24 ноября 1917 г.
Заседание открыто в Соборной палате в 10 час[ов] 5 мин[ут] утра под председательством архиепископа Новгородского Арсения в присутствии 348 членов Собора.
На повестке заседания: 1) текущие дела; 2) доклад Отдела о высшем церковном управлении — о Священном Синоде и Высшем Церковном Совете (окончание); докладчик проф[ессор] И. И. Соколов; 3) доклад Редакционного отдела о разделе местных средств содержания приходского духовенства; докладчик В. Н. Самуилов.
Председательствующий. Считаю своею обязанностью сказать несколько слов, касающихся хода дел. Ведь целую неделю мы обсуждаем доклад. Из него можно бы выбрать два-три положения для обсуждения, а остальные принять без подробного обсуждения. Напоминаю, что до конца заседаний Собора осталось не больше трех недель, а между тем предстоит множество дел. Предстоит рассмотреть доклад о распределении дел между Священным Синодом и Высшим Церковным Советом, о правах Патриарха, об епархиальном управлении, о приходе, об учебных заведениях, о Грузии, об Украине. И если будем останавливаться долго на каждом пункте, — скажите, что из этого выйдет! Когда Председатель останавливает словоохотливого оратора, — говорят о насилии; но вы же поставите Председателю в вину, если много дел останется нерассмотренных; скажете, что Председатель плохо руководил ходом дел. Для чего же были работы в Отделах? Черновая работа должна быть произведена в Отделах, а не здесь.
Нужно также иметь в виду, что никогда, ни один закон не является совершенным, — необходимы бывают впоследствии исправления; а если мы не успеем установить плана здания, то с чем же явимся на местах? Каждый, по-видимому, хочет увековечить свое имя в истории и что-нибудь сказать. Искренно и с любовию говорю это. Дел масса. (Голоса: Правильно!) И по настоящей статье было 6–7 записок, а теперь уже 9; быть может, моя речь хотя несколько повлияет, и некоторые откажутся от слова. (Голоса: Нужно сокращение прений!) Подавайте об этом заявления. Итак, переходим к обсуждению статьи 18 доклада Отдела о высшем церковном управлении.
Б. А. Бялыницкий-Бируля. Я должен иметь в виду предупреждение Председательствующего, но следует принять во внимание, что пишутся основные законы, от правильности которых зависит правильность последующих законов. Конструируются высшие учреждения по известным законам, и смешивать их функции нельзя. Учреждения, которым принадлежат исполнительные функции, должны давать окончательное решение, и если этого не будет им предоставлено, они будут висеть в воздухе. Частные интересы будут страдать. Придется, быть может, ждать 5–6 лет окончательного решения. Наши исполнительные органы — Священный Синод и Высший Церковный Совет — соответствуют Совету министров. А вы знаете, что Совет министров решает дела окончательно, не дожидаясь, когда законодательное учреждение даст санкцию на решение? Поэтому является недопустимым, что по некоторым делам придется ждать решения три года. Не могу также согласиться, чтобы, в случае разногласий с Синодом, Патриарху предоставлено было право разрешить дело своею властью с тем, что он будет отвечать пред Собором. Ни один председатель Совета министров никогда не может так разрешать дела. Вопросы законодательного характера могут быть отложены, а дела управления нет. Далее, в Совете министров для всестороннего обсуждения дел признается, что все члены равны, а у нас Патриарх следит, чтобы Синод и Совет не выходили из пределов своей компетенции. Это мыслимо тогда, когда есть еще другая высшая постоянная законодательная власть. В Совете министров каждый может обсуждать, подлежит ли дело компетенции Совета.
Далее. И Патриарх, и Священный Синод, и Высший Церковный Совет будут заботиться о благе Церкви и стараться действовать согласно. Но они — все-таки человеческие учреждения, и поэтому должно считаться с возможностью разногласия между ними. Должно считаться и с таким моментом, что вопрос не будет внесен на рассмотрение Синода или Совета. Вспомним Никона, его борьбу не только с государственной властью, но и внутри Церкви. И представьте, начальственный Патриарх (говорю это, конечно, предположительно) будет стремиться решать дела по своему усмотрению, и мнения лиц, держащихся противоположной точки зрения, не будет вносить на обсуждение. Поэтому нужно тут сказать, что дела вносятся Патриарху, а затем и каждому в отдельности члену. Ведь Патриарх может совсем не внести известного дела на рассмотрение, может и снять с очереди. Следует отвергнуть мысль, что Патриарху предоставляется это право. Ему может быть предоставлено право протеста. Но как должно осуществляться это право протеста? Нельзя откладывать дел по управлению до Собора, как предлагает граф Д. А. Олсуфьев. Должно предоставить все способы разрешить и до Собора недоразумения. Когда в определенный срок заявлен протест, то дело снова передается Синоду и Совету по принадлежности, я бы сказал лучше, соединенному присутствию, как более компетентному учреждению. И я бы рекомендовал, чтобы в этом соединенном заседании участвовали все наличные члены состава в данный момент. Скажут, что компетенция Синода одна, а соединенного собрания, состав которого смешанный, другая. Но ведь и Собор во всей массе имеет смешанный характер, и он будет же решать все дела. Поэтому нужно предоставить решение дел и соединенному собранию с тем, чтобы решения его входили в законную силу. Но наша статья не отвечает на задачу о высших законодательных учреждениях. Кто будет удовлетворять законодательные нужды до Собора? И вот при редакции ст. 18 следует обратить внимание на 87-ю ст. Положения о Государственной думе, где правильно для каждого данного момента решается вопрос. Должно предоставить и Патриарху право постановлять решение, применительно к 87-й ст. Не следует опасаться предоставить Патриарху такое право. Мы видим, что жизнь требует сильной энергичной власти. Несомненно, Патриарх будет отвечать за последствия своих решений и будет осторожно пользоваться этим правом, но будет большая польза от его влиятельного руководства. Многие государства не знают этого права, но значение этого права, в зависимости от разных условий, колоссально и представляет большую выгоду. И Россия находится в таком периоде, когда единоличная власть может создать многое, подобно тому, как это многое она создала в Германии, где за правительством признано право самостоятельно издавать закон. Я прямо скажу, что разрешение всех недоумений должно предоставить Патриарху и в конечном виде 18-ю статью формулировать так:
«Все, подлежащие разрешению Священного Синода и Высшего Церковного Совета, а равно и соединенных присутствий последних, дела вносятся на рассмотрение сих установлений по почину Патриарха. Такое же право почина в этом отношении принадлежит и каждому отдельному члену Синода и Совета по принадлежности.
Поступившие на разрешение указанных учреждений дела Патриарх не вправе своею властью снимать с обсуждения, а равно не вправе препятствовать постановлению по ним решения либо приостанавливать приведение сих решений в исполнение, разве бы принятое решение было признано им не соответствующим высшим интересам и благу всей Церкви.
В таком случае, Патриарху предоставляется право протеста, который должен быть заявлен им в том же заседании, и затем изложен в трехдневный со дня постановления решения срок в письменной форме, после чего дело не позднее семидневного срока со дня поступления протеста передается на новое рассмотрение соединенного присутствия Священного Синода и Высшего Церковного Совета, причем в разрешении его обязательно принимают участие все наличные присутствующие в данную сессию члены обоих учреждений.
Если Патриарх, однако, не найдет возможным согласиться с новым разрешением дела, то таковое по его протесту либо приостанавливается производством и передается на окончательное разрешение ближайшего Всероссийского Поместного Собора, либо оставляется решение без исполнения, и им по делу принимается самостоятельное решение, за которое он является ответственным пред Собором.
В случае спешности и важности дела и признания Патриархом необходимости передачи его на разрешение Поместного Собора, Патриарх, с согласия Синода и Совета, может созвать Чрезвычайный Собор».
Собор Патриарх должен созывать с согласия Синода и Совета, так как Собор стоит больших денег, и должно дать гарантии, что тщательно будет взвешена необходимость созвания Собора.
Председательствующий. Прекрасная речь, но я не уловил всего: другие, думаю, — тоже: следовало бы формулу заранее выставить в разных местах, чтобы каждый мог вникнуть в сущность ее; а то формула прочитывается прямо здесь, и нельзя определить сразу ее смысл и значение. Мы занимаемся при условиях некультурных в типографском смысле. Поправку следовало предварительно отпечатать или размножить на множителе, представить за неделю, или хотя бы дня за два, чтобы каждый мог прочитать ее. Жалею труда оратора.
Б. А. Бялыницкий-Бируля. Я все говорил в Отделе.
П. Б. Мансуров. Я не успел обдумать слов предшествующего оратора, который внес серьезное предложение, но считаю нужным поддержать одну мысль о том, что Патриарх должен быть не только исполнительным органом, но ему должны быть предоставлены и временные законодательные функции. Это мысль здоровая. Нельзя роль высших учреждений свести на три года только к исполнительным функциям; несомненно, в их лице мы должны иметь правомочные органы, которые должны отвечать на все требования жизни. И нельзя ограничиться тем, о чем он говорил в начале, сравнивая Патриарха с председателем Совета министров, нельзя предоставлять ему только административно-исполнительные функции. Нужно отвечать на требования жизни более широко.
Обращаюсь теперь к тому, что было сказано на предшествующем заседании. Все наши суждения о власти Патриарха основываются на 34-м Апостольском правиле, где говорится о правах первоиерарха. На основании этого правила отрицают за ним право временного veto, которое думаем предоставить Патриарху. Указывают, что Патриарх не должен иметь других прав, чем все остальные епископы, так как он только первый между равными. Действительно, это основное начало, что Патриарх не выделяется из состава прочих епископов. Это правило мудрое. По этому правилу первоиерарх не есть начальник, но за ним признаются особые права. Он не есть начальник, но без его рассуждения епископы ничего не могут решить, как и он без их рассуждения.
