К ПРОТОКОЛУ № 28 ОТ 8 (21) МАРТА 1918 Г.
8 (21) марта 1918 г.
Наш Типик в трех местах дает весьма подробные указания, в какие моменты и в каком количестве следует класть поклоны на службах суточного круга, за исключением Литургии: прежде всего эти предписания читаются в 9-й главе Устава «О еже како подобает знаменати на всяк день, зде же указание о вечерни, и о утрени дней седмичных, и в них же поем „Аллилуиа“ и о 1-м часе»; затем они повторяются под 14 ноября в главе о Рождественском посте, а также в отделах о Сырной среде и понедельнике первой седмицы 4[-десятни]цы. В богослужебной практике данные предписания точно не выполняются не только у нас, хромающих по части уставной строгости, но даже и у тех ревнителей ее, как наши старообрядцы и единоверцы. Причины такого несоблюдения правил о поклонах разнообразны: одною из них, быть может, служит то, что эти правила имеют в виду ближайшим образом монахов, для всех мирян они могут казаться несколько обременительными, но не меньшей причиною нарушения данных правил нужно считать и самый текст их, его неясность и недостаточную определенность. Весьма подробно отмечая количество поклонов и моменты богослужения, когда их следует полагать, уставные предписания очень мало говорят о том, как следует поклоны творить. Кроме того, они пользуются в отношении к своему предмету неустойчивой терминологией, различая поклоны великие, малые, метания и просто поклоны и не давая настоящих разъяснений, что под этими словами следует разуметь. Такая неясность предписаний Типика о поклонах повела к тому, что в богослужебной практике уже издавна стало обнаруживаться различное понимание этих предписаний. Припомним, что и первое столкновение у Патриарха Никона с приверженцами старого нашего обряда произошло из-за поклонов: изданной в 1653 году Памятью Никон применительно к греческой практике повелевал творить в пост на молитве Ефрема Сирина лишь 4 земных поклона, а остальные 12 — в пояс; его противники (согласно с прежними русскими обычаями) утверждали, что все 16 (17) поклонов должны быть земными. Введенная Патр[иархом] Никоном греческая практика закреплена была впоследствии в особой статье «О поклонах и молитве церковное законоположение», которая внесена в издание нашего правленного Типикона и которая имеет претензию дать компетентное, подкрепленное ссылками на Св. Писание и отцов Церкви, изъяснение уставных предписаний о поклонах. Это законоположение решительно заявляет, что т. н. «великий поклон» есть земной поклон: «елико мощно главою до земли довести», «елико человек может право стоя, и ни мало наклоняся на землю поклонитися, и без некоего прибавления еже инии скамейцы представляют себе, иние же ино что и свою леность сим удобряют, и мнятся с правотрудящимися сравнятися во св. великих поклонех». Под термином же просто «поклон», по разъяснению «Законоположения», Типик называет обычный поясной поклон: «поклон же именуется, елико может человек право стоя поклонитися, не падая коленами, ниже главу преклоняти до земли, и се есть образ легкаго поклона». «Церковное законоположение» своей кажущейся авторитетностью закрепило и, т[ак] ск[азать], санкционировало то неправильное понимание уставных предписаний, которое оно проводит и которое установилось к XVII веку в греческой практике: своим претенциозным заглавием оно и доселе составляет одно из сильнейших препятствий к уразумению подлинного смысла указанных предписаний. Более внимательное чтение Типикона возбуждает большое сомнение в правильности взгляда, проводимого «Законоположением»: всего лишь несколькими строками выше его Типик в заключении отдела о понедельнике первой седмицы 4[-десятни]цы говорит: «Се убо яко предписася един день св. постов, приметно испытавше предложихом любви вашей. Количество пения, и в нем воображенныя от святых отцев поклоны, яже несть лепо презирати ниже великому законоположителю. Количество же дненонощных бывает в церкви поклонов суть 300, кроме полунощницы». Указанную сумму воображенных поклонов нельзя иначе получить, как считая вместе и так называемые великие поклоны, и малые, или легкие, соединяемые обычно с великими, и, наконец, просто поклоны или метания, указываемые Уставом в различные моменты богослужения, — поодиночке ни в одной из трех названных категорий 300 поклонов насчитать нельзя. А если Типик все эти виды поклонов объединяет в одной общей сумме и называет их все безразлично поклонами, возникает сомнение в правильности не только нашего «Церковного законоположения о поклонах», но и вообще всех установившихся на практике пониманий и разъяснений Устава о поклонах. Сомнение это перейдет в полную уверенность, когда для уразумения нашего Типика мы привлечем более древние памятники Церковного устава. Вместе с тем и смысл уставных предписаний о поклонах представится совершенно иным.
