25 октября 1917 г.
Заседание открыто в Соборной палате в 10 час[ов] 20 мин[ут] утра под председательством митрополита Московского Тихона в присутствии 402 членов Собора.
На повестке заседания: доклад Отдела о высшем церковном управления по основным положениям о высшем управлении Церкви (продолжение); докладчик епископ Митрофан.
Секретарь. Поступило приветствие от церковных собраний Крестовоздвиженский и Ильинской церквей слободы Россоши, Острогожского уезда Воронежской губ[ернии]: «Приветствуем Православный Всероссийский Собор, благодарим от всей души за его воззвания и назначение всенародных молебствий и молим Господа, чтобы Он, Милосердный, помогал ему во все дни и часы его многотрудной работы защиты и устроения Церкви Православной.
Постановлено: благодарить за приветствие.
Прот[оиерей] И. К. Матиков. По поручению Священного Собора, я и член Собора П. А. Разумов отправились на Северный фронт. Мы прибыли сначала в Псков и явились к главнокомандующему Северным фронтом с письмом от Председателя Собора митрополита Тихона. Главнокомандующий фронтом отправил нас к начальнику штаба, чтобы переговорить, как все устроить. Начальник штаба задал вопрос: «Как вы желаете устроить?» Я ответил: «Моя миссия распространить воззвание Собора. Желательно отправить воззвание в каждый полк отдельно и самим распространить воззвание. Но выполнимо ли это? Могу ли я приехать в каждый полк?» Начальник штаба пришел к заключению, что я в каждый полк не могу приехать. Желание военного начальства для полкового священника — закон. Он сказал, что надо обратиться в каждый корпус и отсюда через полковых священников распространить воззвание по полкам. Нас снабдили пакетами к начальникам штабов армий, которые входили в состав Северного фронта. Предварительно сделано было распоряжение по телефону в штабы по корпусам. Мы ездили с 1 по 16 октября. Приходилось ездить и по железной дороге, и в автомобиле, по дороге узкоколейной и ширококолейной. Приходилось с билетом 1-го класса сидеть в телячьем вагоне 4-го класса, приходилось по 5 часов сидеть на чугунной печке и дремать до утра. Во время поездки мы раздавали солдатам послания и вступали с ними в беседы. Особенно большую деятельность проявил П. А. Разумов. Его спрашивали: «Как обстоит дело на Соборе? Как там? О чем говорят?» и т. д. Дорога на автомобилях была очень плохая, приходилось иногда возвращаться назад, приходилось испытывать и морскую болезнь. Командный состав встретил нас очень хорошо, даже с радостью. Да, говорили, это хорошо и будет иметь большое значение. По приезде в штаб корпуса нам указывали определенное место, где будет собрание, и мы ехали туда. Предварительно посылалось извещение, что в таком-то месте члены Собора прочтут воззвание. Здесь собирались благочинные, депутаты от всех воинских частей и желающие. Приезжая в указанные места, мы встречали там группы в 100, 200 и 500 человек. Мы держались такой тактики. Я сначала говорил слово, где указывал, что Церковь прежде не была свободна, а теперь получила свободу вместе со всеми гражданами. Сейчас при свободе Церкви у нас собрался Собор; на Соборе участвуют такие-то лица; Собор собрался на благо Родине; Собор обратил внимание и на войну, и на армию; без порядка и закона жить нельзя; армия должна служить опорой порядка; Собор делит армию на три части: верные Родине, изменники и колеблющиеся. Затем мы читали само воззвание и служили молебен Господу Богу, чтобы Он укрепил воинство и направил сердца на правду, на защиту Родины от внешних врагов. Нужно было видеть эти молящиеся лица солдат. Они усердно молились, крестились и со вниманием слушали воззвание. Это особенно наблюдал П. А. Разумов. После, когда подходили ко кресту, раздавались единичные голоса, что-то солдатам говорили, объясняли, — были слышны некоторые негромкие выпады. Когда я обратился к солдатам с вопросом: «Ребята (я извиняюсь, что называю их ребятами: я человек старый, для меня все они дети), что мне передать Собору от вас? Чем я могу его обрадовать?» — «Батюшка, говорили они, вот вы нам говорите — защищайте Родину. Но ведь мы отсюда не уходим; мы и в Бога веруем и любим Его. Но вот восстают противники Родины, вроде Корнилова, все это плохо, мешает нам». В другом случае были такие разговоры: «Мы устали, не можем больше сидеть в окопах, давайте мир!» Я, в ответ на это, убеждал и объяснял им, что мира не может быть, что Собор на это не уполномочен, что это дело правительства и что разобраться в деле Корнилова также дело правительства, а наше дело защищать родину. Такие разговоры у нас были и кончались полюбовно.
В одном случае кто-то взял воззвание и положил в автомобиль. Я сказал: «Что это? Вы назад отдаете?» Молчание полное. «Стыдно, говорю, тому, кто это сделал. Может быть, кто-нибудь хочет получить?» Никто не отозвался. Тогда я сказал, что отвезу воззвание к тем, кто в нем нуждается.
От офицеров я слышал, что хорошо было бы, если бы почаще был слышен голос Собора, особенно хорошо, если бы епископы приходили к нам и своим словом восстанавливали порядок. Командир 5-й армии сказал мне, что один из викарных епископов просил у него позволения сходить в окопы, но я, говорил генерал, стеснялся, как бы с ним чего не случилось. Я сказал: «Ваше превосходительство! Что может случиться? Мы на все готовы, чтобы принести пользу. Зачем препятствовать, если епископы желают посетить солдат в окопах?» Тогда генерал хотел послать письмо. Некоторые из офицеров говорили, что было бы желательно, чтобы епископы посещали армию. Если бы в Рождественские праздники епископы пошли поздравить войско с праздником, это было бы очень хорошо и для командного состава весьма желательно. Только я бы просил не посылать таких членов Собора, которые наводят тень на правительство, распространяя слухи, что подвергаются аресту лица только за то, что они русские. Старое правительство питало шовинизм, и теперь, если вы хотите воспитывать граждан, не говорите, что кто-либо подвергается аресту только потому, что он русский. Нам нужно нести не плевелы, а сеять доброе семя.
П. А. Маршан. Церковному Собору частью уже известно о некоторых поступках нашего православного воинства. Человеческое сердце содрогается, слыша и видя насилия, какие совершали и совершают солдаты, дезертиры и военные транспорты в одном из самых цветущих и просвещенных краев России — в Прибалтийском крае, в Латвии. Цивилизованный мир ужасался и возмущался, слыша о зверствах, произведенных в несчастной Бельгии немцами, но что скажет и как отзовется человечество, когда оно услышит и узнает о страшных и бесчеловечных поступках нашего православного солдата-«товарища» в Латвии? Мирные жители этого края подвергаются участи бельгийцев. Особенно выдающимися зверскими поступками отличается кавалерия 1-го и 2-го полка Прибалтийской бригады, которая стояла 3 года на взморье рижского залива, между Нейбадом и Гайнаш. Эти солдаты в сражениях сей великой Мировой войны ни разу не участвовали, но они наводят ужас на окрестность своими зверскими поступками и обращением с мирными жителями и изнасилованием не только беззащитных девиц, вдов и жен, но подчас не брезгают и 70-летними старухами-беженками; так, напр[имер], 24 сентября с. г. солдаты изнасиловали 70-летнюю старуху-беженку Марию Крамин из Пабажской вол[ости] в усадьбе Клявин.
В оправдание своих беззаконных поступков и бесчинств солдаты говорят: «Это не наш, а немецкий край, жители в нем живут не по нашему и говорят на непонятном для нас языке».
Председатель. Я бы просил вас не читать, а говорить.
П. А. Маршан. Солдаты, дезертиры и военные транспорты одним своим появлением уже наводят на мирных жителей ужас. Они не только вблизи военных позиций, но и далеко в тылу фронта грабят, жгут дома, прогоняют силой жителей из их домов, опустошают поля, топчут луга, сжигают на полях хлеб, увозят сено, клевер и солому; воруют овец, свиней, домашнюю птицу и все, что попадается им под руки; наворованное продают за полцены, а деньги и некоторые более ценные вещи отсылают своим родственникам и знакомым во внутренние губернии России; грабят волостные правления, взламывают денежные шкафы, уничтожают архивы и документы, школы и школьные библиотеки с их инвентарем и наглядными пособиями; оскверняют, загаживают церкви, ходят в священническом облачении на грабеж; словом, проявляют самое неимоверное…
Эти люди-звери геройски воюют и неустанно борются — с кем? С мирными жителями и беззащитными женщинами Латвии. Беззащитные дети и несчастные женщины, коих отцы, мужья и братья положили жизнь свою за свободу России, кто же вас защитит?
Должен прибавить к этому, что весьма многие православные жители Латвии не имеют и духовного утешения, так как некоторые пастыри, под давлением тех же солдат, должны были временно оставить свои паствы на произвол судьбы и эвакуироваться.
Имеется под руками много возмутительных фактов из 25-ти волостей Рижского и Вольмарского уездов. Эти 25 волостей были обследованы заместителем комиссара Временного правительства Кревинем, начальником милиции Рижского уезда Веселовским и начальником милиции Вольмарского уезда В. Шуманом вместе с членом Лифляндского губернского земства Фридрихсоном и представителем Комитета прибалтийских беженцев присяжным поверенным Эглитом. Они утверждают все эти факты. Аналогичные явления бывают в Венденском и других уездах Латвии.
Если Священному Собору благоугодно будет выслушать, то я оглашу некоторые сообщения этих должностных лиц, а равно и поступившее 22 сего октября на мое имя ходатайство из Латвии. Весь свой обширный материал по сему вопросу имею передать на усмотрение и распоряжение Соборного Совета (Приложение к деянию).
Председатель. Каково ваше конкретное предложение?
П. А. Маршан. Убедительнейше прошу Церковный Собор: а) вынести самый энергичный протест против подобных поступков солдат, дезертиров и военных транспортов в Латвии, и б) через высокопреосвященнейшего Председателя Церковного Собора предложить Временному правительству, чтобы оно немедленно приняло надлежащие меры к ограждению церквей и школ от осквернения, к прекращению грабежей и опустошения края незаконными и чрезмерными реквизициями.
Архиепископ Рижский Иоанн. К этому заявлению, которое Собор только что выслушал от представителя православных чад Прибалтийского края, я вполне присоединяюсь. Ко мне поступают заявления от священников нашей Православной Прибалтийской Церкви. Они высказывают глубокое сожаление, что воины теперь насилуют и грабят, грабят даже сами храмы. Один священник заявил, что один из православных храмов обращен воинами в казармы, и там теперь нет ни икон, ни крестов, ни облачений, и только слышны пляска и гармоника. Печально то, что мы в Прибалтийском крае в начале войны, защищая православие, указывали на немецкие зверства, говорили: вот что они делают. Говорили так в надежде, что православные воины ничего подобного не допустят. А теперь видим обратное и при этих условиях не можем защищать православие; православие является посрамленным в глазах лютеран. Я вполне присоединяюсь к пожеланию делегата Прибалтийского края — выразить протест и просить правительство, чтобы оно приняло все меры к прекращению подобных печальных явлений.
