22 августа (4 сентября) 1918 г.

На собрании под председательством архиепископа Кишиневского Анастасия присутствуют: епископ Старицкий Серафим, прот[оиерей] А. А. Хотовицкий, А. В. Карташев, И. М. Громогласов, Н. Д. Кузнецов, Л. Д. Аксенов и представитель Совета объединенных приходов гор[ода] Москвы Рачинский.

Председатель по открытии заседания в кратких чертах выяснил задачи работ Комиссии, которые состоят в том, чтобы разработать, во-первых, проект протеста от лица Собора против издания инструкции, разъясняющей декрет Сов[ета] нар[одных] ком[иссаров] 23 янв[аря] 1918 г. об отделении Церкви от государства, и во-вторых, ряд конкретных указаний, как на местах должны относиться к проведению в жизнь властями этой инструкции.

Представитель от Совета объединенных приходов гор[ода] Москвы Рачинский сделал доклад о решениях последнего общего собрания объединенных приходов гор[ода] Москвы. В своем докладе г[осподин] Рачинский отметил, что на собрании поставлены были два основных вопроса в связи с опубликованием инструкции: первый это — какой должен быть дан ответ на эту инструкцию и второй — кем должен быть дан этот ответ? По первому вопросу высказано было решение, что, так как время переговоров и компромиссов с советскою властью прошло уже, то ответ должен носить определенный, решительный характер, отвергающий всякую попытку к соглашению. Изданная инструкция в существе дела является не разъяснением декрета 23 января об отделении Церкви от государства, а новым законом по этому вопросу. На это указывают внесенные в эту инструкцию дополнения по сравнению с декретом и даже прямые противоречия последнему. А потому инструкция должна быть отменена. Что же касается второго вопроса о том, кем должен быть дан ответ, то как на декрет 23 января, так и теперь ответ должен быть дан Священным Собором и Святейшим Патриархом. К этому голосу Церкви может присоединить свой голос и Совет объединенных приходов. Кроме того, необходимо сделать распоряжение о разъяснении через епископов о том, как на местах должны относиться к попыткам властей провести в жизнь осуществление инструкции. Это необходимо как потому, чтобы согласовать действия на местах, так и для того, чтобы, защищая церковное имущество, причты могли иметь опору и заявить советской власти, что поступают так они не из личного нежелания подчиняться распоряжениям властей, а исполняя волю высшей церковной власти. Если же не будет дано таких определенных указаний, вносящих единство действий на местах, то возможны колебания причтов и самые разнообразные понимания обязанности защищать церковное имущество. Ответ на инструкцию должен содержать ряд категорических указаний, а не ограничиваться пожеланиями вроде предложений приходам протестовать против захвата церковного имущества, изыскивать самим способов его охраны.

В понятии церковного имущества собрание объединенных приходов различает три категории: 1) храм и все находящиеся в нем святыни и утварь; 2) имущество материальное, принадлежащее Церкви, как, наприм[ер], дома, земля и пр.; и 3) метрические книги.

По первой категории — защите святынь — вынесено постановление: на требование властей представить опись церковного инвентаря и передать храмы в ведение советов ограничиться только лишь формальным представлением описей, для сведения, с указанием, что храмы и их святыни составляют народное достояние и потому никому переданы быть не могут. Но дальнейшие попытки советской власти должны уже встречать должный отпор. Храм — имущество Божие, и его не должна касаться рука скверных, а потому никакие обыски, подсчет и перепись икон и утвари не допустимы. Если же советская власть не удовлетворится таким ответом и все-таки захочет привести в исполнение свое намерение, то предоставить ей творить насилие. Но от них не принимать ни храма, ни утвари, тем более, по описи, и вообще не входить ни в какие соглашения по настоящему делу. Г[осподином] Рачинским было, между прочим, отмечено и другое мнение меньшинства на собрании, выразившееся в предложении прот[оиерея] Н. В. Цветкова, — это покориться требованиям власти, усматривая в этом Промысл Божий, но это мнение было отвергнуто собранием. Второй вид церковного имущества — имущество материальное, согласно постановлению собрания, защищать нужно, но защищать так, как нужно защищать святыню, нет оснований. Приходские общины должны представить список принадлежащих им имуществ, если только советская власть этого потребует от них; давать же сведения самим до требований не нужно. Таким представлением списка имущества и нужно ограничиться; на требование же советской власти передать ей это имущество приходы должны ответить, что сделать этого они не могут, так как имущество принадлежит Церкви и есть достояние Божие, а распоряжается им епископ как глава Церкви. И после этого заявления не принимать никакого участия в дальнейших действиях советских властей, пусть делают, как хотят, в порядке насилия. Наконец, <третий> вид церковного имущества — метрические книги — является имуществом церковным, менее всего подходящим под понятие святыня. Защищать этот вид церковного имущества легче, чем первые два вида, так как он не представляет никакой материальной ценности и отстаивание его может вызвать наименьшие, даже никаких нареканий в желании охранить и защитить материальные блага. Но вместе с тем, метрические книги очень важны для Церкви, и сохранение их необходимо. Может быть, советская власть ограничится передачей ей одного какого-либо экземпляра метрических книг, белового или чернового, а другой оставит Церкви, и тогда вопрос можно будет считать улаженным.