При свете исторических справок в наших традиционных и обычных представлениях об обязательных уставных поклонах оказываются две главнейшие ошибки. Первая из них состоит в том, что эти толкования сильно суживают применение устава о поклонах. В нашем ходячем представлении едва ли не единственным богослужебным временем с особенно широким употреблением поклонов является Св. 4[-десятни]ца. Но, как известно и для лиц, даже поверхностно знакомых с нашим Типиконом, там одинаковые с Великим постом правила о поклонах положены и для постов Рождественского и св. апостолов, или т. н. Петрова поста: глава о порядке богослужения в Рождественский пост под 14 ноября в значительной мере повторяет предписания Типикона о богослужении 4[-десятни]цы, а относительно богослужения в Петров пост Типик пишет: «В понедельник по памяти всех св[ятых], аще несть празднуемаго святаго памяти, поем „Аллилуиа“ на глас Октоиха и троичны гласа, творяще и поклоны по чину Св. 4[-десятни]цы», прибавляя далее: «и о сем всем зри церковнаго последования, постов же и разрешений в ноемврии (гл. 51)», т. е. в уставе о Рождественском посте. По-видимому, великопостный устав о поклонах наш Типик распространяет и на Успенский пост, так как в 15 дней этого поста, кроме Преображения Христова, заповедуется поститься до 9-го часа дня: «понедельник, среду и пяток сухо ясти и творити коленопреклонения, даже до причащения» (гл. 33). Но кроме перечисленных постных периодов по смыслу 9-й главы Типика признаваемый обычно великопостным устав о поклонах должен распространяться вообще на все дни, когда поется «Аллилуиа». Правда, заглавие этой главы и богослужебный календарь нашего правленого Типика, с одной стороны, и наша богослужебная практика, с другой, ограничивают пение «Аллилуиа» лишь временем постным, но некоторые признаки даже в нашем Типике указывают, что «Аллилуиа» и поклоны должны употребляться и вне постов. В самой 9-й гл[аве] не говорится, что «Аллилуиа» может петься лишь в постные дни, — напротив, она представляет дело так, что «Аллилуиа» и «Бог Господь» употребляются одинаково равноправно в течение всего богослужебного лета. В 12–13-й своих главах наш Типик излагает устав о субботней службе: в первой — при условии, егда поем «Бог Господь», во второй — «аще прилучится и изволит настоятель в субботу пети „Аллилуиа“». Таким образом, употребление «Аллилуиа» в субботу не ограничивается одним только постным временем и предоставляется даже просто на усмотрение предстоятеля. Между тем, по классификации типов богослужения в нашем Уставе субботнее богослужение по сравнению с простодневным представляется более важным, более торжественным, по своему строю занимающим середину между богослужением воскресным и простодневным. Если относительно субботнего богослужения наш Типик сохранил возможность пения «Аллилуиа» в течение всего года, то и ограничение его в употреблении «Аллилуиа» за простодневными богослужениями лишь постами представляется сомнительным; можно предполагать, что и в будничном богослужении «Аллилуиа» может употребляться круглый год. Справка с уставами даже не особенно большой древности вполне подтверждает это предположение. Если мы возьмем, например, наши старопечатные издания Типика при Патриархе Филарете, то найдем в них, прежде всего, несколько иное надписание главы о простодневном богослужении, соответствующей нашей 9-й. В то время как наш Типик дает в ней устав о богослужении дней седмичных, «и в них же поем „Аллилуиа“», т. е. очевидно, различая просто будничные дни от богослужения с «Аллилуиа», филаретовский Типик озаглавливает просто: «здеже о вечерни, и о утрени, днем седмичным, в них же поем „Аллилуиа“», т. е. по смыслу этого заглавия, седмичные, т. е. будничные, дни и суть именно дни с «Аллилуиа». Наш Типик, применительно к своему надписанию 9-й главы, в календаре действительно «Аллилуиа» отмечает памяти, приходящиеся на периоды наших основных 4-х постов; в прочие числа, правда, он не указывает всюду обязательного пения «Бог Господь», но зато всегда полагает тропарь, что почти одно и то же.
