29 ноября 1917 г.
Заседание открыто в Соборной палате в 10 час[ов] 10 мин[ут] утра под председательством Святейшего Патриарха Тихона в присутствии 297 членов Собора.
На повестке заседания: 1) текущие дела; 2) доклад Отдела о высшем церковном управлении — распределение круга дел в органах высшего церковного управления; докладчик проф[ессор] И. И. Соколов; 3) доклад Отдела о высшем церковном управлении — о правах и обязанностях Святейшего Патриарха Московского и всея России; докладчики проф[ессор] П. Д. Лапин и архим[андрит] Иларион.
Святейший Патриарх поручает вести заседание товарищу Председателя, митрополиту Новгородскому Арсению.
Председательствующий митрополит Новгородский Арсений. Будем продолжать обсуждение двух заключительных статей третьего раздела «О круге дел, подлежащих совместному ведению Священного Синода и Высшего Церковного Совета».
Б. А. Бялыницкий-Бируля. В принятом нами законопроекте сказано, что право сношения с автокефальными Церквами по делам Церкви принадлежит Синоду, а в Отделе о Патриархе сказано, что сношение производится через Патриарха. Следовательно, инициатива сношений принадлежит Патриарху и Священному Синоду. Но есть целая область, которая выходит из области веры, и относится к хозяйству. Спрашивается: кто в этой области будет сноситься с автокефальными Церквами? Само собою разумеется, Патриарх или Синод. Но в таком случае нарушится равноправие Синода и Совета. Необходимо предоставить и Высшему Церковному Совету право сношения по делам, подведомственным ему. Но я бы сказал, что в таких случаях право сношений следует предоставить и соединенному присутствию, в котором участвует 12 епископов, где вопрос будет всесторонне обсужден. Это нахожу необходимым потому, что есть дела, напр[имер], относительно Иерусалимской Церкви, имущественного характера. Затем, если будет провозглашена автокефалия Грузинской Церкви, то также могут возникать острые вопросы, а если, чего не дай Бог, отделится и Украина, то возникнут и другие вопросы такого же характера. И вот всестороннее рассмотрение таковых вопросов и надлежит предложить соединенному присутствию Синода и Совета. Поэтому я предлагаю дополнительную статью такую: «Право сношения чрез Патриарха с другими автокефальными Церквами по делам, предусмотренным в разделах II и III сего закона», и статью эту поставить не 15-й, а на втором месте.
Докладчик И. И. Соколов. Мне кажется, что предложенная оратором критика есть плод недоразумений или невыясненности вопроса о круге и способе сношений с автокефальными Церквами. Сношения эти совершаются по делам такого характера, которые имеют общественное или вселенское значение, и обесценивать их всякого рода обращениями по имущественным и другим делам не следует. Ибо эта область имущественных и хозяйственных сношений ограничивается компетенцией Поместных Церквей и вселенского характера иметь не может. Заранее можно предвидеть, что все обращения имущественного характера будут иметь один ответ: это дело частное, местное. Ввиду этого я и полагал бы, что эту поправку вносить не следует.
Председательствующий. Член Собора Бялыницкий-Бируля предлагает новую дополнительную статью, которую нужно, по его мнению, поставить после первой статьи. Статья дополнительная читается так: «право сношения чрез Патриарха с другими автокефальными Церквами по делам, предусмотренным в разделах II и III сего закона». Ставлю ее на голосование.
(Голоса: Нет законного состава.)
Отсутствие законного состава членов отнюдь не мешает плодотворности работы. Притом же мы не виноваты в неаккуратной явке некоторых членов Собора на заседания. Кстати сказать, подобная неаккуратность бывает иногда и в Отделах, и отсутствие законного состава не мешает плодотворности работы, а даже напротив. То же можно сказать и о наших пленарных заседаниях, хотя о настоящем заседании наверно можно сказать, что оно имеет надлежащий состав. Краткость остающегося времени до праздников и обилие докладов, подлежащих нашему обсуждению, и побуждают нас к усиленным и ускоренным заседаниям, иногда даже при сомнительности кворума, особенно в начале заседаний. Нужно помнить, что каждый день дорог, не говоря уже о финансовой стороне.
(Голоса: Просим продолжать заседание.)
Итак, я предлагаю на голосование поправку Б. А. Бялыницкого-Бирули.
Постановлено: поправку отклонить.
Председательствующий. Читаю статью под литерой «б»: «По исключению: всякое дело, которое Патриарх или Священный Синод, или Высший Церковный Совет найдут нужным перенести на соединенное заседание ввиду его важности или для придания большей авторитетности церковному решению».
Б. А. Бялыницкий-Бируля. Если соединенное заседание должно быть авторитетным, то состав его должен быть полным. А то может случиться, что будут 3 или 4 члена. Поэтому надо прибавить: «причем в заседании обязаны присутствовать все члены Синода и Совета».
Проф[ессор] С. Н. Булгаков. К этой статье нужно присоединить дополнение. По ст. 12-й, соединенное присутствие обсуждает проект отчета о деятельности Собора и Совета за весь междусоборный период. Следовательно, обзор деятельности того и другого проходит пред соединенным присутствием. Поэтому то, что я предлагаю, не ново. Я хочу предложить, что каждому из двух учреждений предлагается право запроса относительно другого в целях осведомления. Вызывается это чрезвычайно трудными условиями ведения корабля церковного. Придется направлять церковный руль по взбаламученному морю соединенными усилиями ума и совести. Здесь речь не о соревновании или критике, а о взаимной помощи. Поэтому предлагаю пункт «б» восполнить примечанием следующего содержания: «Священному Синоду предоставляется право в соединенном присутствии спрашивать объяснения относительно тех или иных действий Высшего Церковного Совета, и такое же право предоставляется Высшему Церковному Совету относительно действий Священного Синода».
Б. А. Бялыницкий-Бируля. Я снимаю свою поправку.
Докладчик. Так как первая поправка снята, то я буду говорить только о поправке С. Н. Булгакова. Едва ли нужна эта поправка. Самое существо дела против поправки. Вся деятельность Синода и Совета будет проходить под председательством Патриарха, и оба учреждения будут осведомлены о деятельности друг друга. В восточных Церквах обычно дело ведется так: прежде чем отчет выносится в соединенное присутствие, он оглашается для сведения членов обеих организаций. Так и у нас будет. Если регламентировать право запроса, то возможны столкновения, трения между Синодом и Советом, потому что область запросов не ограничена. Едва ли это в интересах мира и согласия, которого мы желаем достигнуть. Поэтому прошу поправку отвергнуть, тем более, что она не вызывается и существом дела.
Председательствующий. С. Н. Булгаков предлагает примечание к статье такое: «Святейшему Синоду предоставляется право в соединенном присутствии спрашивать объяснение относительно тех или иных действий Церковного Совета, и такое же право предоставляется Церковному Совету спрашивать объяснение относительно действий Священного Синода». Ставлю поправку С. Н. Булгакова на голосование.
Постановлено: поправку С. Н. Булгакова отклонить.
Председательствующий. Голосую всю статью.
Постановлено: статью принять в изложении Отдела.
Председательствующий. Теперь заключительная статья. Она читается так: «Синод и Высший Церковный Совет, каждый в отдельности или совместно, по принадлежности разрешают все недоразумения и вопросы, порожденные неполнотою и неясностью законов и соборных определений». По этой статье есть поправки. Поправка гр[афа] Д. А. Олсуфьева читается так:
«Ст. 1. Общее собрание Священного Синода и Высшего Церковного Совета разрешает все недоразумения и вопросы, порожденные неполнотою и неясностью церковных законов и соборных определений. Равным образом общее собрание разрешает все недоразумения, касающиеся распределения дел между общим собранием, Священным Синодом и Высшим Церковным Советом и может делать, руководствуясь настоящими положениями, должные в них изменения или дополнения, согласно указаниям опыта. Сверх того общее собрание по собственному почину или по представлению Патриарха, Священного Синода или Высшего Церковного Совета может всякое дело, ввиду его важности или для придания большей авторитетности церковному решению, принять к своему рассмотрению.
Ст. 2. Общее Собрание ведает все дела, восходящие до законодательных учреждений и высшей государственной власти, утверждает сметы и доклады, представляемые в законодательные учреждения, и назначает своих представителей для выступления по церковным вопросам, рассматриваемым в законодательных учреждениях».
Далее поправка протоиерея К. М. Аггеева, основанная на поправке графа Олсуфьева. Прот[оиерей] Аггеев предлагает заключительную статью редактировать так: «Св. Синод и Высший Церковный Совет совместно разрешают все недоразумения и вопросы, порожденные неполнотою и неясностью законов и соборных определений».
Наконец, поправка Б. А. Бялыницкого-Бирули, читается так:
«I. Священному Синоду, Высшему Церковному Совету, а равно и их соединенному присутствию, каждому по принадлежности в пределах его компетенции принадлежит: 1) право общего толкования и изъяснения смысла действующих церковных законов и издаваемых Поместным Церковным Всероссийским Собором соборных определений и распоряжений, и 2) право и обязанность окончательного разрешения всех возникающих в каждом отдельном случае при применении тех и других недоразумений и вопросов, порождаемых неполнотою, неточностью или неясностью буквального текста последних, причем все могущие при этом возникнуть разногласия между означенными установлениями окончательно разрешаются соединенным присутствием Священного Синода и Церковного Совета, в заседании коего обязательно присутствие всех наличных, присутствующих в данную сессию его членов.
II. Тому же соединенному присутствию и в том же составе принадлежит в междусоборный период и лишь в случаях, не терпящих отлагательства, право издания новых законодательных мероприятий с тем, однако, что всякое принятое в порядке этой статьи законоположение должно быть внесено засим на рассмотрение ближайшего Поместного Церковного Собора, от коего и зависит окончательное его утверждение.
Означенные законоположения вносятся на уважение Собора не позднее недельного срока со дня открытия заседаний последнего и при несоблюдении сего условия почитаются утратившими свою силу. Почин в издании указанных законоположений принадлежит Священному Синоду, Высшему Церковному Совету и их соединенному присутствию, а равно и Патриарху.
Примечание. Новым законоположением считается также всякое изменение действующих ныне штатов церковных установлений, содержимых на общецерковные суммы, изменение объема прав и компетенции последних, разрешение кредитов, не предусмотренных существующими законами, а равно установление новых налогов и отчислений из местных церковных сумм».
