12 октября 1917 г.
13-е заседание состоялось 12 октября 1917 г. в комнате № 8 (Малом зале) Епархиального дома, под председательством высокопреосвященного Арсения, архиепископа Новгородского, в присутствии заместителя председателя архиепископа Кишиневского Анастасия при 35 членах Отдела, означенных в списке, при сем прилагаемом.
На этом заседании, по заслушании текущих дел, была обсуждена и принята во втором чтении ст. 1 законопроекта о правовом положении Церкви в России.
Заседание открывается около 5 часов вечера чтением протокола предыдущего заседания. После заслушания протокола председатель оглашает внеочередное заявление члена Отдела В. В. Радзимовского о том, что при Министерстве юстиции образована особая комиссия для разработки в спешном порядке проекта Основных законов Российского государства; ввиду того, что в работах этой комиссии должно быть затронуто правовое положение Церкви, было бы полезно немедленно обсудить вопрос о пополнении комиссии представителем от Собора для защиты интересов Церкви.
По существу приведенного внеочередного заявления между членами Отдела произошел следующий обмен мнений.
Проф[ессор] П. Н. Жукович высказывается против предложения В. В. Радзимовского по мотивам охранения авторитета Собора.
Мысль о том, что интересы Церкви требуют от Отдела спешно озаботиться пополнением комиссии при Министерстве юстиции представительством от Церкви, поддерживает большинство следующих ораторов, причем сущность аргументации сводится к следующему.
Проф[ессор] Н. Н. Фиолетов, указывая на то, что подготовительная работа по составлению законопроекта Основных государственных законов имеет неизмеримую важность как отправной пункт для будущих работ Учредительного собрания, настаивает на необходимости участия представительства от Церкви в этой подготовительной работе.
Ген[ерал] Л. К. Артамонов указывает на очень благоприятное отношение правительства к Католической Церкви, как на результат неустанной и умелой деятельности ее представителей в правительственных сферах. Пример Католической Церкви убеждает и нас в необходимости энергично действовать для защиты интересов православия.
П. И. Астров говорит, что необходимо всеми мерами двигать дело защиты Церкви, необходимо действовать, проявлять инициативу, т. к. само правительство вообще ожидает указаний с мест, ожидает общественной инициативы.
Далее возникает вопрос о том, в каком порядке вести дело пополнения комиссии.
Возникает мысль, что будущий представитель должен быть снабжен определенным мандатом. В этом смысле высказывается А. А. Салов, предлагающий спешно представить на пленарное заседание Собора вырабатываемый Отделом законопроект о правовом положении Церкви, на котором, по мнению А. А. Салова, законопроект этот не вызовет продолжительных прений.
Проф[ессор] С. С. Глаголев указывает на то, что вырабатываемый Отделом законопроект, хотя и вызывает в Отделе прения по вопросам детальной обработки, содержит, однако, четыре основных совершенно бесспорных положения, именно: 1) нежелательно отделение Церкви от государства; 2) Церковь должна пользоваться преимущественным юридическим положением в государстве; 3) автономия Церкви; 4) материальное обеспечение Церкви от государства. Ввиду этого будущим представителям интересов Церкви в комиссии при Министерстве юстиции могут быть даны в качестве мандата эти четыре основных положения в их общем виде; отсюда видно, что нет нужды спешно вносить законопроект на пленарное заседание Собора, тем более что на Соборе законопроект может возбудить продолжительные прения. С последнею мыслию соглашается председатель, полагающий, что на Соборе едва ли законопроект пройдет без прений, <и> П. И. Астров, указывающий на то, что в интересах Церкви не следует форсировать работы Собора.
Далее возникает вопрос о том, от какого конкретного юридического лица должен быть направлен представитель в министерскую комиссию.
В. В. Радзимовский обращает внимание на то, что представитель должен быть именно от Церкви, а не от Министерства исповеданий, т. к. министр исповеданий по закону обязан равно защищать интересы всех исповеданий.
С. Г. Рункевич дает справку, что в Св. Синоде хотя принципиально принята мысль о необходимости пополнения комиссии представительством от Церкви, но не предрешен вопрос о том, будет ли этот представитель именно от Св. Синода.
А. В. Васильев, находя неудобным посылать представителя от Отдела, предлагает Отделу выразить пожелание, чтобы Собор избрал представителя на пленарном заседании.