(Голоса: Просим, просим!)
Постановлено: 1) выразить решительный протест против преступных действий солдат, дезертиров и военных транспортов в Латвии; 2) просить правительство немедленно принять надлежащие меры к ограждению церквей и школ от осквернения и к прекращению грабежей и опустошения края.
А. А. Салов. Вчера члены Собора и благочестивая Москва под торжественный и мощный звон Ивана Великого горячо молились у раки святителя Патриарха Ермогена. Эта горячая молитва утишила нашу скорбь, которую мы испытали, узнав о кощунстве над святыми останками нашего молитвенника и заступника. Эта молитва успокоила возмущенное религиозное чувство. Но и вчера и сегодня во мне и в вас, члены Собора, говорило и теперь говорит другое чувство: во мне говорит чувство юриста, прокурора и судьи. Я здесь призываю Священный Собор к тому, чтобы закон, который запрещает совершение кощунственных деяний над святынями, был исполнен, и чтобы меч правосудия опустился над главами виновных. Я прошу преосвященного Председателя сегодня по телеграфу обратиться к министру юстиции, чтобы те кощунники и богохульники, которые пытались осквернить святыню, понесли скорый и правый суд в сердце России в Москве. (Голоса: Просим, просим!)
Председатель. Продолжаются прения о Патриаршестве.
Л. З. Кунцевич. Я слишком дорожу временем, которым располагает Священный Собор. И с этой кафедры достаточно сказано о Патриаршестве за и против. Но я считал бы себя неисполняющим своего долга, если бы, как представитель Донской епархии, не высказал своего мнения о Патриаршестве. Здесь, на Соборе мы часто слышим слова, что мы призваны законодательствовать. Я с этим не согласен. Спаситель сказал: «Князья народов господствуют над ними и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою, и кто хочет быть первым, да будет вам рабом» (Матф. XX, 25–26). Законодатели — князья — приказывают властно и обижаются, если дело выходит не так, как они желали бы. Мы не законодателями должны быть, а выразителями веры. Верующие люди — великие люди, ибо величие человека не в его общественном положении, а в его любви и вере. Мы должны быть выразителями веры народной. А что говорит народ? Я считаю долгом передать наказ, который дали мне седовласые казаки. Один почтенный казак сказал мне так: «Мы желаем, чтобы вера наша была неизменной, чтобы богослужение не изменялось, осталось священство и все таинства». Я глубоко разделяю и понимаю чувство верующего казака. И вот мы вводим что-то новое — Патриаршество, но в этой новизне видится старина. Восстановление Патриаршества есть восстановление веры народной во всей полноте и красоте. Говорят: «Патриаршество не основа, а фасад». Но я бы сказал: Патриаршество — знамя, знамя автокефалии церковной; оно говорит нам о новом состоянии Церкви, о новых временах, о новом отношении Церкви к государству; оно напоминает нам то, о чем говорит Иоанн Богослов в 12-й главе своего Откровения: «Явилось на небе великое знамение — жена, облеченная в солнце. Она имела во чреве и кричала от боли и мук рождения. И другое знамение явилось на небе: вот большой красный дракон… дракон сей стал пред женою, дабы, когда она родит, пожрать ея младенца. И родила она младенца мужескаго пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ея к Богу и Престолу Его». Спаситель сказал: «кто хочет быть первым, да будет всем раб». Да будет всем рабом — не только епископам и клирикам, но и мирянам! И я думаю, что Патриарх у нас найдется среди всех клириков и мирян, которые хотя бы здесь и не присутствовали, но вместе с нами духом. Собор есть вся Русская и Вселенская Церковь, а не здесь только присутствующие. Здесь мы слышим: «Между нами мы не видим богатыря». Патриаршество есть должность. Бог дает должность, даст и разум. Предоставьте новым условиям выявить богатыря. Синод был явление уродливое и не представлял благоприятных условий для появления богатыря. Выражение «нет богатыря» мне напоминает строгого цензора времен Николая I. Он говорил Кольцову: «Ты не дворянин, и мы запрещаем тебе писать; вот если бы ты был дворянин, то мог бы разное писать и рукою и кулаком». Предоставим новым условиям всю возможность для проявления богатства духа. Я всей душой высказываюсь за Патриаршество. Я так представляю юридическую конструкцию дела: при Патриархе Высший Церковный Совет, а не Синод. Пусть навсегда будет погребено протестантское слово Синод (Голоса: Греческое!) Патриарх является председателем Высшего Церковного Совета. Как первоиерарх, он подчинен суду Восточных Патриархов. В своей деятельности он не подотчетен, а ответствен перед Собором. Я высказываюсь против формулы, предложенной В. В. Радзимовским, и подаю свой голос за формулу Отдела: Патриарх первый между равными и ответствен перед Собором.
В. Я. Бахметьев. Ни на одну минуту мы не должны выходить из того сознания, что мы находимся на Церковном Соборе и что исходным пунктом отправления наших суждений должно быть церковное понимание религиозной жизни, в соответствии с учением Иисуса Христа и апостолов. Церковь есть институт Богоучрежденный, имеющий главу. Церковь земная должна быть отражением Церкви Небесной. Не строят здание без крыши; тем более является недоконченным, без главы, здание церковной религиозной жизни. Если не будет восстановлено Патриаршество и здание церковной жизни не увенчается единой главой, наше самосознание не будет удовлетворено. Но Церковь и государство по организации отличаются между собой, и государство Церкви не указ. Любовь до самоотвержения, любовная власть, вот чего жаждет народ. Вчера, когда мы торжественно совершали молебен пред ракой св. Ермогена, все собравшиеся горячо обсуждали совершившееся событие и говорили о восстановлении Собором Патриаршества; высказывались надежды, что церковная жизнь будет тогда ограждена от тех несчастных явлений, которые происходят в настоящее время. Но мы здесь слышали голоса и против Патриаршества. Это голоса отдельных лиц, сбитых или сбиваемых с чисто церковного пути на путь политический. И восстановление Патриаршества явилось бы самым важным делом, которое совершит Собор. Мне хотелось бы возрождения церковной жизни в тот момент, когда почти все находятся во враждебном отношении к ней. Если же не будет единения, то будет не возрождение, а разложение. Способствовать единению и будет Патриарх. Мы слышали речи против Патриаршества прот[оиерея] Добронравова, проф[ессора] Титлинова, прот[оиерея] Попова. Прот[оиерей] Добронравов против указания, что Синод не каноничен, ссылается на то, что признали его Восточные Патриархи и называли его братом; но это были отдельные лица, а если бы был созван Вселенский Собор и высказалась вся Церковь, то неизвестно, признала ли бы она его каноничным или нет. Проф[ессор] Титлинов указывает, что защитники Патриаршества не считаются с общественной мыслью и новым строем жизни. Но что для Церкви важнее — общественное мнение или каноны? Прот[оиерею] Попову для оправдания своих мыслей понадобилось пересмотреть грязное белье Патриаршества. Что же лучше, чтобы был в Церкви Патриарх или коллегия? Чтобы показать, как действует коллегия, приведу пример из действительной жизни. Не доверили больного врачу и созвали консилиум. Врачи пошли совещаться и оставили больного одного в комнате. Они не могли прийти к соглашению, начали спорить и даже кричать. Но вот к ним явился родственник больного и сказал: «Господа, тише: больной скончался…» Говорят, что Патриарх может быть плохой. Но если он будет и плох, то все же ведь отец родной, который понимает боли страдания людей лучше, чем коллегия, состоящая из людей, собравшихся из различных мест.
Архим[андрит] Матфей. Один из членов Собора, прот[оиерей] Бекаревич, талантливо нарисовал картину настоящей жизни церковной и государственной и вместе с тем надвигающуюся грозу для Русского государства и Церкви Христовой. Я прочту некоторые стихи из книги пророка Исайи, которые как будто пророчески указывают на настоящее время. Исайи XXIV, 1–7, 10: «Вот, Господь опустошает землю и делает ее бесплодною; изменяет вид ея и рассевает живущих на ней. И что будет с народом, то и со священником; что со слугою, то и с господином его; что со служанкою, то с госпожею ея; что с покупающим, то с продающим; что с заемщиком, то и с заимодавцем; что с ростовщиком, то и с дающим рост. Земля опустошена в конец и совершенно разграблена; ибо Господь изрек слово сие. Сетует, уныла земля; поникла, уныла вселенная; поникли возвышавшияся над народом земли. И земля осквернена под живущими на ней; ибо они преступили законы, изменили устав, нарушили вечный завет. Зато проклятие поедает землю, и несут наказание живущие на ней; зато сожжены обитатели земли, и немного осталось людей. Плачет сок грозда; болит виноградная лоза; воздыхают все веселившиеся сердцем… Разрушен опустевший город, все домы заперты, нельзя войти». Исайи X, 16–20: «За то Господь, Господь Саваоф, пошлет чахлость на тучных его и между знаменитыми его возжжет пламя, как пламя огня. Свет Израиля будет огнем и Святый его — пламенем, которое сожжет и пожрет терны его и волчцы его в один день; и славный лес его и сад его, от души до тела, истребит; и он будет, как чахлый умирающий. И остаток дерев леса его так будет малочислен, что дитя в состоянии будет сделать опись. И будет в тот день, остаток Израиля и спасшиеся из дома Иакова не будут более полагаться на того, кто поразил их, но возложат упование на Господа, Святаго Израилева, чистосердечно». Здесь указывали, между прочим, на то, что когда епископы защищают восстановление Патриаршества, они забывают ту архиерейскую присягу, которую дают при хиротонии. Но дело в том, что и все мы находимся в таких же условиях забвения данных нами присяг и обетов. Все мы даем обеты при крещении, а затем разные обеты в церковной, гражданской и общественной жизни, которые связывают нашу совесть в послушании вере Христовой. Если все мы оказались клятвопреступниками, то ужели следует нам и впредь продолжать это клятвопреступничество и коснеть в этом страшном грехе нарушения обещания при крестном целовании? Да не будет сего! Нам необходимо возвратиться к тому моменту нашей церковной жизни, когда у нас был тот, кто будил совесть и напоминал об ответственности перед Богом, перед лицом Православной Церкви.
