4 октября 1917 г.
Заседание 4 октября 1917 г. открыто в 10 час[ов] утра.
Председательствовал архиепископ Казанский Иаков; присутствовали 36 членов Отдела, расписавшихся на прилагаемом при сем листе. Избраны секретарями вместо отсутствующих В. Д. Попов и А. И. Бриллиантов.
I. Председатель предлагает собранию предварительно перехода к постатейному чтению VI отдела, высказаться принципиально по вопросу о Совещании Епископов.
Проф[ессор] Ф. И. Мищенко. Возражения по существу против Совещания Епископов не высказывалось и в Предсоборном Совете.
В. И. Зеленцов высказывает, что возражения направляются не против Совещания Епископов, а против характера его и названия. Каноны не знают такого органа, как Совещание Епископов, и с тою ролью, какая отведена ему на Соборе. Собрание Епископов — орган законодательный (см. 5-е прав[ило] I Всел[енского] Собора).
Граф П. Н. Апраксин. Каноны нигде не запрещают называть собрание епископов совещанием. Это название новое, но оно зависит от времени, от языка. Есть понятие антиканонические и не запрещенные канонами. По существу Совещание Епископов — название несовершенное. Собором Епископов тоже нельзя назвать. Может быть, нужно какое-либо другое название. Но важность заключается не в словах, а в понятиях, в тех функциях, которые присвоены Совещанию. Менять название надо на очевидно лучшее, к существующему же названию мы уже привыкли.
Проф[ессор] В. З. Завитневич. При составлении наказа о Совещании Епископов выдвинуты были две ясные мысли: 1) что Собор не был бы Собором, если бы решающая роль не принадлежала епископам; 2) чтобы голос епископов не потонул в массе народной. Собором Совещание нельзя было назвать, иначе часть поглотила бы целое. Название «Совещание Епископов» легальное и соответствует идее.
В. И. Зеленцов. Каноны дают определенное название «Соборы Епископов» и нигде не называют их совещанием. Карфагенский Собор при святом Киприане называется Собором Епископов, несмотря на 3-членный состав из епископов, клира и мирян, потому и Собором называется, что его возглавлял епископ, тем более, собрание одних епископов должно называться Собором. Название должно соответствовать понятию, епископам принадлежат законодательные полномочия, иначе получается смешение понятий. «Совещанием» собрание епископов нельзя назвать.
Проф[ессор] П. П. Кудрявцев. Для существа дела, т. е. для правильных конструкций Собора и авторитетности его решений, важно не то, устраивают или нет епископы-члены Собора свои совещания отдельно от других членов Собора, а то, чтобы ни одно постановление Собора не проходило без участия епископов и, тем более, вопреки им. Чтобы определяющий голос епископов получил на Соборе надлежащее место — это относится к существу дела, а вопрос о том, как (quo modo) выяснить содержание определяющего голоса епископов, — это уже вопрос не существа, а соборной техники. Положение было бы идеальным, если бы все части Собора, как органы в теле, совершали соответственные им функции одновременно, но так как это может оказаться затруднительным вследствие ограниченности человеческой природы, то и предусматривается возможность устроения епископами отдельного совещания для уяснения своего отношения к правилодательному постановлению Собора. Таким образом, Совещание Епископов не есть особое от Собора и параллельное ему учреждение, имеющее особый круг подведомых ему дел вроде, напр[имер], рассмотрения епископских жалоб. Совещание Епископов — не учреждение при Соборе, а лишь технический прием для выяснения отношения епископов к принятым в соборных заседаниях постановлениям. Напрасно было бы поэтому искать для него приличествующего термина среди тех терминов, какими в канонах обозначаются разного рода соборы и собрания. Во всяком случае такие термины, как «Собор» и даже «собрание», сюда не подходят, поскольку, во-первых, ими обозначаются не технические приемы соборного действования, а самые Соборы или собрания, в частности, термином «собрание» обозначается собрание, предшествующее Собору, и поскольку, во-вторых, применение этих терминов может вносить путаницу в сознание верующих, ставя его пред вопросом: да где же собственно Собор-то — в том собрании, в котором участвуют одни епископы, или в том, в котором вместе с епископами участвуют также клирики и миряне? Раз мы установили, что именование «Собор» приличествует Собору, созываемому на тех же основаниях, на каких созван настоящий Собор, то для обозначения технического приема, употребляемого на таком Соборе для выяснения отношения епископов к принятым на совокупном собрании Собора постановлениям, надо искать иного термина, который не вносил бы в сознание верующих смешение понятий, т. е. смешение понятия о Соборе с понятием о техническом приеме, употребляемом на Соборе. Мне лично термин «совещание» представляется подходящим, поскольку им указывается на то, что в данном случае епископы в перерыве между заседаниями Собора совещаются друг с другом относительно принятых на совокупном собрании постановлений, с тем, чтобы свое определение снова внести на целокупные собрания всех членов Собора.