Ко всему вышеизложенному представитель Совета объединенных приходов г[осподин] Рачинский добавил несколько замечаний о том, следует ли созывать теперь, как предлагали, общее собрание приходов. Характер этих общих собраний истеричный, экзальтация на собраниях огромная. Настроение настолько приподнятое, что массу можно вести куда угодно и на что угодно. И поэтому, по мнению г[осподина] Рачинского, общее собрание приходов можно будет созвать только тогда, когда будут сделаны твердые указания, куда нужно вести толпу. Если Собор найдет возможным уладить дело путем соглашений с Сов[етом] нар[одных] ком[иссаров] тихо и спокойно, то тогда в созыве общего собрания приходов нужды нет никакой; если же Собор станет на путь протеста и борьбы, то без крайней необходимости не следует собирать собрания во избежание непредвиденных последствий. Участие приходов в протесте может быть и другим путем. Если нужно, чтобы в состав той делегаций, которая будет передавать протест от Собора Совету народных комиссаров, могут быть включены и представители от приходов, путем избрания их из числа членов Совета объединенных приходов гор[ода] Москвы.

Председатель архиепископ Анастасий оглашает текст состоявшегося пастырского собрания.

Н. Д. Кузнецов делает сообщение, что вчера состоялось совещание, правда, неофициальное, представителей всех вероисповеданий для обсуждения положения, создавшегося для всех исповеданий в связи с изданн<ой> Комиссариатом юстиции инструкцией о проведении в жизнь декрета 23 янв[аря] 1918 г. об отделении Церкви от государства. Совещание состоялось по частной инициативе самого Н. Д. Кузнецова. На совещании выдвинута была мысль о подаче в Совет народных комиссаров особого заявления от представителей всех исповеданий о необходимости отмены изданной инструкции и об исполнении обещания об образовании комиссии для пересмотра декрета 23 января с участием представителей всех вероисповеданий. В какую форму будет облечено это заявление, вопрос остался пока нерешенным, будет ли оно подписано представителями всех вероисповеданий или же только одним Кузнецовым, а представители остальных вероисповеданий присоединятся к нему. Вопрос этот будет решен не далее послезавтра.

А. В. Карташев указывает, что выступление с заявлением от лица всех вероисповеданий будет несомненно иметь большое психологическое значение для Совета народных комиссаров. А для того, чтобы голос Православной Церкви на этом совещании представителей различных вероисповеданий имел больше силы, необходимо, чтобы в нем участвовал, быть может, не один Н. Д. Кузнецов, а несколько человек, как бы комиссия. По мнению А[нтона] Вл[адимировича], лучше было бы, если бы личность Н. Д. Кузнецова потонула, растворилась бы в такой небольшой делегации представителей. Наша Комиссия, сказал А[нтон] Вл[адимирович], должна бы, казалось, иметь в этом совещании свою фракцию или же, в крайнем случае, Н. Д. Кузнецова нужно превратить в официального представителя Православной Церкви, поручив ему представлять и не случайно, только потому, что на совещании из православных был один Н[иколай] Д[митриевич] и потому являлся ее представителем, и не по обычному праву, а так сказать<…>

Н. Д. Кузнецов нашел излишним облечение его такими полномочиями, потому что совещание имеет частный характер и является, так сказать, общей почвой для протеста и собирается, как уже было указано, по частной инициативе.