Называют печальные явления: раскол, Синод. Но еще печальнее удаление от Бога интеллигенции, да и одной ли интеллигенции? Последние события свидетельствуют об удалении от Бога не только интеллигенции, но и низших слоев, боюсь сказать, большинства народа, и нет влиятельной силы, которая остановила бы это явление, нет страха, совести, нет первого епископа во главе русского народа. Мы наблюдаем, как безмолвствует власть, имеющая благодатные полномочия, и какой вред от этого происходит. Мы ограничиваемся тем, что отправили несколько посланий. Но послание — одно дело, это голос любви, призывающий к исправлению; но вместе с тем необходимы и другие средства. Нужно проводить в жизнь церковные законы, которые начертаны в Слове Божием и Св. Предании и которые систематично забывались власть имущими в жизни Русской Церкви со времен Петра I, забываются и теперь. Со времени уничтожения Патриаршества постепенно умолкает авторитетный голос Церкви в жизни чад ее, и в настоящее время мы наблюдаем печальные явления. За единичными исключениями нет стража совести православно-русского народа в приходе, нет стража Господня в епископстве, нет его и во главе церковного управления. Я убежден, что никто из представителей Святейшего Синода не решится назвать это учреждение стражем дома Господня. За 200 лет не было ни одного Патриарха Ермогена в Святейшем Синоде, а были большей частью ласкосердствующие исполнители велений представителей государственной власти. Но указывают, что и в синодальный период были угодники Божии. Конечно, были, но в каком отношении они стояли к Синоду? Были ли они в его президиуме, и как он к ним относился? Они были в полном забвении или неблаговолении у Синода, когда там разные временщики сводили личные счеты с неугодными им лицами. Здесь просили указать факты превосходства Патриаршества перед коллегиальным управлением. Укажу на толковый типикон профессора Скабалановича, в котором, между прочим, указан один период времени церковной жизни Константинопольской Церкви, в котором из 57-ми Патриархов, преемственно следовавших один за другим, 45 причислены к лику святых. Второй факт: и в настоящее время существуют Патриархи на Востоке; Патриархи эти уже не поддерживаются православными императорами. Однако с тех пор, как православным Востоком владеют магометане, Патриаршество там не умерло; наоборот, оно окрепло духом. Эту идею тщательно оберегает православный народ от всех покушений на нее до сего дня. Среди нас есть почтенный старец архимандрит Леонид, начальник Иерусалимской миссии. Он, к сожалению, не имеет права выступать на этой кафедре, а он мог бы много сказать нам о значении Патриаршества на Востоке и об отношении народа к Патриарху. Патриархи, как наседка, защищают своих духовных детей от всех враждебных Церкви явлений, и паства Востока благоговеет перед своим отцом отцов, как хранителем их веры и стражем их совести. Не так давно, когда путем интриг был свергнут Патриарх Александрийский, народ оплакивал его и не успокоился до тех пор, пока Патриарший престол не был замещен новым духовным борцом за веру православную. Ужели нам закрывать глаза на это, и ужели мы будем клятвопреступниками, если будем стремиться к восстановлению Патриаршества? Кто боится Патриаршества, тот боится великой, страшной для сил ада, Божественной силы Христовой, которая сосредоточивается в Поместной Церкви в одном лице, но которая, вместе с тем, действует не самоуправно, а по силе внутреннего убеждения, на почве заветов Христа и святых канонов. Для сих Ермогенов Христос выше всего. И я твердо верю, что восстановление в нашей Церкви Патриаршества возродит нам святых Ермогенов, и возражать в настоящий критический момент церковной и государственной жизни против призвания в жизнь нашей Церкви института, сохранившего на Востоке в течение тысячелетия чистоту веры и свято оберегающего до сего дня христианскую совесть народную от боготступничества, нельзя. Противники Патриаршества боятся разделения в нашей Церкви от восстановления его. Но ведь и в настоящий момент среди православных христиан есть много изменивших учению Господа нашего Иисуса Христа. В отношении их высшая церковная власть до сих пор боится применить предусмотренные святыми Вселенскими Соборами правила. Вот эти-то христиане, сущие среди нас, но не дышащие духом Христова учения, они и уйдут из Церкви при восстановлении Патриаршества в Русской Православной Церкви.
Возлюбленные архипастыри, други и братие. Именно в этот момент Церковь должна организовать и привести в известность силы для борьбы с сатаной, который сеет в ней вражду и разделение. Посему немедля мы должны избрать духоносного стража нашей совести, нашего духовного вождя — Святейшего Патриарха, за которым и пойдем ко Христу. Говоря о возможности разделения, некоторые члены нашего Собора заранее нащупывают почву разделения на страницах печати и тем самым совершают уже преступление в жизни нашей Церкви в момент ее созидательной работы. Здесь в Соборной палате среди нас — Христос, зачем же сущие среди нас хотят сеять раздор, думают разъединить нас и изгнать благодатный мир из среды нашей? Горе тем, ими же соблазн приходит в мир. Нам предлагают здесь поклониться миру сему, мы же, следуя Христу, Который не поклонился дьяволу для быстрого обладания царствами мира, отвергнем этот сатанинский соблазн и, по указанию жребия, избрав себе отца отцов в сем Священном Соборе, самоотверженно последуем, окрыляемые верой и благодатью, за ним на духовную брань с сатаной и слугами его.
Председатель. Поступило следующее предложение за подписью 31-го члена Собора (архиепископа Сергия и др.): «Признавая вопрос о восстановлении Патриаршества выясненным с достаточной полнотой, просим прекратить прения».
Постановлено: отклонить предложение.
Председатель. Итак, будем продолжать прения. Поступило предложение ограничить речи следующих ораторов каждую сроком до 15-ти минут.
Постановлено: ограничить время речи каждого оратора пятнадцатью минутами.
Н. И. Знамировский. Вчитываясь в 34-е Апостольское правило, мы не можем не заметить одной выдающейся черты в предписываемом им образе высшего управления Церкви, гармонического сочетания двух принципов: доминирования единой иерархической личности над другими и соборности, при помощи чего и должно достигаться церковное единомыслие, «да прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец, Сын и Святый Дух». Вглядываясь вглубь веков, мы видим там одну великую личность, которая имела громадное влияние на целый сонм Церквей, которая в полном смысле была для них связующим звеном. Это — святой апостол Иоанн. Живя в Ефесе, он своим словом, своей самоотверженной деятельностью обнимает все Малоазийские Церкви, он посещает их лично, пишет от своего имени послания, назначенные не для отдельной какой-либо Церкви, а для целого округа верующих, целого Собора Церквей, — от имени самого Христа он дает наставления ангелам — епископам Церквей Ефесской, Смирнской, Пергамской, Фиатирской, Сардийской, Филадельфийской и Лаодикийской. О характере взаимных отношений, существовавших между наперсником Христовым и его самой многочисленной и разнообразной паствой, достаточно свидетельствует его завет, беспрестанно им повторяемый до самой его смерти: «Чадца (деточки), любите друг друга». Здесь нет и тени гордости, которой в то время страдал какой-то безвестный «первенстволюбец Диотреф». Здесь, напротив, царство согласия, духовной свободы, евангельской любви, царство «святой соборности»… И в памяти церковной «возлюбленный ученик» сохраняется со славой первосвященника, со златой дщицей на своем священном челе. Если бы мы не знали, кому принадлежат все эти дивные черты этой исключительной пастырской деятельности и если бы совершенно отрешились от настоящих прений по вопросу о высшем управлении в нашей Церкви, мы бы с полной справедливостью приписали этому верховному пастырю древней Асии вполне им заслуженные наименования отца отцов, главы Церквей Асийских, или, выражая эти понятия языком церковно-исторической терминологии, приписали бы ему наименование Патриарха. Но пойдем далее. Игнатий Богоносец, Поликарп Смирнский — ученики Иоанновы, имевшие великий авторитет среди современных им христианских Церквей и, подобно своему учителю, писавшие им свои назидательные послания, разве они фактически не были Патриархами христианской древности, хотя ни тот ни другой из них и не носили этого титула?
Эти указанные нами три примера из первенствующей истории Церкви ясно говорят о том, что седой христианской древности не чужда была идея Патриаршества как идея верховного первоиерарха, своим высшим пастырским влиянием возвышающегося над предстоятелями других Поместных Церквей и союзом любви, объединяющего возле себя бесчисленные сонмы верующих в Господа Иисуса. Пусть это будет свойственно и не всем временам в истории Церкви, но важно то, что все же это было в истории, что духу Церкви Христовой не противоречит это вполне естественное и с точки зрения человеческого разума выделение единой главы в целостностном организме Поместной Церкви, главы, находящейся в органической духовной связи с другими членами последнего: пастырями и пасомыми, под единой невидимой Божественной и непогрешимой Главой Церкви Вселенской — Господом нашим Иисусом Христом.
Далее следует ряд светлых имен первосвятителей Церквей Востока — носителей титула Святейших Патриархов, предстающих перед нами в позднейшей истории Церкви Христианской. Я говорю: светлых имен, хотя с высоты этой кафедры и сыпались искры обвинений по адресу Восточных Патриархов. Здесь говорилось, например, что Константинопольские Патриархи турецкой эпохи дозволяли себе подкупать мусульманское правительство. Но нужно помнить, что харадж — это печальная повинность, лежащая не на одних только Патриархах, но и на всех вообще православных христианах Турецкой империи, повинность, которой ими покупается право быть православными, — этот харадж является лишь живым укором Европе, до сих пор равнодушно смотревшей на положение чад Православной Церкви в Турции. Необходимо признать, что все же большинство Константинопольских Патриархов были истинными осуществителями заветов Христовых, добрыми пастырями, готовыми положить свои души за овцы своя. Эти светлые имена Патриархов Востока, а также и бессмертное имя священномученика Ермогена из Патриархов Всероссийских не говорят ли нам о том, что лицо, горящее верой и одушевленное святой идеей служения Господу на этом священнейшем посту может сплотить возле себя все множество своих духовных детей, что в часы исторических испытаний оно может славно и мужественно выносить на своих плечах удары судьбы, а для своей паствы и для всего мира быть светлым лучом правды, добра, терпения и крестоносной Христовой любви? Пусть в истории Византийского или Русского Патриархатов имели место и крупные недостатки… Но частные промахи и ошибки или личные, даже и глубокие, нравственные падения нисколько не могут набрасывать тени на самый принцип главы Поместной Церкви, отца отцов, Святейшего Патриарха, как и отречение первоверховного апостола или предательство одного из двенадцати нисколько не унижают самой идеи апостольства. И эти ошибки и промахи в истории Патриаршества, уже давно отошедшие в область преданий, не могут затмить собой единой великой исторической заслуги православных Восточных Патриархов. Несмотря на самые разнообразные, самые страшные удары судьбы, они своими трудами, своим терпением до настоящего времени в целости и неповрежденности сохранили нам то, что должно быть для нас всего дороже: сохранили святое православие — это драгоценное достояние времени святых отец и Вселенских Соборов, сохранили и великие святыни Палестины вместе и всего христианского мира: священную пещеру Вифлеема, трепетную Голгофу, Живоносный Гроб Господень, Гробницу Богоматери… За этот уже один свой бессмертный исторический подвиг Патриархи Церквей Восточных заслуживают величайшей славы. В Палестине есть известие, что Гроб Господень спасен именно Патриархом. Омар, взяв Иерусалим, хотел помолиться на Гробе Господнем. Но, по обычаю мусульман, то место, где молился халиф, должно быть превращено в мечеть. Тогда Патриарх умоляет халифа не совершать молитвы у Гроба Господня. Омар исполняет его просьбу и молится вдали от храма Воскресения, и таким образом этот святой храм сохраняется в руках христиан до настоящего времени.