Между тем, в календаре филаретовского издания Типика сохранились ясные следы употребления «Аллилуиа» и вне рамок постов: например, там «Аллилуиа» полагается 23 июля на память св. мучеников Трофима и Феофила и иже с ними. Но в основе Филаретовского издания лежит сравнительно уже поздняя редакция Устава — XV в., когда употребление «Аллилуиа» за пределами постов стало уже значительно сокращаться. Если мы обратимся к более древним памятникам Устава, то по мере углубления в древность мы чаще и чаще будем встречать в их месяцесловах пометки «Аллилуиа» для чисел и памятей, приходящихся на внепостное время. И в то же время эти древние Уставы не содержат нарочитых ограничений относительно употребления лишь одними постными днями. Таким образом, в старину «Аллилуиа» и связанные с ним поклоны употреблялись гораздо чаще, чем в нашем богослужении. Можно даже сказать, что сравнительное употребление «Аллилуиа» и «Бог Господь» в более отдаленное время стояло по сравнению с нашей практикой в обратном отношении. Более старые редакции Иерусалимского устава в монашеском его изложении, в сущности, знают лишь два вида богослужебных дней: праздничные с «Бог Господь», или так называемые с тропарем; и будничные — с «Аллилуиа».
Со стороны порядка и особенностей богослужения последние значительно разнились от первых. Так как во дни с «Аллилуиа» не полагается на вечерне входа в алтарь, то, быть может, применительно к этому в старину в такие дни священнослужители не облачались даже в священные одеяния, а отправляли службу в обычных своих одеждах. «Аллилуиа» непременно соединялось для монахов с обязательным количеством поклонов в храме, за исключением субботнего богослужения, а также с физическим трудом в виде монастырских работ или рукоделия во внебогослужебные часы и, наконец, с ограничением в трапезе. Напротив, простая отметка в Типике «Бог Господь» или тропарь влекла за собой и отмену поклонов (они сохранялись лишь для произволяющих в домашнем или келейном правиле) и часто свободу от работ, а по некоторым Типикам, например по Студийскому, даже уменьшение богослужения в виде отмены или сокращения целых служб — часов и повечерия. Освобождение от обязательных поклонов в храме в старину для монахов было немалой льготой, так как все указываемые Уставом на службе с «Аллилуиа» поклоны были земными. Здесь мы встречаемся со второй ошибкой в нашем традиционном понимании уставных предписаний о поклонах, которое считает земными поклонами лишь т. н. великие поклоны (как это проводится в нашем «Церковном законоположении») старопечатный наш Типик. Выше было уже отмечено, что даже наш Типик говорит вообще о 300 обязательных поклонах в 4[-десятни]цу, не разбивая их по способу исполнения ни на какие группы. При тождестве Устава о поклонах в 4[-десятни]цу с предписаниями об этом для всех богослужебных дней с «Аллилуиа», очевидно, указанное число распространяется на все такие дни.