Следовательно, тут устанавливается взаимная связь, и эта связь так мудро установлена, что лучше нельзя и придумать. Действительно, первоиерарх имеет особое положение, и это положение следует предоставить и Патриарху. Право временного veto не выходит из пределов того, что предоставляет первоиерарху Апостольское правило, и для блага Церкви оно необходимо. Указывают на пример Константинопольской Церкви, где не представлено Патриарху этого права. Но позвольте указать, что в жизни Церкви вследствие именно этого произошли затруднения. Патриарх Иоаким III, вследствие разногласий с Синодом, принужден был оставить престол, несмотря на любовь и преданность народа, и Синод имел основание, опираясь на устав, не давать ему прав. Эти затруднения заставили его удалиться на Афон, и только чрез 17 лет скитальчества он возвратился на свою кафедру. Итак, право veto должно быть предоставлено Патриарху.
С. А. Котляревский. Мне кажется, во-первых, что начало статьи может быть опущено, потому что оно дает повод к некоторым недоразумениям. Здесь говорится, что Патриарх имеет право не допускать рассмотрения дел, превышающих компетенцию Синода и Совета. Само собою разумеется, что у каждого председателя есть обязанность направлять суждения членов тех или других учреждений, и Патриарх должен предохранить Священный Синод и Высший Церковный Совет от таких суждений, которые выходят за пределы их компетенции. Спрашивается: от кого же предохранять? От Собора? То есть Священный Синод и Высший Церковный Совет будут стремиться разрешать дела, подлежащие ведению только Собора? Но такая возможность маловероятна и едва ли нужно ее подчеркивать. С другой стороны, это право дает повод к недоразумению, и потому лучше эту часть статьи опустить.
Не совсем удовлетворительна редакция и второй части статьи: «В прочих же делах Патриарх не может останавливать заседание Синода и Совета или препятствовать им принимать решения, почему-либо неугодные ему, исключая решения, которые, по обоснованному мнению Патриарха, не соответствуют благу и пользе Церкви. В таких случаях Патриарх имеет право объявить протест, и тогда дело переходит на ближайший Всероссийский Поместный Собор, и дальнейшее производство его в Синоде и Совете приостанавливается. В случае же спешности и важности дела для решения его Патриарх может собирать Чрезвычайный Собор». Тут, собственно, важна последняя фраза. Может быть, с нее следовало бы начать. Первая половина статьи не необходима, содержание ее само собою очевидно. Что касается второй половины, то она затруднительна. По существу, здесь вопрос правового порядка. В случае конфликта между Патриархом, Синодом и Советом дела восходят на разрешение высшей инстанции, которою является Собор. Но, конечно, это в одном отношении затруднительно: Собор может собираться один раз в три года, а могут быть дела, не терпящие отлагательства. Если их отложить до Собора, то они и совсем с очереди снимутся. С другой стороны, передать решение Священному Синоду и Совету тоже не практично: этим не достигается проверка мнений. Я и полагаю, что лучше оставить статью в том виде, как она есть в настоящее время, тем более что ведь и оговорка есть в статье: «в случае же спешности и важности дела, для решения его Патриарх может собирать Чрезвычайный Собор». Пока не обнаружилось неудобств, можно принять статью. Собор собирается после долгого промежутка времени в первый раз, и опыт покажет удобства и неудобства. Пока же до обнаружений опыта я предлагал бы принять систему, по которой конфликты между Патриархом и Синодом и Советом разрешались бы Собором. Это соответствует тому принципу и тем началам, которые положены в основу проекта.
П. И. Астров. Я совершенно согласен с последним словом С. А. Котляревского, что жизнь покажет те или другие удобства или неудобства. Я думаю, что нам не следует останавливаться на частностях, на поправках, а следует принять статью в полном объеме, как вышла она из Отдела. Статья содержит то здоровое ядро, которое должно быть положено в основу. С. А. Котляревский говорит, что начало ее очевидно само собою, что председатель должен следить за подсудностью; это ясно, — так чего же бояться? Недоразумений не будет, а польза большая. Лицо будет отвечать за то, что работа идет правильным путем в известных пределах, и не канцелярия будет это делать, а сам председатель. Частности, отдельные слова не должны останавливать нашего внимания, а существенные мысли тут высказаны. Я полагаю, что вторую часть статьи должно принять в полном объеме, и на отдельные слова и редакционные изменения этой статьи не стоит тратить времени. А существо дела — это связующее живое начало соборности. Если Собор и малый Собор (т. е. Синод и Совет) стоят во главе управления, то должна быть живая связь между малым и большим Собором. Этой связью и является Председатель того и другого Собора. Предвосхищения власти нет. Председатель не может чего-либо сделать своею властью. Единственно он может перенести дело с малого Собора на большой. Но ведь это предоставляется и частным лицам, которые могут обратиться в Собор с жалобами на решение Синода и Совета. И если частные лица будут пользоваться этим правом, то каким образом будет лишен этого права тот, кто ответствен пред Собором и кто является живою связью? Собор — учреждение многоликое, почти лишенное непосредственного наблюдения. И поэтому положение об обязанностях Патриарха, я думаю, следует принять в такой редакции, как она изложена.
Епископ Минский Георгий. Мне кажется, что ст. 18 в том виде, как она изложена, не может быть принята. Что касается начала этой статьи о предоставлении Патриарху права не допускать рассмотрения известного рода дел, то я думаю, что всякий председатель, если дело превышает компетенцию учреждения, не допустит его рассмотрения. Известно, что есть дела, подлежащие компетенции только Собора, и Патриарх не должен допускать их разрешения. Но я не согласен с гр[афом] Д. А. Олсуфьевым и С. А. Котляревским, что Патриарху должно быть предоставлено право veto, если он находит это нужным для пользы и блага Церкви. Я должен сказать, что предоставление этого права противоречит формуле, что Патриарх — первый между равными. Раз предоставляется veto, то он не первый между равными, а начальник. Затем, право veto не предоставлено Патриарху в Константинопольской Церкви. Почему думать, что Патриарх будет больше заботиться о Церкви, а епископы, которые будут не соглашаться с ним и противоречить, — меньше? Оснований для этого нет. Я согласен с Н. Д. Кузнецовым, что право veto не может быть предоставлено Патриарху, а Патриарх и епископы должны действовать согласно на благо Церкви. И если епископы расходятся с Патриархом, то неизвестно, кто заблуждается. Что касается Высшего Церковного Совета, то veto должно быть предоставлено Патриарху, но не лично, а совместно с епископами Высшего Церковного Совета. На настоящем, напр[имер], Соборе Совещанию Епископов предоставлено право veto, потому что Собор состоит из разных элементов. И в Высшем Церковном Совете вместе с епископами участвуют и другие члены, и если состоится решение, с которым епископы несогласны, это не будет церковное решение, потому что, где нет епископа, там нет и Церкви. Таким образом, veto по отношению к Синоду должно быть уничтожено, а по отношению к Высшему Церковному Совету должно быть предоставлено Патриарху совместно с другими епископами.
Граф Д. А. Олсуфьев. Я прочту редакцию второй половины 18-й статьи: «В таких случаях (т. е. когда решения Синода и Совета, по обоснованному мнению Патриарха, не соответствуют благу и пользе Церкви) Патриарх имеет право объявить протест, и тогда дело переходит на ближайший Поместный Собор, и дальнейшее производство в Синоде и Совете приостанавливается. В случае же спешности и важности дела, для решения его Патриарх может собирать Чрезвычайный Собор».
Я думаю, что в этих случаях надо перенести дело на новое рассмотрение этих учреждений чрез три месяца, причем на этом собрании должно быть не менее трех четвертей общего числа членов. Если установить право пересмотра, то следует рассматривать дело в более полном составе, и решение его будет более обдуманное. Право переносить дело на Собор остается. У Патриарха есть общее право созвать Собор. А если дело не настолько важно, то может быть вновь решено в Синоде и Совете при более полном составе членов — не менее трех четвертей, и решения их должны быть обязательны. На изменении первой части я продолжаю настаивать. Есть большая опасность предоставить Патриарху самостоятельное право определять, какие дела подлежат рассмотрению, и какие нет. В подчиненных органах это право должно быть дано председателю, а в высших — нет. Это произвол, и я редактировал бы начало этой статьи в совершенно обратном смысле. Все дела, поступившие в Синод и Высший Церковный Совет, должны быть докладываемы, и сами учреждения определят, подлежат они их ведению или нет. Если дела поступили неправильно, их передают в соответствующее учреждение или в соединенное заседание. Для рассмотрения вопроса о распределении дел Священный Синод и Высший Церковный Совет могут образовать особую распорядительную комиссию при Патриархе из равного количества членов по 2-3, которая и будет исполнять черновую работу по распределению дел. Но, конечно, в случае малейших сомнений, дело о распределении будут решать сами учреждения, а не Патриарх.