С. С. Глаголев полагает, что на Соборе это спешное дело может затормозиться, и находит лучшим послать представителя от Отдела. Эту мысль поддерживает П. В. Любинский, который находит неудобным предлагать Собору избирать представителя, т. к. Собор еще не знает работы Отдела; сверх того, по мнению г[осподина] Любинского, Отдел имеет полное право посылать представителя от себя, т. к. юридическое положение Отдела прочно обосновано.
Проф[ессор] Завитневич, возражая Любинскому, разъясняет, что для правительства юридическим лицом является собственно только Собор, а Отдел есть лишь учреждение внутренней организации Собора.
Большинство следующих ораторов склоняется к тому, чтобы представитель в комиссию послан был от Собора, а не от Отдела. В этом смысле высказывается А. А. Салов, указывая на то, что представитель от Coбора будет иметь в комиссии больший авторитет, чем представитель Отдела. Ту же мысль поддерживают ген[ерал] Артамонов, А. В. Васильев и проф[ессор] Н. Н. Фиолетов. Намечается следующее конкретное разрешение вопроса, развиваемое этими ораторами. Отдел должен избрать представителя и рекомендовать его Соборному Совету; Соборный Совет в свою очередь предлагает Собору дать ему полномочия.
Председатель, резюмируя прения, констатирует, что большинство высказалось за представительство от Собора, и предлагает Отделу принять следующее постановление:
«Принимая во внимание, что в целях защиты интересов Церкви весьма желательно пополнение комиссии при Министерстве юстиции по выработке Основных законов Российского государства представительством от Собора, и имея в виду, что внесение разрабатываемого Отделом законопроекта о правовом положении Церкви в государстве на пленарное заседание Собора замедлило бы спешное дело пополнения комиссии представительством от Собора, Отдел ПОСТАНОВИЛ: войти в Соборный Совет с ходатайством предложить министру исповеданий снестись с подлежащею властью о пополнении вышеназванной комиссии при Министерстве юстиции представительством от Священного Собора Православной Российской Церкви для защиты ее интересов». Предложение председателя принимается.
Справка: постановление внесено в Соборный Совет.
Заслушаны поступившие от Соборного Совета следующие предложения:
I. Предложение членов Собора за подписью 32 лиц (свящ[енник] В. Чернявский и др.) о возбуждении пред Временным правительством ходатайства об изменении п. 4 закона о свободе совести от 14 июля с. г., по которому право выхода из православного исповедания предоставляется всем по достижении 14-летнего возраста, и о замене указанного возраста возрастом в 21 год, т. к. в этом только возрасте человек может быть признан вполне созревшим умственно и нравственно.
II. Предложение членов Собора за подписью 33 лиц (свящ[енник] В. Чернявский и др.) об обращении к Временному правительству с просьбою немедленно в законодательном порядке оградить Православную Церковь, ее учение и установления от кощунственных глумлений, как устным путем, так и в печати, — глумлений, недопустимых в правовом государстве.
ПОСТАНОВЛЕНО: принять эти предложения к обсуждению в одном из следующих заседаний.
Законопроект о правовом положении Православной Церкви в государстве
Председателем оглашается текст 1-й статьи законопроекта (в той редакции, как она была принята при первом чтении), а именно:
«В Русском государстве Православная Церковь занимает первое среди других религиозных исповеданий публично-правовое положение».
По поводу этой статьи между членами Отдела произошел следующий обмен мнений.
Проф[ессор] Ф. И. Мищенко напоминает мотивировку этой формулы, данную ей в редакции, выработанной в Предсоборном Совете, а именно:
«…Церковь должна занимать первое… публично-правовое положение, приличествующее ей как величайшей народной святыне, исключительной исторической и культурной ценности, а также как религии большинства населения». Находя указание мотивов весьма ценным, проф[ессор] Мищенко предлагает внести их в статью.
В. В. Радзимовский высказывается также за сохранение мотивировки, хотя бы в причастной форме, т. к. редакция рассматриваемого законопроекта не должна иметь окончательной формы закона; проект есть лишь подготовительная к закону форма, ряд пожеланий, а не самый закон.
Проф[ессор] П. Н. Жукович, возражая предыдущему оратору, говорит, что мы пишем не пожелания, а статьи закона; везде в других случаях мотивировка была отброшена, поэтому он и высказывается против ее внесения.