Должен сказать, что эти статьи обсуждались в Отделе в общих положениях. Решено было отнести их к последней, заключительной статье, излагающей мысли общего характера. Я, относя на конец, имел тайное упование, что сами авторы поправок сойдутся, обсудят и придут к согласию. Для этого по моему распоряжению они были отпечатаны на машинке, но мое упование оказалось тщетным: они представлены в прежнем виде. Если авторы не согласились, то что же делать нам? Так как прения уже были, я предоставляю слово докладчику.
Докладчик проф[ессор] И. И. Соколов. У нас рассматриваемая статья, как заключительная, относится ко всему докладу и говорит о том, что Св. Синод и Высший Церковный Совет в своем совместном присутствии разрешают. Тогда как предлагаемые поправки, не считаясь с таким значением статьи, рассматривают ее как самостоятельную, относящуюся к III разделу доклада. Так, например, поправка графа Олсуфьева относится к 3-й части доклада, суживает значение обсуждаемой законодательной статьи, отвечает не на весь доклад, как должно бы быть. В этой поправке, во-1-х, недочет в том, что на первый план выдвигается соединенное присутствие Синода и Совета, только ему усвояется право разрешать все недоразумения и вопросы, порожденные неполнотою и неясностью церковных законов и соборных определений, но это несообразно с существом дела и принятыми нами узаконениями. По существу дела, подмена прав, очерченных для определенных учреждений правами другого, не может быть принята: с присвоением указанных в поправке прав соединенному присутствию упраздняются как отдельные правовые организации Синод и Совет, умаляется их значение, поправка ставит соединенное присутствие выше Синода и Совета, наравне и даже выше Собора. Далее, 2) поправка усвояет соединенному присутствию «право разрешать все недоразумения, касающиеся распределения дел между общим собранием, Синодом и Высшим Церковным Советом»… И с этим нельзя согласиться: распределение дел в отношении компетенции каждого из учреждений — дело Собора, этим правом присутствия, таким образом, умаляется право Собора, принцип проводится более антисоборный. Далее, в поправке говорится: соединенное присутствие «может делать, руководствуясь настоящими положениями, должные в них изменения или дополнения согласно указаниям опыта». Выражение «может делать» не законодательный термин, не юридический. «Согласно указаниям опыта» — какого опыта, кто будет оценивать указания опыта? Неопределенно и неясно: каждый член может ссылаться на свое отношение к показаниям опыта, и много здесь дается прав соединенному присутствию в ущерб прав Собора. Наконец, 3) в поправке говорится: «Соединенное присутствие, по собственному почину может всякое дело принять к своему рассмотрению»… Что это значит, как понимать почин? Выходит, что каждый член в отдельности имеет право почина, это уже личное усмотрение и опять умаление прав, на этот раз и Патриарха-Председателя, которому усвоено право почина; рядом с ним право почина усвоять другому нецелесообразно; и опять это будет в ущерб самостоятельности Синода, Совета и самого Собора. Вообще вся первая поправка гр[афа] Олсуфьева должна быть отвергнута, как ставящая соединенное присутствие Синода и Совета выше Собора, как вносящая нарушение равновесия и мира между учреждениями и устраняющая принцип самостоятельности Синода и Совета и ставящая наш Собор на новый, несоборный путь деятельности.
Статья 2-я поправки Олсуфьева также должна быть отвергнута. Здесь говорят о правах, которые усвояются Патриарху, о чем говорится в особом пункте статьи 2 доклада о правах Патриарха: там ей, может быть, и дать место и рассмотреть, а здесь она не у места.
Поправку прот[оиерея] Аггеева также должно отвергнуть, как основанную, во-первых, на поправке графа Олсуфьева и, следовательно, на чужих основаниях, и как относящуюся к III-му разделу доклада, а не ко всему докладу. Она, кроме того, также создает какой-то особый орган, умаляя Синод, Совет и даже Собор и возвышая над ними соединенное присутствие. Как внутренне несостоятельную, ее должно отвергнуть.
Поправка Б. А. Бялыницкого-Бирули совпадает с мыслями доклада, говорит о праве толкования законов и о частном их применении, но этому вопросу придан формальный юридический и казуистический характер. Еще законов не издали, а уже обеспечивают их комментарии, и будет так, что толкование станет выше законов, закон будет нагромождаться на закон, получится то, что хорошо известно юристам. Но такое положение не соответствует церковной деятельности, и вообще из Сената переносить судные формы в новое дело Церкви не следует, чтобы не умертвить духа закона мертвыми буквами толкования. И, кроме того, во второй половине поправки создается новая законодательная инстанция соединенного присутствия в ущерб Собору и говорится: «соединенному присутствию принадлежит в междусоборный период в случаях, не терпящих отлагательства» (кто их определяет? не будет ли произвола?) «право издания новых законодательных мероприятий»… Таким образом, соединенному присутствию предоставляется право законодательства, и, следовательно, законодательствуют и Синод, и Совет, и соединенное присутствие, и этим умаляется законодательное право Собора. Что касается законодательных мероприятий со стороны этих учреждений, то они у нас разумеются в пределах соборных законов, а в поправке, по-видимому, дело обстоит иначе: слишком много получится законодателей и законов, кто же их будет исполнять, если все, что имеет право издать Собор, как закон, можно приписать и соединенному присутствию? Словом, поправка умаляет права Собора, расширяет круг деятельности Синода, Совета и соединенного присутствия и, таким образом, Совету и Синоду предоставляет особое полномочие в духе статьи 87 учр[еждения] Госуд[арственной] думы, но это неприемлемо.
Дальше в поправке почин в издании законоположений приписывается Синоду, Совету и их соединенному присутствию, причем Патриарший почин ставится на последнем плане. Если эту поправку принять, то возможна борьба возле почина, возможны столкновения. Достаточно того, что принято в ст. 18 закона о Синоде и Совете.
Наконец, что касается примечания поправки Б. А. Бялыницкого-Бирули, то оно имеет значение скорее редакционного разъяснения, комментария, а не новой законодательной идеи, поэтому может иметь значение в деяниях Собора, а не в законах его. В докладе Отдела сказано просто и ясно. Там сказано, что в пределах изданных Собором законов можно законодательствовать, но не вновь издавать законы крупного значения. Это последнее — дело Собора; нельзя его умалять и так распространять статью 87. К церковным делам нужно относиться бережнее. Нельзя соборность отожествлять с соединенным присутствием. Это примечание следует отклонить и оставить в своем месте, как комментарий.
Что же касается рассматриваемой нами статьи закона, то она точна, ясна, все предусматривает и верна характеру церковного законодательства; поэтому прошу отвергнуть все поправки, как не согласные с характером доклада и не соответствующие постановке в нем дела, а статью принять.
Председательствующий. Ставлю на голосование поправки графа Д. А. Олсуфьева и Б. А. Бялыницкого-Бирули.
Постановлено: поправки отклонить.
Протоиерей К. М. Аггеев. Снимаю свою поправку.
Председательствующий. Ставлю на голосование заключительную статью Отдела.
Постановлено: принять заключительную статью в редакции Отдела: «Священный Синод и Высший Церковный Совет каждый в отдельности или совместно по принадлежности разрешает все недоразумения и вопросы, порожденные неполнотою и неясностью законов и соборных определений».
Председательствующий. Ставлю на голосование весь доклад в целом.
Постановлено: доклад в целом принять.
Председательствующий. По установившемуся обычаю предлагаю от лица Собора выразить благодарность за труды члену-докладчику.
Постановлено: выразить благодарность докладчику проф[ессору] И. И. Соколову.
Секретарь. Поступила выписка из определения Святейшего Синода от 28 ноября 1917 г. о возведении в сан митрополита архиепископов Новгородского Арсения и Харьковского Антония: «Святейшей Правительствующей Синод Российской Православной Церкви слушали: предложенное Святейшим Патриархом Московским и всей России Тихоном заявление членов Священного Собора Православной Российской Церкви о возведении в сан митрополита товарищей Председателя Священного Собора архиепископов Новгородского Арсения и Харьковского Антония, бывших в числе кандидатов на Патриарший престол. Приказали: выслушав означенное заявление, Святейший Синод, во внимание к высокополезному для Православной Церкви святительскому служению названных архипастырей, определяет: возвести в сан митрополита товарищей Председателя Священного Собора архиепископов Новгородского Арсения и Харьковского Антония, бывших в числе кандидатов на Патриарший престол, с предоставлением им права ношения белого клобука и митр с крестами».
(Члены Собора поют: «аксиос» и «многая лета».)
Председательствующий. Благодарю за честь. Святой Григорий Богослов говорит, что священники, епископы и вообще духовные лица должны отличаться не титулами, а добродетелью. Так говорил он, имея в виду чувство недоброжелательства, зависти, стремление к честолюбию среди людей вообще, в частности — среди духовного сословия. Я радуюсь этому званию. Не буду неискренен пред собою и вами. Радуюсь не перемене цвета головного убора, радуюсь не титулу самому по себе, а вашему вниманию и любви, радуюсь чести, которой удостоен. Честь естественно соединена с добрым именем, а каждый должен стремиться к доброму имени. Премудрый Иисус сын Сирахов говорит, что доброе имя дороже всех сокровищ — золота, серебра и драгоценных камней. Сам Спаситель заботился о добром имени и, когда его били, сказал: «За что меня бьешь? Если я виновен, скажи, в чем моя вина?» Таким образом, в этом случае Он ревновал об имени. Апостол Павел считает похвалу выше жизни: лучше смерть, чем если кто испразднит похвалу. Итак, основание радости — в вашем внимании, любви и снисходительности к моим немощам. Сознаюсь, что я недостоин такой чести, — говорю это не по ложному смирению. Вы любовию своей ответили на мою любовь… В таком согласии любви да благословит Господь наши общие труды во благо Церкви.
Секретарь. а) Поступила выписка из определения Святейшего Синода от 28 ноября 1917 года: «Святейший Правительствующий Синод Российской Православной Церкви слушали: словесное предложение Святейшего Патриарха Московского и всей России Тихона о возведении в сан митрополита преосвященных: синодального члена, архиепископа Владимирского Сергия, архиепископа Ярославского Агафангела и архиепископа Казанского Иакова, во внимание к выдающимся архипастырским трудам их на пользу Святой Церкви. Приказали: выслушав настоящее предложение, Святейший Синод определяет: во внимание к высокополезному для Православной Церкви святительскому служению преосвященных: синодального члена, архиепископа Владимирского Сергия, архиепископа Ярославского Агафангела и архиепископа Казанского Иакова, возвести сих преосвященных в сан митрополита, с предоставлением им права ношения белых клобуков и митр с крестами».