Н. Д. Кузнецов. Я рад, что даже из среды епископов раздался голос преосвященного Георгия, подтверждающий справедливость моих соображений о недопустимости наделять Патриарха правом протеста на решения Синода и Высшего Церковного Совета. Но я не могу согласиться с епископом Георгием, когда он предлагает установить на решения одного Совета право протеста для Патриарха вместе с присутствующими там архиереями. В этом учреждении, насколько можно пока предполагать, будут рассматриваться церковные дела более внешнего характера, имущественные, школьные и т. д. Они едва ли очень глубоко могут затрагивать внутреннюю сторону церковной жизни, нарушать догматы, подрывать канонические основы Церкви и т. п. Поэтому даже при допущении для Патриарха права протеста вообще, в нем совершенно нет нужды по делам Совета, как в форме единоличной, так и в предлагаемой епископом Георгием. Но, конечно, уж если устанавливать здесь право протеста, то оно должно быть дано всем архиереям Совета во главе с Патриархом.
Что касается первой части 18 статьи, то она, по моему мнению, может быть принята. Патриарх будет Председателем Синода и Совета, и ближе других их членов стоять к самому течению всех дел. Кому же, как не Патриарху, всего удобнее будет следить, чтобы эти учреждения не решали дела, не соответствующие их ведомству? Но, конечно, право возбуждения вопроса об этом должно принадлежать и каждому члену Синода и Совета в интересах охранения порядка в церковном управлении и для избежания последствий ошибок, возможных со стороны Патриарха.
Относительно же всей второй части 18-й статьи я поддерживаю все возражения, высказанные мной вчера, и в дополнение к ним прошу обратить внимание еще на следующее. Одно из общих положений о Патриархе, принятых Собором, говорит, что он подотчетен Собору вместе с Синодом и Советом. При таких условиях предоставлять Патриарху право протеста или единоличного решения дела вопреки мнению Синода или Совета — это значит изменять уже установленное отношение к Собору Синода и Совета; ответственность или подотчетность этих учреждений Собору уже не может быть не только одинаковой, но даже и совместной с Патриархом. Член Собора П. И. Астров право протеста дли Патриарха обосновывает на необходимости связи между Синодом и Советом и Собором, и этой связью в его глазах является только Патриарх. Но П. И. Астров, по-видимому, забывает, что достаточной связью между Собором и постоянными органами Церковного управления будут служить епископы, члены Синода и Совета, являющиеся в то же время и непременными членами Собора. Если стать на эту точку зрения, то право протеста нужно допустить и для всех епископов в Синоде и Совете. Когда я слушал вчера и сегодня лиц, настаивающих на праве протеста для Патриарха, мне все время хотелось заметить им: отчего вы, во избежание недоразумений, не скажете прямо, что не намерены считаться с прежними положениями о Патриархе, и почему не предлагаете составить новые? Насколько далеко уходят некоторые от этих положений, ясно показывает сказанное сегодня членами Собора П. Б. Мансуровым и Б. А. Бялыницким-Бируля. Оба они явно уже не смотрят на Патриарха как на первого епископа, 34-м Апостольским правилом обязанного ничего не делать без рассуждения других епископов: они добиваются резко выделить Патриарха из среды других епископов, вывести его из положения первого между равными и наделить даже единоличной законодательной властью. Член Собора Б. А. Бялыницкий-Бируля прямо сравнил власть Патриарха ни более ни менее, как с властью государя, действующего по 87-й ст. учреждения Государственной думы. Согласно ст. 87, император во время перерыва деятельности законодательных учреждений мог издавать законы, которые затем должны были поступать на их рассмотрение и получать их одобрение. П. Б. Мансуров называет соображение Б. А. Бялыницкого-Бируля здоровой мыслью, предоставляющей Патриарху временные законодательные функции, по-видимому, на время до ближайшего Собора. С этой точки зрения, по моему мнению, придется дополнить и самое положение о Соборах в том смысле, что в России, наряду с Соборами, законодательная власть принадлежит Патриарху. Я полагаю, что Собор не разделит подобных соображений, способных сразу же у многих вызвать отрицательное отношение к институту патриаршества в России, на который здесь возлагали столько надежд.
Проф[ессор] Ф. И. Мищенко. Собор не должен принимать ст. 18 в целом, а только самую последнюю ее часть, ибо все остальное решительно неприемлемо; самая мысль здесь не ясна, эту мысль надо найти и для этого, а также для редактирования статьи, надо образовать особую комиссию. Первые слова содержат в себе такую мысль, что если ее принять, как говорящую об обыкновенных правах председателя, то незачем ее и помещать, она лишняя, если не подразумевается здесь какое-нибудь особое значение.
В дальнейших словах сначала говорится одно, а потом совершенно противоположное, так что получается внутреннее противоречие: то Патриарх не может остановить решения, то, по обоснованному мнению, может. Так выражаться нельзя. Разве у Патриарха вообще могут быть необоснованные мнения? Разве дело только в том, чтобы изложить особое мнение письменно? Ведь при такой редакции можно, во имя блага Церкви, всякое дело остановить. Эти строки надо изложить иначе. Последние же строки «в случае же спешности» и т. д. и сейчас можно принять. Что касается права протеста, то, может быть, надо дать право veto Патриарху, но с таким, например, условием, чтобы, если он не согласен с решением Синода, Синод вторично пересмотрел дело в известный срок и в определенном составе членов; но если и тогда постановление окажется для него неприемлемым, то конфликт переносится в экстренно созываемый Собор. Итак, конкретное мое предложение: принять конец ст. 18, а всю первую ее часть средактировать чрез особую комиссию в течение 10 минут.
Председательствующий. По моему мнению, черновая работа должна быть в Отделе, а не здесь; надо соблюдать время в интересах дела и представлять сюда обоснованные положения. Теперь я в затруднении, как поступить. Вопрос важный, и в спешном порядке неудобно его редактировать, а потому откладываю окончательное суждение по этой статье до завтра, чтобы за это время было успешно проведено дело средактирования.
Епископ Минский Георгий. По моему мнению, возвратить статью в Отдел с поручением рассмотреть ее в спешном порядке.
Председательствующий. Эту статью сегодня пропустим и перейдем к следующей.
Прот[оиерей] К. М. Аггеев. Отдел обнаружил свою неспособность, и надо передать статью в особую комиссию.
Председательствующий. О неспособности или способности Отдела Вы говорить не вправе.
Ставлю на голосование предложение о поручении Отделу о высшем церковном управлении переработать ст. 18 и редакцию ее представить к следующему заседанию Собора 25 ноября.
Постановлено: принять предложение.
Председательствующий. Статья 19: «Когда в общих собраниях Священного Синода и Высшего Церковного Совета рассматривается дело по жалобе на действия Председателя или присутствующих в оных членов, то заинтересованное лицо при докладе может присутствовать и давать объяснения, но при решении дела обязано оставить зал заседаний, причем Председатель, когда оставляет зал заседаний, передает председательство старейшему по сану из присутствующих иерархов».
Кн[язь] Е. Н. Трубецкой. Конец статьи выражен неудачно: Председатель, заинтересованный в деле, передает председательствование только при решении дела; значит, все суждения по делу, в котором он заинтересован, происходят при нем и им направляются. Это ненормально: надо с самого начала передавать председательствование другому лицу; слова: «причем Председатель, когда оставляет заседание» и проч[ие] не следует совершенно включать, а следует выразить ту мысль, что и Председатель в делах, в которых он является лицом заинтересованным, не должен быть председательствующим.
Председательствующий. Ставлю на голосование поправку кн. Е. Н. Трубецкого: «при рассмотрении дела по жалобе на Председателя, он передает председательство старейшему по сану из присутствующих иерархов».
Постановлено: принять поправку кн[язя] Е. Н. Трубецкого.
Председательствующий. Принимается ли теперь вся ст. 19 с принятой поправкой?
Постановлено: принять ст. 19 с поправкой кн[язя] Е. Н. Трубецкого в следующем изложении: «Когда в общих собраниях Священного Синода и Высшего Церковного Совета рассматривается дело по жалобе на действия Председателя или присутствующих в оных членов, то заинтересованное лицо при докладе может присутствовать и давать объяснения, а при решении дела обязано оставить зал заседаний. При рассмотрении дела по жалобе на Председателя он передает председательство старейшему по сану из присутствующих иерархов».
Председательствующий. Статья 20: «Все журналы и определения Священного Синода и Высшего Церковного Совета подписываются сначала Председателем и за ним всеми членами, присутствовавшими на заседании, хотя бы некоторые из них и были не согласны с принятым решением и подали отдельное мнение».
Н. Д. Кузнецов. Ст. 20 не так проста, как, по-видимому, кажется некоторым. В изложении Отдела она несет на себе ясную печать наших дореформенных учреждений прежнего строя, которые при нем так и не дождались реформы. К таким учреждениям принадлежит, например, даже существующий до сих пор Судебный департамент Сената; к числу их относится и преобразовываемый Собором Святейший Синод. В этих дореформенных учреждениях, не исключая и Святейшего Синода, журналы или определения по решенным делам подписываются участвующими на заседании членами спустя то или другое время, иногда и довольно продолжительное. Случалось, что в этот промежуток времени решившие дело лица изменяли свои мнения. Журналы или определения составлялись в другом духе и в таком виде подписывались. Иногда это, может быть, происходило под влиянием более внимательного отношения к делу со стороны людей, его решавших, а иногда совершалось по односторонней просьбе заинтересованного в исходе дела лица и учреждения или под воздействием какой-либо важной особы.
Известно немало случаев, когда кто-либо, узнав о том или другом решении своего дела, например, в Синоде, затем вдруг получал копию с определения Синода, излагавшую другое решение, не то, которое было принято на заседании. Нечего, конечно, и говорить, какие чувства накоплялись в обществе относительно этих дореформенных учреждений, и как невысоко оценивался их авторитет. Неужели же эти опыты жизни должны быть оставлены нами без внимания, и Собор допустит возможность такого порядка в новых учреждениях, Священном Синоде и Высшем Церковном Совете? В рассматриваемой статье ничего не сказано о сроке, в который должны быть подписываемы журналы и определения Синода и Совета, и это открывает полную возможность повторения прежних указанных мной случаев.