Затем уже сама живая личность Патриарха, предстоятеля Церкви, преемника апостолов, крепким благодатным звеном соединяет ее со священной стариной истории. Для православных народов, возглавляемых Святейшими Патриархами, а не духовными коллегиями, ярче, ощутительнее эти невидимые нити, привязывающие их к временам великих отцов и учителей Церкви. Патриархи, независимо от своих личных качеств, в очах своих духовных детей являются именно живыми воплотителями святых заветов церковной древности, а при такой неразрывной связи со славным прошедшим ведь так естественно и терпеливо переносить ниспосылаемые свыше испытания и светлым оком веры смотреть и на будущее. Но таким живым органическим звеном между прошедшим и будущим своей Церкви Патриархи являются не только в очах своей собственной паствы, но и в очах христиан всего православного мира. В доказательство этого нам не лишне сослаться на современные образцы Патриаршества. В 1910 году мне пришлось видеть двух Восточных Патриархов. Я помню, с каким благоговением на моих глазах в Константинополе подходили к Патриарху Иоакиму III представители нашей учащейся духовной молодежи, воспитанники Пермской духовной семинарии, ездившие тогда в Палестину, а также и вообще представители нашего православного народа — благочестивые паломники, как простые крестьяне, так и интеллигенты. И именно как глава Священного Востока, как преемник великих вселенских отцов и учителей Церкви, как предстоятель Церкви Византийской, самим своим положением возвышающийся над другими ее иерархами, мог он сказать любвеобильно, но вместе и властно и внушительно, то, что сказал нам в ответ на наши приветствия и просьбу молиться о нашем Отечестве: «Не нужно сомневаться в том, что Великая Церковь Греческая всегда молилась и будет молиться о благоденствии своей дочери — Церкви Русской. Великая Церковь смеет надеяться, что русский народ, и прежде процветавший благочестием, будет отличаться им и впредь… Пусть он помнит, что будет счастлив лишь тогда, когда будет верен заветам святого православия». И — далее — какая простота!.. Обращаясь к семинаристам, он сказал, что читать русской молодежи: «Много произведений человеческого ума на книжном рынке, но должно брать лишь те книги, содержание которых вполне согласно с началами святой православной веры». Эти немногие слова произвели особенно сильное впечатление еще и потому, что они произнесены были великим исповедником православия, неоднократно терпевшим и скорби, и изгнания, но всегда с замечательным мужеством, отстаивавшим перед турецким правительством интересы Церкви. Нужно сказать, что наша беседа со Святейшим Вселенским Патриархом совпала со знаменательным моментом в жизни Церкви Константинопольской. Тогда, как нам сообщили, в некоторых местностях империи султаном были насильно отняты церкви у православных греков и переданы болгарам, чем Патриарх был очень огорчен, и за дверями приемной залы его уже ожидали члены Священного Синода перед началом экстренного заседания. Нам стало ясно, в какой натянутой боевой атмосфере приходится жить Византийскому Патриарху. И нам невольно вспомнился тот печальный памятник, который прежде всего приходится видеть путешественникам, посещающим патриархии: это — страшные ворота, окрашенные в коричневый цвет, стоящие совершенно одиноко — чуть ли не посредине открытого двора патриархии, ворота с висящим на них небольшим загадочным портретом монаха средних лет с белокурыми волосами. На наш вопрос: «Что это за строение?», нам сказали: «Это ворота, на которых в 1821 году в первый день Пасхи по приказанию турецкого султана был повешен Константинопольский Патриарх Григорий V». И для нас стало очевидным, что этот памятник мученической кончины одного из Патриархов по капризу турецкого правительства является прекрасным и постоянным напоминанием о смерти для византийского первоиерарха. Таковы были нравственные и политические условия, при которых жил и действовал Патриарх Иоаким. Нелишне будет упомянуть здесь и о том, с какой горячей беззаветной любовью относился этот представитель Церкви Византийской к вверенной ему от Бога пастве. В дни ужасов войны турок с болгарами перед своей кончиной, слыша шум на улице, он, обессиленный уже, истомленный своим тяжким недугом, неоднократно вскакивает со своего одра, подбегает к окну и тревожно спрашивает: «А что там? Что с моим народом, все ли хорошо?» Чем был Вселенский Патриарх Иоаким III для своей Церкви, своей паствы, об этом красноречиво свидетельствует великий плач, разлившийся по всему Патриархату в день его благостной кончины…
Председатель. Ваш срок истек.
Н. И. Знамировский. Я просил бы позволения докончить свою речь. Другой из Восточных Патриархов, доныне здравствующий блаженнейший Дамиан Иерусалимский, разве не может он считаться ярким выразителем и архипастырской мудрости, и апостольской простоты и в то же время прекрасным живым примером самоотверженного исполнения обязанности первоиерарха своей разноплеменной паствы? А это его глубокое смирение, столь присущее первостоятелю священнейшей кафедры матери Церквей, разве не является истинным украшением его святительского облика? Когда мы, русские паломники, хотели в знак почтения перед его саном склониться перед ним до земли, он, своим величественным и в то же время кротким жестом останавливая и указывая на небо, говорит: «Остановитесь, так кланяться подобает Единому Богу». А его всегдашнее отеческое внимание, его трогательная любовь к русским православным поклонникам Святой Земли, особенно проявившаяся при начале настоящей войны. Так, по просьбе здесь присутствующего начальника Русской духовной миссии в Иерусалиме о. архимандрита Леонида, блаженнейший Дамиан за счет Патриархии наделяет хлебом около 600 голодавших наших соотечественников, не имевших возможности выехать в Россию.
(На местах шум. Голоса: Довольно… Громче!)
Все эти приведенные нами данные из истории и современного состояния Восточного Патриаршества, как и многие другие, являются свидетельством того, что с исторической точки зрения институт Патриаршества дозволителен. Теперь спрашивается: эта историческая дозволительность Патриаршества для нашей Российской Церкви, для нашего современного русского общества так и должна остаться, быть может, неосуществимой дозволительностью или она должна перейти в историческую необходимость?
Ответом должна служить та общая разруха, в которой томится теперь наш народ и которая заставляет на немедленно найти спасительный выход. А таким верным и целесообразным выходом и может явиться прежде всего учреждение на Руси института Патриаршества. Заключаю свою речь пророческими словами проф[ессора] Глубоковского, сказанными им еще 17 мая 1906 года в заседании Предсоборного присутствия: «Надвигаются тяжелые времена, когда, может быть, потребуется отстаивать даже права на особое бытие наше. Нужно будет собраться вокруг священного знамени нашего, которое должен же кто-нибудь поднять, держать и нести впереди нас! И я лично боюсь не папоцезаризма русского, а того, что при отсутствии главы и предстоятеля Русской Церкви — у нас в самую роковую минуту не найдется немедленно готового мужа, кому бы все мы едиными устами сказали: началовождь нам буди! Обязательно помнить, что и ныне и всегда возможна жгучая необходимость, чтобы главенствующий архипастырь собрал расточенное стадо Церкви Русской и вместе с ней воскликнул гласом крепкой веры и непостыдной надежды: да воскреснет Бог и расточатся врази Его».
П. П. Кудрявцев. Полагаю, что в процессе обсуждения вопроса об установлении у нас Патриаршества мы дошли до того предела, когда было бы бесполезно нам, членам Собора, разделившимся в решении этого вопроса на две группы, убеждать друг друга в правоте своих мыслей, а что касается возбуждения нервной системы у себя и у других, то полагаю, что это и никогда не должно бы иметь места на нашем Соборе. Другое дело — выяснение тех ожиданий с одной стороны и опасений с другой, какие связываются в сознании членов Собора с мыслью об установлении у нас Патриаршества. Необходимо наперед выяснить те и другие, чтобы предотвратить допущение непоправимых ошибок в образовании исполнительного органа церковной власти у нас в России, причем, думается мне, большинству нашего Собора, явно склоняющемуся на сторону установления Патриаршества, гораздо полезнее прислушиваться к мыслям своих противников, чем единомышленников. Принадлежа к противникам установления у нас Патриаршества, считаю своим долгом изложить соображения, мешающие мне стать на сторону большинства.
Вопрос об установлении Патриаршества представляет собой часть, и притом в порядке логического взаимоотношения последнего, более широкого и сложного вопроса об устройстве Православной Российской Церкви. С моей точки зрения, основоположением при решении этого вопроса должна служить следующая мысль: церковная жизнь, в частности, церковное управление должны быть построены на ясно, последовательно и полно проведенном начале соборности. Это — главное. Выражением начала соборности служат периодически собирающиеся Поместные Соборы Православной Российской Церкви в составе епископов, клириков и мирян с тем взаимоотношением между составными частями, какое угодно будет принять Собору. Но ведь Соборы собираются периодически — через более или менее длительные промежутки, через три, а может быть, больше, чем через три года. В промежутках между Соборами, да и во время деятельности Соборов, должен действовать уполномоченный Собором исполнительный орган. Спрашивается: исполнительный орган может быть или 1) единоличным, или 2) соборным (коллегиальным), или 3) сочетающим единоличное начало с соборным (коллективным). Предполагая, что первые две возможности, взятые в чистом виде, едва ли встретят много защитников среди нас, остановлюсь на последней (третьей) возможности.