Председатель архиепископ Анастасий спрашивает Н. Д. Кузнецова, от кого исходила инициатива собрать такое совещание представителей вероисповеданий.

Н. Д. Кузнецов объясняет, что, собственно, никто в отдельности не проявил самостоятельно инициативы. Сошлись одновременно.

Председатель архиепископ Анастасий предлагает перейти к рассмотрению имеющегося у Комиссии материала и просит делопроизводителя огласить конкретные предложения, сделанные некоторыми членами Собора в прошлом заседании Собора и переданные на рассмотрение Комиссии.

Делопроизводитель оглашает эти предложения, текст которых при сем прилагается.

Председатель архиепископ Анастасий, указав на краткость данного Комиссии срока для работы, результаты которой должны быть представлены Собору [в] завтрашний день, предлагает обсудить, что нужно рассмотреть в <первую> очередь и что потом. Лично преосвященный Анастасий полагал, что Комиссия должна выработать, во-<первы>х, протест, который должен быть подан от Собора в Сов[ет] нар[одных] ком[иссаров], а во-<вторы>х, и практические указания для верующих по поводу изданной инструкции. В первую очередь должен быть выработан текст этого протеста, который должен иметь историческое значение, а потом уже и практические мероприятия. Такой протест должен быть подан в Совет народных комиссаров независимо от того, будет ли внесено туда заявление от лица всех исповеданий, о котором говорил Н. Д. Кузнецов, или нет. Этого требует особое положение Православной Церкви среди остальных вероисповеданий в России, и потому параллельно с тем протестом [необходимо] представить и свой.

Л. Д. Аксенов, отмети<в>, что издание инструкции, во-<первы>х, не представляет из себя исключительного явления, а [есть] лишь развитие дальнейшей религиозной политики Сов[ета] нар[одных] ком[иссаров], и во-<вторы>х, что слишком много места уделяется чувству, а в борьбе, в которую теперь вступает Церковь, нужно отдаваться не только чувству, но и рассудка не игнорировать, предлагает при рассмотрении вопроса вернуться к исходному пункту, т. е. к декрету 23 янв[аря] 1918 г. об отделении Церкви от государства. Священный Собор в свое время по поводу этого декрета издал два акта — послание и постановление-протест. И теперь, ввиду того, что изданная Комиссариатом юстиции инструкция есть только логическое продолжение, раскрытие декрета 23 янв[аря], Комиссия и должна в основу своих работ положить ту точку зрения, на которой стоял Священный Собор, издавая эти акты. По личному впечатлению Л. Д. Аксенов полагает, что ныне Собор стал на точку зрения протеста, и потому язык заявления Совету народных комиссаров должен быть твердым и определенным. Что же касается воззвания к верующему народу, то цель его должна состоять в том, чтобы разъяснить им смысл и значение святынь для жизни христиан и тем побудить верующих к сознанию необходимости защищать их.

Прот[оиерей] А. А. Хотовицкий предлагает отметить в заявлении Совету народных комиссаров, что проведение в жизнь инструкции, изданной комиссаром юстиции, может создать очень тяжелое для Церкви положение, вызвав ее на подвиг мученичества. Эта инструкция о разъяснении декрета переходит уже предел, дальше которого Церковь уже не может оставаться безмолвной. Не политические цели будут в данном случае руководить Церковью при, может быть, даже и активных выступлениях, а исключительно только желание и стремление защитить свое достояние и интересы. Эта мысль должна быть подчеркнута, чтобы для Совета народных комиссаров ясно было, чего хочет и добивается в данном случае Православная Церковь.