Во избежание этого, я предлагаю в конце статьи 20 добавить: «Резолюция же решения подписывается Председателем и всеми членами в тот же день, не выходя из заседания».
Б. А. Бялыницкий-Бируля. Я согласен, что статья неудачно средактирована, но и с мнением Н. Д. Кузнецова но согласен: Синод не судебное, а административное учреждение, и разве нельзя пересмотреть дело, если новые обстоятельства для этого окажутся?
Председательствующий. Кроме поправки Н. Д. Кузнецова к ст. 20, есть еще предложение прот[оиерея] К. М. Аггеева: исключить ст. 20 совершенно. Ставлю это предложение на голосование.
Докладчик проф[ессор] И. И. Соколов. Я решительно протестую против этого, так как мне, как докладчику, не было предложено сказать заключительное слово по статьям 18, 19 и 20.
Председательствующий. По ст. 18 вам будет предоставлено заключительное слово завтра. По другим же статьям вы не заявили своевременно о своем желании воспользоваться правом сказать заключительное слово, а говорите об этом тогда, когда ст. 19 уже принята и производится голосование по ст. 20. Впрочем, по ст. 20 Вы можете еще сказать слово.
Докладчик проф[ессор] И. И. Соколов. Предлагаю принять ст 20 целиком, без поправки Н. Д. Кузнецова, как не касающейся существа дела.
Председательствующий. Итак, я ставлю прежде всего на голосование предложение прот[оиерея] К. М. Аггеева совершенно исключить ст. 20.
Постановлено: предложение отклонить.
Председательствующий. Ставлю теперь на голосование поправку Н. Д. Кузнецова: «резолюция о решении дела должна быть подписана всеми присутствующими в тот же день, не выходя из заседания».
Постановлено: поправку принять и изложить статью 20 в следующем виде: «Все журналы и определения Священного Синода и Высшего Церковного Совета подписываются сначала Председателем и за ним всеми членами, присутствовавшими на заседании, хотя бы некоторые из них и были не согласны с принятым решением и подали отдельное мнение, резолюция же о решении дела должна быть подписана всеми присутствующими в тот же день, не выходя из заседания».
Председательствующий. Статья 21: «По подписании определения Священного Синода и Высшего Церковного Совета входят в силу и не подлежат пересмотру, исключая того случая, когда будут представлены новые данные, изменяющие самое существо дела».
Н. Д. Кузнецов. В ст. 21 Отдел предлагает установить, что определения Синода и Совета входят в силу по их подписании, но относительно их допускается пересмотр, когда будут представлены новые данные, изменяющие самое существо дела. Не следует забывать, что Синод и Высший Церковный Совет, как постоянные органы церковного управления, будут подчинены Собору, как высшей церковной власти в Русской Церкви. Поэтому едва ли будет соответствовать подчиненному положению этих учреждений, если определения их по всем без исключения делам считать окончательно вступившими в законную салу с момента их подписания и не допускать права принесения на них жалоб Собору Русской Церкви. Но мало того: этим же самым подчиненным Собору учреждениям Отдел предоставляет право пересматривать свои собственный решения, когда они сами же признают, что представлены новые данные по сему делу, изменяющие его существо. Так поступать считал себя вправе и прежний Святейший Синод. Кто близко знал наше церковное управление, тому случалось наблюдать, например, такие случаи: по какому-либо бракоразводному делу приносилась жалоба в Синод; по ней уже состоялось то или другое решение; недовольная сторона начинала отыскивать какое-либо, по ее мнению, новое обстоятельство, не имевшееся в виду при рассмотрении дела, вместе с этим она умоляла влиятельных членов Синода перерешить дело, обращалась с такими просьбами к обер-прокурору или другим важным лицам. И вот, без ведома другого супруга, уже расположившего свою жизнь, в зависимости от состоявшегося решения Синода, это решение вдруг изменялось на противоположное. Мне известен случай, когда этот последний супруг, с своей стороны, тем же путем добивался еще нового пересмотра решения Синода, который восстановлял свое первое решение. Нечего, конечно, и говорить, что нечто подобное тем более могло происходить по делам административным, например, о переводе епископов, по жалобам на них духовенства и т. д. А разве все это не подрывало сознания законности и не возбуждало недоверия к Синоду? Неужели же Собор откроет возможность подобных случаев в новом Синоде и Высшем Церковном Совете? Если и возможно говорить о пересмотре решений этих учреждений, то уже никак не ими самими, а высшей для них инстанцией — Собором. Пусть сам Собор рассматривает, представлено ли новое доказательство, достаточное для пересмотра дела. После этого Собор может или сам решить дело, или, отменив прежнее решение, предписать Синоду или Собору по принадлежности снова обсудить дело, приняв во внимание новое обстоятельство. Нужно иметь также в виду, что вовсе не всякое новое доказательство может дать основание к пересмотру дела, а лишь то, которое заинтересованные в деле лица или обвиняемый лишены были возможности, по независящим от них причинам, представить во время производства дела до постановления окончательного решения. Если же допустить порядок, предлагаемый Отделом, то пересмотрам дел в Синоде и Совете может не быть конца, и все перестанут верить их решениям. Поэтому для охранения авторитета этих учреждений и укрепления в церковном обществе чувства законности необходимо или вовсе исключить слова о пересмотре дела по новым данным, или указать, что разрешение этого вопроса принадлежит Собору.
Б. А. Бялыницкий-Бируля. Нельзя смешивать двух понятий. Есть дела, касающиеся частных интересов, по частным ходатайствам, где решения Синода и Совета должны быть окончательными. Но есть дела общие, вопросы церковно-политического характера. Неужели высшее учреждение не может пересмотреть постановлений по этим вопросам? Неужели Синод и Совет не могут изменить решений по общим вопросам, если этого потребуют обстоятельства? Конструируя так статью, забыли задачу учреждений, забыли, что в междусоборный период не будет высшего установления, куда бы можно перенести дело. Абсурдно три года — до нового Собора — ждать решения и приостанавливать жизнь. Мы должны отметить, что Синод и Совет — учреждения не только для управления, но законодательные и административно-судебные. Вопросы церковно-политического характера можно перерешить, а в административно-судебных делах решения их должны иметь окончательную силу.
Председательствующий. Голосую поправку П. Д. Россиева: «Решения Синода не подлежат пересмотру, если не будут представлены новые данные, изменяющие суть дела».
Постановлено: поправку отклонить.
Председательствующий. Ставлю на голосование поправку Н. Д. Кузнецова: «исключая того случая, когда будут представлены новые данные, изменяющие самое существо дела, но лишь по делам церковной политики».
Постановлено: поправку отклонить.
Председательствующий. Ставлю на голосование ст. 21 в изложении Отдела.
Постановлено: принять ст. 21 в изложении Отдела.
Председательствующий. Статья 22: «Председатель Священного Синода и Высшего Церковного Совета имеет общее наблюдение за правильным течением дел в канцеляриях Синода и Совета и состоящих при них учреждений и своевременным и точным исполнением принятых постановлений».
В. П. Шеин. Я предлагаю ст. 22 исключить, ибо полагаю, что такое наблюдение надо предоставить соответствующим лицам канцелярии.
Проф[ессор] П. П. Кудрявцев. Не могу согласиться с В. П. Шеиным, так как не могу себе представить, что на Председателе, в конце концов, не лежит обязанности наблюдения за канцелярией; может быть, желательна иная только редакция, но нужен авторитет Председателя, чтобы двигать дело надлежаще.
Гр[аф] Д. А. Олсуфьев. Предлагаю в выражении «имеет общее наблюдение» заменить слово «общее» словом «высшее».
Докладчик проф[ессор] И. И. Соколов. Прошу принять статью, ибо для Председателя не безразлично, как происходит течение дел; он следит за точностью и своевременным исполнением дел, замена же слова «общее» словом «высшее» не имеет большого значения.
Председательствующий. Голосую ст. 22 с заменою в ней слов «общее наблюдение» словами «высшее наблюдение».
Постановлено: принять ст. 22 в следующем изложении: «Председатель Священного Синода и Высшего Церковного Совета имеет высшее наблюдение за правильным течением дел в канцеляриях Синода и Совета и состоящих при них учреждений и своевременным и точным исполнением принятых постановлений».
Председательствующий. Статья 23: «Патриарх совместно с Священным Синодом и Высшим Церковным Советом устанавливает внутренний распорядок заведования канцеляриями сих учреждений и личным их составом, но члены Синода и Совета не могут занимать должностей начальников состоящих при Синоде и Совете учреждений».
В. П. Шеин. И относительно этой статьи я должен сказать, что первая часть ее должна быть исключена, как не соответствующая значению Патриарха, и, кроме того, она уже заключается в сущности в ст. 22. Неужели сам Патриарх должен будет следить за частностями внутреннего распорядка учреждений, следить, например, за тем, в какие часы служащие являются на занятия, наблюдать за подшиванием бумаг? Я думаю, что все это совсем не подходит Патриарху: он может поручить это секретарю или кому-либо другому. Итак, я нахожу, что первая часть статьи должна быть исключена.
Гр[аф] Д. А. Олсуфьев. Частица «но» в ст. 23 лишняя. А потом, прошу разъяснить, какие начальники учреждений здесь разумеются?