Легко сказать: сочетание единоличного начала с соборным, но не так легко осуществить это на деле. Думаю, что среди нас мало найдется таких, кои решились бы отрицать эту формулу, но ведь одну и ту же формулу разные лица могут наполнить разным содержанием, что, на мой взгляд, и имеет место в данном случае. Мы расходимся в определении взаимоотношения между началом соборным и единоличным в составе и исполнительного органа. В то время как вы, подчеркивая значение единоличного начала, про начало соборности говорите лишь в уступительной форме, мы, наоборот, на первый план выдвигаем начало соборности. И мы, и вы одинаково признаем, что наша Церковь расстроена и ослаблена; но в то время как вы хотите ее лечить сверху, с головы, мы средством к уврачеванию считаем установление живой связи между пастырями и пасомыми, вовлечение в дело церковного строительства всех живых элементов церковного тела, какое бы место они ни занимали в составе тела. Ваше предначертание рассчитано на то, чтобы наверху создать такое место, какое могло бы быть использовано во благо Церкви поставленным на это место живым лицом; наше — на то, чтобы создать такую форму церковного устройства, которая бы на всех ступенях церковной лестницы способствовала проявлению живых церковных сил. Вы свою силу своих упований возлагаете на одно лицо, именно на то, какое займет восстанавливаемый вами Патриарший престол. В лице будущего Патриарха вы надеетесь найти и молитвенника, и печальника за Церковь и страну, и подвижника, и вождя в борьбе с антицерковными силами, и администратора, и проч[ее], и проч[ее], и проч[ее]. Мы не меньше вас ценим значение личного начала в церковной жизни и не меньше вас жаждем молитвенников, подвижников и печальников за землю Русскую; но мы думаем, что сам по себе Патриарший престол не обеспечивает совмещения в лице, его занимающем, столь многих и — притом — разнородных качеств, точно так же, как помещение на иных ступенях церковной лестницы не препятствует проявлению духа молитвенности, подвижничества и т. д. Сокровища у нас с вами, если хотите, те же самые: молитва, подвиг, сердце, способное болеть за других, и т. д.; но локализация этих сокровищ, их размещение — далеко не одинаковое: мы не имеем уверенности, что найдем эти сокровища там, куда вы нас столь настойчиво направляете. Разница между нами не такая маленькая, как это может показаться с первого взгляда: тут разница не в понимании только предмета, а в его восприятии, ощущении. Вот почему нам трудно переубедить друг друга. Где дело в различии самого предметоощущения, там логические доводы бессильны. Чтобы мне убедить вас, что эта доска — желтая, а не зеленая, у меня одно средство: предложить вам внимательнее посмотреть на эту доску, и если это средство не подействует, нам ничего не остается, как прекратить дальнейший спор о цвете доски. Не предпринимая поэтому дальнейших попыток переубедить вас, перехожу к указанию тех опасений, какие связаны в моем сознании с мыслью об установлении у нас Патриаршества.
Первое. Так как, на мой взгляд, Патриаршество не в состоянии оправдать тех слишком широких ожиданий, какие на него возлагаются, то в недалеком будущем нам предстоит пережить крушение этих надежд, которое будет тем тягостнее, чем обширней и напряженней были надежды. Крушение церковных надежд едва ли послужит ко благу Церкви.
Во-вторых, история показывает, что в области управления, церковного так же, как и гражданского, единоличное начало имеет тенденцию к оттеснению и даже к поглощению начала коллективного, соборного. Только тогда, когда равновесие между двумя началами обеспечено точными определениями закона, можно надеяться, что оно не будет слишком колебаться ни в ту, ни в другую сторону. К сожалению, та обстановка, в какой у нас зреет мысль о Патриаршестве, не дает оснований для такой надежды. Вспомните, с каким пафосом говорят у нас про Патриаршество, а когда речь заходит о соборности, пафос остывает. Говорю про большинство ораторов, про то, чтобы прежде учреждения института оградить законами равновесие между двумя началами, у нас и речи нет. Мы спешим решить вопрос окончательно тогда, когда вопрос о составе, сроке созыва и полномочиях Поместных Соборов еще не решен, а вопрос о создании исполнительного органа на начале соборности еще и не поднимался. При такой обстановке нельзя не испытывать тревоги за то, что с учреждением Патриаршества соборное начало будет мало-помалу ослаблено и даже совсем подавлено, что — в свою очередь — может вызвать против себя реакцию в виде церковной революции.
В-третьих, вы хотите учреждать Патриаршество в то время, когда в составе церковного народа много таких лиц, политические чувства которых вместе с политическим переворотом потеряли для себя точку приложения и как бы повисли в воздухе. А так как такое положение удобством не отличается, они ищут для себя точки приложения и, не находя таковой в политической области, с громадной силой напряжения устремятся в область церковную, как только будет там установлено Патриаршество, во многом, без сомнения, аналогичное с кесарством, по крайней мере, с первого взгляда. С психологической неизбежностью Патриарха окружат люди, потерпевшие крушение своих политических идеалов. Прошу понять мою мысль так, как я хочу, чтобы она была понята. Дело не в том, что это может вызвать подозрительное отношение к Церкви на стороне, а в том, что в пределах самой Церкви расслоение церковного народа будет происходить по признаку, в церковном смысле не существующему. Это — большая опасность, опасность возвращения к недавнему прошлому, когда церковные двери особенно гостеприимно распахивались для лиц с определенной политической окраской.
Но это не все. 4) Вы вводите Патриаршество в то время, когда готова начаться борьба Церкви с государством. В лице Патриарха вы хотите иметь предводителя в этой борьбе. Но ведь если будущий Патриарх примет вашу программу, ему ничего не остается, как сделаться вождем определенной политической партии, чего-то в роде католического центра в Германии. Другими словами: учреждение Патриаршества может повести за собой рост того явления, какое называется клерикализмом. Не знаю, как вы, но мы считаем это явление столь же вредным для Церкви, как и для государства, а потому опасаемся вводить институт, чреватый такими последствиями.
Но и это не все. 5) Вы учреждаете Патриаршество в такой момент нашей истории, когда новые формы нашей государственной жизни еще не определились. Во всяком случае, центробежные течения у нас теперь неизмеримо сильнее центростремительных, и возможность превращения нашего государства в федеративную республику или, по крайней мере, в республику, состоящую из ряда автономных областей, не исключается. Вы думаете, что Патриаршество послужит к объединению России не только в церковном, но и в политическом отношении, а мы думаем совсем наоборот: мы думаем, что Патриаршество только усилит действие сил центробежных. Мы слишком пренебрежительно относимся к урокам истории. Между тем, история показывает, что как только какая-нибудь область получала политическую самостоятельность (автономию), она неудержимо стремились и к церковной самостоятельности (автокефалии). Это мы знаем из истории нашей же Русской Церкви. Вы не можете поручиться, что тот же самый процесс не будет повторяться и в различных областях русского государства по мере того, как они будут получать автономное устройство, и вот тут-то Патриаршество может оказаться, вопреки вашим ожиданиям, фактором не объединяющим, а разъединяющим. Мне легко представить, что представители, скажем, Украинской областной Церкви войдут в состав соборного (коллективного) исполнительного органа на равных правах с представителями других церковных областей, но я боюсь, что Церковь области, достигшей политической автономии, не захочет встать в подчиненное отношение к Московскому Патриарху, и — представьте — в канонах, на которые вы в известных случаях так охотно ссылаетесь, она найдет для своих притязаний известное основание. Ведь более ранние каноны говорят не о Патриархах, а об епископе первого престола, или первоиерархе, какого подобает почитати, яко главу, епископам каждого народа. Если мы приложим к Русской Церкви этот канон, то на основании его каждый из православных народов, живущих в пределах Российского государства, может притязать на особого первоиерарха: сколько народов — столько и первоиерархов. Позднейшие же каноны, трактующие не о первоиерархах, а о Патриархе, не знают одного Патриарха для Церкви, территориально совпадающей с пределами такого обширного государства, как наша Россия. Во всяком случае для Церкви, находящейся в пределах Византийского государства, каноны утверждают четыре независимых друг от друга Патриархата. О каком-либо органе, объединяющем Патриархаты, находящиеся в пределах одного государства, каноны ничего не говорят; такого Патриарха, какого вы учреждаете, — не для одной области, а для целого государства, — каноны не знают, и, в случае притязания какой-либо области Российского государства на учреждение в ней самостоятельного Патриаршества, каноны окажутся не на вашей стороне. Между тем, не будь в Москве Патриарха, простирающего свою власть на все епархии, находящиеся в пределах Российского государства, у Киева или Сибири не было бы побуждений к церковному обособлению от Москвы: ведь в состав соборного (коллективного) органа представители митрополий входят на равных основаниях. Борьба начинается там, где имеет место субординация. Средства к предупреждению борьбы в данном случае — не субординация, а координация.
Я мог бы продолжить перечень тех опасностей, какие может повлечь за собой установление Патриаршества, но, кажется, и сказанного довольно, чтобы понять, почему мы не можем последовать за теми, кто с такой упорной настойчивостью твердят о спасительности Патриаршества для Русской Церкви. Я не настолько наивен, чтобы рассчитывать, что мои соображения могут поколебать сторонников Патриаршества, но я вправе желать, чтобы при проведении реформы они считались с опасениями, волнующими противников реформы. Раз вы не разделяете наших опасений, раз вы готовы взять на себя ответственность за такой шаг, от которого зависят дальнейшие судьбы Церкви в России, — делайте свое дело, устанавливайте Патриаршество, но ни в коем случае не забывайте трех положений. Во-первых, исполнительный орган церковной власти должен получить свое бытие и свои полномочия от целокупного (в составе епископов, клира и мирян) Собора Православной Российской Церкви, почему и ответственным он должен быть перед таким же, т. е. целокупным же Собором. Во-вторых, орган этот должен быть построен на таком совмещении начала соборного с единоличным, чтобы первое не поглощалось вторым: исполнительный орган церковной власти должен быть не иным чем, как непрерывно действующим малым Собором, отражающим в своей конструкции породивший его большой Собор, т. е. так же, как и этот последний, он должен состоять из епископов, пресвитеров и мирян, избираемых на целокупном Поместном Соборе и входящих в состав исполнительного органа в той же пропорции и с тем же объемом полномочий, какие будут приняты для составных частей целокупного Собора. В-третьих, как бы вы ни конструировали исполнительный орган высшей церковной власти, он должен быть наделен со стороны порождающего его Собора исполнительной и судебной властью в таком объеме, чтобы мог служить аппеляционной инстанцией по строго определенному кругу дел для лиц и учреждений, подчиненных епархиальной власти. Иначе, где же, например, приходскому священнику, в случае нарушения его прав епархиальной властью, искать управы и защиты?
Прот[оиерей] А. П. Радзимовский (по личному вопросу). Я прошу Священный Собор извинить меня, но о. Матиков совершенно неожиданно почему-то затронул меня, приписав мне слова, что в Тифлисе посажен в тюрьму русский потому, что он русский. В действительности я указал только на то, что и я не знаю и никто не знает ни одного факта, объясняющего, почему протоиерей Городцов посажен в тюрьму. И то, что о. Матиков позволил себе выступать против меня, для меня является неожиданным.
В 12 часов дня объявляется перерыв.
Заседание возобновляется в 12 часов 15 мин[ут].