(Члены Собора поют: «аксиос» и «многая лета».)
б) Поступила следующая телеграмма на имя преосвященного Псковского Евсевия: «Совершив моление пред ликом угодника преподобного Никандра, прибывшего в наш храм с своею иконою с частицею мощей, причт, староста, прихожане искренно приносят сыновнюю благодарность и признательность Вашему Преосвященству за содействие к осуществлению давнишнего желания иметь пред взором лик близкого нам угодника. Вместе с сим мы единодушно радуемся радостью всей Российской Православной Церкви, возглавленной ныне после двухсот лет снова Патриархом, родным псковичам Святейшим Тихоном, имя коего было возглашено в нашем храме впервые пред ликом угодника. Богоявленской Церкви священник Загорский и староста Павлов».
Постановлено: принять к сведению.
Архимандрит Сербский Михаил. Ваше Святейшество! На мою долю выпала высокая честь и счастье приветствовать Вас. Только что мною получена телеграмма от Его Высокопреосвященства архиепископа Белградского и митрополита всей Сербии высокопреосвященнейшего Димитрия, который милостиво соизволил приказать мне принести поздравление Вашему Святейшеству по поводу Вашего вступления на трон Святейших Патриархов Российских, как от имени Его Высокопреосвященства, так и от всей автокефальной Сербской Церкви.
С особенною радостью выполняя данное мне поручение моего господина и владыки, покорнейше прошу Ваше Святейшество позволить мне в этот священный для меня момент констатировать исторический факт пред Вашим Святейшеством и Освященным Всероссийским Церковным Собором, что Русская и Сербская Церковь на протяжении всей исторической жизни всегда находились в тесной духовной, канонической связи и братском общении. В дни тягчайших испытаний Русской Церкви и русского народа XIII–XIV столетий, когда Сербское государство было сильно и могущественно, Сербская Церковь оказывала Русской Церкви и нравственную, и материальную поддержку. С появлением турок на Балканах и татарского ига в России отношения и связь Церквей становятся еще более близкими и сердечными. Приезжают в Россию ученые сербы — иерархи, среди которых занимает первое место святитель Киприан — митрополит Киево-Московский, немало потрудившийся и поработавший над просвещением в течение 35-летнего своего служения в России, и многие другие. После порабощения Сербского государства турками в XIV веке Сербской Церкви и сербскому народу более пяти веков пришлось вести непрерывную борьбу, так сказать, на два фронта и до настоящего времени. По своему географическому положению находясь между востоком и западом, где встречаются два мира — европейский и азиатский, где встречаются две культуры — восточная и западная, где встречаются две самые сильные религии — магометанская и католическая, многострадальный сербский народ со своей Церковью стоически защищал и отстаивал святое православие и поныне геройски борется и является верным стражем и проводником святого православия и славянских идеалов. Для торжества и блага Христовой Православной Церкви и великих славянских идеалов сербский народ не раз ставил свое существование на карту, и теперь вышел на Голгофу и показал всему миру, как нужно умирать за те высшие идеалы. И вот в течение всех этих тягчайших испытаний и исполинской борьбы Сербская Церковь и сербский народ обращали свой взор на далекий север, к Русской Церкви и к русскому народу братскому, и всегда верили, что на далеком холодном севере бьется теплое братское сердце, где действительно получали и черпали духовную и материальную силу и бодрость. Особенно в прошедшем XIX столетии эти отношения ярко проявились, когда Русская Церковь и русский народ открывают двери высших духовных и светских школ для сербских юношей и с братской любовию воспитывают и поныне подготавливают служителей Святой Церкви и сербскому народу. Итак, благодаря именно Русской Церкви и мудрости и любви святителей Церкви и русского народа, отношения русского и сербского народов стали истинно-братскими, и я счастлив, что могу утверждать, что это великое дело именно Святой Церкви. Пронесутся годы, пройдут десятилетия, истекут столетия, но благодеяния Русской Церкви и русского народа к Сербской Церкви и сербскому народу никогда не забудутся. Сербская Церковь и сербский народ всегда гордились и всегда верили, что Святая Русь Самим Богом призвана быть носительницей, защитницей и объединительницей святого православия.
Теперь, когда славянство, а особенно Россия и Сербия испытывают и переживают страшные дни и минуты, является великая милость Божия над Русской Церковью и Вашим Святейшеством: восстанавливается в лице Вашем, Святейший Патриарх, полное каноническое правление Русской Святой Церкви, и восстанавливаются слава и престиж великой Церкви.
Ваше Святейшество, покорнейше прошу позволить мне самыми лучшими пожеланиями приветствовать Вас как от имени Сербской Церкви, от имени Его Высокопреосвященства митрополита Сербии высокопреосвященного Дмитрия, от имени сербской иерархии, от имени сербского духовенства, так и от имени сербского народа-мученика, от той живой Сербской Церкви, рассеянной по всей вселенной и своей кровию обагрившей все концы земли в борьбе за высокие идеалы права и справедливости. В заключение моих слов беру смелость выразить Вашему Святейшеству, что Сербская Церковь и многострадальный сербский народ духом сильны и уповают на милость Божию, что Сербская Церковь и Сербское государство будут в скором времени восстановлены на благо святого православия и радость славянства. Еще дерзаю просить, Ваше Святейшество, Ваших святых молитв и святого благословения на верный святому православию многострадальный сербский народ, рассеянный по всему земному шару, чтобы Господь помог нам собрать его в одну великую, братскую, православную семью. Вам лично известно по опыту, сколько находится наших братьев-сербов в одной только Америке, где они до сих пор остаются без родного вождя, не говоря уже о других странах. Также прошу братской любви и помощи первосвятителю Сербской Церкви высокопреосвященнейшему Димитрию, который необыкновенно обрадован Вашим вступлением на престол Святейших Патриархов и который Вас сердечно в лице моей скромности горячо приветствует и желает Вам многолетствовать на счастье и благо Православной Церкви.
Святейший Патриарх Тихон. Приношу в лице Вашего высокопреподобия высокопреосвященному митрополиту Сербскому Димитрию благодарность за приветствие и молитвы. Мне особенно было приятно получить приветствие от Сербской Церкви, потому что в бытность свою в Америке приходилось иметь церковное дело с сербами, с удовольствием следить за организацией приходов. Могу с утешением свидетельствовать, что они там являются добрыми сербами, привязанными к Церкви. Как только они сгруппируются в братство и явится у них маленькое достояние, они сейчас строят храмы и подыскивают священников. Я до сих пор храню посох, который поднесли мне сербы за обслуживание их нужд.
Конечно, всем известно, что Россия связана слишком тесными узами с Сербией: их объединяет одна вера и одно упование. И в эти минуты они являются общими участницами не только радости, но и горя. Как известно, война началась в защиту славянства. И мы уповаем, что горе сменится радостью, о чем мы и молимся. Еще раз благодарю и прошу засвидетельствовать братскую любовь.
(Члены Собора: Живио, Сербия!)
Объявляется перерыв в 11 час[ов] 45 мин[ут].
В 12 час[ов] 15 мин[ут] дня Святейший Патриарх Тихон, преподав общее благословение, отбывает из Соборной палаты.
В 12 час[ов] 25 мин[ут] возобновляется заседание, под председательством митрополита Харьковского Антония.
Председательствующий. Предстоит обсуждение доклада Отдела о высшем церковном управлении — о правах и обязанностях Святейшего Патриарха Московского и всея России. Доклад предваряется следующими словами: «Всероссийскому Священному Собору угодно было принять по вопросу о высшей власти в Русской Церкви те положения, что эта власть принадлежит периодически созываемым Поместным Соборам и что управление текущими церковными делами принадлежит Патриарху совместно с Священным Синодом и Высшим Церковным Советом, которые и ответственны в своей деятельности пред Всероссийскими Соборами, и что Патриарх председательствует в Синоде и Высшем Церковном Совете. Исходя из этих положений и основываясь на канонах, которые говорят о правах первоиерархов, и на современной практике некоторых православных поместных Церквей и приняв во внимание суждения Предсоборного присутствия и Предсоборного совещания, Отдел выработал прилагаемый при сем проект Положения о Патриархе, его правах и обязанностях, и об избрании Патриарха. Этот проект Отдел и представляет на рассмотрение и решение Священного Собора».
Прочитаю ст. 1-ю доклада: «Первоиерарх Российской Церкви, состоящий председателем Священного Синода и Высшего Церковного Совета, носит титул „Святейший Патриарх Московский и всея России“».
Докладчик проф[ессор] П. Д. Лапин. Священному Собору угодно было принять то положение, что высшее церковное управление в Российской Церкви принадлежит Патриарху совместно с Священным Синодом и Высшим Церковным Советом. Из этого положения с необходимостью вытекает и то, что Патриарх является и председателем Священного Синода и Церковного Совета, и пользуется всеми связанными с этим председательствованием правами. Это положение, как известно, также было принято Собором. Но ограничивать права Патриарха только этим председательствованием едва ли возможно. Патриарх не есть только председатель Священного Синода и Церковного Совета, но вместе с тем, он является первоиерархом Русской Церкви, отвечающим пред Собором за ее благосостояние. И, как первоиерарху, ему естественно могут быть усвоены и другие права, как то: наблюдение за благосостоянием Русской Церкви, созыв Поместных Соборов, председательствование на них, обращение с учительными посланиями и пастырскими воззваниями ко всей Русской Церкви, право быть поминаемым за богослужением во всех храмах Российской Церкви. Обращаясь за разрешением вопроса о правах Патриарха, мы находим в них полное подтверждение той мысли, что, кроме председательства в Синоде и Совете, нашему Патриарху могут быть усвоены и другие права. По духу канонов Патриарх есть митрополит над митрополитами и пользуется по отношению к митрополитам теми же правами, какими митрополит по отношению к епископам своей области. Какие же права принадлежат митрополиту по канонам? Они разнообразны и представляются в следующем виде: митрополиту принадлежит попечение о всей церковной области: «епископам каждыя области должно ведати епископа, в митрополии начальствующего и имеющего попечение о всей области», — гласит 9-е правило Антиохийского Собора; в 25-м же правиле IV Вселенского Собора епископии церковной области называются даже паствами, вверенными митрополиту. Митрополиту принадлежит право созывать Соборы: это видно из 19-го и 20-го правил Антиохийского Собора, 19-го правила IV Вселенского Собора, 8-го правила VI Вселенского Собора, 6-го правила VII Вселенского Собора. Несомненно, митрополиту принадлежит и председательствование на Соборах, причем в отсутствие митрополита не может быть законного Собора (см. 16-е и 20-е правила Антиохийского Собора). Митрополит, далее, заботится о своевременном замещении епископских кафедр: это ясно видно из 25-го правила IV Вселенского Собора. Митрополит утверждает избираемых епископов, на что указывают, напр[имер], 4-е и 6-е правила I Вселенского Собора. Он принимает жалобы на епископов, что видно из 14-го правила Сардикийского Собора. Митрополит уполномочен поставлять экономов в епархии, что видно из 11-го правила VII Вселенского Собора. Митрополит дает отпуски епархиальным архиереям, как на это указывает 32-е правило Карфагенского Собора. Митрополит является представителем своей церковной области (см.: 96-е правило Карфагенского Собора, отчасти 9-е правило Собора Сардикийского). Митрополит имеет право быть упоминаемым при богослужениях: об этом гласит 14-е правило Двукратного Собора. В суде над митрополитом и в избрании его принимают участие не только епископы его области, но и окрестные митрополиты и епископы: на это указывает 4-е правило III Вселенского Собора и 6-е правило Собора Сардикийского.