Докладчик проф[ессор] И. И. Соколов. Первую часть статьи надо сохранить, ибо она говорит об установлении внутреннего распорядка учреждений, где высший надзор необходим. Члены Синода не могут занимать должностей в подведомственных им учреждениях, т. е. в Училищном совете, Учебном комитете, Издательском совете и т. п.
Председательствующий. Ставлю на голосование поправку В. П. Шеина об исключении первой части ст. 23.
Постановлено: поправку отклонить и ст. 23 принять в изложении Отдела.
Председательствующий. Статья 24 и примечание к ней: «Священный Синод и Высший Церковный Совет, по принадлежности, распределяют между членами сих учреждений заведование кругом дел, подлежащих решению оных.
Примечание. Заведующие кругом дел члены Синода и Совета озабочиваются правильностью и срочностью докладов в оных».
Ставлю эту статью и примечание к ней на голосование.
Постановлено: принять ст. 24 и примечание к ней в изложении Отдела.
Докладчик проф[ессор] И. И. Соколов. Прошу разрешения сказать несколько слов по поводу ст. 18.
Председательствующий. По праву Председателя не могу позволить, скажете завтра.
В 12 час[ов] объявляется перерыв.
Заседание возобновляется в 12 час[ов] 15 мин[ут] дня.
Помощник Секретаря В. Н. Бенешевич. Соборный Совет в заседании 23 ноября обсуждал заявление членов Собора за подписью 25 лиц о немедленном сношении с представителями власти в России об освобождении из Петропавловской крепости содержащегося там в заключении бывшего министра исповеданий А. В. Карташева и, в крайнем случае, о немедленном допуске к нему на свидание его родственников с необходимыми теплыми вещами, ввиду крайне болезненного состояния его.
Соборный Совет постановил сделать следующее обращение к лицам, имеющим ныне власть:
«В Петропавловской крепости вместе с другими членами Временного правительства доныне находится в заключении министр исповеданий А. В. Карташев. Государственная деятельность его за 7 месяцев пребывания его в составе правительства протекала на глазах всего русского общества и запечатлена была неизменною верностью тем началам, которые положены в основу нового государственного строя России. А. В. Карташев вышел из простой крестьянской среды и никогда не стремился к широкой общественной или государственной деятельности. Привлечение его к участию в составе правительства было для него и неожиданным, и до некоторой степени случайным, так как, только уступая настойчивым просьбам общественных деятелей, ставших у власти в первые дни революции, он согласился вступить в состав правительства сначала на правах товарища обер-прокурора, затем обер-прокурора и, наконец, министра исповеданий.
Для Православной Церкви деятельность А. В. Карташева была в высшей степени благотворною и отмечена неизменно сочувственным его отношением ко всем ее нуждам. При его, между прочим, деятельном участии мог состояться тот Церковный Собор, о котором давно мечтали лучшие сыны Церкви Христовой, и которого не могла дать Церкви власть старого порядка.
Выражая твердую уверенность, что в деятельности А. В. Карташева не было ничего, что могло бы явиться предметом общественного суда и запятнать его доброе имя, и, имея в виду, что многие товарищи его по кабинету, одинаково ответственные за деятельность правительства в его целом, давно уже получили свободу, Всероссийский Церковный Собор настаивает на немедленном освобождении А. В. Карташева из Петропавловской крепости».
Председательствующий. Изложенное постановление решено огласить в печати, так как нет другого способа, каким бы можно было довести его до сведения правительства. (Голоса: Какого правительства?)
Проф[ессор] С. Н. Булгаков. Тут сказано, обратиться к правительству, а правительства нет.
Председательствующий. Можно заменить слово «обращение» словом «протест».
В. Н. Бенешевич. В обращении действительно есть упоминание о правительстве. Вместо «обращения» можно сказать «заявление».
Архиепископ Тамбовский Кирилл. О правительстве не надо упоминать.
Постановлено: принять текст заявления для оглашения его в печати.
Помощник Секретаря В. Н. Бенешевич. Поступило заявление за подписью 42 членов Собора (первый подписал архиепископ Евлогий) следующего содержания:
«Представители украинских епархий, в составе епископов, клира и мирян, обсудив вопрос о положении церковных дел на Украине, признают необходимым, в связи с состоявшимся постановлением Собора о созыве областного Украинского Собора, принять следующие меры: 1) послать в Киев делегацию, на которую возложить обязанность сообщить в Киеве о состоявшемся постановлении Всероссийского Собора о созыве в ближайшее время Украинского областного Собора для свободного канонического решения вопросов, выдвигаемых в Церкви новым политическим положением страны; 2) поручить той же делегации войти в сношение по сему делу с центральной украинской Радой и с местными церковными организациями и всеми мерами содействовать умиротворению местной церковной жизни; 3) в состав делегации, на которую возлагается исполнение указанных поручений, закрытым голосованием были избраны: митрополит Платон, священник И. О. Ботвиновский, миряне К. К. Мирович и М. А. Касьянов. Эта делегация должна действовать с благословения Его Высокопреосвященства, высокопреосвященнейшего Владимира, митрополита Киевского, а если бы он сам пожелал ехать в Киев, то под его непосредственным руководством и по его указаниям. На все вышеизложенное мы, нижеподписавшееся, и испрашиваем соборного соизволения. Дело это просим рассмотреть спешно».
Соборный Совет, заслушав это заявление, полагал бы: принять предложение о посылке в Киев делегации от Собора и, ввиду предположения митрополита Владимира отправиться в Киев 24 ноября, назначить сроком отбытия делегации 25 или 26 ноября.
Архимандрит Матфей. Вопрос, который подлежит разрешению Священного Собора, в высшей степени важный. Вопрос об Украинском Соборе поступил на рассмотрение нашего Собора 20 ноября в конце заседания, в то время, когда стрелки на часах показывали почти 2 часа, поставлен был с решительностью и быстро разрешен.
Я вспоминаю свою академическую жизнь и одного из ее профессоров, который рекомендовал нам, студентам, никогда не разрешать быстро вопросов церковной жизни. Между тем принятое решение Собора сделано было неестественно быстро, оно, можно сказать, было вырвано у нас. Я думаю, что многие из членов Собора не поняли должным образом существа дела, дали принципиальное согласие на созыв особого Украинского Собора. (Голоса: Понимаем.) Если поняли, виноват, прошу извинить.
После того, как вопрос о созыве Украинского Собора и о посольстве делегации от Собора в Киев перешел на обсуждение в совещание представителей украинских епархий, я, хотя и не малоросс, но как сын Киевской академии и Киево-Печерской лавры, счел себя обязанным быть на этом совещании.
В совещании указывалось на то, что потребность в Соборе Украинском вызывается не только церковными, но и политическими событиями в связи с объявлением Украинской республики, о чем население Украины извещено универсалом. Если бы Малороссия составляла отдельную республику, я готов бы был согласиться с точкой зрения представителей украинских епархий. Но ведь Малороссия входила и входит в состав нашего государства. При органическом единении с ней Великороссии началась текущая печальная мировая война, и не прежде окончания ее могут быть очерчены определенно границы нашего государства. Посему утверждать теперь факт существования Украинской республики преждевременно, и не от украинцев зависят теперь те или иные очертания границ нашего государства вместе с Украиной в будущем.
Далее, в совещании обвиняли церковную власть в том, что она не сумела вовремя предусмотреть положение украинцев в национальной церковной жизни на Украине и удовлетворить их. Но настоящий Собор наш, на котором имеются представители украинских епархий, для того и созван, чтобы исправить прошлые ошибки церковной власти и возродить церковную жизнь России. Теперь полная возможность церковного строительства во всех областях. Удивительно было слышать, когда епископ-малоросс заявил на совещании, что мы просмотрели это явление. Если оно коренится в психике малороссов, то сей епископ и другие епископы должны были бы забить тревогу. Если на самом деле у малороссов с политическим переворотом началось и церковно-национальное движение, то почему же представители украинских епархий на первых же своих заседаниях Собора, когда организовались Отделы его, не выступили с откровенным заявлением о своих особых трудностях в церковной жизни, не терпящих отлагательства и требующих разрешения настоящего Собора? Я думаю, что на Соборе никто не стал бы протестовать против этого законного пожелания и был бы организован особый Отдел Собора, который и представил бы вниманию Собора целую схему преобразований малороссийской Церкви. Почему же теперь, в конце сессии Собора, некоторые домогаются созыва Украинского Собора?
Для меня непонятно и то, что на совещании представителей украинских епархий был представлен и проект текста декларации, с которой пойдет делегация к киевской Раде. Характерно, что в этой декларации упомянуто, что Собор просит Раду оказать содействие к созыву Украинского Собора, который имеет обсудить все вопросы церковной жизни Украины в новых политических условиях ее, включительно до автокефалии Украинской Церкви, и, к сожалению, я не услыхал со стороны присутствующих открытого протеста против текста этой декларации. Я думаю, что в данный момент национально-церковное движение в Киеве создается искусственно. К великой радости, в том же заседании совещания представители епархий Подольской, Херсонской, Таврической заявили, что они ничего не имеют общего с автокефалией малороссийской Церкви. Представитель Черниговской епархии заявил, что избиратели его уполномочили на избрание Патриарха Всероссийской Церкви. Из уст малороссов-простецов мы не слыхали ни одного слова об автокефалии. Это отрадное явление. А представитель Подольской епархии заявил о ненужности особого Украинского Собора при наличности настоящего Собора.