Проф[ессор] И. М. Громогласов находит необходимым уяснить прежде всего соотношения между этими двумя обращениями к Совету народных комиссаров и к православному народу и решить, какое из них нужно выработать сначала в <перву>ю очередь и какое потом. Сообразно назначению и язык обращений должен быть разным. Лично И. М. Громогласов считает необходимым в первую очередь составить заявление Совету народных комиссаров — это акт торжественный. В нем нужно указать, что все действия правительственной власти являлись оскорблением религиозного чувства верующего народа, что подобные действия недопустимы, что уже неоднократно было отмечаемо. Указывалось уже неоднократно на то, что необходимо пересмотреть самый декрет при участии лиц, которые могли бы своими указаниями способствовать тому, чтобы избегнуты были излишние резкости, могущие вызывать нежелательные ни для Церкви, ни для власти эксцессы. В ответ на такие указания представителями власти давались категорические заверения о том, что декрет будет пересмотрен в особой комиссии, в которую войдут и представители Православной Церкви и других вероисповеданий. Такие заверения давались неоднократно, и вдруг теперь издана разъясняющая декрет инструкция, составленная без всяких представителей вероисповеданий. Нужно поэтому решительно заявить, что Совет народных комиссаров должен исполнить свои обещания и вернуть дело к его исходному пункту, т. е., во-первых, отменить инструкцию как составленную вопреки обещаниям, без участия представителей вероисповеданий, во-вторых, приостановить проведение в жизнь декрета 23 января, и в-третьих, исполнить данное им обещание о созыве комиссии с участием представителей вероисповеданий для пересмотра декрета 23 января 1918 г. При подаче такого заявления в Совет народных комиссаров нужно указать и срок для ответа. Наряду же с этим, заранее нужно выработать и текст обращения к народу. Если будет получен отрицательный ответ от Совета народных комиссаров, то и обнародовать это воззвание, в котором будет содержаться и ряд практических указаний, необходимых в деле защиты церковного достояния, если советская власть захочет провести в жизнь инструкцию.

Прот[оиерей] А. А. Хотовицкий полагает, что ожидать ответа от Сов[ета] народ[ных] ком[иссаров] на подаваемое им заявление не нужно, а нужно одновременно обратиться и к народу.

Преосвященный Старицкий Серафим поддерживает прот[оиерея] А. А. Хотовицкого и находит необходимым теперь же дать ряд указаний на места, так как там уже (как наприм[ер], в Твери) чувствуется в этом настоятельная нужда.

А. В. Карташев говорит, что он смотрит несколько иначе на задачу Комиссии, а именно: Собор поручил ответить на изданную инструкцию. Это акт не столько торжественный, сколько чисто деловой. Поэтому нужно указать в этом заявлении, к чему может повести исполнение отдельных пунктов инструкции. Если с одними из них Православная Церковь, хотя и с большою болью, может еще помириться, то другие — уже никак не допустимы, и Церковь не остановится ни пред чем, даже пред мученичеством, если только советская власть все-таки захочет осуществить инструкцию полностью. Комиссия должна указать, что принципиально она отрицает существо как декрета, так и инструкции, но из этого не следует делать прямой вывод, что нужно отменить инструкцию, так как требовать отмены инструкции — это значит требовать отмены декрета. Нужно найти общее между ними. Таким общим будет гонение, насилия и т. п. Затем путем посредствующих посылок указать, что так как Церковь не в состоянии принять всех распоряжений власти, что некоторыми из этих распоряжений она вынуждается даже на открытую борьбу, на мученичество, то и обращается, чтобы избежать крови, к последней инстанции — некоторым остаткам здравого смысла нынешней власти не допускать таких печальных последствий.

Л. Д. Аксенов присоединяется к предложению А. В. Карташева и снимает свое прежнее предложение.

Председатель архиепископ Анастасий, резюмируя прения, сказал, что лично ему предносится такой порядок, как предлагает И. М. Громогласов. Сначала должен быть составлен протест в Совет народных комиссаров, но они не могут совершенно игнорировать это наше обращение, и ждать пока получится ответ поэтому не нужно, а сейчас же наметить ряд практических указаний. Содержание же самого протеста должно быть таково, как предлагает И. М. Громогласов: нужно требовать полной отмены инструкции. Указывать только на то, что инструкция является недопустимою с формально-юридической только стороны, — задача неблагодарная. Нужно указать, что Церковь имеет свои законы и нормы, по которым и живет, и что инструкция нарушает все эти законы, и потому должна быть отменена. С таким же содержанием протеста, который предлагает А. В. Карташев, согласиться нельзя, потому что получается впечатление, что мы капитулируем пред советскою властью. Нужно прямо и твердо сказать non possumus. Такое твердое и решительное заявление должно заставить власть призадуматься и, может быть, и удовлетворить наши требования. Протест должен быть сделан от лица Священного Собора, а практические указания преподаны верующим от лица Епископского Совещания. С своей стороны председатель предлагает просить [сделать это] кого-нибудь из членов, на основании высказанных в настоящем заседании мнений, в которых выяснился основной характер содержания протеста, и предлагает сделать это ввиду того, что сам лично он, высокопреосвященный Анастасий, очень занят, И. М. Громогласову.

