Комиссии отклонить, не переходя к постатейно­му его чтению. Просить Комиссию выработать, при участии представителей синодальных учреждений, новое предположение о приспособлении личного состава служащих духовного ведомства к обслуживанию надобностей вновь созданных церковных установлений.

М. И. Арефьев. Мы приглашали чиновников в Комиссию; у нас были П. В. Гурьев, С. Г. Рункевич, М. А. Дьяконов и В. И. Яцкевич. Для высших чинов штаты сокращены, а для остальных повышены. Мы говорили с последними, и они довольны установленными нами окладами.

А. В. Васильев. Присоединяюсь ко всему тому, что сказано В. В. Радзимовским. Полагаю, что у Комиссии не было достаточных фактических данных для ее построений и вообще этих данных быть не может, пока дела не приняты от прежних учреждений новыми. Проект Комиссии — плод гадательных теоретических соображений. В проекте много неясного. Не ясно, вместо всех делопроизводственных учреждений учреждаются две канцелярии, или часть их остается. Куда делось Хозяйственное управление. Остается оно или упразд­няется. Если упраздняется, то канцелярии недостаточны, ибо в одном Хозяйственном управлении было 44 служащих, а теперь всего в одной канцелярии 22, а в другой 37. Ведь дела хозяйственного характера не только не убавится, а будет еще боль­ше. Прежде значительная часть средств просто от­пускалась Государственным казначейством, а теперь Церкви придется самой придумывать пути для их изыскания. Вряд ли целесообразно для одного в сущ­ности управления учреждать две канцелярии. Хотя дела и разделены между ними, но предусматриваются и совместные заседания их, и вообще провести строгую грань между ними затруднительно. Обособленность канцелярии ничего не создает, кроме задержки дела. Бы­ло бы целесообразнее создать одну канцелярию с отделами. Затем в составе канцелярии Священного Синода упоминается архив и библиотека. А почему же без архива и библиотеки будет Высший Церковный Совет? Наоборот, юрисконсультская часть числится при Совете. А разве Синод не будет иметь дела, требующего участия этой части. И вот Синоду при­дется обращаться в постороннее учреждение. По-видимо­му, Хозяйственное управление упраздняется. Но чем оно будет заменено. Если бухгалтерией, то это неправильно, так как дело бухгалтерии только счето­водство, а распорядительная часть его затрагиваться не должна. О Контроле в проекте совсем не говорится. Проект, говоря вообще, представляет плод произвольных теоретических соображений, и было бы неосмотрительно следовать ему. Интересы дела требуют, чтобы в ведение Синода и Совета поступили все существующие делопроизводства в их нынешнем виде, а затем, по мере выясняющейся нужды, Синод и Совет изменяли бы их устройство и проект постоянных штатов представили бы будущему Собору.

Неудовлетворительны и проектируемые штаты. Церковь начинает жить новою жизнию, и в обеспечение служа­щих ей нужно внести новые начала, которые могли бы послужить образцом и для гражданских учреждений. Прежде всего, удержана существующая прибавка на дороговизну. Но вряд ли эта дороговизна скоро исчезнет, и лучше было бы, приняв во внимание существующие цены, определить достаточные оклады. Есть в проекте и прямые архаизмы. Проект говорит о вольнонаемных служащих. Но ведь это остаток седой старины, когда право на государственную службу имели лишь привилегированные сословия, а теперь во многих ведомствах вольнонаемных служащих нет. Если где они и сохранились и не имеют права на пенсию, то такое отношение к служащим и не церковное, и не христианское, и даже в гражданских учреждениях сознают это, изобретая взамен пенсии другие виды послеслужебного обеспечения. На службе же Церкви, где нет чинов, такое подразделение совершенно не­ понятно. Проект устанавливает три пятилетних при­бавки. Мысль верная. Потребности и знания молодого не связанного семьей, только что поступившего на службу чиновника и прослужившего десятки лет многосемейного служащего неодинаковы. Но почему три прибавки, а не четыре, не пять. Всего целесообразнее было бы ежегодно увеличивать жалованье на 2 процен­та. Помимо того, нужно ввести процентные прибавки в зависимости от семейного положения. Прибавки должны идти для всех детей до 16–17 лет или до окончания ими образования. Раз Церковь относится к браку, как к делу священному и заинтересована в том, чтобы из семей не выходили неучи, она долж­на помочь служащим ей лицам исполнить свой долг в отношении к своим семьям.

Прот[оиерей] К. М. Аггеев. Здесь несколько раз противопоставляли выборное начало бюрократизму. Но бюрократизм характе­ризуется централизацией, единоличным усмотрением и заменой дела бумагой. Но все это и будет в проектируемых Комиссией канцеляриях во главе с членами Синода и Совета. Затем здесь несколько раз апеллировали к устройству земских управлений. Я несколько лет работал во Всероссийском земском совете и ни от одного земского деятеля не слыхал, что современный строй земских управ есть идеальный. Остановлюсь поподробнее на соединении должностей членов Высшего Церковного Совета и заведующего учреждением при нем. Говорят, и Собор предполагает, что члены Совета будут докладчиками, но проект Комиссии говорит не о докладчиках, а о реальном руководителе, реальном работнике, что находится в прямом противоречии с § 25. Если бы мысль Комиссии осуществилась, то прежде всего это повело бы к замедлению работы, а затем члены Совета зараз были бы и низшей и высшей инстанцией. К кому же тогда можно было бы апеллировать на неправильные действия. Члены Совета могут быть докладчиками, но реальное руководство отдельными от­раслями церковного дела нужно возложить на особых лиц, которые могут и разойтись с членами Совета в отдельных вопросах, и тогда разногласие раз­решает коллегия Совета. Иначе члены Совета будут самодержцами, единолично решающими все вопросы.

Я всецело присоединяюсь также к тому заявлению, что проект незаконно вводит какое-то новое учреждение в Высшем Совете, какую-то малую коллегию. Не понимаю, для чего понадобилось отделять канцелярию Учебного комитета от Училищного совета и объединять их в одну канцелярию. Прежний порядок был и естественнее, и удобнее. Наконец, говоря во­обще, никак нельзя разрабатывать штаты, пока не будет закончена работа Отделов, так как до то­го времени неизвестны ни характер, ни количество работы, которая ляжет на ту или иную часть кан­целярии. Например, еще неизвестно, будут ли существовать духовно-учебные заведения, и как же можно определять штат чиновников, который будет занят этим делом. Поэтому я предлагаю доклад Комиссии, как построенный произвольно, вне всякого отношения к реальной работе, всецело отклонить, не переходя к постатейному чтению и, вместе с тем, предложить Собору, чтобы он уполномочил Священный Синод и Совет взять канцелярские учреждения в их настоящем виде и производить нужные изменения в их устройстве по мере того, как с течением времени будет выясняться нужда в этих изменениях.

В конце заседания председатель, возвращаясь к примечанию 2 к ст. 1 положения о штатах высшего церковного управления, читает предложенную С. Г. Рункевичем редакцию этого примечания, гласящую: членам высшего церковного управления, не получающим вознаграждения по другим должностям, из какого бы источника это вознаграждение ни производилось, про­изводится дополнительное содержание на дороговизну в размере 3.000 р. в год каждому.

В 7 час[ов] вечера заседание закрыто.

Председатель Архиепископ Анастасий

Делопроизводитель Л. Кастровский

ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 407. Л. 87–93 об. Машинопись. Подлинник. Рукописные вставки и подчеркивания. Подписи — автографы.