Далее указывалось на то, что начавшееся церковно-национальное движение в Малороссии, клонящееся в сторону церковной автономии, вполне законно, так как оно коренится в особой психике малороссов, отличной от великороссов. Но вспомните историю христианства на Руси. Киев — колыбель России, купель святого крещения. Оттуда пошли первые проповедники христианства, великие молитвенники наши. В Киево-Печерской обители все находили приют для спасения — и малороссы, и великороссы. Оттуда шли подвижники на проповедь веры Христовой к своим родным славянским племенам, бывшим во тьме язычества. Например, священномученик Кукша отправился на проповедь к родным ему вятичам, где и закончил свое благовестие мученической кончиной. За тысячелетний период существования Русского государства мы сроднились с Малороссией и до сего времени не думали о тех преградах, которые теперь намечают некоторые отдельные личности. Сонм святых угодников Божиих, почивающих в пещерах Киевской лавры, свидетельствует, что малороссы проходили свое служение в Великороссии, а великороссы — в Малороссии. Как питомец Киевской академии считаю долгом заявить, что в академии никто из нас, студентов, не думал о какой-либо пропасти между малороссами и великороссами. Все мы жили в единодушии, у меня были друзья из малороссов. Живя в Киево-Печерской лавре почти 3 года, я наблюдал то же явление единодушия братства, состоявшего из малороссов и великороссов. Правда, были, а может быть, и теперь есть, исключения, но они касались отдельных личностей. Так, например, лицо, стоящее во главе одного из важных послушаний в лавре, было из Полтавской епархии, и вот на это послушание мобилизуются им исключительно полтавцы с пренебрежением ко всем другим членам братства не полтавцам; но это болезненное явление, и о нем я замечаю вскользь. Что касается общей вражды малороссов по отношению к великороссам, то я этого решительно не наблюдал ни в академии, ни в лавре, что и подтверждаю своею священническою совестью.
Припомните, что при обсуждении вопроса о патриаршестве один из ораторов предупреждал, что если этот вопрос будет решен Собором утвердительно, то как бы это решение не вызвало нежелательных эксцессов со стороны украинцев. Факт совершился: Патриарх избран. И вот в Киеве организуется самочинное сообщество, назвавшее себя братством Воскресения. Это братство, по сообщению епископа Никодима, заготовило проект воззвания ко всем малороссам с призывом не признавать Всероссийского Патриарха. Это ужасное явление, и на него надо взглянуть открытыми глазами. В тот момент, когда у нас явился отец отцов, Святейший Патриарх, какие-то злые руки врагов Церкви начали вливать в сердца малороссов ненависть к великороссам. Мне хочется сказать этим лицам, зажигающим пожар: одумайтесь! Пред какой великой ответственностью вы стоите! Потушите киевский пожар, о котором засвидетельствовали здесь! Вы хотите разъединить единую Русскую Православную Церковь в тот момент, когда мы должны объединиться вокруг Патриарха! Я усматриваю причинную связь между недовольством со стороны некоторых членов Собора принятым на Соборе решением вопроса о восстановлении патриаршества и учреждением этого самочинного «общества Воскресения» в Киеве. Характерно, кто входит в это общество! Оно состоит из лиц недовольных митрополитом Владимиром, который, в свое время, не признал возможным утвердить проектированный киевским епархиальным съездом состав епархиального совета. Эти-то лица, не признающие митрополита, и выступили во главе общества Воскресения, они же теперь не признают и Патриарха. Совещание представителей малороссийских епархий решило послать к этому обществу и киевской Раде делегацию от Собора. Но может ли Собор послать делегацию к такому обществу? Нет. Позвольте предложить вашему вниманию канонические правила, как Церковь относится к лицам, которые становятся в творчестве церковной жизни на путь обособления от правящего своего епископа.
31-е Апостольское правило говорит: «Аще который пресвитер, презрев собственного епископа, отдельно собрания творити будет, и олтарь иный водрузит, не обличив судом епископа ни в чем противном благочестию и правде: да будет извержен, яко любоначальный, ибо есть похититель власти. Такожде извержены да будут и прочие, из клира к нему приложившиеся. Миряне же да будут отлучены от общения церковного. И сие да будет по едином и втором и третием увещании от епископа».
39-е Апостольское правило говорит: «Пресвитеры и диаконы без воли епископа ничего да не совершают. Ибо ему вверены людие Господни, и он воздаст ответ о душах их».
8-е правило IV Вселенского Собора свидетельствует следующее: «Клирики при богадельнях, монастырях и храмах мученических да пребывают, по преданию святых отец, под властию епископов каждого града, и да не исторгаются, по дерзости, из-под управления своего епископа. А дерзающие нарушати сие постановление, каким бы то ни было образом, и не подчиняющиеся своему епископу, аще будут клирики, да подлежат наказаниям по правилам; аще же монашествующие или миряне, да будут отлучены от общения церковного».
11-е правило Карфагенского Собора гласит: «Аще который пресвитер в своем поведении осужден будет: таковый должен соседним епископам возвестити, дабы они выслушали дело, и дабы чрез них примирился он с своим епископом. Аще же сего не сотворит, но (от чего да сохранит Бог) надмеваясь гордостью, удалит сам себе от общения с своим епископом, и вместе с некоторыми, производя раскол, принесет Богу святое приношение: таковый да будет признаваем находящимся под клятвою, и да лишится своего места, впрочем с рассмотрением, не имеет ли справедливые жалобы на епископа».
13-е правило Двукратного Собора говорит: «Вселукавый, посеяв в Церкви Христовой семена еретических плевел, и видя, яко они мечем Духа посекаются из корени, вступив на другой путь козней, покушается безумием раскольников рассекати тело Христово: но и сей его навет совершенно воспящая, Святый Собор определил ныне: аще который пресвитер или диакон, по некоторым обвинениям, зазрев своего епископа, прежде соборного исследования и рассмотрения, и совершенного осуждения его, дерзнет отступити от общения с ним и не будет возносити имя его в священных молитвах на литургиях по церковному преданию: таковый да подвергнется извержению, и да лишится всякия священническия чести. Ибо поставленный в чин пресвитера, и восхищающий себе суд, митрополитам предоставленный, и прежде суда, сам собою осуждати своего отца и епископа усиливающийся, недостоин ни чести, ниже наименования пресвитера. Последующее же таковому, аще суть некие от священных, такожде да лишены будут своея чести: аще же монахи или миряне, да отлучатся вовсе от Церкви, доколе не отвергнут сообщения с раскольниками, и не обратятся к своему епископу».
15-е правило того же Собора говорит: «Что определено о пресвитерах и епископах и митрополитах, то самое, и наипаче, приличествует Патриархам. Посему, аще который пресвитер, или епископ, или митрополит, дерзнет отступити от общения с своим Патриархом, и не будет возносити имя его, по определенному и установленному чину, в Божественном тайнодействии, но прежде соборного оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол: таковому Святый Собор определил быти совершенно чужду всякого священства, аще токмо обличен будет в сем беззаконии».
5-е правило Антиохийского Собора гласит: «Аще который пресвитер, или диакон, презрев своего епископа, отлучит сам себе от Церкви, и начнет творити особые собрания, и поставит жертвенник, а призываемый епископом не покорится, не восхощет ему повиноватися, и быв призываем единожды и дважды не послушает: таковый да будет совершенно извержен из своего чина, и отнюдь не может до служения допущен быти, ниже паки восприяти прежнюю свою честь. Аще же укорен будет, возмущая Церковь и восставая противу ее: то яко мятежник, да будет укрощаем внешнею властию».
Председательствующий. Довольно читать: мы знаем канонические правила.
Архим[андрит] Матфей. Я говорю тем, кто не знает.
Председательствующий. Вы не имеете права возражать Председателю. Я прошу слушать Председателя, иначе прошу удалиться с кафедры.
Архим[андрит] Матфей. Хорошо, владыко.
Председательствующий. Прошу продолжать.
Архим[андрит] Матфей. В образовании киевского общества мы видим действие масонства, которое стремится разделить единую Православную Русскую Церковь на мелкие церковные единицы, и уже порознь покончить с ними. В политической жизни такое разделение уже достигнуто, масонство решило достичь его и в церковной жизни, и к тому принимает все меры. Я думаю, что Священный Собор не пойдет на этот путь. Вспомните, как Христос Спаситель пред Своими страданиями в первосвященнической молитве молил об объединении всех верующих во Имя Его: «Да будут все едино: как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино; да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17, 21), а теперь, во время нашего Священного Собора, враги Христа и Его Церкви все силы прилагают нарушить то, о чем молится Спаситель. Я решительно протестую против вырванного у Собора 20 ноября выражения принципиального согласия на созыв Украинского Собора и предлагаю вниманию Собора следующее: а) посылку делегации отменить, как незаконную, ибо Собор не может посылать делегацию к тем, которые подлежат анафеме; б) созыв Малорусского Собора приурочить ко времени по окончании войны и заключении мира, когда определятся географические границы ныне воюющих государств, а, следовательно, и условия политической жизни Украины; в) предложить митрополиту Киевскому, как правящему епископу, обратиться с увещанием к тем преторианцам, которые начали создавать раздор в церковной жизни; г) программу для Украинского Собора, а равно все неотложные преобразования в малорусской церковной жизни провести чрез настоящий Собор при участии представителей малорусских епархий, ибо наш Собор является правомочным органом при определении норм церковной жизни, — здесь будут удовлетворены все пожелания малороссов, которые не противоречат единству церковной жизни; д) немедленно обратиться с посланием ко всем чадам Церкви об избрании Патриарха и состоявшемся 21 ноября настоловании его, а в послании к малороссам на малороссийском языке уделить внимание и их особенностям церковной жизни, сказав, что Всероссийский Поместный Собор всегда пойдет навстречу их законным желаниям реформы церковной жизни (согласно с местными условиями), не противоречащим основной идее единства церковной жизни Православной Русской Церкви.