С. Г. Рункевич отмечает, что прения по поводу мотивировки повторяют то, что уже имело место в Предсоборном Совете. Бесспорно, что в своей окончательной форме закон не должен иметь мотивировки, но как проект он может ее иметь. В Предсоборном Совете решено было изложить мотивировку в особой объяснительной записке. Далее оратор высказывается за сохранение слова «первое» и на конкретном примере поясняет, что оно значит. Если бы в один и тот же день и час на одной и той же улице предполагались религиозные процессии разных исповеданий, напр[имер], православная, магометанская и еврейская, то исполнительная власть, руководясь юридическою нормою о первенстве православного исповедания, должна предоставить право совершить процессию Православной Церкви.
Преосв[ященный] Анатолий, еп[ископ] Томский, предлагает наименовать Правосл[авную] Церковь государственною Церковью; по мнению оратора, это наименование стояло бы в прямой связи с общим смыслом законопроекта, требующего государственного признания православного календаря, православных праздников и т. д.; преосвященный предлагает следующую редакцию ст. 1-й: «В Русском государстве Православная Церковь занимает первое среди других религиозных исповеданий положение на правах государственной Церкви».
Проф[ессор] Н. Н. Фиолетов высказывается по следующим трем пунктам. 1. О мотивировке: фактически законы часто допускают мотивировку; в данном случае она особенно нужна, т. к. может защитить положение Церкви, когда законопроект будет обсуждаться представителями далеких от нее политических партий. 2. Обсуждая поправку преосвященного Анатолия, проф[ессор] Фиолетов высказывается против нее, т. к. термин «государственная Церковь» имеет установившийся смысл (напр[имер], у Гоббса); именно в этом общепринятом смысле термин этот скомпрометирован в императорский период русской истории. 3. Он предлагает передать мысль о первенстве Церкви выражением «первое по чести».
А. B. Васильев высказывается против мотивировки на том основании, что сжатая мотивировка может выразить лишь очень мало, подробную же неудобно вносить в статью закона. Оратор предлагает следующую редакцию: «Православная вера и Православная Церковь сохраняет в Российском государстве первенствующее положение, ограждаемое законами».
Проф[ессор] П. Н. Жукович указывает на большее удобство выражения «первенствующее», чем «первое», как более определенного.
Проф[ессор] М. Г. Красножен указывает на то, что фактически ни в одном государстве нет полного равенства религий; предлагая заменить термин «первое» термином «преимущественное», он вносит следующую редакцию: «В Русском государстве Православная Церковь, к которой принадлежит огромное большинство коренного русского населения, имеет преимущественное положение среди других исповеданий».
Преосвященный Анатолий заявляет, что в предложенной им редакции он заменяет слово «первое» словом «преимущественное».
П. И. Астров предлагает начать законопроект прямо со второй статьи, а вопрос об отношении православия к другим исповеданиям разрешать в особом законопроекте. По мнению оратора, слово «первое» еще ничего не выясняет; между тем, вопрос об отношении православия к другим исповеданиям есть вопрос сложный; исповеданий много и, конечно, взаимоотношение между православием и другими христианскими исповеданиями не может быть то же, что и взаимоотношение между ним и исповеданиями нехристианскими. С другой стороны, самое выражение «первое» двусмысленно: одновременно оно как бы и возвеличивает православие, поставляя его впереди других исповеданий, и одновременно оскорбляет его, т. к. включает его в ряд других исповеданий, тогда как качественно оно есть единственное, несравнимое с другими.
Предложение П. И. Астрова об исключении ст. 1-й и разработке ее в виде особого законопроекта встречает возражения со стороны высокопреосвященного председателя и С. Г. Рункевича. Председатель указывает, что вопрос о взаимоотношении православия и других исповеданий входит в самый законопроект; сверх того, предлагаемое П. И. Астровым задание слишком большое и сложное. С. Г. Рункевич развивает тy мысль, что ст. 1-я есть как бы общий заголовок законопроекта, суммирующий в одном общем положении все его содержание; без нее законопроект был бы зданием без крыши, почему она неотделима.
Ф. Г. Гаврилов находит, что много прений происходит потому, что забывается существование декларации, объясняющей статьи законопроекта, и высказывается за сохранение 1-й статьи в том случае, если будет принято ее пояснение в декларации.
Председатель просит обсуждать статью независимо от декларации, каковая может быть, а может и не быть.