Прот[оиерей] П. Н. Лахостский. Если мы не можем ввести даже новой терминологии для обозначения бытовых или жизненных явлений в Церкви, то зачем же тогда и Собор? Тогда можно было бы ограничиться каноническими и историческими справками. Совещание епископов это средний, царский путь; здесь удовлетворены обе стороны: Совещание Епископов оберегает Церковь, в случае если бы Собор принял неправильное решение, и власти епископской положено известное ограничение тем, что на Соборе дан решающий голос мирянам.
П. Б. Мансуров. Я подписал особое мнение о Совещании Епископов. Вполне признаю, что в истории были и Соборы епископов, и Соборы с участием клира и мирян. Как тот, так и другой приносили свою пользу. Совещание носит случайный характер, его может быть и не быть. Следовательно, Совещание лучше назвать Советом Епископов. Функции Совещания гораздо более определенные; не погрешим, если назовем это Собрание Собором Епископов.
Проф[ессор] А. И. Бриллиантов. В древности, помимо Соборов, регулярно, созываемых в каждой провинции дважды в год, епископы должны были собираться в большем или меньшем числе и во всех тех случаях, когда возникал вопрос о замещении той или иной епископской кафедры; при этом они являлись обычно руководителями клира и мирян, производивших избрание епископов для своей Церкви, и затем они же утверждали это избрание. В Соборах этого типа, с участием клира и народа местной Церкви, и имеет, как мне кажется, некоторого рода аналогию для себя и своего рода историческое обоснование наш Собор, не только в отношении к своему составу, но и в отношении [к] принятому порядку ведения дел на нем. Имеются в данном случае вполне определенные термины, которыми обозначались в древности права и обязанности, с одной стороны, епископата, с другой — клира и мирян, в совместном действовании при выборе епископов. Клиру и мирянам предоставляется «ψήφος» — право избрания чрез подачу голоса, осуществляемый же специально и исключительно одними лишь епископами акт есть «δοκιμασία» — обсуждение и окончательное утверждение, апробация произведенного избрания. У Киприана Карфагенского эти же моменты обозначаются словами «suffragium», с одной стороны, и «judicium» — с другой. Клиру и мирянам принадлежит здесь, очевидно, более чем лишь «совещательный» голос, но окончательные суждения о вынесенном ими решении по вопросу о лице, имеющем занять праздную кафедру, усвояется епископам. Подобным образом на нашем Соборе вопросы первоначально обсуждаются и решение их намечается и формулируется всем Собором, епископами, клиром и мирянами; но окончательное утверждение, принятие или непринятие выработанных на Соборе постановлений составляет право одних только епископов. На избирательных Соборах древнего времени этим способом решался вопрос о замещении кафедр. Но такой же способ, очевидно, может быть применен к решению и разных других вопросов.
Что касается употребленного в Уставе нашего Собора названия «Совещание Епископов», то, по моему мнению, никаких серьезных возражений против него нельзя сделать. Окончательный суд епископов по поводу предлагаемых на Соборе решений тех или иных вопросов будет, конечно, являться результатом обсуждения епископами этих решений и в Совещании; принятое название и указывает на эту сторону дела. В греческом языке, кроме обычного «σύνοδος», для обозначения Соборов употребляются и другие слова, напр[имер] «συγκρότησις».
Проф[ессор] Ф. И. Мищенко. По существу, речь может быть не о словах, а о принципе, что касается слова, то самое название «ἅγιος σύνοδος» теперь имеет определенное понятие, а для древности это было название новое, взятое из язычества, — там тоже был Священный Собор. Слово Собор ныне имеет определенное значение. В древности называли «συγκρότησις» собрание, συγκρότησις (77-е прав[ило] Карфаг[енского] Собора).