(Голоса: Правильно!)
В. И. Зеленцов. Я не буду касаться политической стороны жизни Украины, не буду касаться и поставленного на обсуждение вопроса с тех сторон, которые соприкасаются с политическими условиями Украины: я хочу остаться в области чисто церковной. Я в страшном недоумении: неужели постановлено созвать в Малороссии Собор? Кто просил об этом? Кто вопиет: пожар, пожар? Но мы не знаем, где загорелось, что горит? Пожар бывает разный: когда горит дерево, тушат водой, а когда смола, то от воды бывает взрыв.
Председательствующий. Мне представляется, что наш Собор не постановил созвать Собор в Малороссии: он только одобрил мысль о созыве Собора и постановил послать делегацию в Киев, чтобы разузнать все подробности дела.
В. И. Зеленцов. Я очень рад разъяснению Председательствующего. Среди членов Собора, в частности украинцев, я слышал разные слухи: одни говорили, что Украинский Собор будет учредительным Собором, другие нет. Мы находимся в тумане. Нам предлагается теперь новое решение.
Председательствующий. Я прошу не передавать слухов.
В. И. Зеленцов. Я прошу, с своей стороны, чтобы нам были оглашены все сведения, какие привезены из Киева, чтобы мы знали, что там делается. Там было гораздо больше того, что мы знаем. Там было и то, что явился Алексий, бывший архиепископ Владимирский, который и стал во главе движения.
Председательствующий. Вы это слышали, а посылаемая нами делегация имеет в виду установить события на основе действительных данных.
В. И. Зеленцов. Я говорю это к тому, чтобы указать мотивы для доклада того, что привезено из Киева, чтобы Собор мог решать дело не в темную. Я не хочу много утруждать ваше внимание, напомню только: всякий раз, когда на Украине была самостоятельная митрополия, там были такие волнения, о которых можно говорить только с ужасом. Приходилось даже восстановлять православную иерархию. Доходило до того, что Константинопольский Патриарх, убедившись, какое великое зло составляет автокефалия в Западной Руси, писал в 1389 г. новопоставленному митрополиту Киприану: «Настоящим синодальным деянием постановляем, чтобы митрополитом Киевским и всея России и был и назывался кир Киприан, который до конца своей жизни да заведует ею и всеми областями ее… И все после него митрополиты всея России да будут такими же, наследуя один после смерти другого. И это да сохранится ненарушимо отныне впредь во все веки. И никогда да не нарушится настоящее деяние и постановление ни нами, ни преемниками нашими, ибо опытом удостоверились мы в том, как велико зло — разделение и раздробление на части сей Церкви и как велико добро иметь одного митрополита в целой этой епархии».
Это было в 1389 году. Дело доходило до унии, до потери православной иерархии. Слабое сохранение православия перекинулось в Великороссию при Петре. Петр упразднил патриаршество. Как? 20 лет он ставил русскими иерархами малороссов: создалась целая группа малорусских епископов, окружавших Петра. Кто составляет Регламент? Феофан Прокопович. Кто был плохим местоблюстителем патриаршего престола? Стефан Яворский. Все было сделано руками малороссов. (Голоса: Довольно.) Оставаясь на церковной точке зрения, я позволю себе обратить ваше внимание на то, что малороссы при церковной самостоятельности всегда оказывались слабыми; они, в частности, даже сами отправились в Великороссию, чтобы удержать православие.
Если посылать делегацию и давать ей наказ, то нужно писать то, чему учит многовековая история, надо считаться с уроками истории. Пусть это дело будет рассмотрено на Соборе, как следует, пунктуально, а не в темную.
А. И. Надеждин. Я хочу сказать следующее. Русский народ с получением свободы как будто помолодел и даже впал в младенчество. Младенчество начало обнаруживаться в гражданской жизни. Возникли республики: Кронштадтская, Красноярская. Это все какое-то ребячество: как будто малые дети занимаются играми. Все это в гражданском быту. Но вот и в духовной жизни зарождается эта психология. Этого я не понимаю. Там понятно: в одной губернии пьют водку, а мы не хотим! Там я понимаю. Но в духовной жизни должно быть все крепко, проникнуто единением. Наша Церковь не отвергает Константинопольского Патриарха; я не понимаю, чего хочет Малороссия? В гражданской жизни производятся опыты, но Кронштадтская республика уже не существует; думаю, что и на Украине автономия не осуществится. И потому в духовной жизни идти навстречу пожеланиям малороссов преждевременно. Если отделится Украина, тогда и можно будет подумать об устройстве церковной жизни там, об автономии, будет и митрополит и т. п. А теперь я нахожу невозможным посылать депутацию; надо остаться в выжидательном положении; затея эта ребяческая.
Председательствующий. Делаю члену Собора А. И. Надеждину замечание за его неуместное выражение.
Проф[ессор] П. П. Кудрявцев. Никогда мне не было так трудно говорить с этой кафедры, как в этот раз. Собору приходится не только высказывать суждения, но и выносить определенное решение. Для этого решения нужно время, необходимо и спокойствие. Но времени нет, ибо дело не терпит отлагательства, и спокойствие мне трудно сохранить.
Я — уроженец средней России, но в течение вот уже 20 лет служу тому краю, о котором приходится говорить. Прежде всего остановлюсь на фактической стороне дела. В Киеве несколько священников и мирян во главе с бывшим архиепископом Владимирским Алексием образовали братство во имя Воскресения Христова, — образовали самочинно, без благословения киевского митрополита. Это братство пришло к решению созвать на 28 декабря областной Церковный Собор. Затем была речь о том, что до того времени на богослужении не надлежит возносить имени Патриарха всея Руси. О необходимости созвать областной Украинский Собор постановлено было сообщить преосвященным соответствующих епархий. От каждой епархии на Собор должны явиться по 4 представителя (по 2 клирика и по 2 мирянина), кроме того, епископ. Для осуществления этого постановлено обратиться за содействием и к гражданскому правительству, украинской Раде: ставился вопрос и о том, на какие средства должен быть созван Собор, но решение этого вопроса было отложено. Что это братство действовало не так, как это требуется церковными канонами и церковным сознанием, об этом едва ли нужно говорить. Это, несомненно, печальная сторона дела. Весь вопрос в том, как быть с этим явлением и как к нему относиться? Если бы я был убежден, что это движение создано искусственно, что оно не имеет глубоких корней, то я стоял бы за решительные меры так или иначе парализовать это движение и не остановился бы пред тем, чтобы применить меры, указываемые канонами. Но пусть действия братства не могут быть одобрены; не являются ли они проявлением движения, имеющего более глубокие корни? В этом весь вопрос. Его нельзя решить с математической точностью, и в то же время требуется разрешить возможно скорее. Если это движение не имеет корней, то оно, хотя и вызывает смуту, тем не менее может пройти. Но если оно имеет корни, то оно будет себя проявлять то там, то здесь, и примет более острую форму. Церковное общество городов, в особенности Киева, в громадном большинстве не на стороне этого движения; что же касается сел и деревень, то это вопрос. Самое страшное в этом деле с церковной точки зрения — это разделение между паствою и пастырями. Этот вопрос и приходится решать. Я смотрю на это движение так, что оно находится в связи с политическим движением. И связь эта не поверхностная, а глубокая. Движение это носит национальный характер, а если это так, то нужно признать, что мы имеем дело со стихией необычайно могущественной. Раз пробуждается эта стихия, она заглушает голос, может быть, и разума, и справедливости. Неминуемо создается явление некорректное, такое, которое нормальным, во всяком случае, нельзя назвать. Мне думается, в данном случае пробуждается национальная стихия, и эта стихия свое дело сделает. Ведь то же самое мы наблюдали и в области политической: самочинно образовалось правительство, которое и на месте долгое время не признавалось. Проходят месяцы, и оказывается, что с властью Рады начинают считаться даже правительства союзных государств. Точно так же и с Лениным вступает в сношение единственно, по-моему, законный верховный главнокомандующий ген[ерал] Щербачев. Все это происходит на наших глазах. То же мы наблюдаем и в истории. Во время борьбы Москвы с Тверью право было на стороне тверского князя, а перевес силы на стороне московского князя, и этот князь восторжествовал. Видно, такова участь человеческих дел. То же и в церковной области. В национальном движении я вижу некоторую накипь, но нельзя по характеру этой накипи судить о движении в его глубине, и было бы незаконно всецело осуждать его. Наша Церковь никогда не отрицала значения национальной стихии. Как только та или другая область приобретала известную долю политической самостоятельности, она получала и известную долю церковной самостоятельности. Например, Ярослав назначает Илариона митрополитом без санкции Константинопольского Патриарха, и Константинопольский Патриарх признает Илариона; этим дело кончается. Но фактическая сторона дела имеет и некоторое каноническое оправдание: церковные деления могут совпадать с политическими. Хотя национальное движение выражается в форме, несомненно, неодобрительной, оно имеет более глубокие корни, чем это кажется. И едва ли возможно парализовать и прекратить его, да едва ли это и нужно. В истории юго-западной Церкви мы найдем много печального, на что и указал член Собора В. И. Зеленцов, но вот, например, факт, который говорит о том, что там имело место не одно печальное: Киевская академия, это единственное церковно-народное учреждение. Горсть иноков и мещан, при поддержке запорожцев, находит духовные и материальные средства и создает свою школу; значит, были там и церковные силы. И я должен сказать, что и теперь там наблюдаются, — пусть не повсеместно и ближе к Киеву, — живые и своеобразные проявления благочестия, которые следует хранить. Нам надо заботиться не об устроении федеративной республики, а о том, чтобы население всех областей нерушимо хранило веру и чтобы Церковь навсегда сохраняла положение главного деятеля и определяла жизнь населения. Я опасаюсь, как бы киевское движение не стало распространяться и не повело бы к раздроблению и распадению страны…
Председательствующий. Прошу вас перейти к конкретному предложению.