Проф[ессор] И. М. Громогласов заявил, что должен принимать участие в совещании по поводу высшей школы, как представитель от Московской духовной академии, он не может принять на себя такого поручения и просит освободить от него.

Собрание тогда единогласно просило А. В. Карташева составить текст заявления в Совет народных комиссаров, чтобы на следующем заседании обсудить его.

Заседание закрыто в 2 ч[аса] 45 м[инут] дня.

Председатель

Делопроизводитель П. Смоличев

ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 559. Л. 4–9. Машинопись. Подлинник. Подпись — автограф. Карандашные пометы.

2

Предложения членов Собора по содержанию соборного определения по поводу инструкции о порядке проведения в жизнь декрета об отделении Церкви от государства

[Не позднее 22 августа (4 сентября) 1918 г.]

Конкретное предложение члена Собора В. И. Зеленцова:

1. Указать православному населению, что на нем лежит долг активно защищать святую веру, храмы и прочие святыни по мере сил, не щадя своей жизни.

2. Признать необходимым, чтобы епископы Всероссийского Собора произвели безотлагательно ясный церковный суд над теми гонителями, пособниками гонения и попустителями гонения на Российскую Церковь, вышедшими из недр самой Церкви.

3. Прочие члены Собора, согласно Матф. 18, 15–18, имеют принять участие при этом суде как свидетели и обличители грехов народа на этом епископском суде, но не как судьи: то есть вместе с епископами разбирая и обсуждая наличность и тяжесть грехов гонителей и высказывая свои мнения о том, какие наказания кто из гонителей заслужил, но не произнося приговора, иначе говоря, с совещательным голосом.

4. Подобно тому, как Константинопольский Патриарх свои судебные приговоры произносит «согласно синодального решения», и настоящее судебное постановление соборных епископов, содержащее приговор над гонителями, соучастниками и попустителями гонения, должно быть обозначено как постановленное благодатью и властью самих епископов согласно общему соборному рассуждению всего Собора.

Князя Е. Н. Трубецкого.

1. Допускается передача внецерковной светской власти лишь тех видов церковного имущества, которые не носят характера церковной святыни.

2. Переход, хотя бы временный, православного храма в руки какой-либо внецерковной власти признается поруганием церковной святыни.

3. Посему в храме, переданном советской власти или так или иначе перешедшем в ее распоряжение, впредь до нового его освящения.

4. В сих случаях освящение храма совершается и богослужение в нем вновь разрешается епархиальным архиереем лишь при условии принятия церковной общиной мер для ограждения неприкосновенности святынь храма.

Примечание. Суждение о целесообразности и достаточности сих мер принадлежит епархиальному архиерею.

Л. Д. Аксенов.

А. По охране святынь и богослужебных предметов

I. Подтвердить соборное постановление, состоявшееся по поводу декрета 23/I [19]18 г., предложив присоединиться хотя бы к 1-му п[ункту] его представителей и других исповеданий, и озаботившись распространением его чрез имеющих отбыть на место членов Священного Собора.

II. Призывая к защите святынь, предложить вниманию ревнителей текст торжественного обещания защищать таковые даже до крови, каковое обещание должно быть даваемо после нарочитого говения.

III. Обязать священнослужителей выяснить исповедующимся, что защита церковного достояния есть то исповедание веры, по которому мы призываемся нашим христианским званием и обетами, даваемыми при св[ятом] крещении.

IV. Предупредить (и твердо осуществлять это правило), что будут закрываться храмы тех приходов, которые допустят небрежность или безразличие в ограждении святынь от прикосновения к ним безбожников.

V. Обязать священников открывать святыни, если только будет угрожать им опасность кощунства.

Б. По охране прочего церковного имущества

VI. Обязать священнослужителей, вообще проповедников, внедрять в сознание народа правильное представление о значении имущества для осуществления Церковью ее духовных целей, издав для сего несколько образцовых проповедей.

VII. Предоставить жертвователям, которые еще живы, истребовать обратно их пожертвования, и в последующем передавать Церкви свои жертвы на право временного владения.