Преп[одобный] Никон Черногорец в своих писаниях ясно и решительно свидетельствует, что все эти поклоны должны считаться земными: «И просто по чину, — пишет он в своем Тактиконе, — да бывают коленопреклонения вся, якоже подобно есть, потонку, и якоже Иерусалимский типик сказует и яже посреде собраний, реше на „Святый Боже“, на „Приидите, поклонимся“, и на прочее тонкочастне: вся же должни есмы до земля творити, по образу святых отец» (Такт[икон], Сл[ово] 1). И в другом месте: «После перечисления количества поклонов и моментов богослужебных, когда они творятся, — „всегда до земля та сотворяют“» (Пандекты, Сл[ово] 57). Принятое в нашем Типике исчисление поклонов и распределение их по отдельным моментам служб, кажется, иерусалимское: кроме большой группы поклонов в количестве 15-ти, стоящих в конце каждой службы, большую часть остального количества поклонов это распределение соединяет по 3 с некоторыми наиболее употребляющимися на службах молитвословиями — «Приидите, поклонимся», «Трисвятым» (за исключением начала утрени и «Трисвятого» на повечерии после «Пресв[ятая] Владычице Богородице»). А с заключением стихословия псалмов и каждым «Аллилуиа» — 3, «Слава Тебе, Боже» (исключение — середина шестопсалмия), затем с тропарем и Богородичным часов, далее с некоторыми особенными песнопениями, например, «Достойно есть» по окончании канона, а также вечерни в 4[-десятни]цу, с припевом «Хвалим, благословим» и великим славословием на утрени, «Сподоби, Господи» и отпустительными тропарями на вечерни («Богородице Дево», «Крестителю…», «Молите за ны…»), с группой молений на повечерии «Пресвятая Владичице» и, наконец, просто при входе в храм пред каждой службой. Несколько отличный от иерусалимского счет и распределение поклонов были приняты в Студийском и древнем Святогорском уставах. По древнейшим памятникам Студийского Типика, количество малых или легких поклонов, сопровождавших великие, было не 15, а 25; затем эта группа поклонов выполнялась не с молитвой Ефрема Сирина, а с многократным повторением «Господи, помилуй» (сменявшихся у студитян вариантом «Христе, помилуй») — в конце каждой службы. Эти старые студ[ийские] памятники не указывают обычно подробно распределения поклонов по отдельным моментам службы, а назначают круглые цифры для каждого последования: для часов — по 20, на вечерни — 30, на утрени — 40 и 50 для повечерия. В общем должно составиться для всего суточного круга около 350 поклонов. В 4[-десятни]цу это количество значительно увеличивалось: на вечерне и часах прибавлялось по 10 поклонов, а на утрени с повечерием число их увеличивалось вдвое против обычного времени, так что общая суточная норма их должна повыситься до 500 (490). Древнейшие Святогорские уставы также указывают общие цифры поклонов для отдельных служб: суточная норма их несколько ниже студийской, в обычное время она почти равняется иерусалимской, в 4[-десятни]цу же несколько превышает 400.
Более поздние памятники Студийского и Святогорского Типика дают и подробные расписания поклонов по отдельным моментам служб: в основном они приближаются к иерусалимскому распределению, но в подробностях уклоняются: например, в них не указывается поклонов после Богородичнов на часах, на «Хвалим, благословим» и др. Добавочные на 40-це поклоны. Но зато в названных памятниках сохранилось еще много указаний и отметок, что все рассматриваемые нами поклоны должны быть земными: весьма нередко, указывая ту или иную группу поклонов, они прибавляют <…>[1] (великие). Затем в этих памятниках можно найти немало разъяснений и относительно возбуждающего множество недоумений вопроса, чем различаются т[ак] н[азываемые] «великие» поклоны от «малых», или легких. Оказывается, это различие состоит не в способе совершения поклонов, т. е. не в телодвижении, а просто в темпе, или в большей или меньшей скорости их выполнения. В студийских памятниках об этом читаем: «По окончании службы говорим „Господи, помилуй“, „Христе, помилуй“ — 20 раз прежде всего 3 поклона все равночинно, следуя за предстоятелем, причем немного задерживаемся при падении ниц и затем, поднявшись, воздвигаем руки к Богу. А потом творим и другие 12 поклонов, как скоро каждый может» (другими словами, опять следуя предстоятелю).