Первоиерархи пользовались преимуществами — и нередко значительными — и во все последующее время. Пользуются они некоторыми преимуществами и в настоящее время, причем у некоторых из них эти преимущества довольно значительны. Так, первоиерарх Сербской Церкви, по закону 1890 г., действующему в Сербской Церкви и в настоящее время, пользуется, напр[имер], такими правами: он наблюдает за исполнением епископами и всем сербским духовенством обязанностей своего служения, заботится о точном исполнении церковных обрядов, следит за содержанием проповедей, за преподаванием Закона Божия, рукополагает избранных в епископы, дает им отпуски, без его ведома ни один сербский архиерей не может сделать никакого нововведения в своей епархии. В новейшее время права первоиерархов в некоторых Православных Церквах были урезаны либо в интересах государственной власти, что мы видим в Элладской и Румынской Церквах, либо в интересах народной стихии, что было, напр[имер], в Церкви Константинопольской. Но это урезывание прав первоиерарха было во всяком случае явлением нежелательным, и первоиерархи иногда высказывали справедливые протесты против этого. Так, Вселенский Патриарх Иоаким III в своей речи на национальном собрании высказал немало горьких слов по поводу ослабления прав первоиерарха, явившегося результатом реформы 1858–1860 годов.
Предсоборное присутствие, высказавшись за восстановление патриаршества в Русской Церкви, признало нужным усвоить Патриарху, кроме председательства в Синоде, и другие права, напр[имер], наблюдение за благосостоянием Русской Церкви, председательствование на Соборе, обращение с посланиями, освящение мира, поминовение за богослужением во всех храмах Русской Церкви. На той же точке зрения, что у Патриарха должны быть и другие права, кроме председательствования в Синоде, стояло и Предсоборное совещание. Основываясь на канонах и принимая во внимание практику некоторых православных восточных Церквей, а равно суждения Предсоборного присутствен и Предсоборного совещания, наш Отдел в своем проекте, который представлен на рассмотрение Собора, также признал нужным предоставить Патриарху, кроме председательствования в Священном Синоде и Церковном Совете, и некоторые другие права, не нарушающие, впрочем, должной самостоятельности названных учреждений.
С. П. Руднев. Я полагаю, что ст. 1 должна заключать в себе сущность всего института патриаршества. Но в данном случае, рассматривая эту статью с внешней стороны, видим, что эта статья говорит собственно о титуле Патриарха. Мне кажется, эта статья должна быть редактирована так: «Патриарх всей Российской Церкви есть первоиерарх ее». Вот главное положение, которое должно было заключаться в этой статье. Это с внутренней стороны. С внешней, кажется, чем короче статья, тем лучше. Если мы обратим внимание на ст. 2 под буквой «б», то увидим, что Патриарх председательствует на церковных Соборах. Указанное же в ст. 1 положение, что Патриарх состоит Председателем Священного Синода и Высшего Церковного Совета, ослабляет силу и значение этой статьи. Первая статья, по-моему, должна быть редактирована так: «Патриарх Российской Церкви есть первоиерарх ее и носит титул „Святейший Патриарх Московский и всея России“».
Докладчик. Мысль о первоиерархе есть в статье и в редакции Отдела. Что же касается выражения, что Патриарх состоит председателем Священного Синода и Высшего Церковного Совета, то на это есть указание в дальнейшей статье (пункт «в»). Я нахожу возможным согласиться с предложенной редакционной поправкой.
Председательствующий. Ставлю на голосование поправку С. П. Руднева: «Патриарх Российской Церкви есть Первоиерарх ее и носит титул „Святейший Патриарх Московский и всея России“».
Постановлено: поправку С. П. Руднева принять.
Председательствующий. Читаю статью 2-ю: «Патриарх а) имеет попечение о внутреннем и внешнем благосостоянии Российской Церкви, в потребных случаях предлагает о надлежащих для того мероприятиях Священному Синоду или Высшему Церковному Совету и является представителем Церкви пред государственною властью».
Н. Д. Кузнецов. В общей части доклада Отдела о высшем церковном управлении, устанавливающего права и обязанности Патриарха, сказано, что управление текущими церковными делами принадлежит Патриарху совместно с Синодом и Высшим Церковным Советом, которые и ответственны в своей деятельности перед Собором. Это положение Отдела поддерживается и его докладчиками П. Д. Лапиным и архим[андритом] Иларионом. Так именно, по моему мнению, и следует понимать роль Патриарха, Синода и Совета, на что я уже обращал внимание Собора при обсуждении доклада Отдела об органах высшего церковного управления. Но я очень затрудняюсь, как теперь согласовать это с некоторыми принятыми Собором статьями «Положения о Священном Синоде и Высшем Церковном Совете», наприм[ер], с его ст. 18, предоставляющей Патриарху даже право временного законодательства в междусоборный период. Вот хороший (в дополнение к прежним) пример того, как неудобно обсуждать важные для всего церковного строя законопроекты по частям, когда не знаешь, что будет дальше, и забываешь, что было раньше. Законопроект, касающийся высшего или епархиального управления, должен представлять из себя известное целое, связанное теми или другими принципами. Иногда сами эти принципы, по мере того, как они облекаются в плоть и кровь отдельных статей, относящихся к конкретным случаям, требуют дополнений или даже изменений, а отдельные статьи проекта исправляются одна другой. Рассматривать же и утверждать законопроекты по частям — нередко может привести к тому, что бывает при совершенно отдельной выработке частей тела, головы, рук и ног: по соединении этих частей они могут недостаточно подходить одна к другой, и вместо хорошо сложенного тела получится урод.
Если считать обязательным выраженное Отделом общее положение, хотя в пределах той главы законопроекта, в начале которой оно указано, и если вспомнить ранее принятое Собором положение, что Патриарх является лишь первым между равными ему епископами, то едва ли можно согласиться с предлагаемой Отделом редакцией пункта «а» ст. 2. Она устанавливает, что Патриарх имеет попечение о внутреннем и внешнем благосостоянии Церкви, в потребных случаях предлагает о надлежащих мероприятиях Синоду или Совету и является представителем Церкви пред государственною властью.
Наиболее активная роль в высшем церковном управлении, как видим, отводится Патриарху, и притом за счет значения Синода и Высшего Церковного Совета. Попечение о всей Церкви возлагается на одного Патриарха, причем он лишь «в потребных случаях» предлагает о своих мероприятиях Синоду или Совету. Что это за потребные случаи, не указывается. Остается думать, что это будут те случаи, которые признает за потребные сам же Патриарх. Сторонники патриаршества все время уверяли, что они добиваются учреждения его во имя осуществления в России требований 34-го правила апостолов и 9-го правила Собора Антиохийского. Оба эти правила, устанавливающие идею первого епископа, стремятся обеспечить в церковном управлении единомыслие между епископами области: каждый из них, будучи совершенно самостоятелен в управлении своей епархией, в делах, касающихся всей области и превышающих его власть, не должен ничего делать без ведома первого епископа, причем и первый в таких случаях ничего не творит без рассуждения всех. Древний толкователь канонов Зонара говорит, что, по требованию 34-го правила, архиереев митрополий прочие епископы должны считать главой и без них не совершать ничего, имеющего отношение к общему состоянию Церкви, каковы, например, догматические исследования, мероприятия по поводу общих заблуждений, поставления архиереев и т. п. В этих случаях правило предписывает епископам, собравшись у первого из них, вместе рассуждать и принимать мнение, всеми признанное за лучшее, а дела своей епархии делать отдельно каждому самому по себе. Но и первому епископу правило не позволяет по злоупотреблению честью превращать ее в преобладание, действовать самовластно и без общего согласия своих сослужителей делать что-либо, указанное выше или подобное тому. Правило хочет, чтобы архиереи были «единомысленны, связуемы союзом любви» и, как для подчиненного им клира, так и для народа, были «примером любви и единомыслия, дабы таким образом прославился Бог».
Точно так же и 9-е Антиохийское правило, хотя и называет митрополита имеющим попечение о всей области, но в конце добавляет, что и митрополит в делах общецерковных «да не покушается что-либо совершать без согласия прочих епископов».
Таким образом, единоличные действия одного епископа могут сводиться лишь к почину, к предложению, к праву созыва Соборов и председательствования на Соборах и в постоянных органах высшего церковного управления, к изданию учительных посланий и пастырских воззваний, к праву быть поминаемым за богослужением и к известной степени надзора за общим состоянием Церкви. Но эти действия не могут переходить в совершенно самостоятельные распоряжения по высшему церковному управлению. Поэтому в понятие попечения о внутреннем и внешнем благосостоянии Русской Церкви отнюдь нельзя вносить представления о каких-либо допустимых для Патриарха действиях по высшему церковному управлению, независимых от других русских архиереев. Понятие попечения о всей области, употребленное в 9-м Антиохийском правиле, как видим, находит себе пояснение и даже ограничение в самом же правиле. В предупреждение толкования «попечения о Церкви», в самом широком смысле этого слова, и обращения такого толкования в основание для каких-либо совершенно самостоятельных и независимых действий, Собор, по примеру 9-го Антиохийского правила, должен так или иначе выразить это в рассматриваемой статье. Я предлагаю сказать, что Патриарх имеет попечение о Церкви совместно с Священным Синодом и Высшим Церковным Советом. Это необходимо уже для того, чтобы значение Синода и Совета, в состав которых входят представители всего церковного общества, епископы, клирики и миряне, не умалялось, и чтобы они не превратились лишь в какие-то вспомогательные учреждения при Патриархе.