И. Ф. Иорданский. Восстановление Патриаршества в Русской Церкви некоторыми из членов Собора считается не отвечающим требованиям времени, непрогрессивным и непрактичным. Такую точку зрения следует признать совершенно неприемлемой для Собора. Великий член I Вселенского Собора Афанасий Александрийский напоминает верным сынам Церкви: «Знайте, что вы служите не времени, а Господу», не временным случайным течениям и направлениям мысли, а указаниям единой, вечной и живой истины. С этой точки зрения я и попытаюсь рассмотреть вопрос о соборности Церкви и вытекающей из нее идеи Патриархата.
Исходным пунктом для меня служит основное положение, что у нас «един Бог-Отец» (1 Кор. 7, 6) и что «все из Него, Им и к Нему» (Рим. 11, 36). Из этого основного положения вытекает мысль о единстве общего плана строительства Божия, единства строения космических миров и мельчайших частичек веществ, единства внутренней архитектоники величайших человеческих обществ и отдельной человеческой личности с ее сложной и разнообразной психикой.
Эту именно мысль выражает апостол Павел в своем учении о Церкви Христовой. Как известно, он несколько раз возвращается к мысли, что «Христос есть глава тела Церкви» (Кол. 1, 18), что «все верующие — тело Христово, а порознь — члены» (1 Кор. 12, 27), что «мы — члены тела Его от плоти Его и от костей Его» (Еф. 5, 30), что «как в одном теле у нас много членов, но не у всех у них одно и то же дело; так и мы многие составляем одно тело в Христе, а порознь один для друго члены и, по данной нам благодати, имеем различные дарования» (Рим. 12, 4–6).
Уже та настойчивость, с которой апостол возвращается к этой мысли, показывает, что мы здесь имеем дело не с простым сравнением как логическим приемом, — а с положительным утверждением, что Церковь Христова действительно построена или организована по тому же образцу, как и живое человеческое тело, как живой человеческий организм. Поэтому, изучая устройство и жизнь тела, мы можем найти ценные указания на внутреннюю организацию церкви Христовой и на сущность одного из существенных свойств ее, а именно соборности.
Организм, как известно, слагается из органов, органы из клеток, клетки из молекул и молекулы из атомов. Атомы, будучи связаны друг с другом центростремительной силой, аналогичной с силой тяготения, образуют молекулу, объединяясь в которой, выполняют новые функции, но при этом сохраняют и свои индивидуальные особенности. Между собой атомы связаны, как равный с равным, но в то же время соподчинены молекуле в целом, содействуя выполнению ее специальных функций, и кроме того, в известной степени субординированы или одному центральному атому, или группе таких атомов. Таким образом, мы здесь встречаемся с явлениями сочетания и соподчинения — с одной стороны, автономии и централизации — с другой.
Такое же соотношение, как между атомом и молекулой, мы находим и на высших ступенях между молекулой и клеткой, между клеткой и органом. В свою очередь органы тоже соподчиняются центральной нервной системе. Эта последняя, состоя из симпатического, спинного, продолговатого, малого и большого мозгов, представляет такое же соотношение составляющих ее частей, как и другие органы. Большой головной мозг является главенствующим органом как потому, что его отправления связаны с душевной жизнью человека, так и потому, что он влияет на работу всех остальных мозгов. Например, сложные, сочетанные сознательные движения (например, письмо), будучи сначала выполняемы при непосредственном участии головного мозга, делаясь привычными, выполняются уже малым мозгом.
Подобно всем другим мозгам и большой головной мозг состоит из так называемых нервных центров, т. е. тесно связанных между собой более или менее значительных групп нервных клеток, в свою очередь подчиненных общему для всех их единому центру, которому в психической жизни соответствует единство сознания, единство мысли, чувства и воли, единство личности, единство «я».
С расстройством деятельности этих центральных органов нервной системы, т. е. головного и других мозгов, с нарушением связи их между собой и со всеми частями тела — расстраивается сначала сознательная, затем животная, наконец, и растительная жизнь человека, т. е. происходит полная дезорганизация.
Председатель. Прошу вас не читать речь. Говорите ближе к делу.
И. Ф Иорданский. Основной задачей живого организма является прежде всего сохранение и поддержание жизни, а затем выполнение того плана, который присущ данному организму. В сущности, жизни мы не знаем, но мы хорошо знаем, что жизнь есть противоположность смерти. Смерть же есть разрушение, разлад, дезорганизация, потеря связи. Значит, жизнь, как начало, противоположное смерти, есть связанность, организованность, целостность. Сила, придающая жизнь телу, есть сила, связующая все бесчисленные элементы его в одну стройность, организованное целое. Если эта сила оставляет организм, он перестает быть живым телом, становится трупом, хотя физически все органы на прежних местах и, по внешности, в прежнем виде.
Председатель. Снова говорю вам, что по 118-й статье нашего Устава речей читать нельзя.
И. Ф. Иорданский. Хорошо. Перенося это учение о строении и жизни тела в наше понятие о Церкви Христовой, мы приходим к следующим сопоставлениям.
Как тело слагается из атомов, так и Церковь состоит из отдельных индивидуумов, из отдельных верующих. Как атомы образуют прежде всего молекулу, так группа верующих, связанных между собой узами крови и единством веры и любви, образуют первую церковную ячейку — домашнюю церковь. Все отдельные члены этой домашней церкви связаны между собой жизненно связующей силой — любви, все они объединены в одно целое любовным соподчинением главе семьи. Далее, как молекулы входят в состав клетки, так и семьи, домашние церкви, вместе взятые образуют приход, или так называемую малую церковь, которая входит как составная часть в епархию, а все епархии данной страны образуют Поместную Церковь. Как в организме управляющим органом является нервная система по всей своей совокупности с единым объединяющим нервным центром, так и в Церкви все верующие объединяются общим для всех священноначалием — в лице архипастырей и пастырей с первоиерархом во главе. Но как в организме правильная работа нервных центров обеспечивается живой, тесной и непрерывной связью со всеми органами тела, так и в Церкви верховный орган священноначалия — Собор — должен состоять из епископов, клириков и мирян.
Далее, как в теле жизнь сохраняется лишь до тех пор, пока в нем действует связующая все его части и выполняющая планомерную работу сила, — так и Церковь Христова жива и истинна только тогда, когда в ней невидимо присутствует Глава ее Господь наш Иисус Христос.
Это главенство Христа над Церковью нельзя понимать в смысле внешнего, так сказать, пространственного возглавления тела головой. В своем сравнении Церкви с телом апостол мыслит Церковь полным телом, имеющим и голову, так как говорит о таких органах головы, как голова и уши (1 Кор. 13, 16, 17, 21). Значит, и Церковь земная должна иметь свою голову, и как главными органами головы являются нервные центры, так и главой земной Церкви служат Соборы, возглавляемые первоиерархом. Но как эта глава Церкви, так и все члены тела ее, «напоены одним Духом» (1 Кор. 12, 13), оживают и лишь под благодатным воздействием присутствующего в Церкви Христа.
Это благодатное воздействие, связующее все части Церкви Христовой в одно целое, в один организм, есть любовь (1 Ин 4, 8). В этом именно смысле Спаситель говорит: «Идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф. 18, 20). Проникая собой все тело Церкви, эта Божественная любовь, а равно и всю Церковь «наполняющий» Дух Святой преимущественно проявляются в архипастырях и пастырях, в силу особых благодатных даров, присущих им по сану священства (1 Кор. 12, 28).
Подкрепляемые благодатью Святого Духа, эти избранные служители Христа «истинною любовию все возращают в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждаго члена», получает приращение для созидания самого себя в любви (Еф. 4, 16).
Председатель. Я несколько раз просил вас не читать речь. (Шум, голоса: Довольно!)
И. Ф. Иорданский. Таким образом соборность Церкви — это живая организованная связь ее отдельных членов, благодаря которой все они вместе составляют один живой организм, получающий свое бытие волей Отца, оживотворяемой любовью Сына и просвещаемой истинным светом Духа.
Понимаемая в таком смысле соборность не только не исключает, а, напротив, содержит в себе идею Патриархата, как начала централизующего и объединяющего, начала, являющегося и символом, и живым личным воплощением единства церковного сознания.
С этой точки зрения первоиерарх является единоличным выразителем и исполнителем мысли и воли всей Церкви, поскольку она выразилась в определениях и постановлениях Собора.
Именно такое сочетание идеи соборности и идеи Патриархата мы встречаем и в 34-ом Апостольском правиле, которым предписывается епископам каждого народа, а следовательно, и всей Поместной Церкви «признавати перваго из них, яко главу», и в то же время этому первому между епископами советуется «ничего не творити без рассуждения всех».
Замечательно окончание этого правила: «ибо тако будет единомыслие, прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец и Сын и Святый Дух». Из всех Апостольских правил только в этом производится прославление Святой Троицы, причем это прославление обнаруживается «единомыслием единаго со всеми».
Это согласие идеи первоиерарха с истинным понятием о Церкви подтверждается и практикой церковной с первых веков христианства. Так, уже в сонме апостолов явственными чертами обрисовывается образ первоиерарха в лице апостола Петра. Святой Иоанн Златоуст называет его «избранным из апостолов», «начальником их хора», «началом православия» и, наконец, «великим первосвященником Церкви».
Ко времени Вселенских Соборов первоиерархи Церкви Александрийской уже носили особое название «папы», название, которое позднее (в конце IV века) присваивалось, по преимуществу, архиепископам Римским. В канонах Никейского Собора употребляется титул «митрополит». Титул «Патриарх» впервые употребляются в творениях Василия Великого и обоих Григориев.
Григорий Назианзин, называя святого Афанасия великого «главой» Александрийской Церкви, видит в лице его как бы идеал первоиерарха и перечисляет те качества, которыми последний должен обладать. Он должен быть, по примеру святого Афанасия, «нежным для слабых, добрым для просящих, доступным для всех, медленным на гнев, ревностным в делах благочестия, готовым помогать христианам всякого класса и возраста; утешителем для огорченных, посохом для престарелых, руководителем для юных».
Обладая такими качествами, будучи в то же время твердым, как скала, в деле защиты Православной Церкви, святой Афанасий с успехом выдерживал борьбу с властелином мира и злейшим врагом Церкви Христовой, императором Констанцием. Таким должен быть и тот Патриарх, которого ждет наша Церковь, и которому, быть может, Провидением суждено спасти и нашу исстрадавшуюся Родину от той всеобщей разрухи, которой свидетелями мы являемся в эти скорбные дни.
Итак, я прихожу к следующим выводам:
1) Церковь православная является соборной, т. е. органически связанной во всех своих частях;
2) во главе ее стоят Соборы, составляемые из всех трех элементов церковного организма;
и 3) живым носителем и выразителем органического единства Церкви служит Патриарх, Соборами избираемый и перед Соборами ответственный.
Первое из этих положений имеет характер догмата, не подлежащей доказательству аксиомы, а второе и третье — являются строго логическими выводами из этой аксиомы.