Другой памятник описывает поклоны подробнее: «По молитве «Иже на всякое время…» творим обычные коленопреклонения: могущие — прямо на голом полу, а немощные — на к[акие] н[будь] низенькие подставки или подстилки. Из этих поклонов три совершаются медленнее настолько, чтобы на них, стоя с распростертыми руками, можно было произнести трижды — „Боже, милостив буди мне, грешному“, а затем при преклонении колен и головы до земли: „Согреших Тебе, Господи, прости ми“ — также трижды. Остальные 12 поклонов совершаются быстрее, так, чтобы на каждом поклоне и стоянии произносить приведенные молитвенные слова однажды, но тем не менее следует исполнять эти поклоны наравне и с подобающим благочинием: не так, чтобы одни упреждали, а другие отставали, но пользуясь в качестве общего руководителя екклисиархом или чередным священником, которые стоят вблизи алтарной преграды и указывают порядок» ([А. А.] Дмитриевский. [Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока. Том] I. [Киев, 1895. С.] 617).
В иерусалимской практике для трех великих, или, точнее, медленных, поклонов принята одна более продолжительная сравнительно с упоминаемыми выше молитва св[ятого] Ефрема, причем старейшие памятники Иерусалимского устава, по-видимому, предписывают, чтобы не с разделением на три части, а полностью при каждом отдельном поклоне, т. е. всего три раза в начале поклонов и затем еще раз на заключительном из 12, или, по общему счету, на 15-м поклоне. Как видно из приведенного выше отрывка, иные 12, или т. н. малые (легкие) поклоны, совершались не особенно быстро, если за каждым из них можно было прочесть две кратких покаянных молитвы: за это время сравнительно нетрудно по иерусалимскому обычаю прочесть на 15-м поклоне полностью молитву св. Ефрема.
И древнерусская, и позднейшая греческая практика[2] отклонились от старинного правила о поклонах. Уклонение первой состоит главным образом в исчислении поклонов. Еще филаретовские издания Типика указывают общую сумму их правильно, но несколько более поздние издания (например, иоасафовское 1641 года — оригинал единоверческого издания), вероятно, вслед за установившейся практикой вместо 15 указывают 17 поклонов, заявляя: «А еже написано 15 поклонов, и то написано от неведения» (л. 260 об.). Увеличение произошло вследствие того, что к основным 15, прежде всего, присоединен был земной поклон, творимый на предшествующей молитве св[ятого] Ефрема — «Честнейшую», а затем первоначальное предписание о чтении «Господи и Владыко» целиком на 15-м покл[оне] разъяснили в смысле необходимости класть при этом особый 13-й, сверх 12, поклон; таким образом и получилось 17 поклонов. Но тот же иоасафовский Устав в отдельных местах сбивается в нумерации и счете поклонов: в одних местах он говорит о трех в[еликих] поклонах, в других — о 4-х; «иных» поклонов он также указывает то 12, то 13. Но, внеся ошибку в счет поклонов, старая русская практика сохранила правильное их исполнение. Поздняя греческая практика погрешила и в том, и в другом: она тоже прибавила один лишний заключительный поклон, а затем обратила 12 «иных» поклонов из земных в поясные. Текст предписаний о в[еликих] поклонах в нашем Типике содержит несколько искажений, перенесенных в него из старопечатных и совершенно извращающих смысл: «творим, — читаем там (понед[ельник] 1 седм[ицы], утр[еня]), — и прочих 12, излегка, утомления ради». Так же читается это место и в иоасафовском издании 1641 г. с тою разницею, что вместо — «излегка» там стоит — «излегка» — греч.[3] т. е., медленно, не торопясь; «утомления ради» — это безграмотная поправка первоначальной, быть может, не совсем понятного — «утомления ради», как это читается даже в филаретовских изданиях, — греч[4]., т. е. для равнения. Таким образом, подлинный смысл данного места почти совершенно противоположен тому, который дается нашим Типиком и который действительно представляет материал и повод считать 12 «иных» поклонов легкими, малыми, поясными, назначенными для отдохновения от предшествующих земных поклонов.