Проф[ессор] П. А. Прокошев высказывается за сохранение 1-й ст. в законопроекте, причем указывает, что закон должен быть выражен так, чтобы не было нужды для его понимания ссылаться еще на декларацию. Возвращаясь к вопросу о мотивировке, он предлагает в редакции Предсоборного Совета заменить термин «приличествующей» термином «подобающее».
Проф[ессор] М. Г. Красножен высказывается против мотивировки; далее он предлагает из выражения «религиозных исповеданий» исключить слово «религиозных», как плеоназм.
Проф[ессор] С. С. Глаголев высказывается за сохранение мотивировки, находя, впрочем, достаточным свести ее к указанию на принадлежность к Церкви 120 миллионов коренного русского населения.
Архимандрит Матфей, находя, что на новых страницах истории нашей родины, ныне открываемых, огненными буквами должен быть начертан символ спасения, предлагает настаивать на том, чтобы Церковь и в наше время имела господствующее положение и внести термин «господствующее» в законопроект.
Проф[ессор] П. А. Прокошев, возражая архимандриту Матфею, указывает на то, что правовое государство никогда не согласится на признание господства за одним исповеданием. Нам следует заботиться о том, чтобы отстоять по крайней мере первенствующее положение Церкви. По существу, все то, что хочет сказать о. архимандрит, уже выражено в остальных статьях законопроекта, требующего православия главы государства, министра исповеданий и т. п.
А. В. Васильев, поддерживая архимандрита Матфия, говорит, что нам не следует слишком легко сдавать своих позиций. Статья Осн[овных] законов о господствующем положении Православной Церкви не отменена. Может быть, законодательство Временного правительства нужно рассматривать как узурпацию, так как возможно, что Россия не захочет правового государства в том виде, как его предполагают некоторые ораторы Отдела. Нам нужно настаивать на принципе господства Церкви и не стыдиться это высказывать.
Проф[ессор] М. Г. Красножен дает справку о том, что в последнем издании Основных законов выражение «господствующее» исключено.
Далее в течение некоторого времени прения сосредоточиваются вокруг термина «господствующее» (положение).
С. Г. Рункевич напоминает эдикт равноапостольного, предоставлявший полное равноправие всем верам и только первенство — христианству.
Проф[ессор] Ф. И. Мищенко говорит, что наша задача в том, чтобы возможно целесообразнее защитить положение Церкви. Термин «господствующее» есть раздражающий термин; внесение его может только помешать делу.
Проф[ессор] Н. Н. Фиолетов, возражая А. В. Васильеву и архимандриту Матфию, находит, что внести термин «господствующее» было бы вредно для чистоты Церкви и для ее влияния. Этот термин скомпрометирован в истории; достаточно вспомнить императорский период, когда Церковь называлась господствующей, но фактически имела менее прав и пользовалась меньшим уважением, чем другие исповедания.
Епископ Анатолий, возражая проф[ессору] П. <А>. Прокошеву, высказавшему, что правовое государство никогда не согласится признать господство Церкви, говорит, что мы не должны рассматривать вопрос только с правовой точки зрения; если бы узко придерживаться только ее, то пришлось бы зачеркнуть весь законопроект, так как на деле, по его общему смыслу, мы, в сущности, признаем нашу Церковь государственной Церковью.
П. В. Любинский, дополняя проф[ессора] Н. Н. Фиолетова, говорит, что термин «господствующее» способен возбудить только недоверие к Церкви среди широких слоев общества.
А. Ф. Одарченко стремится обосновать ту мысль, что понятие господств<а> несовместимо с понятием Церкви по смыслу самого Свящ[енного] Писания. Господство предполагает власть; но Христос сказал: «князья язычников господствуют над ними… но у вас да не будет так». Господство не подобает Церкви. Ап[остол] Павел, называя не принадлежащих к Церкви просто «внешним<и> для нее», ὁ ἔξω, совершенно не дает мысли о господстве Церкви над «внешними».
Председатель, внося поправку в рассуждение предыдущего оратора, разъясняет, что господство, понимаемое с точки зрения православной веры, т. е. не в смысле внешнего принуждения, а в смысле внутреннего господства в сердцах, подобает Церкви. Государство должно строиться на этических началах; таким началом для России была Церковь, и Русское государство до 1905 г. было конфессионально. Но самый термин «господство» в данный момент является опасным, раздражающим, и нельзя не считаться с тем, что в настоящее время положение Церкви определяется самим государством.