В. Я. Малахов. Мое убеждение по вопросу о Патриаршестве сложилось под влиянием изучения исторической жизни Церкви Христовой, знакомства с памятниками церковной письменности (разумею: деяния Святых Соборов, жития святых, церковно-исторические хроники и т. п.). Убеждение мое следующее: Патриаршество есть неоспоримое явление исторической жизни Церкви, явление, засвидетельствованное с такой обязательностью его в жизни Церкви, с такой очевидностью, как редко какое другое явление. Вот эта сторона в вопросе о Патриаршестве — историчность явления, его необходимость, обязательность — всегда останавливала и останавливает на себе мое внимание, когда я слышал и слышу возражения против Патриаршества.
В речах предшествующих ораторов, которые вопроса о Патриаршестве касались с исторической точки зрения, особенно в речах архимандрита Илариона и профессора Соколова, представлены были наиболее характерные аргументы в пользу Патриаршества.
Я позволю себе привести по данному вопросу лишь два-три аргумента, которые, с моей точки зрения, или не получили надлежащего освещения, или совершенно были обойдены молчанием в речах предшествующих ораторов.
За точку отправления возьму известную формулу св. Викентия Лиринского (V век). Св. Викентий Лиринский устанавливает такой критерий истины: за истину следует признавать то, во что верили всегда, везде и все (quod semper, quod ubique, quod ab omnibus, creditum est). Этот критерий истины, установленный св. Викентием Лиринским, пользуется большим авторитетом у богословов не только православных, но и инославных, особенно англикан и старокатоликов. Правда, вышеприведенная формула применяется св. Викентием к вопросам веры, к вопросам характера догматического, но ее с большим удобством и с полным правом можно применить и к вопросам характера исторического, канонического, литургического. В самом деле, то, что в Церкви всегда, везде и всеми принималось, невольно заслуживает нашего внимания и подражания.
Итак, quod semper — что всегда… Всегда в Церкви применялась Патриаршая форма управления, всегда, не исключая и первых трех веков. Мне кажется, в этом отношении как аргумент не вполне достаточно исчерпано 6-е правило I Вселенского Собора: «Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, и в Ливии, и в Пентаполе, дабы Александрийский епископ имел власть над всеми сими». Повторяю: древние обычаи. Не могли так святые отцы 325 года выразиться об обычаях, которые имели 50-, даже 100-летнюю давность: давность эта была более древняя. Значит, во всяком случае, в III и II веках власть Александрийского епископа простиралась на епископов всей северно-восточной христианской Африки. Правда, епископ Александрийский тогда не назывался Патриархом, а архиепископом или, обычнее, папой Александрийским, но не в названии суть, а в его полномочиях, в его власти. Продолжаем: «понеже и Римскому епископу сие обычно». Это значит, что и Римский епископ пользовался властью в отношении к епископам Запада. Далее: «подобно и в Антиохии, и в иных областях да сохраняются преимущества Церквей»; там тоже одни епископы преимуществовали во власти, другие им подчинялись. Касательно существования в Церкви Патриаршей власти в IV, V и последующих веках не буду распространяться: этого не отрицают и противники Патриаршества.
Quod ubique — что везде… Везде в христианской Церкви применялась форма Патриаршего управления. Там же, где по местным условиям или в силу каких-нибудь исторических обстоятельств нельзя было учредить автокефальной Церкви с архиепископом во главе, те епархии, те Церкви, говорю, подчинялись верховной юрисдикции ближайшего Патриарха или архиепископа. Так, 28-е правило IV Вселенского Собора верховной юрисдикции Патриарха Константинопольского подчиняет «епископов у иноплеменников». В силу этого правила, вероятно, и наша Русская Церковь в первые столетия ее существования была подчинена верховной власти Константинопольского Патриарха.
Quod ab omnibus — что всеми… Всеми в Церкви признавалась как обязательная Патриаршая форма управления. Не говорю о православных христианах; даже еретики, которые искажали догматы веры, от Церкви отпадали или самой Церковью от общения с ней были отсекаемы, эти еретики в вопросе церковного управления с Церковью были согласны. Приведу несколько примеров.
Во II–III веках полуеретики-полураскольники монтанисты поставили у себя патриарха в г. Пепузе.
В IV веке ариане, по мере усиления, захватывая православные Патриаршие кафедры, не упраздняли их, а лишь на место Патриархов православных поставляли патриархов арианских.
Когда в самом конце V века от Церкви Православной обособились еретики несториане, они возглавили свою церковь католикосом.
В VI веке появились монофизитские общества коптов в Египте и яковитов в Сирии — появились и патриархи коптский и яковитский. Тогда же как отдельная от Вселенской стала существовать Армянская Церковь, во главе этой Церкви стоит католикос.
Наконец, в наше время, на наших глазах обособились от Церкви Русской (не скажу «еретики»: св. Василий Великий назвал бы их «самочинным сборищем», по прав[илу] 1) грузины. Они первым делом избрали и поставили у себя католикоса. И правильно поступили: так и должны были они поступить, следуя древнему преданию, исконному строю церковного управления.
Теперь скажу несколько слов касательно двух возражений против Патриаршества, опять подходя к вопросу с исторической точки зрения.
Я слышал несколько раз повторенное с этой кафедры заявление, что «единовластие и соборность несовместимы» (проф[ессор] Титлинов). Когда я слушал подобное утверждение, моя мысль невольно обращалась к истории Церкви IV–V веков. Это были «золотые века» в жизни Церкви. Церковная жизнь тогда проявлялась во всей полноте, била ключом. Что же мы видим в жизни Церкви IV–V веков по интересующему нас вопросу? Видим, с одной стороны, что в это время процветала Патриаршая форма управления: тогда сорганизовались окончательно пять Патриархатов (Римский, Константинопольский, Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский); четвертый Вселенский Собор санкционировал их пределы. С другой стороны, никогда не было столько больших Соборов, как в IV–V вв.: тогда в один год собирались иногда по два большие Собора. Однако тогда права власти Патриаршей не устранялись, не поглощались правами власти соборной и наоборот. Патриархи через императоров созывают Соборы, председательствуют на них, руководят их деятельностью. Соборы, в свою очередь, устанавливая известные нормы церковной жизни, если то требовалось обстоятельствами, судили Патриархов, низлагали их и на их место поставляли других.
Второе возражение. Один из ораторов высказался так приблизительно: «Я ни за, ни против Патриаршей власти, ибо мне неизвестны полномочия будущего Патриарха». Другие ораторы много критиковали формулу, вынесенную Отделом Собора по вопросу о Патриаршестве. Они находили, что в формуле не установлены точно отношения Патриарха к Собору, Собора к Патриарху, Патриарха к подчиненным ему епископам и т. п.
Напрасны эти опасения и недоразумения! История говорит нам, что Патриаршая власть в разное время, в разных местах и юридически конструировались, и фактически осуществлялась различно.
Папство первых трех веков и, скажем, VII–IX веков — две вещи разные. Восточные Патриархи IV–V веков юридически (по канонам церковным) все пользовались одинаковыми правами, фактически же Патриархи Константинопольский и Александрийский в отношении к своим округам проявляли большую власть, чем Патриархи Антиохийский и Иерусалимский. Возьмем, далее, одного Патриарха Константинопольского в византийскую и турецкую эпохи. Как в разное время разнообразились его административные права и полномочия! Юридически, например, султанскими фирманами и бератами власть Патриарха ставилась на недосягаемую высоту, фактически часто она сводилась к нулю. В шестидесятых годах прошлого столетия церковно-народное собрание в Патриархате Константинопольском выработало определенные канонисмы, которыми определила отношения Патриарха к Синоду, народному смешанному совету и епархиальным архиереям. Канонисмы эти и ныне имеют там силу. В последнее десятилетие по образцу Патриархата Константинопольского организовано церковное управление и в остальных Патриархатах Востока — Александрийским, Антиохийском и Иерусалимском.
Таким образом, формы Патриаршего управления в разных местах, в разное время были различны. Однако это то сокращение, то расширение прав Патриаршей власти никогда не устраняло самого института Патриаршества. Всегда в Церкви Христовой были Патриархи, были то блистающие во всем величии своего сана и служения, то унижаемые, озлобляемые, гонимые, то сияющие верой и благочестием, то погрешающие и в личной жизни, и в вере… Чрез них именно Церкви Восточные устанавливают свою связь с церковью века апостольского, и малая Церковь Александрийская, например, с гордостью своего Патриарха Фотия считает 123-м от св. апостола и евангелиста Марка.
Из сказанного я делаю вывод: если Патриаршество — исконная форма церковного управления, если оно в Церкви Христовой было всегда, везде и всеми признавалось, то и наша Русская Церковь, как часть Церкви Вселенской, должна иметь своего Патриарха.
Прот[оиерей] А. П. Рождественский. Моя православная совесть обязывает меня поведать Священному Собору те мысли, которые побуждают меня возражать против восстановления Патриаршества в Русской Церкви. Эти мысли особенно укрепились во мне после талантливой речи на прошлом заседании о. архимандрита Илариона. Он ярко изобразил ту центростремительную силу, которая в истории Церкви Православной объединяла и спаивала отдельные части церковного тела. Сначала епархии объединились в митрополичьи округа, потом из нескольких митрополий создались диоцезы, а наконец и диоцезы поделились на Патриаршие области, и каждое деление возглавлялось единым лицом. Но тут, как в речи о. Илариона, так и в речи проф[ессора] П. Д. Лапина (в Отделе), поставлена точка, тогда как в истории сила центростремительная продолжала действовать и далее. На Западе образовывался единый центр для всей Церкви в лице Римского Патриарха; этот центр признавался не только на Западе, но и на Востоке было немало голосов, принадлежавших даже святым мужам, которые гласили о Римском Патриархе, как о хранителе и главе всей Церкви. То же самое центростремительное движение, какое привело к Патриаршеству, завершилось и римским папством. И что же, неужели на Востоке движение к объединению всей Церкви в единой земной главе остановилось только потому, что оно направлялось там к другому центру — к «вселенскому» Патриарху нового Рима, что главой Церкви хотели почитать не римского папу, а Константинопольского Патриарха? Я думаю, что нет, что на Востоке выдвинулось иное, исконное церковное начало — соборность, которое и остановило дальнейшее движение к единой главе. Я думаю, что Русской Православной Церкви суждено провести это соборное начало снизу доверху, без малейших отступлений, и тем ясно показать ложность римского папства. В самом деле, ведь если стоять на точке зрения личного единоначалия в Поместной Церкви, то логика требует, чтобы и над всей Церковью Православной был единый глава на земле, и все доводы в пользу Патриаршества, указывающие на красоту церковную, на требования времени и проч[ее], — все это еще в большей мере приложимо ко всей Православной Церкви и говорит как будто, хотя и несправедливо, в пользу Церкви Римской. Говорят, что возглавление всей Церкви земным первосвященником невозможно потому, что влечет за собой признание его непогрешимым: вся в совокупности Церковь непогрешима, следовательно, непогрешим и ее представитель. Логика совершенно правильная, но латиняне по ней и поступают, ссылаясь на то, что если Каиафа, как «архиерей сый лету тому», мог пророчествовать, по свидетельству евангелиста (Ин. 1, 51), то может пророчествовать и земной глава Церкви, хотя бы и недостойный, и его пророчество или учение может быть непогрешимо. Не эта ли логика церковной истории, в связи с могуществом и внешним величием папизма, привела и нашего известного философа В. С. Соловьева к вратам Римской Церкви, заставила его поклониться искусителю Христа, по легенде Достоевского о великом инквизиторе? И вот я опасаюсь, как бы установление Патриаршества не заставило некоторые слабые души пойти дальше по наклонной плоскости и впасть в бездну папизма.