Возможность всего сказанного при неопределенности слова «попечение» мне представляется и теперь, если остановить внимание на законопроекте о правах и обязанностях Патриарха в его целом. Насколько неясно в этом законопроекте обрисовывается положение русского Патриарха в каноническом отношении, показывает замечание докладчика проф[ессора] Лапина, сделанное, очевидно, от имени Отдела, что Патриарх должен быть рассматриваем как митрополит над митрополитами и что это будто бы согласно с канонами. Я, признаюсь, при изучении канонов не нашел в них конструкций для Патриарха, указываемых Отделом. Ссылка проф[ессора] Лапина на 28-е правило Халкидонского и 11-е правило VII Вселенских Соборов не убеждают в противном. В 28-м правиле сказано, что митрополиты областей Понтийской, Асийской и Фракийской должны быть поставляемы архиепископом Константинополя. Другое правило предоставляет ему же, при неисполнении митрополитом своей обязанности иметь эконома при своей Церкви, поставить эконома в эту Церковь. Оба правила, как видим, относятся к архиепископу Константинополя, и кто уполномочил Отдел распространять их на Патриарха Всероссийского, неизвестно. Положение архиепископа Константинопольского во время составления указанных правил не было таким же, как положение современного русского Патриарха. В этих правилах Константинопольский архиепископ даже не называется Патриархом. Правила же 14-е и 15-е Собора Двукратного, которые также приведены были П. Д. Лапиным, требуют, чтобы епископы поминали за богослужением имя своего митрополита, а митрополиты — имя Патриарха. Правила усматривают в этом выражение общения епископов с митрополитом, а митрополитов с Патриархом. Из необходимости же поддержания общения митрополитов с Патриархом нельзя выводить для Патриархов такие же права над митрополитами, какие они имеют над епископами. Пусть нам выяснят докладчики, как же вообще понимать, что Патриарх будет митрополитом над митрополитами. Руководясь 34-м правилом апостолов и 9-м Антиохийским, приходится думать, что митрополиты без ведома Патриарха не должны решать важнейшие дела, касающиеся всей Церкви, но и Патриарх ничего такого не может делать без участия митрополитов, которые в своих областях сохраняют полную самостоятельность. Таким образом, Патриарх будет стоять в непосредственном отношении лишь с митрополитами, а чрез них уже в известных отношениях и с обыкновенными епархиальными епископами. Но такая конструкция едва ли соответствовала намерениям Отдела. По крайней мере, в разных местах законопроекта, например, в различных пунктах ст. 2, Отдел предлагает поставить Патриарха в непосредственные отношения со всеми епископами и ничем не выделяет в этом митрополитов. Мало того, например, в пункте «д» на Патриарха возлагается разрешение даже отпусков архиереям на сроки от 14 до 30 дней, что следовало бы предоставить именно митрополитам. Согласно же пункту «е» Патриарх пользуется правом посещения в потребных случаях всех русских епархий. Право это Отдел основывает на 34-м правиле апостолов и 9-м Антиохийском. Но из содержания этих правил не вытекает такое право даже для митрополита области, о котором в них идет речь. Напротив, особенно 9-м Антиохийским правилом явно ограждается полная самостоятельность епископа в своей епархии, попечение о которой возлагается на него самого. Каким же образом на основании этих правил можно предоставлять Патриарху право посещения епархий? На Соборе мы часто слышали, что архиереи за свои епархии ответственны только перед Богом, и у многих это составляет доказательство против участия клира и народа в делах церковных. Но когда обсуждаются права Патриарха, несовместимые с самостоятельностью и ответственностью епископов лишь перед Богом, этим аргументом не пользуются. Судя по рассматриваемому законопроекту Отдела, приходится сказать, что после его одобрения Собором русские архиереи будут ответственными уже не только перед Богом, но и перед Всероссийским Патриархом. Одним из главных недостатков прежнего строя была сильная централизация церковного управления, которая принесла немало вреда. Теперь на Соборе многие его члены опять становятся на путь централизации обширного и сложного русского церковного управления в личности Патриарха. Для Патриарха это может оказаться еще тяжелее, чем для прежнего Св. Синода, как учреждения. Многие из нас, увлекающиеся патриаршеством, кажется забывают, что у Патриарха, как человека, просто может не хватить сил для выполнения всего, что будет на него возложено. Если даже Патриарх не падет под тяжестью этого, то подобный порядок церковного управления все же должен снова повести к бюрократизму, только, может быть, в других формах. Такое усиленное наделение Патриарха разными правами и обязанностями, кроме того, может поставить в затруднительное положение Собор, когда он будет заниматься вопросом о митрополичьих округах, которые, насколько известно, предположено образовать. На долю митрополитов, пожалуй, не останется уже ничего, кроме ношения белых клобуков. Наконец, в наше время, когда в России развились большие центробежные силы, разрывающие ее на части, и многие местности уже ради спасения от анархии, идущей от центра, из столиц, объявляют себя независимыми, стремление к излишней централизации в области церковного управления едва ли полезно. При настоящих условиях оно может усиливать стремления центробежные и способствовать возникновению разделений в Русской Церкви, как уже предупреждали об этом я и некоторые другие члены Собора при обсуждении вопроса о патриаршестве. Неясность рассматриваемой статьи обнаруживается и в словах, что Патриарх является представителем Церкви перед государственной властью. Если Отдел имеет в виду, что все сношения и объяснения Церкви с государственною властью и обратно должны происходить через Патриарха, что он является как бы посредником между Церковью и государством, то так и следует выразиться. Но слово «представитель» можно и правильнее понимать в другом смысле. В приложении к человеку оно говорит о праве единоличного представительства от имени Церкви, на основании которого представитель может вступать в те или другие соглашения с государственною властью, обязательные для Церкви. Но таким представительством наделять одного Патриарха недопустимо: оно принадлежит Соборам, а в междусоборное время Патриарху совместно с Синодом и Высшим Церковным Советом, что ясно и из сказанного мной по вопросу попечения о Церкви.
Б. А. Бялыницкий-Бируля. По-моему, ст. 2 исчерпывает все, что нужно. В ней все ясно и понятно. Разве Патриарх, ответственный пред Собором, не может делать предложений Священному Синоду и Церковному Совету, чтобы обратить внимание на те или другие явления церковной жизни? Если Патриарх может обращаться с посланиями ко всей Церкви, то, конечно, может также обращаться и к Священному Синоду и Церковному Совету. В этом его право, как руководителя Церкви. А права Священного Синода и Церковного Совета, определенные нами ранее, здесь вовсе не ограничиваются.
В. В. Радзимовский. Позвольте поддержать текст, изложенный в докладе Отдела, и рассеять недоразумение, какое возникло у Н. Д. Кузнецова. Дело в том, что высшие церковные учреждения — Священный Синод и Церковный Совет — имеют свою компетенцию и будут делать то, что им указано. Статья же 2-я говорит о Патриархе и несколько выделяет его из этих учреждений, предоставляя ему попечение о благосостоянии Российской Церкви и право делать предложения Священному Синоду и Церковному Совету. Конечно, здесь имеются в виду случаи, которые не предусмотрены в положении о Священном Синоде и Церковном Совете. Но тут неясности никакой нет. И я полагаю, что если говорить о Патриархе как первостоятеле Церкви, то нельзя отнимать у него инициативы. Меня смущает только одна неопределенность: как понимать, что Патриарх является представителем Церкви пред государственною властью? Значит ли это, что Патриарх будет непосредственно сноситься с государственною властью, или здесь разумеется что-нибудь иное? Выяснить это чрезвычайно важно, ибо в будущем, несомненно, придется столкнуться с этим вопросом. А теперь я поддерживаю текст второй статьи и думаю, что никакой неясности сам по себе он не имеет.
П. Б. Мансуров. Вчера мне пришлось говорить о том, как должны сложиться отношения предстоятеля Русской Церкви к государственным и общественным учреждениям. Я позволил себе предложить средство, чтобы облегчить эти отношения. Мне указали тогда, что предложенный проект более удобно приурочить к обсуждению вопроса о положении Патриарха в Русской Церкви. Теперь как раз мы и подошли к этому вопросу. Сейчас не буду повторять того, что говорил вчера, а предложу только самый проект: «При патриаршем управлении учреждается должность, замещаемая лицом, на которое возложена будет, под наблюдением Патриарха, обязанность вести сношения с государственными и общественными учреждениями». Такой порядок принят в Константинопольской Церкви и выработан вековой практикой церковной жизни.
Н. Д. Кузнецов. Речь члена Собора П. Б. Мансурова вынуждает меня еще раз занять сегодня внимание Собора. Г[осподин] Мансуров предлагает учредить в России при «патриаршем управлении» особое должностное лицо, которое под наблюдением Патриарха обязано было бы вести сношения с государственными и общественными учреждениями, по образцу порядка Константинопольской Церкви. Это, по мнению П. Б. Мансурова, должно быть сказано в примечании к обсуждаемой статье. Но как же вводить такое примечание, когда самое понятие представителя Церкви неясно? Если оно, повторяю, сводится к сношениям между Церковью и другими учреждениями, то я во избежание недоумений и предлагаю написать это в статье 2. Мало того, меня очень удивили слова г[осподина] Мансурова, что в России появилось патриаршее управление Церковью. Я был уверен, что Собор имел в виду устроить в России вместо прежнего государственно-синодального не патриаршее управление, а соборно-патриаршее. Я полагаю, что Собор и сделал это. Ведь высшая духовная власть в Русской Церкви объявлена принадлежащей Соборам, а Патриарх, и при том не один, а вместе с Синодом и Высшим Церковным Советом — являются органами, подчиненными Собору и ответственными пред ним. Такая форма церковного управления должна быть названа соборно-патриаршей, а вовсе не патриаршей. Она неодинакова с существующей в Церкви Константинопольской. Устав об устройстве Св. Синода в Константинополе в ст. 1 утверждает, что высшая духовная власть принадлежит Священному Синоду из 12 митрополитов под председательством Патриарха, а не периодическому Собору, как постановлено у нас. В Константинопольской Церкви Соборы созываются лишь в каких-либо особенных случаях, например, по вопросу объявления болгарами полной церковной независимости от Константинопольской Церкви, а вовсе не для управления Церковью вообще. Кроме того, в Уставе о выборе и утверждении Патриарха в гл. 1 ст. 8 сказано, что Патриарх, будучи духовным вождем в церковном отношении, в гражданском есть посредник высокого правительства в деле выполнения его распоряжений касательно мирских дел христиан, находящихся под ведением Патриархии. Таким образом, между положением Константинопольского Патриарха и Всероссийского оказывается немалое различие. Уже в силу неодинакового устройства церковного управления и положения Патриархов нам нельзя заниматься подражанием во всем порядкам, существующим в Константинопольской Церкви, особенно же относительно того, что предлагает член Собора Мансуров. Во всяком случае, предложение его тесно связано с вопросом об отношениях Церкви и государства в России, а в какую форму выльются эти отношения, пока сказать трудно. Вихрь событий может принести нам по этому вопросу много совершенно неожиданного. В зависимости от этого определится положение в государстве Собора и подчиненных ему Патриарха, Синода и Совета, а также и порядок сношения их с государственною властью. В настоящее время, прежде всего, необходимо выяснить отношение всего этого к Министерству исповеданий, которое уже установлено печальной памяти Временным правительством, присвоившим себе многие права Учредительного собрания. Возбужденный П. Б. Мансуровым вопрос, как видим, не столь прост, чтобы его можно было решать сегодня мимоходом. Его необходимо передать на предварительное рассмотрение Отдела о правовом положении Церкви.
