14/ 27 марта 1918 г.
Заседание происходило под председательством Высокопреосвященного митрополита Антония в присутствии 22 членов Отдела, расписной лист коих прилагается к сему протоколу, и продолжалось с 3 ч[асов] 45 м[инут] до 5 ч[асов] 15 м[инут] дня.
Предметом занятия Отдела было следующее:
Справка Делопроизводителя Отдела. На одном из заседаний Отдела (30 ноября 1917 г. протокол № 22) прот[оиерей] С. Шлеев, возражая против утверждения прот[оиерея] Ф. Воловея о еретичестве «слов» «Феодоритова» и «Максима Грека», как они изложены в старопечатных книгах, говорил, что если это утверждение будет принято Отделом и Собором Церковным, то он, прот[оиерей] С. Шлеев, готов тогда выйти даже из этой Церкви».
ПОСТАНОВЛЕНО: не признавая в опротестованном со стороны о. Шлеева утверждении г[осподина] Шахова злонамеренной клеветы и усматривая в нем лишь недоразумение, по занесении заявления прот[оиерея] С. Шлеева в протокол, прошение его принять к сведению.
2) Заслушана справка Делопроизводителя Отдела о письменных отзывах с мест: а) Благочиннического съезда духовенства, церковных старост и мирян Пермского единоверческого округа, б) Спасского уездного миссионера единоверческого свящ[енника] И. Калугина и в) Преосвященного Варсонофия, епископа Кирилловского (по вопросу о клятвах Собора 1667 г., каковые отзывы были заслушаны на заседаниях Отдела 15 сентября и 12 октября 1917 г. и обсуждением отложены до времени рассмотрения в Отделе означенного вопроса.
По кратком воспроизведении Делопроизводителем Отдела содержания сих отзывов, ПОСТАНОВЛЕНО: ограничиться данным со стороны Делопроизводителя напоминанием об означенных отзывах и иметь их в виду при решении рассматриваемого в Отделе вопроса.
3) Заслушан проект протокола предыдущего заседания Отдела (10 марта № 31).
По незначительных исправлениях тут же на заседании занесенных в протокол, последний постановлено утвердить, и
4) Продолжено обсуждение вопроса о кляьвах Большого Московского Собора 1667 г.
По вопросу высказались: В. И. Зеленцов и А. Г. Куляшев.
В. И. Зеленцов, возражая И. М. Громогласову и М. н. Васильевскому по содержанию их речей на предыдущих заседаниях находил по тексту Деяний Соборов 1666–1667 гг., что а) руководящее значение на Соборе 1667 г. имели не греческие, а русские иерархи, б) рассматривать определение Собора 1667 г. вне связи сего Собора с Собором 1666 г. нельзя; в) Собор 1666 г. судил расколоучителей только за хулу на Православную Церковь, а не за содержание «старых» обрядов; г) Собор 1667 г. употребление «старых» обрядов (по редакции молитвы Иисусовой, печати восьмиконечного креста на просфорах и вообще креста восьмиконечного и др.) не проклинал и в некоторых случаях (например, об именословном благословении) был даже снисходительнее Собора 1666 г. и д) клятва Собора 1667 г. положена не на употребление «старых» обрядов (что принципиально недопустимо), а не упрямство держателей «старого» обряда.
И. М. Громогласов испросил митрополита Председателя не в очередь речи предложить оратору (и предложил) вопрос, требующий краткого ответа: да или нет; а именно: нет ли обмолвки в его (оратора) словах, что изречение Собора 1667 г. взято у русских иерархов (из «наставления благочиния церковного» Собора 1666 г.).
Ответ получен отрицательный.
А. Г. Куляшев, имея в виду речи И. М. Громогласова и М. Н. Васильевского (№ № протоколов 30 и 31), отметил, что: а) руководство на Соборе 1667 г. принадлежало не греческим и не русским иерархам, а архимандриту Дионисию, греку и что самые постановления этого Собора есть не что иное, как в сокращенном изложении сочинения того же Дионисия, б) клятва Собора 1667 г. и по «Жезлу Правления» положена не на употребление «старых» чинов и обрядов. А на людей с похулением на Православную Церковь упрямствовавших против соборного определения, в) клятва Собора протолкована в этом смысле с полным беспристрастием к кому-либо и архимандритом Павлом Прусским, г) отрицательное отношение М. Н. Васильевского к учебнику Плотникова, как и ссылку его на авторитет Н. И. Ивановского нельзя принять без оговорок и д) выражения 4 тезиса с одной стороны — «в тексте Деяний Собор нет прямого, ясно и определенно выраженного воспрещения употреблять старопечатные богослужебные книги и старые обряды», а с другой — «Собор таким своим поведением очевидно клятвенно отменил и запретил» употребление этих книг и обрядов — дают непонятную очевидность отсутствующего и потому являются в тезисе неприемлемыми.
Затем оратор полагал необходимым взять иную точку зрения на рассматриваемые клятвы, чем на какую становятся И. М. Громогласов и М. Н. Васильевский. А именно: здесь нужно считаться с тем, что, во-1-х, Патриархи Паисий и Макарий в бытность их на Соборе 1667 г. были Патриархами незаконными, низложенными уже (на их кафедрах были уже другие лица), во-2-х, они запретили под клятвою употребление «старых» обрядов или что тоже положили клятву на эти обряды, в-3-х, кто же тогда повинен в расколе Русской Церкви, в 4-х, как тогда учесть «векселя» раскольников за их вековое угнетение из-за «старых» обрядов, и [в]-5-х, не будет ли тогда вместо сближения их (раскольников) в Православною Церковью еще большего разъединения.
В виду изложенных обстоятельств и соображений оратор вносит конкретное предложение: окончательное решение вопроса о клятвах впредь до всестороннего и научного его освещения для блага Церкви приостановить и совместно с восточными Патриархами соборне подтвердить прежний взгляд на клятвы с разъяснением того, что они лежат не на обрядах, а на хулителях и раздорниках Св[ятой] Церкви.
(Речь и предложение А. Г. Куляшева прилагаются к сему протоколу).
За истечением урочного дня заседания времени дальнейшее обсуждение вопроса постановлено было отложить до следующего заседания.
Председатель М[итрополит] Антоний
Секретарь Проф. М. Васильевский
Делопроизводитель Н. Гринякин
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 364. Л. 77–79. Машинопись.