Наряду с неисправностью нашего Типика в предписаниях о поклонах следует отметить и другую его неисправность — относительно коленопреклонений на Преждеосвященной Литургии. Об этом Типик повелевает: «Чтец: „Да исправится молитва моя“. Тогда праваго и леваго лика и предстоящий народ обе страны во всей церкви стоят на коленах, дондеже пропоют», и дальше опять несколько раз повторяется «стоят на коленах». Любопытно, что современные греки, не сохранившие в[еликих] поклонов, на «Да исправится» Преждеосвященной Литургии не стоят на коленах, но кладут земные поклоны. Хотя даже новопечатные греческие Триоди об этом заповедают: «Когда доместик поет, мы молясь лежим на коленах (<…>)[5]», т. е. как раз то, что соблюдается нашими старообрядцами и единоверцами. Наш Типик в данном случае содержит не просто ошибочный перевод, а, по-видимому, совершенно сознательную и намеренную поправку, перенесенную в него из никоновской правленой Триоди 1656 года, служившей для него источником, а в ник[оновскую] Триодь эта поправка, нужно думать, попала, в свою очередь, из киевской правленой Триоди, служившей для никоновского издания источником славянского текста. Совершенно так же, как и на Преждеосвященной Литургии, следует творить коленопреклонение и на вечерне 50-тницы: о нем современный наш Типик говорит просто — «нам же преклоншым колена и непокровенным сущим». Старые типики, кроме того, отмечают, что иерей читает молитвы «преклонив главу» [А.А.] Д[митриевский. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока. Том] I. [Киев, 1895. С.] 890), а Студийский Типик Патриарха Алексия решительно пишет: «На слусе всем из алтаря, всем на колену лежащим», т. е. как читаются эти молитвы (5) и доселе у старообрядцев и единоверцев.
Из сказанного ясно, что в настоящее время Устав об обязательных поклонах на церковном богослужении в точности не выполняется ни у нас, ни у старообрядцев, но у последних он хранится все-таки значительно лучше, чем у нас. Требовать ныне полного и точного соблюдения этого Устава в первоначальном его смысле и значении для всех верующих без исключения невозможно: во-первых, практически эта невозможность доказывается многовековым богослужебным опытом, свидетельствующим о давнишних и постоянных попытках ослабить строгость предписаний данного устава даже в монашеском быту. Несомненно, такие попытки будут продолжаться и в будущем, если Устав будет возобновлен. Во-вторых, — и это самое главное — Устав о поклонах есть законоположение из области монашеской дисциплины, неудобоносимое для мирян.
Миряне в древности в данном положении подчинялись Уставу: они обязаны были на повседневном и постном богослужении творить не столько земные поклоны, сколько коленопреклонения, какие разумеются нашим Уставом при пении «Да исправится…» и на вечерне Пятидесятницы; такие коленопреклонения совершались мирянами на ектениях и сопровождающих их молитвах. Вот почему в древних рукописях греческих в некоторых службах тексты ектений имеют прибавку «преклонше колена». Конечно, в общем счете за круглосуточное богослужение подобные коленопреклонения составят немалый труд и подвиг, но все-таки, думается, более легкий и выполнимый, чем 300 земных поклонов. Ввиду всего этого и распространять устав о поклонах в полном его виде на всех мирян можно только в виде пожелания, совета, но отнюдь не принуждения.
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 283. Л. 395–401 об. Машинопись. Подлинник. Пометы в тексте.
[1] Пропущено в источнике.
[2] Наибольшая древность этой греческой практики подтверждается свидетельством митроп[олита] Эфесского Марка Евгеника, который знает еще пятнадцать коленопреклонений, совершаемых в пост между молитвами. ([Марка Евгеника митрополита Эфесского]. Изъясн[ение]. церк[овного] последов[ания]». СПб. 1857. <С. 284>. — Прим. ист.
[3] В источнике оставлено место для греческого термина.
[4] В источнике оставлено место для греческого термина.
[5] Пропуск в источнике.