Проф[ессор] Н. Н. Фиолетов. Сочувствуя поправке, предложенной П. Б. Мансуровым, я нахожу, однако, что внесение ее во вторую статью будет и неуместно, и несвоевременно. Поправка касается вопроса о сношениях высшей церковной власти с государственными учреждениями. Вопрос этот сложный и самостоятельный. Он затрагивает не только Патриарха, а и все высшие церковные учреждения — Священный Синод и Высший Церковный Совет. Это важный вопрос о внешних отношениях Церкви не только с государственными учреждениями, но и с другими автокефальными Церквами. Этот вопрос требует специального обсуждения. У нас имеется и достаточно материала, чтобы выработать определенный проект его решения. Сюда относятся и предложенная поправка П. Б. Мансурова, и предложение Н. Д. Кузнецова, и поправка графа Д. А. Олсуфьева об отношении Св. Синода и Церковного Совета к государственным учреждениям, и практика сношений министра исповеданий с этими учреждениями. Словом, материала имеется достаточно. Вопрос должен быть самостоятельно обсужден. Теперь он случайно поставлен на том месте, где о нем специально не говорится. Я бы предложил весь материал о сношениях высших церковных учреждений с государственною властью и с автокефальными Церквами передать на особое обсуждение в Отдел о высшем церковном управлении или в специальную комиссию.
П. И. Астров. Я полагаю, что ст. 2 должна быть принята в полном объеме. Поправка же П. Б. Мансурова должна быть подвергнута специальному обсуждению, и здесь ее вводить не следует. Статья вторая говорит, что Патриарх является представителем Церкви пред государственною властью; она не сводит Патриарха на степень посредствующей инстанции между церковной и государственной властью, так как это не соответствует положению Патриарха. Статья выдвигает представительство Патриарха, а в каких формах и при участии каких органов оно выразится, это должно быть предметом особого последующего обсуждения.
Докладчик проф[ессор] П. Д. Лапин. Здесь говорилось, что нет таких канонических правил, которые усвояли бы Патриарху в отношении митрополий те права и преимущества, какие митрополит имеет в отношении к епископам своей области. Таких канонов действительно нет, но я и не говорил, что они есть. Я заявлял только, что по духу канонов Патриарх является именно митрополитом над митрополитами. Обратите внимание на следующие параллели. Митрополит рукополагает епископов. Рукоположение же митрополитов усвояется канонами Патриарху. Так, по 28-му пр[авилу] IV Всел[енского] Соб[ора], Константинопольский Патриарх поставляет митрополитов трех диоцезов. На основании 11-го прав[ила] VII Всел[енского] Собора, если епископы не восхотят поставить экономов в своих Церквах, предоставляется митрополитам собственною властью определять эконома в те Церкви, а если митрополит в своей Церкви не поставит эконома, то эконома туда определяет Патриарх. По 14-му правилу Двукр[атного] Собора, епископы поминают за богослужением своего митрополита. По 15-му же правилу того же Собора, митрополиты должны поминать своего Патриарха. Руководствуясь духом канонов, мы неизбежно приходим к заключению, что Патриарх, как первостоятель Церкви, пользуется теми же правами и преимуществами в отношении митрополитов, какие митрополиты имеют в отношении епископов своей области.
По принятому нами положению, Патриарх ответствен пред Собором. Но как он будет ответствовать пред Собором, если не будет дано ему право попечения о благосостоянии Церкви? В митрополии такое право попечения принадлежит митрополиту. И если то же право попечения о благоустройстве Российской Церкви предоставим Патриарху, этим не унизим ни Священного Синода, ни Церковного Совета. Синод и Совет, по смыслу рассматриваемой статьи, не лишаются права наблюдения за благосостоянием Церкви. Это ясно видно из того, что Патриарх в потребных случаях предлагает Священному Синоду и Церковному Совету принять строгие меры.
Возражали еще против представительства Патриарха пред государственной властью. Но ведь Патриархи всегда осуществляли это право. Патриарх может быть представителем Церкви и как председатель Собора, и как председатель Священного Синода, и как председатель Церковного Совета. Другой вопрос: как Патриарх будет представителем Церкви пред государственною властью — лично или посредством особого органа? Я думаю, что тут нужно руководствоваться примером восточной Православной Церкви и создать особый орган для внешних сношений Патриарха с государственной властью; об этом речь должна быть в другом месте.
По всем этим соображениям, я прошу принять статью вторую без изменений.
Председательствующий. Поступили две поправки к пункту «а» ст. 2. Н. Д. Кузнецов предлагает вместо слов «является представителем Церкви пред государственною властью» написать «сносится с государственною властью по делам Церкви». Ставлю эту поправку на голосование.
Постановлено: поправку Н. Д. Кузнецова отклонить.
Председательствующий. П. Б. Мансуров предлагает дополнить ст. 2 примечанием: «при патриаршем управлении учреждается должность, замещаемая лицом, на которое возложена будет под наблюдением Патриарха обязанность вести сношения с государственными и общественными учреждениями». Так как эта поправка требует предварительного обсуждения, то ее можно бы передать в Отдел о правовом положении Церкви в государстве.
Проф[ессор] Ф. И. Мищенко. Отдел о правовом положении Церкви в государстве закончил свои работы. Между тем, в предложенной поправке речь идет не об отношении Церкви к государству, а о том, как устроить особый орган для внешних сношений Церкви с государством. Это вопрос об органах высшего церковного управления, и потому поправка должна быть передана в Отдел о высшем церковном управлении, а не в Отдел о правовом положении Церкви в государстве.
Председательствующий. Ставлю на голосование: следует ли передать предложенную П. Б. Мансуровым поправку в Отдел о правовом положении Церкви в государстве?
Постановлено: поправку П. Б. Мансурова передать в Отдел о правовом положении Церкви в государстве.
Председательствующий. Ставлю на голосование пункт «а» ст. 2.
Постановлено: принять пункт «а» ст. 2 в изложении Отдела.
Председательствующий. Пункт «б» ст. 2: «Согласно положению о Церковных Соборах созывает таковые и председательствует на них». Ставлю ее на голосование.
Постановлено: принять пункт «б» в изложении Отдела.
Председательствующий. Пункт «в»: «Председательствует в Священном Синоде и Высшем Церковном Совете». Этот пункт следовало бы дополнить: «и соединенном присутствии обоих учреждений». Ставлю на голосование пункт в) с предложенным дополнением.
Постановлено: принять пункт «в» в следующей редакции: «Председательствует в Священном Синоде, Высшем Церковном Совете и соединенном присутствии обоих учреждений».
Председательствующий. Пункт «г»: «представляет Собору отчеты о состоянии Российской Церкви за междусоборное время».
Н. Д. Кузнецов. В ст. 2 пункте «г», по которому Патриарх представляет Собору отчеты о состоянии Церкви в междусоборное время, нужно добавить, что Патриарх представляет отчеты совместно с Синодом и Высшим Церковным Советом. Иначе можно подумать, что Патриарх представляет Собору свой особый отчет, который может быть неизвестен Синоду и Совету и может даже расходиться с отчетом этих учреждений. Кроме того, допущение для Патриарха отдельного отчета нарушило бы единство высшего церковного управления, которое необходимо охранять в интересах самой Церкви.
Проф[ессор] А. И. Покровский. По существу я присоединяюсь к поправке Н. Д. Кузнецова, но думаю, что она должна быть редактирована иначе. В положении о круге дел, подлежащих ведению соединенного присутствия Священного Синода и Высшего Церковного Совета, мы уже приняли, что соединенное присутствие составляет отчет о своей деятельности и рассматривает отчеты о деятельности Синода для представления очередному Поместному Собору. Отсюда ясно, что право представления Собору отчетов лежит на указанных органах церковного управления. Здесь Патриарх не мыслится как подающий особый отчет: он представляет Собору те отчеты, которые рассмотрены в соединенном присутствии Священного Синода и Церковного Совета. Я, поэтому, предлагаю дополнить пункт «г» такими словами: «предварительно составленные Священным Синодом и Высшим Церковным Советом и одобренные в соединенном их присутствии».
Б. А. Бялыницкий-Бируля. Я поддерживаю эту статью в полном объеме, как она предложена Отделом. Патриарх, Священный Синод и Высший Церковный Совет составляют одно учреждение, ответственное пред Собором. Но чтобы ввести церковную политику Синода и Совета в определенное русло, нужно общее руководство ими. Патриарх и есть председатель Синода и Совета, направляющий все дела этих учреждений. Это и устанавливает пункт «г», который признает, что Собору представляет отчеты именно Патриарх. Это отчеты об общем состоянии Церкви, частями которой являются Синод и Совет.
П. И. Астров. Поправки Н. Д. Кузнецова и А. И. Покровского находятся в противоречии с принятым постановлением, что Патриарх подотчетен Собору. Конечно, он должен представлять отчет, ибо им возглавляется все управление Церкви.
Граф Д. А. Олсуфьев. Едва ли удобно объединять в руках Патриарха всю отчетность. Может быть, Собор будет безжалостно критиковать деятельность органов управления. В таком случае удобно ли всю критику переносить на одного Патриарха? Полагаю, что не совсем удобно делать Патриарха центром критики.