Проф[ессор] А. И. Покровский. Вопреки почти общему голосу всех членов Собора, раздававшемуся как в этом Отделе, так и в других, что истинно Церковный Собор должен быть малым отображением (микрокосмосом) всей Церкви, т. е. всех трех ее главных состояний: епископата, клира и верного народа, — некоторые настойчиво утверждают, что основной нормальный состав Собора должен быть только епископским, а потому и сонм епископов, присутствующих на нашем Соборе должен быть обозначен не унижающим его и неизвестным канонам термином «Совещание Епископов», а единственно приличествующим ему именем «Собор Епископов», о чем говорят и все соответствующие каноны. Каноны различия Соборов на епископские и общецерковные не знают и не признают. Со стороны своего состава все церковные Соборы совершенно тождественны между собою и заключат в себе представительство всех тех элементов, которые имеются в Церкви. Поэтому однобоких Соборов, дающих представительство какого-либо одного, хотя бы даже и епископского, церковного состояния в Православной Церкви быть не может; это будут епископские съезды, а не церковные Соборы. Здесь, однако, необходимо разъяснить одно очень серьезное недоразумение. Если мы будем стоять на букве тех канонов, которые говорят о Соборах (Ан[тиохийского] 37-е [правило]; I Вс[еленского] 5-е [правило], II Вс[еленского] 2-е [правило]; IV [Вселенского] 19-е [правило]; Трул[льского] 8-е [правило]; VII Всел[енского] 6-е [правило]; Ант[иохийского] 20-е [правило]; Лаод[икийского] 40-е [правило]; Карф[агенского] 18-е, 73-е [правила] и др.), то они, действительно, вполне благоприятны тому мнению, которое отстаивает исключительно епископский состав Соборов, так как в них идет речь о собрании или съезде в одно место по возможности всех провинциальных епископов. Однако смысл и разум канона необходимо проверять историей: церковный канон представляет из себя ни что иное, как обычное право Церкви, ту жизненно-практическую норму, которая зафиксирована в руководственное правило, или канон. И вот, обращаясь к истории не только первых трех веков, но и эпохи Вселенских и Поместных Соборов Восточной И Западной Церкви, а равно как и позднейшей истории нашей Русской Церкви, мы не находим буквально ни одного примера того, где бы объем настоящего подлинного Собора ограничивался более или менее тесными рамками одного епископата: наоборот, мы повсюду наблюдаем более или менее ясные следы присутствия на этих Соборах клира и мирян. В особенности сильны и убедительны в этом отношении Соборы Карфагенской Церкви эпохи святого Киприана, на которых широко и вполне активно были представлены все элементы церковного тела. Тем не менее, и эти Карфагенские Соборы, на которых присутствие клира и верного народа совершенно ясно и бесспорно, называются тоже «Епископскими». Что же это значит? А разгадка такой терминологии довольно проста. Она имеет не буквальный, а поэтический смысл — обозначает целое по его более важной части. Это прием общеизвестный, что a potiori fit nomination. Например, мы называем Англиканскую Церковь «Епископальной» вовсе не потому, чтобы она состояла из одних епископов (хорошо известно, что там есть и суффраганы, и архидиаконы, и др.), а потому, что она возглавляется епископами. Точно так же, называя известный город «университетским» или известную область «митрополичьей» или «патриаршей», мы отнюдь не хотим этим сказать, что город состоит сплошь из одних университетов, а область из одних митрополитов или Патриархов, но обозначаем таким образом целое по его высшему, отличительному признаку. Попутно с этим нахожу нужным выяснить и то, почему каноны говорят о съездах или собраниях в одно место одних лишь епископов. Это указание надо понимать уже не технически, а буквально. Действительно, съезжаться или собираться в одно место приходилось лишь одним провинциальным епископам, так как другая составная часть Собора, клир и народ, была здесь налицо, представляла собой общину того главного города области, где Собор и происходил. За такое объяснение говорит вся история происхождения и развития церковных Соборов. Что такое церковный Собор со стороны его генезиса? Да это ни что иное, как постепенное расширение местно-общинного собрания церкви метрополя. Во главе города-прихода стоял Собор местной митрополичьей Церкви, образовавшийся из епископа данного города и пленума местной общины. На таком Соборе епископ занимал первенствующее положение и являлся органом откровения или волеизъявления Святого Духа. Но община, в лице его клира и народа, не слепо слушала «откровение» своего епископа, но воспринимала их с «духовным рассуждением», т. е. критически испытывала, проверяла, сличала с богопределенным учением и уже только после всего этого апробировала и воспринимала их (рецепировала). Так как церковная община метрополя пользовалась высоким почтением и авторитетом, как церковь-мать, а у всех провинциальных — церквей-дочерей, то в общину метрополя и на ее Собор обычно приезжали за советами и указаниями главы провинциальных церквей — их епископы. Мало-помалу такие случайные епископские наезды превратились, ради общей церковной пользы, в более правильные, периодические съезды провинциальных епископов, являвшихся на общецерковные собрания клира и народа метрополичьей общины. Таким путем и создавались те провинциальные периодические Соборы, о которых, как о составлявшихся первоначально дважды, а потом единожды в год, и говорят церковные каноны. На Соборы эти приезжали действительно одни только провинциальные епископы, которые и составляли как бы верхнюю палату Собора, его епископскую надстройку. Клир же и народ этого Собора составлялся из представителей местной городской церкви: он был историческим фундаментом Собора, его нижней общественно-представляемой палатой. Зная раннейшее взаимоотношение одного епископа и всей его общины, нетрудно составить себе правильное представление и о взаимоотношении многих епископов к той же самой общине. И здесь весь собиравшийся епископат (numerus episcoporum) играл ту же роль, как раньше один епископ: он был органом, проводником божественных велений, ему принадлежала инициатива соборных определений. На техническом языке святого Киприана — это sententiae episcoporum (мнения епископов). Остальному же соборному составу — клиру и верному народу — принадлежала проверка и апробация этих мнений, с целью внесения в них каких-либо поправок или полного соглашения с ними. На языке того же Киприана — это consensus cleri et plebis. Таким образом, здесь намечается как бы два соборных круга: один епископский, другой местно-общинный; и связующим звеном между ними являлся предстоятель местной церкви, который одновременно был и Председателем всего Освященного Собора. Отсюда совершенно ясно, что и приезжие провинциальные епископы, и находившаяся налицо местная церковная община были одинаково полными голосами, хотя и различными со стороны их служебных функций. Было бы большой ошибкой и непростительной модернизацией различение их на «решающие» и «совещательные»; но близко выражала бы их природу и значение квалификация их как «определяющих» голосов (епископских) и как «рецепирующих» (клира и народа). Такова истинная природа церковного Собора, таков генезис его развития, таковы составляющие его элементы и таково правильное взаимоотношение этих элементов. И то, что предлагается нашим уставом в разделе VI под именем «Совещание Епископов», если не воспроизводить целиком всей внешней формы этого взаимоотношения (допускает перестановку моментов, рецепции и определения), то во всяком случае довольно верно ее духу, а потому и заслуживает нашего принятия и утверждения, в особенности после тех поправок относительно кворума епископского совещания, которые были сделаны позднее (3/4 совещания).
А. В. Васильев. Совещание Епископов — прекрасный термин. Совещанию принадлежит определяющая власть. Собором Совещание нельзя назвать: тогда было бы два Собора, причем меньший имел бы большее значение. Голосование на Соборе могло бы производиться отдельно епископами и отдельно клиром и мирянами, а окончательная редакция определения принадлежит Совещанию Епископов. Свидетельствует ли история о том, что определения епископов реципировались клириками и мирянами на том же Соборе? Признание и непризнание совершались впоследствии церковным народом и следующими Соборами: так, напр[имер], Флорентийская уния была отвергнута впоследствии. Рецепирование это не есть процесс рассмотрения на Соборе, а процесс после Собора.
Черниговский епископ Пахомий. Мы говорим о соборном разуме, который должен проявиться. Речи в Отделе высшего церковного управления и теперь в Уставном отделе есть осенение Святого Духа. В древности Соборы в большинстве случаев состояли из епископов. Благодать Божия действует чрез епископов как носителей Божественной благодати. Прямо и открыто Совещание Епископов можно было бы назвать Собором, а совокупно епископов клириков и мирян — весь Освященный Собор. Надо воздать архиереям то, что им принадлежит. Собранием епископов надо было бы назвать суд епископский, но еще лучше назвать Собором.