А. В. Васильев и архиепископ Матфей
защищают термин «господство» в его христианском понимании. Первый указывает на
то, что при господстве Церкви никому не может быть ни тесно, ни обидно, так как
в этом господстве нет принудительной силы; государство должно руководиться
этическими принципами, и должен совершаться процесс оцерковления государства.
Второй указывает на то, что, согласно с принципом правильно понимаемого
господства, «во власти сущии» должны служить обществу.
А. В. Васильев и проф[ессор] М. Г. Красножен высказываются против включения в статью термина «публично-правовое», причем первый вновь поддерживает свою редакцию 1-й статьи, в которой упоминается о православной вере. Против термина «публично-правовое» высказывается и В. В. Радзимовский, причем другие ораторы разъясняют значение этого термина в том смысле, что им отвергается положение о религии только как о частном деле каждого.
Председатель, резюмируя прения, оглашает внесенные редакции первой статьи, а именно: вышеприведенные редакции преосвященного Анатолия, А. В. Васильева, М. Г. Красножена, а также следующую вновь внесенную редакцию прот[оиерея] Галахова: «В Русском государстве Православная Церковь занимает публично-правовое положение и первое, по большинству населения среди других религиозных исповеданий, место».
По мотивам голосования берет слово Ф. И. Мищенко и предлагает голосовать отдельные мысли предложенных поправок.
Голосование происходит в следующем порядке.
Председатель ставит на голосование следующие вопросы:
1. Сохранить ли первую статью в законопроекте?
Постановлено сохранить.
2. Ввести ли в нее термин «господствующее»?
Постановлено отклонить.
3. Сохранить ли в статье понятие о первенстве Церкви?
Постановлено сохранить.
4. Ввести ли термин «преимущественное»?
Постановлено отклонить.
5. Сохранить ли термин «религиозных»?
Постановлено исключить.
6. Сохранить ли термин «публично-правовое»?
Постановлено сохранить.
7. Ввести ли термин «государственная Церковь»?
Постановлено отклонить.
8. Ввести ли мотивировку?
Постановлено ввести.
Возникает вопрос о редакции мотивировки. Свящ[енник] Концевич вносит следующую новую редакцию ст. 1-й: «Православная Церковь в Русском государстве занимает первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства его населения».
Ввиду того, что мотивировка, поскольку она входит в 1-ю ст. по приведенной редакции, напоминает мотивировку в том виде, как она дана в редакции Предсоборного Совета, и принимая во внимание, что в новой редакции опущено одно из положений мотивировки Предсоборного Совета, а именно то, что Церковь есть «исключительная историческая и культурная ценность», председатель ставит на голосование:
9. Ввести ли этот пункт мотивировки?
Постановлено отклонить.
Окончательная редакция 1-й ст. дается проф[ессором] П. А. Прокошевым, и ст. принимается в следующем виде:
«В Русском государстве Православная Церковь занимает первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения».
А. В. Афанасьев и М. Г. Красножен заявляют, что они остаются при особом мнении, так как не согласны с внесением в ст. термина «публично-правовое». Арх[имандрит] Матфий заявляет о том, что он воздержался от голосования.
Заслушивается и частью обсуждается во втором чтении 2-я ст. законопроекта.
Председателем оглашается текст ст. 2 в той редакции, как она была принята при первом чтении, а именно:
«Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине независима от государственной власти, а в делах церковного законодательства, управления, суда и сношений с другими автокефальными Церквами, руководясь своими догматико-каноническими началами, пользуется правами самоуправления и самоопределения».
А. Ф. Одарченко обращает внимание Отдела на то, что в приведенной редакции затенена одна важная мысль, именно мысль о смешанной компетенции. Бесспорно, что во внутренней своей жизни Церковь независима от государства, но есть большая область смешанной компетенции Церкви и государства. В вопросах смешанной компетенции взаимоотношения Церкви и государства могут складываться или по принципу субординации или же по принципу координации. В первом случае Церковь является подчиненною государству, во втором она действует совместно с ним как равная с равным; в последнем случае государство не имеет права навязывать свою волю Церкви, так что в случае отсутствия согласия закон вообще не может быть издан. Нужно настаивать на проведении принципа координации; Церковь не может удовлетвориться субординацией, католицизм еще при императоре Александре I добился тайного соглашения с правительством о координированном законодательстве; тот же принцип координации во взаимоотношениях между Русским государством и Католическою Церковью проводился и в царствовании имп[ераторов] Александра III и Николая II. Мы обязаны добиваться установления того же принципа координации по отношению к Правос[лавной] Церкви. В этом смысле оратор предлагает редакцию ст. 2, оговариваясь, что он предлагает ее не в качестве окончательного текста, а только по сознанию необходимости, провести в ст. 2 мысль о том, что смешанное законодательство осуществляется по соглашению с Церковью, причем Церковь действует совместно с государством, как равная с равным.