Проф[ессор] П. П. Кудрявцев. Мой вывод таков. Это движение имеет глубокие корни; подавить его невозможно, но нужно употребить все меры к тому, чтобы оно не отрывалось от связи с Церковным Собором; нужно предупредить разделение между паствой и архипастырями. Поэтому нужно немедленно послать посольство и не к братству, и не к Раде, хотя оно и будет беседовать с представителями и братства, и Рады. Это посольство обследует дело и постарается внести умиротворение в церковную жизнь. Оно немедленно должно поехать к лицам, которые захвачены национальной стихией, и сказать, что нет надобности действовать обособленно, что они могут встретить самое внимательное отношение в своим нуждам: Церковный Собор одобряет мысль о созыве областного Собора; разделение вредно, надо действовать совместно. Раз мы это признаем, посольство должно ехать скорее, может быть, даже ныне и не позднее вечера следующего дня. Каждый день промедления все более осложняет дело.
Председательствующий. Довожу до сведения собрания, что имеется еще 15 ораторов.
Кн[язь] Г. Н. Трубецкой. В своем слове постараюсь быть кратким. В этом деле нужно, прежде всего, устранить элементы страстности и подойти к нему с крепостью церковного сознания и спокойствием государственного разумения. Недостаточно сказать: «не приемлю», — нужно считаться с фактом. Мы стоим пред весьма печальным фактом распада России. В борьбе с этим распадом нельзя ограничиваться одним «не приемлю»: нужно искать других выходов. Эти выходы могут заключаться в допущении некоторого разнообразия в жизни отдельных областей. Старая Россия страдала излишним однообразием. Если теперь состоится объединение России, оно будет собиранием отдельных областей. Нельзя не признавать законов местной жизни. Нужно только вводить местную жизнь в общее русло, тогда единение с Россией будет крепче. Таков должен быть взгляд и на украинский вопрос. Должна быть послана делегация осведомительного характера, в единении с киевским митрополитом и с его благословения. Ему должна быть оказана помощь и поддержка в этом трудном положении. Делегация на месте должна выяснить все течения и то, что может быть и должно быть сделано из законных пожеланий, и отделить то, что таковым не представляется, например, вопрос об автокефалии.
Таким образом, я считаю необходимым послать делегацию, каковая должна действовать в этом деле с крайней осмотрительностью и осторожностью. Она должна внушить на месте, что Собор с любовию относится к тому, что было заявлено здесь в смысле устроения особой митрополичьей области, которая должна входить в состав Российской Церкви. Самый факт посылки делегации будет говорить о том, что мы не стоим на почве нетерпимости, а со вниманием относимся ко всему тому, что может быть принято.
Проф[ессор] Ф. И. Мищенко. Чрезвычайно зрелая речь предыдущая оратора дает мне право высказаться короче. Но другие ораторы высказывали горячие и в то же время своеобразные суждения. Говорят, что пожара нет; представляют, что он отсюда вызван искусственно. Но преосвященный Никодим приехал сюда и сидел здесь. Очевидно, есть обстоятельства, которые побудили его ехать. Значит, нужно не только быть несгораемым, но и не чувствовать жжения, чтобы не замечать событий. Собор не должен спокойно смотреть на события и должен принять решение. Один из ораторов — слушателей моих лекций — говорил, что на своих лекциях я рекомендовал вдумчиво относиться к решениям церковных вопросов. И теперь всем скажу, что вдумчиво, но это не значит, что не нужно действовать быстро. Говорят, что пожар вызван отсюда, здесь присутствующими. Но эти лица сидят тут с 15 августа, а я отсутствую из Киева с 15 мая, работая в Предсоборном Совете. Как я могу содействовать пожару или его угашению? Итак, что предпринять? Предлагают написать послание. Но можно ли чего-нибудь достигнуть посланием? Мы не осведомлены, что там делается. Задачей посольства должно быть — узнать на месте о происходящем, как указал князь Трубецкой. Но иногда и этого бывает недостаточно. Собор должен посольству дать известные полномочия предпринять шаги: указать, что Собор не будет враждебно относиться к созыву малороссийского Собора, который решит все местные, больные вопросы. Конечно, это не может вызывать возражений, и в этом отношении я не понимаю даже прений. Здесь говорят, что знают Малороссию, а между тем основываются в данном случае только на том, что 4 года пробыли в учебном заведении. Отношение Собора и отдельных лиц выяснилось. У всех деятельность епископа Алексия вызывает подозрительное отношение. Надо что-то предпринять, и уже предпринято. Здесь нельзя медленными письменными сношениями действовать, а необходимо на месте разузнать и доложить Собору, который потом и примет решение.
М. А. Кальнев. Пред нами вопрос не неожиданный: он имеет основания в историческом прошлом. Если же это явление не новое, а коренится в самой жизни украинского народа, то необходимо уяснить, чего же хочет украинский народ? Я сам с Украины, из Херсонской епархии, где много украинцев. Не надо закрывать глаза на то, что тут много недосказанного, что многие желают автокефалии. Народ желает того, чего ему не дают: украинизации школы, священников, церковного быта, ибо «кацапы», выражаясь просто, разрушают то, что дорого украинскому сердцу; им украинские обычаи непонятны. Но другой вопрос: а желает ли народ автокефалии? Нет, нет и нет! Уважаемый о. архимандрит говорит, что вопрос можно решить здесь. Нет, мы не можем: этот вопрос при избрании нас на епархиальных съездах проходил мельком и не выдвигался. Все: и духовенство, и миряне — говорили, что должна быть дана свобода украинскому духовенству, что автокефалии не желаем. Здесь две категории вопросов: первая — это вопросы школы, быта, и вторая — это вопрос об автокефалии. Вопрос об автокефалии не поднимался в Херсонской епархии. В других епархиях: в Волынской, Полтавской. Екатеринославской, трех уездах Таврической, он решен, как в Херсонской. Член Собора от Подольской епархии заявил, что если вопрос об автокефалии будет решен на Соборе в положительном смысле, то Подолия не примет его. То же и в других малороссийских епархиях. Как же нам отнестись? Посылать ли делегацию? Архимандрит сказал, что не нужно посылать, так как это неканонично и непрактично. Может быть, и неканонично, но я не скажу, что непрактично. От того или иного решения вопроса может произойти страшная смута: к разложению государства тогда присоединится и разложение церковное, будет еще большее несчастье. Коли есть надежда на единение народа, то в лоне Церкви, и автокефалия нанесла бы народу удар и в лицо, и в спину; враги православия — католики и униаты — не дремлют. Я знаком с этим делом, и моими трудами до 900 душ униатов, с Божией помощью, было присоединено к православию. Никто не будет так рад разделению, как католики и униаты. Вражда к нам идет из-за границы в лице базилиан. Враги со всех сторон ждут ударить на нас, а почва благоприятная. Подумайте: до 80 священников изгнано из Киевской епархии! В унии народ подчинен священникам; Шептицкий и иже с ним не спят. Что же делать для предотвращения этой главной опасности? Мы скажем делегатам своим, чтобы они не нервничали, мы скажем, что не Киев решит, а народ, что не киевляне, а Всероссийский Собор созовет Украинский Собор, и не Рада. Делегаты должны обсудить вопросы, которые были предложены на епархиальных съездах. А как решать их, это ясно: украинизация школы, быта, языка и единение с Великороссийской Церковью. Успокоится ли смута? Я склонен думать, что нет: люди авантюры будут продолжать ее. Но есть другая сила Церкви — запрещение. Я знаю, народ не пойдет на отделение. Мое предложение: послать делегацию разузнать о происходящем. Ф. И. Мищенко верно сказал, что мы ходим впотьмах. Осведомление на местах — главная задача делегации; необходимо к людям подойти осторожно, в духе мира и любви, но при этом сказать, что за Всероссийской Церковью остается голос прещения и угрозы, и Собор решит, что нужно. Вот единственный способ решения вопроса, иначе будет бесконечная смута и спор между великороссийской и малороссийской Церквами, а также и между отдельными лицами.
Председательствующий. Вопрос спешный, а еще 12 записавшихся ораторов. Я должен сообразоваться с некоторыми условиями — хозяйственными и т. д. Может быть, соберемся вечером? (Голоса: Вечером.) Тем более что владыка киевский, кажется, сегодня уезжает, и он должен знать результаты наших заседаний. В 5 час[ов] соберется Отдел, который редактирует ст. 18 о высшем церковном управлении, а в 6 час[ов] вечера пожалуйте все сюда. Прошу иметь в виду, что нельзя выработать безукоризненный закон, и лишь опыт покажет его несовершенства; прошу тех, кто будет редактировать, не затягивать прений.
Заседание закрыто в 2 часа 15 мин[ут] дня.
Опубликовано: Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Пг., 1918. Кн. IV. Вып. 2. С. 130–160.
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 51. Л. 30–100. Машинопись, рукописные вставки. Беловой экземпляр; Л. 101–133 об. Рукопись. Черновик.