Архиепископ Евлогий. Совещание Епископов надо назвать не Собором, а Собранием Епископов; это термины совершенно различные. Собор должен состоять из епископов, клира и мирян. Я далек от посягательства на права Собора; я только говорю о точной терминологии. Совещание — название не точное, вызывающее необходимо представление о совещательном голосе. Более удачно название «Собрание» и употребительное в канонах. Соборы Епископов — это не значит, что на них не было клириков и мирян. Они бывали трехсоставными, но епископы группировались в особую группу и назывались собранием, как это видно из наших канонических памятников. Задача нашего Собора — устроение Церкви на канонических началах, поэтому и терминология должна быть заимствована из канонических памятников.
Граф П. А. Апраксин. Мы говорим о вещах, в которых все согласны. Необходимо подчеркнуть ту мысль, что епископат, клир и миряне составляют один Собор. Совещание Епископов — название более правильное, чем Собрание Епископов.
Проф[ессор] А. Ф. Одарченко. Статьи 61–68 Устава Поместного Собора могут быть рассматриваемы как особое учреждение, являющееся не только прецедентом, но и правилом (нормою) для будущих Соборов. Я считаю, что Совещание Епископов как известного контингента в Соборе вполне канонично и правильно, но Совещание это как учреждение, изображенное в стт. 61–68, носит на себе черты неправославные, и как на таковые укажу: 1) ст. 66 предусматривает для законности решения Совещания ¾ голосов. Это принцип не Церкви Православной, которая всегда имеет в виду единогласие, а не большинство, но принцип демократического парламентаризма, который всегда имеет в виду майоритет. Да и в области демократического государства этот принцип не всегда выдерживается, напр[имер], в Англии при решении суда присяжных заседателей от них требуется единогласие. Во-вторых, ст. 63 Устава предусматривает закрытое заседание Совещания без других членов Собора. Это также не соответствует духу православия, ибо епископы — это светильники Церкви, а светильник не ставится под спуд, но на свещнике, чтобы светить в горнице. Я лично считаю, что естественный состав Собора должен быть из епископов, усиленный отдельными мирянами, имеющими значение в Церкви по своим знаниям, значению, услугам для Церкви, по всей жизни и т. п. Что же касается мирян представителей от общин (паствы, приходов, епархий и т. п.), то таковых при нормальных условиях вовсе не будет на Соборе, ибо при правильном устройстве Церкви представителями от паствы, т. е. общин, будут епископы. Однако нынешнее положение Русской Церкви не дает возможности такой структуры Собора, ибо наши епископы не являются представителями общин мирян, а по своему положению являются скорее митрополитами (без епископов). Собор, составленный ныне из одних епископов, не выражал бы собою голоса общины церковной и был бы по существу не Поместным Собором, а Собором одних митрополитов и по своей компетенции более всего подходил бы к σύνοδος ενδημούσα Константинопольского Патриарха, а не к Поместному Собору. В будущем это изменится, когда у нас будет организован епископат и епископов будет в 50 раз больше, чем теперь (по крайней мере).