Текст редакции A. Ф. Одарченко таков:
«Ст. 2 или 3. В делах смешанного характера, где компетенция Церкви соприкасается с компетенциею государства, Церковь в области законодательства, управления и суда пользуется правом самоопределения и действует по соглашению с государством, по принципу координации».
Проф[ессор] П. А. Прокошев поддерживает г[осподина] Одарченко. Преосвященный Иннокентий, еп[ископ] Туркестанский высказывается против предложения на том основании, что по существу мысль А. Ф. Одарченко достаточно развита в остальных статьях законопроекта.
Г. И. Булгаков поддерживает предложение А. Ф. Одарченко, предполагая, что необходимо внести поправки по существу разбираемой статьи, т. к. при втором чтении допустимы лишь редакционные в ней поправки.
Председатель напоминает собранию, что несогласные с изложением статьи по существу могут входить с отдельным мнением.
А. Ф. Одарченко указывает на прецеденты, когда для пользы дела собрание допускало обсуждение по существу, не руководясь формальными соображениями.
П. В. Любинский указывает на то, что даже формально вполне законченное судебное дело вновь принимается к обсуждению по существу в тех случаях, когда открываются существенно новые обстоятельства.
П. А. Прокошев заявляет, что он присоединяется к особому мнению, если таковое будет заявлено, и поддерживает мысль о необходимости обсуждать статью по существу.
Проф[ессор] П. Н. Жукович высказывается против обсуждения по существу, которое излишне может затянуть дело.
Свящ[енник] М. Ф. Околович, указывая на то, что обсуждение статьи в том смысле, как вел его А. Ф. Одарченко, в сущности, вовсе и не есть обсуждение по существу, т. к. в основном своем содержании законопроект именно проводит мысль о равноправности Церкви в смешанных вопросах, предлагает избрать комиссию для выработки редакции статьи.
А. Ф. Одарченко дает справку о деятельности предшествующей комиссии, которая не пришла к полному соглашению.
По вопросу об образовании комиссии берет слово П. И. Астров. Он утверждает, что статья и в настоящем своем виде удовлетворительно разрешает вопрос о смешанной компетенции. Законодательная техника требует не того, чтобы закон по самой своей внешней редакционной форме предусматривал все возможные случаи, а только того, чтобы он во внутреннем своем смысле содержал достаточную для всех случаев норму. В частности, как в этой статье, так и в остальных статьях законопроекта, как справедливо указал преосвященный Иннокентий, с достаточною ясностью проведена мысль о равноправии Церкви в делах смешанной компетенции. Сверх того, специально поднимать вопрос о смешанной компетенции неудобно потому, что термин «смешанный» очень неопределенен, он может породить трудные вопросы о самой области смешанной компетенции, причем могут возникать споры по частным вопросам смешанного права. Высказываясь по этим соображениям за сохранение прежней редакции в ее существенных чертах, оратор не видит нужды и в составлении новой комиссии и предложение вступить в нее заранее отклоняет.
Проф[ессор] П. А. Прокошев видит у предыдущего оратора желание как бы прикрыться общими выражениями, которые могут возбудить перетолкование: Церковь будет толковать закон в свою пользу, государство — в свою. Оратор находит термины «самоуправление и самоопределение» недостаточно определенными.
Председатель, резюмирую прения, находит, что из них не выясняется нужды в особом избрании специальной комиссии для выработки новой редакции ст. 2 законопроекта, и, отклоняя на будущее время прения по существу этой ст., предлагает несогласным между собою ораторам, для выработки соглашения, образовать добровольную комиссию.
Заседание закрывается около 9 ч[асов] вечера.
Председатель Архиепископ Арсений
Делопроизводитель А. Архангельский
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 277. Л. 104–113. Машинопись. Подлинник. Рукописные вставки и исправления. Подписи — автографы.
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 590. Л. 78–86 об. Машинопись. Копия. Рукописные вставки и исправления. Подписи отсутствуют.