Проф[ессор] А. И. Покровский. Я хочу немного ответить П. И. Астрову. Для этого сошлюсь на принятое положение доклада, что Синод и Совет рассматривают проект отчета о деятельности их для представления Собору. Конечно, здесь имеется в виду не несколько отчетов, а один.
Докладчик П. Д. Лапин. Здесь идет речь о представлении отчетов. Патриарх — Председатель Синода, Совета и соединенных заседаний этих учреждений. И, как Председатель этих учреждений, он, разумеется, имеет право представлять Собору всякие их отчеты. Какие отчеты, как они составляются и кем рассматриваются, — это уже установлено Собором.
Председательствующий. Я ставлю на голосование поправку А. И. Покровского, предлагающего добавить к тексту доклада под буквою «г» слова: «предварительно составленные Священным Синодом и Высшим Церковным Советом и одобренные в соединенном их присутствии».
Постановлено: поправку А. И. Покровского отклонить.
Председательствующий. Ставлю на голосование поправку Н. Д. Кузнецова: «представляет совместно с Синодом и Советом отчеты о…».
Постановлено: поправку Н. Д. Кузнецова отклонить.
Председательствующий. Ставлю на голосование ст. 2 пункт «г»: «представляет Собору отчеты о состоянии Российской Церкви за междусоборное время».
Постановлено: пункт «г» принять в изложении Отдела.
Председательствующий. Ставлю на голосование пункт «д»: «сносится с автокефальными православными Церквами по вопросам церковной жизни во исполнение постановлений Всероссийского Церковного Собора или Священного Синода, а равно и от своего имени».
Постановлено: пункт «д» принять в изложении Отдела.
Председательствующий. Протоиерей К. М. Аггеев предлагает пункт «е» исключить ввиду того, что его содержание заключается в пункте «а» ст. 2.
Свящ[енник] В. И. Востоков. Усердно прошу Священный Собор расширить пункт «е» так: «имеет долг печалования пред государственною властью и возвышения своего правдивого архипастырского голоса вслух как государственной власти, так и всей страны против всяких беззаконий и насилий, нарушающих интересы Православной Церкви, развращающих и соблазняющих народную душу». Основания моего предложения следующие. Если при прежней власти у духовенства не было мужества протестовать против всяких беззаконий, то теперь дело обстоит еще ужаснее: кричит буревестник социализма, что государственный строй отольется в социалистические формы. Социализм в корне есть учение антихристианское. Государственная власть будет создавать такие узаконения, от которых совесть многомиллионного православного народа будет страдать. Если Патриарх законом не будет вооружен, то он будет не в состоянии поднимать свой голос против всякого рода насилий. Но когда будет раздаваться голос Патриарха, то православные будут иметь вождя и смело пойдут против врагов Церкви.
Председательствующий. Соглашаясь с свящ[енником] В. И. Востоковым, я должен снять обвинение, что прежняя церковная власть молчала пред государственной властью. Нет, духовенство всегда говорило. Доказательством этого служит, напр[имер], митрополит Владимир, переведенный в Киев, и многие пострадавшие лица из белого духовенства. Напрасно поэтому голословное обвинение духовенства в молчании.
Н. Д. Кузнецов. Печалование пред государственною властью за подвергшихся какому-либо наказанию или беде, если не сводить его к выполнению тех или других внешних действий, представляет из себя преимущественно акт нравственного характера. Он требует, чтобы печалующийся архипастырь был силен духом, чтобы в сознании общества высоко стоял его авторитет и чтобы в архипастыре видели представителя Церкви, имеющей главой Христа Спасителя и хранящей для мира высшую правду и жизнь. Необходимо еще, чтобы все это способна была понимать и сама государственная власть. В условиях жизни древней Руси, которая, по выражению одного из Константинопольских Патриархов, представляла из себя большое священное христианское общежитие, печалование имело хорошую почву. Во главе этого общежития стояли сначала князь и митрополит, а затем царь и Патриарх. Хотя это были представители двух различных властей: государственной и церковной, но в то время и государственная власть руководилась религиозно-нравственными началами. Обе власти имели много точек соприкосновения и во многом старались помогать одна другой. При таких условиях печалование могло иметь большое значение, хотя и тогда не для всякого архипастыря бывало успешно. Неужели же члены Собора могут думать, что в настоящее время, когда Русское государство склонно отбросить религиозно-нравственные основы жизни и разорвать всякую связь с Православной Церковью, для осуществления печалования достаточно наделить одного из русских епископов саном Патриарха? Нет, теперь печалование труднее, чем когда бы то ни было, и едва ли возможно возводить его в непременную обязанность даже самого Патриарха. Такое требование, предъявляемое законом к Патриарху, может поставить его в крайне затруднительное положение или заставить обратить печалование в совершение известных внешних действий и в какую-либо одну формальную переписку с государственною властью. Кроме того, неудачи в деле печалования, вполне допустимые по обстоятельствам времени, могут вредно отражаться на авторитете Патриарха. Печалование нужно предоставить совести Патриарха. Оно должно иметь для него только внутреннюю обязательность, которую не следует облекать в обязательное для него фактическое выполнение этого акта. Если Патриарх будет чувствовать в себе достаточно нравственно-духовных сил для печалования и усмотрит возможность выполнения его при окружающих обстоятельствах, то он сам поймет, что и как ему нужно делать в этом отношении. Если в чем, то именно в этом деле нужно ограничиться одним доверием к Патриарху, а не связывать его принудительным предписанием закона.
Таким образом, я предлагаю весь пункт «е» ст. 2 исключить.
Архиепископ Тамбовский Кирилл. Н. Д. Кузнецов желает исключить пункт «е». На мой взгляд, эту статью необходимо всячески сохранить. У Патриарха должна быть опора для осуществления права печалования. Ему скажут: «Куда и зачем Вы идете?» Тогда он может отвечать: «Я Собором от многомиллионного народа уполномочен, меня вы должны выслушать!» Поправку свящ[енника] Востокова не следует вносить. Если обязать Патриарха делать выступления против всяких беззаконий, то у других деятелей Церкви замыкаются уста. Им Патриарх скажет: это мое дело, не ваше. И свящ[еннику] Востокову тогда придется молчать. Что желает свящ[енник] Востоков, это имеется в виду в следующей статье, говорящей об учительных посланиях и пастырских воззваниях Патриарха. Я прошу принять статью, как она предложена в докладе Отдела.
Князь Е. Н. Трубецкой. Я поддерживаю поправку протоиерея К. М. Аггеева. Помилования можно просить пред государем, печаловаться можно пред друзьями, но правительство может быть и врагом Церкви. Что нужно для Церкви, то предусмотрено пунктом «а», как заявляет прот[оиерей] Аггеев. Предоставьте Патриарху, как представителю пред государственной властью, делать выступления тогда, когда он найдет нужным. Пред таким же правительством, как настоящее, не печаловаться надо, а можно только предъявлять требования.
П. И. Астров. В противоположность кн[язю] Е. Н. Трубецкому я предлагаю пункт «е» сохранить в том виде, как он предложен Отделом. Понятия «представительство» и «печалование» не покрывают друг друга. Представительство есть явление внешнего характера, а печалование — это выступление во имя церковных именно побуждений. До сих пор мы придерживались положения, что Церковь не должна выходить из пределов своей компетенции. От этого дело Церкви страдало, голос Церкви звучал слабее. Митрополит Филипп выступал и в тех случаях, когда казнили не за церковные только дела, а и за внешние. Н. Д. Кузнецов думает, что, может быть, люди не поймут печалования. Но Патриарху должно быть дано право, чтобы никто, по крайней мере, в пределах Церкви, не мог сказать: это не ваше дело. Мы ставили Патриарха, чтобы он возвышал свой голос. Поправку священника Востокова надо отвергнуть по основаниям, какие приведены архиепископом Кириллом.
Архим[андрит] Владимир. По мотивам высокопреосвященного Кирилла я поддерживаю этот пункт, но с небольшим изменением, с заменой слова «долг» словом «право». Н. Д. Кузнецов верно говорит, что нельзя стеснять первоиерарха юридическими рамками. Патриарху необходимо дать опору в виде права. Что же касается того, что эта статья лишняя, то по изложенным мотивам она не является лишнею. Там в пункте «а» говорится о представительстве пред государственной властью, а тут речь о долге печалования. Когда государственная власть желает говорить с представителем Церкви, то этим представителем служит Патриарх, а когда он сам пожелает говорить, то имеет право печалования.
Проф[ессор] И. М. Громогласов. Я полагаю, что прекрасное русское слово «печалование» попало сюда напрасно, и пункт «е» надо опустить. Нравственная обязанность печалования лежит не на Патриархе только, а на всей иерархии. Налагать и предписывать эту обязанность нельзя. Кто вносит это, то делает от доброй старины. Редактировать тут печалование в смысле права тоже нельзя. Это право, как право, должно быть признано властью государственной. Мы не можем наделять Патриарха этим правом, поэтому пункт «е» надо совсем опустить.
Граф Д. А. Олсуфьев. Если мы можем торопливо принять то, что касается внутренней области церковного устройства в надежде исправить потом, то при решении вопросов, затрагивающих отношение Церкви к государству, нам следует быть особо осмотрительными. Я думаю, что если собрание нашло нужным примечание П. Б. Мансурова к пункту «а» направить в Отдел для предварительного обсуждения его, то и предлагаемую нам поправку относительно замены выражения «долг» понятием «право», а равным образом и поправку свящ[енника] Востокова, правильнее было бы направить в этот же Отдел. Я согласен с предшествующим оратором, что выражение «и право печалования» звучит красиво, но я нахожу это выражение для нашего времени неудобовразумительным. Не следует увлекаться археологией. Для нашего времени это право может оказаться анахронизмом. В древней Руси Патриарх имел право печаловаться за невинно осужденных. Но представим себе, что у нас будет власть не милующая, но творящая правду. Представим себе, что наши суды будут выносить окончательные решения, согласные с требованиями правильного судопроизводства. Пред кем же в этом случае печаловаться Патриарху? В Отделе я спрашивал, что означает право печалования: мне этого не разъяснили. Если же мы будем этот пункт принимать теперь, то я полагал бы, что здесь должна быть речь не о «долге», а о «праве». Предоставит ли государство такое право Патриарху, мы не знаем, но мы-то должны наделить Патриарха правом, а не долгом. А практически это право поведет к тому, что Патриарх будет завален разного рода прошениями «неправильно осужденных», ибо каждому осужденному представляется, что он осужден неправильно. Таким образом, я полагаю, что этот пункт недостаточно продуман и углублен. Что касается права протеста, то это право более жизненно и отвечает потребностям переживаемого нами момента. Может быть, лучше было бы выразить здесь мысль о праве протеста, но без тех страшных слов, которые предлагает ввести сюда свящ[енник] Востоков. Сошлюсь на пример тех же пресловутых похорон большевиков под стенами Кремля. В этом случае были нарушены интересы Церкви, и Патриарх мог бы заявить протест. Таким образом, я предлагаю передать этот пункт на рассмотрение особой комиссии; если же собрание найдет возможным принять его теперь, то я полагал бы, что в нем речь должна идти о «праве» печалования, а не о «долге».