VIII. Войти в сношения с Историческим и Археологическим о[общества]ми по вопросу об охране отдельных храмов, и в особенности монастырей как исторических памятников.

IX. Сдавая имущества с документами, сохранять надлежаще заверенные копии документов, на которых утверждалось право владения имуществом.

X. Призвать верующих к немедленному пожертвованию на нужды Церкви однодневного заработка, приуроченного к известному числу.

Прот[оиерей] Н. Цветков.

1. Предложить приходам и монастырям с охраняющими их союзами принять храмы и храмовое имущество в свое распоряжение и хранение согласно инструкции о церковных и религиозных обществах.

2. Группы лиц в приходах и монастырях, принимающих в свое распоряжение храмовое имущество, должны быть немалочисленны, с самого начала по возможности должны привлекаться к этому полностью приходы и монастырские общины.

3. В состав этих групп входят в приходах все члены причта, в монастырях — все монашествующие.

4. Настоятелям приходов и монастырей следует разъяснить всем принимающим в свое распоряжение храмовое имущество, что это имущество имеет, кроме внешней, внутреннюю ценность, что оно есть Божие достояние и что они должны так всегда и смотреть на него и относиться к нему.

5. Все наличное храмовое имущество должно быть тщательно описано и все без изъятия должно быть принято на хранение приходами и монастырями с общинами при них.

6. Священный Собор чрез своих делегатов выясняет советской власти свой взгляд на священное имущество Св[ятой] Православной Церкви и представляет основания для такого взгляда, а равно объясняет этой власти, что он, Собор, уступая насилию ее, предписывает местным приходским и монастырским общинам исполнять предписания инструкции и болеет душой за все усиливающееся со стороны этой власти поругание Святой Православной Церкви и гонение ее.

7. Часовни с их неоцененными сокровищами — св[ятыми] чудотворными иконами и мощами — также должны быть взяты на хранение образовывающимися при них религиозными общинами.

8. Священный Собор объясняет советской власти, что метрические книги, находящиеся в консистории и в храме, — одно и тоже, и что забирать и оттуда и отсюда книги не имеет смысла, лучше же всего этой власти обеспечить себе тем или иным путем всегдашнюю возможность справок по этим книгам, не разрушая консисторских и храмовых архивов.

9. В случае осквернения святыни храма представителями советской власти эту святыню восстановлять освящением по установленному чину.

Губанов.

1. Не делать запрещения священнослужения теперь же, но объявить чрез послание православному населению, что по осквернению безбожниками храмов, если будет допущено таковое, тогда будет запрещение это.

2. Выразить протест в Совет народных комиссаров по поводу изданной инструкции к декрету от 23 января 1918 г., прося отложить исполнением до пересмотра с представителями от Церковного Собора, назначив <семи>дневный срок для ответа.

А. В. Васильев.

Прошу Комиссию (о том, что делать по инструкции к декрету от 23 января) остановить свое внимание на требовании отдать совдепам метрические книги и на запрещении делать отметки на паспортах и др. документах о принадлежности к тому или другому вероисповеданию, и также о совершении над владельцем документа таинства Крещения.

Если это осуществится, скоро нельзя будет разобраться в том, кто крещеный, кто нет. И лицам, которые будут заявлять притязание на пользование церквами и их святынями, придется на слово верить, что они христиане и православные.

Епископ Симон.

1. Собраться по куриям епископам, клирикам и мирянам для детального обсуждения декрета и плана действия, а потом все объединить.

2. Собор должен прекратить пока свою деятельность. Члены его на местах организуют силы верующих христиан, разделяя их от неверующих путем переписи и клятвенного обещания.

3. Ставятся по уездам епископы для охранения целости епископата.

4. Разделяется Русская Церковь на митрополичьи округа для большей организованности работы на местах.

Прот[оиерей] Суворов.

1. Немедленно организовать комиссию для выработки соборных положений по поводу совдепской инструкции об отобрании церковных святынь и  <…>

2. Собрать представителей московских приходских советов, объявить им выработанные положения, одобренные и принятые Собором, и предложить им привести их в исполнение практически во всех московских приходах и тем дать пример всему православному русскому народу в деле обережения и защиты православных святынь.

ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 559. Л. 15–19. Машинопись.