Г. И. Булгаков. Привожу историко-каноническую справку для освещения рассматриваемого вопроса. В одной из грамот митрополита Иова Борецкого, в грамоте, относящейся к истории Киевских Соборов первой половины XVII века, меня заинтересовало такое выражение, отражающее современное этому документу православное церковное правосознание: «Здалося Духови Святому и нам со всеми братиями епископами и архимандриты и иншим духовенством и свецкими, иле при нас найтися и досягнути могло» (Виленск[ий] Археограф[ический] Сборник IV, 32). Меня глубоко трогает идейная красота этой фразы, этого воплощения апостольской формулы идеи соборного голоса Церкви, воплощение этой идеи в условиях родной русской действительности, сознание ревностных борцов за православие и национальность, каким был автор этого выражения Киевский митрополит Иов Борецкий. Я верю в догматическую и каноническую ценность начала соборности как живого единения всех классов церковного общества в функциях органов церковной власти, при сохранении специально иерархических полномочий епископата и клира. Приведенные мною слова митрополита Иова Борецкого — несомненное подтверждение того, что ценность этой идеи, ее связь с апостольским учением о соборной церковной власти сознавалось в древней Русской Церкви, сознавалась особенно ясно в трудные эпохи церковной жизни, когда требовалось высшее напряжение всех церковных сил для борьбы с врагами Церкви, как это было в Западной Руси. Один из предшествующих ораторов говорил о том, что мы едим хлебы предложения, как Давид, участвуя как миряне в Соборе. Не святотатством я считаю наше участие в Соборе, а канонически необходимым актом, осуществлением православной идеи соборности как принципа церковного устройства. Не посягательством на права епископата является наше участие в Соборе. Я верю, что среди нас нет ни одного мирянина, отрицающего специально иерархическую правоспособность епископата. Но верю я и в то, что наше участие в Церковном Соборе есть осуществление общей церковной правоспособности (status ecclesiasticus communis). Различны по природе та и другая правоспособность, но осуществление и той и другой на Соборе — требование православной канонической догмы и завет истории Православной Церкви. Я слышал здесь интересные справки проф[ессоров] А. И. Бриллиантова и А. И. Покровского. Знакомы мне их идеи и по данным западно-русской церковной истории. Для меня теперь ясно, что между голосом епископата и клира и мирян на Соборе разницу наиболее верно можно выразить именно этими терминами. Определяющий голос епископата и рецепирующий голос клира и мирян. Разница эта выявляется уже на древнейших западно-русских избирательных Соборах, напр[имер], на Соборах 1628, 1632 гг., на которых в момент предызбрания обозначается именно тем термином, какой указан проф[ессором] Бриллиантовым (ψῆφος, ψηφισθέντων). Разница эта выявляется и историей последующих западно-русских областных церковных Соборов и данными западно-русской православной полемической литературы. Эта разница идейно обосновывает и то соборное учреждение, о котором мы говорим, — выделение Совещания Епископов в общей структуре Собора. Грань, выделяющую это учреждение из общего состава Собора, мы проводим несколько иначе, чем это было на православном Берестейском Соборе в 1596 г. при устройстве в нем аналогичного проектируемому Совещанию «кола» или «громады» духовной. Там это «коло духовное», включая епископат и клир, выделилась от «кола» или «громады» светской. Но из структуры этих частей данного Собора я подчеркиваю одну, которую признаю желательной и для нашего Собора. Процесс соборной деятельности — «соборование» — там протекал при открытой, не тайной, не «попутной», осуждаемой полемистами, работе духовного «кола», а совместной работе «кола» духовного и светского. Я предлагаю к названию «Совещание Епископов» придать эпитет «Соборное» и в дальнейшей нашей работе наметить такой порядок деятельности конструируемого Совещания, чтобы оно протекало открыто, а не тайно от клира и мирян.
Епископ Евфимий касается существа положения епископата. Название «Совещание» неприемлемо для православного самосознания; если признается законным присутствие мирян на Соборе, то в этом выражается веяние духа времени; пройдет это время, и у мирян и клириков изменится представление о своих правах и обязанностях. Опыт и действительность могут целесообразнее исправить Устав. Еще у творцов Устава было опасение, как бы голос епископов не потонул в массе, чтобы роль и значение их не свелось к нулю. Раздел VI Устава многим епископам казался неприемлемым; но вот начались работы, и непримиримость епископов уменьшается; они идут на соглашение. Если соглашение касается истины и правды, то это хорошо, но если оно является вынужденным, то это будет сдача поневоле, так как нас епископов только 1/9 всего состава Собора. Конструкция Собора такова, что значение епископов обезличивается; Совещание реального значения не имеет. Какие собственно у епископата права? Они имеют право veto, а что-нибудь положительное могут ли они провести? Инициативы они не имеют. И ходить в таком случае на Совещание незачем. Например, поступают жалобы в Собор о неправильном лишении кафедры епископов. Составляется коллегия 12 епископов, выносится решение о том, что кафедра должна быть возвращена. Будет ли иметь значение это решение? Нет. Весь этот Отдел в корне надо переработать, чтобы епископам было предоставлено на Соборе приличествующее им место.
ПОСТАНОВЛЕНО: 20-ю голосами против 11 оставить для VI раздела Устава имеющееся наименование «Совещание Епископов».
Заседание закрыто в 1 час дня.
Председатель
Члены Отдела
Делопроизводитель Д. Андреев
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 217. Л. 63–70. Машинопись. Подлинник. Подпись — автограф. Рукописные вставки, карандашные пометы.