Л. К. Артамонов. Опыт настоящей жизни показал, что даже теперь голос Церкви, как Собора, многое уже сделал: он сохранил жизнь множества людей, которые без него погибли бы. В рассматриваемом пункте речь идет о праве печалования Патриарха в то время, когда Собора не будет, — как же не предоставить ему этого права? Мы, миряне, обращаемся к иерархам не только за молитвой, не только за исправлением треб, но мы обращаемся к ним и за советом, и за защитой. Повторяю, мы знаем случаи, как Церковь обращалась теперь с печалованием за людей, знаем, каковы были результаты этого печалования: сотня молодых людей была выпущена из тюрьмы и спасена от смерти. Голос Патриарха спас от разгрома Троице-Сергиеву лавру: наш доклад с П. И. Астровым от имени Патриарха произвел должное впечатление. Мы заявили, что Патриарх крайне озабочен положением лавры. И вот результаты: полетели туда две телеграммы, на другой день помчался автомобиль, чтобы прекратить творимые в лавре бесчинства. Таковы факты. В настоящее время мы видим убийства, грабежи, насилия. Голос Собора все растет в своем влиянии. Но Собор прекратится, и как же мы можем допустить, чтобы Патриарх не заменил Собора?
Свящ[енник] В. И. Востоков. Действительно, отдельные лица выступали с протестом против злоупотреблений власти, но им обыкновенно говорили: это не ваше дело, ваше дело ведать порученные вам отдельные области. А Патриарх есть первоиерарх всей России, его протест может иметь общегосударственное значение. Н. Д. Кузнецов указывает на то, что между такой властью, как Ленин и Коллонтай, и Патриархом не может быть ничего общего. Но что же делать? Приходится считаться и с такой властью. И Христос, если можно так выразиться, считался с Пилатом. Вопрос еще, кто лучше, кто хуже — Керенский ли или социалистическое Учредительное собрание?
Н. Д. Кузнецов. Член Собора архим[андрит] Владимир предлагает слово «долг» печалования пред государственною властью заменить словом «право» печалования. С точки зрения архипастырского положения Патриарха это будет, конечно, лучше. Если печалование не будет признано долгом Патриарха, как намечает Отдел, а лишь его правом, то, следовательно, Патриарх может и не пользоваться этим правом, если не найдет для этого подходящих условий. Но, с другой стороны, нельзя забывать, что право имеет соотносительное понятие обязанности. Если я получаю право на какие-либо действия по отношению к другому, то последний, в свою очередь, должен иметь соответствующую обязанность. В данном случае этим другим является государственная власть. Поэтому Церковный Собор, намеревающийся сообщить Патриарху право печалования, должен вместе с этим обязать государственную власть его принимать и придавать ему значение. Но Собор, конечно, не обладает такой властью. Над Собором и государственной властью не стоит и никакого высшего юридического порядка, который мог бы от имени Собора наделить Патриарха правом печалования, а государственную власть обязать его принимать. Таким образом, для установления за Патриархом действительного права печалования необходимо согласие на это со стороны государственной власти. Насколько осторожными и вместе высокими по духу нужно быть архипастырям в таком деле, как печалование, показывают 7-е и 8-е правила Сардикийского Собора и разъяснение их древними толкователями! Собор утверждает, что безвременные, весьма частые, и несправедливые просьбы епископов пред царем сделали то, что епископы не имеют такой благодати и дерзновения, какие должны иметь. По разъяснению Зонары это значит, что епископы уже не пользуются таким благорасположением и не считаются достойными почтения и не могут иметь дерзновения сколько должно. По причине такого ослабления архипастырского авторитета Собор в 8-м правиле предписывает, чтобы даже в самых необходимых случаях, когда епископы должны оказывать помощь прибегающим к Церкви для освобождения от наказания, они не являлись лично к императору, а посылали соответствующие ходатайства чрез своих диаконов. Вот свидетельство церковного сознания, что печалование не такое простое дело, как, по-видимому, кажется, многим членам Собора, и его нельзя навязывать Патриарху в качестве его долга.
Кроме того, из 7-го и 8-го правил Сардикийского Собора видно, что печалование считается принадлежащим епархиальным епископам, а Отдел предлагает возложить его на Патриарха. Что же, этим печалование снимается с епархиальных архиереев? Едва ли это было бы правильно. Епархиальный епископ все-таки лучше может знать, относительно кого из членов его паствы и как допустимо произвести печалование. Между тем, Патриарх, будучи один на всю Россию, имея много важных и сложных обязанностей по высшему церковному управлению, конечно, лишен будет возможности сам разбираться в обстоятельствах каждого дела. Когда всякого рода преступники узнают о возможности добиться чрез Патриарха сокращения или даже освобождения от наказания, то Патриарх, вероятно, будет завален разного рода просьбами и волей-неволей вынужден будет относиться к ним лишь формально и, может быть, делать ошибки при осуществлении печалования пред государственною властью.
Архиепископ Волынский Евлогий. Я не понимаю, как можно возражать против права печалования Патриарха. Это историческое право, издревле украшавшее Патриархов. И наши иерархи пользовались этим правом даже в эпоху татарского нашествия: святитель Алексей путешествовал к татарскому хану в Орду. Решительно нет оснований для возражений против этого права: оно искони существовало.
Докладчик проф[ессор] П. Д. Лапин. Снимать с Патриарха обязанность печалования или замалчивать эту обязанность я нахожу недопустимым. На Церкви лежит долг вносить в государственную жизнь начала справедливости и милосердия. Отказаться от этого своего долга Церковь, конечно, не может. Нельзя освобождать от этого долга и Патриарха, как представителя Церкви. Что Патриарх есть представитель Церкви — мы сейчас уже приняли.
Здесь указывалось на то, что нельзя нравственные обязанности облекать в юридические нормы. Я не могу с этим согласиться: среди канонов найдутся такие, которые опровергают эту мысль. Вот что говорит по нашему вопросу 7-е правило Сардикийского Собора. «Поелику многократно случается, что некоторые, за преступления свои на заточение или остров осужденные, или иному какому-либо осуждению подверженные, прибегают к Церкви, требуя милосердия: таковым не надлежит отказывати в помощи, но немедленно и без сомнения просити для них снисхождения. Аще и сие угодно, преподайте на сие согласие все. Ответствовали все: да будет постановлено и сие». Таким образом, на Патриархе должна лежать обязанность печалования за нуждающихся в милосердии. Говорят, что Патриарх должен иметь право печалования, а не обязанность. По-моему, наоборот: право можно осуществлять, можно и не осуществлять, а обязанность всегда остается обязанностью. Затем, на такое право должно быть согласие со стороны государства; в древности это право признано было государством. Указывают, что не пред всякою государственною властью удобно печаловаться. Но какова бы эта власть ни была, снять с Патриарха обязанность ходатайства пред ней нельзя. Мы знаем из истории случаи, когда иерарх ходатайствовал и пред такой властью, как Грозный, и пред татарами, гуннами и т. п. Что касается поправки, предлагаемой свящ[енником] Востоковым о необходимости для Патриарха возвышать голос свой по поводу всяких событий, происходящих в государстве, то я возражал бы против нее. Патриарх может касаться только церковной стороны событий, а это предусмотрено следующим пунктом, где говорится, что он обращается к Русской Церкви с учительными посланиями и пастырскими воззваниями.
Председательствующий. По поводу рассматриваемого пункта есть предложения совсем его исключить и есть предложения так или иначе его изменить. Сначала ставлю на голосование: нужно ли этот пункт сохранить?
Постановлено: пункт «е» сохранить.
Председательствующий. Ставлю на голосование следующую поправку свящ[енника] Востокова: «Имеет долг печалования пред государственной властью и возвышения своего правдивого архипастырского голоса вслух как государственной власти, так и всей страны, против всяких беззаконий и насилий, нарушающих интересы Православной Церкви, развращающих и соблазняющих народную душу».
Постановлено: поправку свящ[енника] Востокова отклонить.
Председательствующий. Ставлю на голосование пункт «е»: «Имеет долг печалования пред государственной властью».
Постановлено: пункт «е» принять в изложении Отдела.
Председательствующий. Позволю себе по поводу этого пункта сказать одно слово. Говорили здесь, что Сам Христос поручил иерархам право печалования. Но нельзя упускать из внимания и того, что если Патриарх будет ходатайствовать как лицо, избранное огромным большинством населения, и опирающееся на это большинство, его ходатайство будет иметь особую силу, и его будут слушать. Затем, еще одно замечание. По отдельным пунктам поступает множество поправок, часто совпадающих, которые потом обыкновенно отклоняются. Желательно, чтобы эти поправки вносились заблаговременно.
Митрополит Новгородский Арсений. Желательно, кроме того, чтобы вносящие поправки, иногда по существу очень сходные, заблаговременно входили в соглашение друг с другом, и тогда не было бы такого количества поправок, затрудняющих внимание и отымающих время. Нам нужно дорожить временем.
Председательствующий. Могу довести до сведения собрания, что по пункту «ж» имеются поправки проф[ессора] Громогласова, прот[оиерея] Бекаревича и И. Ф. Иорданского. Объявляю собрание закрытым. Следующее заседание завтра в 10 час[ов] утра.
Заседание закрыто в 2 часа 15 мин[ут].
Опубликовано: Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Пг., 1918. Кн. V. С. 117–148.
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 56. Л. 32–107. Машинопись. На первом листе помета: «Чернови[к]». Рукописные правки. Л. 108–144 об. Рукопись с отдельными машинописными листами и вклейкой в виде вырезки из типографского оттиска. Черновик.
РГИА. Ф. 833. Оп. 1. Д. 2. Л. 248–323. Машинопись. Черновик. Рукописные правки.