В заключение я должен заявить, что без всякого опасения церковного разделения, о чем здесь говорилось, ожидаю решения Священного Собора, с любовью подчинюсь этому решению, а пока решение не вынесено, считаю свой христианской обязанностью высказать те мысли, какие у меня имеются, и рад буду услышать убедительное разъяснение моих недоумений.
Архиепископ Таврический Димитрий. Много славных и сильных ораторов высказалось и будет высказываться с этой священной кафедры за и против восстановления Патриаршества в России. А я, слабейший из них, спрошу вас: не напрасно ли вы трудитесь? Не напрасно ли говорите об учреждении Патриаршества в России? Да разве его не существовало? О существовании Патриаршества в России была высказана мысль, но она мельком проскользнула в речи одного из ораторов. В моем же сердце она сверкнула еще на заре моей молодости, когда я слушал от своего учителя об устройстве Русской Церкви, и эта мысль запала в мое сердце, и я молил Господа, чтобы он дал мне дожить до того времени, когда соберется Соборная Русская Церковь из представителей всего Тела Христова, чтобы этот Собор исправил все испорченное, на время приостановленное великим гениальным Петром. Но и гений лишь оправдал на себе известное римское изречение: errare humanum est, или другое выражение из Свящ[енного] Писания: «несть человек, иже поживет и не согрешит». И согрешил Петр Великий, когда после смерти Патриарха Адриана запретил избирать Патриарха, и преемство веры, преемство иерархов прекратилось в Русской Церкви. Но коллегия никогда не могла оставаться без председателя, никакая власть не могла остаться незанятой. И схватили эту власть цепкие руки. Явилось преемство власти не в рясах, а во фраках и мундирах. Преемство людей неверующих, явных отступников от веры, по рождению и воспитанию не принадлежащих к русскому народу. Таковы князь Голицын, Мелиссино и другие. Были и верующие, но они были незаконными патриархами Русской Церкви, потому что, ужасно сказать, они были не Патриархами русскими, а папами римскими на Патриаршем престоле. Не подчинялись они никаким законам и даже Регламента не признавали и нарушали его. Так было с первых дней и до последнего. Новые патриархи были не отцы. а насильники в полном смысле этого слова. Патриаршество это не прекратилось и тогда, когда преемники Петра сошли с престола. и насильником в последнее время явился В. Н. Львов. Его преемник А. В. Карташев, и тот не спрашивал Св. Синод о том, следует ли вводить временные правила, по которым русское духовенство в Закавказье ставилось в зависимость от нового Патриарха-католикоса Кириона II, как это прямо вытекает из временных правил. И вот, когда собрался Собор, законодатель и судья над всем, что сделано за 200 лет, не наступил ли в настоящее время момент, чтобы восстановить возглавление русских епископов и изречь свое властное слово, чтобы надеть на Патриарха рясу, а не мундир, чтобы у нашей Церкви был первоиерарх? Мы Патриарха короновать не будем, а наденем на него венец Христа, обагренный кровью, чтобы он предстательствовал перед Господом Богом, Божией Матерью и св. угодниками и дни и ночи умолял их спасти погибающую Россию. Отцы и братья! Вы слышали здесь ученые речи, в которых говорилось, чтобы наша Православная Церковь не возглавлялась Патриархом. Неужели же русский народ, а я состою епископом русского народа, неужели он настолько убог, что Русская Церковь не достойна иметь такого главу, который есть у греков, сирийцев, армян, у несториан и грузин? Неужели двухмиллионный грузинский народ выше нас? У него возведен Патриарх, а у нас на Руси Патриарха не будет. Да не будет так! 200 лет ждала Русская вдовствующая Церковь, чтобы вы дали ей главу, но не вместо Господа Иисуса Христа, сохрани нас от этого Господь: Господь Иисус Христос есть Глава всякой — и семейной, и областной, и Вселенской — Церкви. Мы просим вас восстановить законное священноначальство, чтобы наши Патриархи не были во фраке, а в рясе, и были смиренными иереями Божиими и выполняли вверенные им дела вместе с Синодом, чтобы они были подотчетными Священному Собору. Вот каким должен быть предстоятель Русской Церкви. В Церкви Божьей нет различия: и епископы, и клирики, и миряне должны принимать участие в строении Церкви Божией. Пусть первый наш Собор скажет властное слово и даст нам отца, молитвенника и предстателя за нас перед престолом Божиим.
Проф[ессор] П. Д. Лапин. Поместные Церкви существуют с глубочайшей древности, и с глубочайшей же древности в них были предстоятели, первоиерархи. Институт первоиерархов как лиц, объединяющих и руководящих поместным епископатам, был присущ в древней Церкви всем формам поместного управления, о которых говорят каноны. Древнейшие Поместные Церкви разделялись по народностям, и во главе каждой из них стоял первоиерарх. 34-е правило Апостольское гласит: «Епископам всякаго народа подобает знати перваго в них, и признавати его, яко главу, и ничего превышающего их власть не творити без его рассуждения; творити же каждому только то, что касается до его епархии и до мест, к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех». Эти первенствующие епископы древнейших Поместных Церквей сравнительно с другими епископами владели некоторыми преимуществами. Такими преимуществами были: право созвания Соборов, право председательства на Соборах, право надзора за всей Поместной Церковью, право представлять всю Поместную Церковь в сношении с другими Поместными Церквами, право рукоположения избранных во епископы.
Никейский, Первый Вселенский Собор установил митрополичью форму церковного правления, обведя пределы Поместных Церквей границами гражданских провинций. И здесь мы в церковных провинциях также видим предстоятелей, первоиерархов. Ими были епископы главных городов провинций — митрополиты. 9-е правило Антиохийского Собора гласит: «В каждой области епископам должно ведати епископа, так как в митрополию отвсюду стекаются все, имеющие дела». Митрополиты сравнительно с другими провинциальными епископами имели значительные преимущества. Так, митрополит созывал Соборы, председательствовал на Соборах, и без его присутствия не могло быть законного Собора, он наблюдал за ходом церковных дел во всей провинции, утверждал избранных во епископы, принимал жалобы на епископов, давал отпускные грамоты епископам; имя митрополита возносилось за богослужением во всех церквах провинции. Впоследствии являются более обширные Поместные Церкви, образовавшиеся путем соединения между собой нескольких церковных провинций: это диоцезы, или экзархаты. Их установление относится ко времени второго Вселенского Собора; во 2-м и 6-м правилах этого Собора в первый раз упоминается термин «диоцез». И в этих Церквах были лица, объединявшие епископат и руководивших им. Этими лицами были митрополиты, жившие в главных городах диоцезов. Глухое указание на существование таких первенствующих митрополитов в диоцезах можно найти во 2-м правиле II Вселенского Собора. Здесь относительно Восточного диоцеза говорится следующее: «Епископы восточные да начальствуют токмо на Востоке, с сохранением приемуществ Антиохийской Церкви». Другие церковно-исторические данные не оставляют уже никакого сомнения в существовании таких первенствующих митрополитов в церковных диоцезах. После II Вселенского Собора является определенный термин — экзарх диоцеза, и этот термин наряду с названием «архиепископ» усвояется именно митрополитам главных городов диоцезов. Первенствующие митрополиты диоцезов, или экзархи, сравнительно с другими митрополитами и епископами диоцезов имели некоторые преимущества, как это можно видеть из системы управления, существовавшей в Африканском диоцезе. Главнейшими из этих преимуществ были: право созывать диоцезанские Соборы и право председательства на этих Соборах.
Но церковная жизнь и законодательство не могли остановиться на том неполном соединении между собой отдельных провинций, соединении, какое было в экзаршеской форме церковного управления. Провинции стремились теснее объединиться между собой, и права экзархов на практике постепенно расширились. И все это должно было повести к установлению Патриархатов. Это установление и было сделано IV Вселенским Собором в 28-м его правиле. По смыслу 28-го правила IV Вселенского Собора Патриарх пользуется в отношении провинций такими же правами, какие имел митрополит в отношении епископий, и Патриарх, таким образом, есть как бы митрополит над митрополитами. Существовали первоиерархи во всех православных Поместных Церквах и во все последующее время. Существуют они в Православных Церквах и в настоящее время. И некоторые из предстоятелей, из первоиерархов современных автокефальных Православных Церквей, пользуются сравнительно с другими епископами значительными преимуществами. Так предстоятель, первоиерарх Сербской Церкви, архиепископ Белградский и митрополит Сербский, поддерживает единение в иерархии, наблюдая, чтобы между епископами царили мир и согласие в делах церковного управления, осуществляет через епархиальных архиереев постановления Архиерейского сербского Собора, наблюдает за состоянием дел в епархиях, дает отпуска епископам, рукополагает избранных во епископы, его имя возносится за богослужением во всех храмах Сербской Поместной Церкви.
Из всех православных автокефальных Церквей в настоящее время нет первоиерарха только в Русской Церкви. Институт первоиераршества здесь, как известно, насильственно был упразднен властной рукой царя-преобразователя, и упразднен он был не во имя интересов Церкви, а во имя интересов государства, в целях подчинения Церкви государству, власти церковной — власти государственной. Последнее не подлежит сомнению, хотя автор Регламента и старается всячески доказать преимущества коллегиального, якобы соборного, образа управления перед Патриаршим, якобы единоличным. Это, вопреки воле автора Регламента, видно из самого Регламента. Одна из «вин» Регламента гласит: «Велико и сие, что от Соборного правления не опасатися мятежей и смущения, каковые происходят от единого собственнаго правителя духовнаго». Как совершенное не во имя церковных, а во имя государственных интересов, упразднение Патриаршества не встретило сочувствия среди иерархии и народа. И в последнее время многие наши иерархи и другие представители русского церковного общества неоднократно высказывали мысль о необходимости восстановления у нас института первоиераршества. Вот некоторые факты. После Петра среди наших архиереев образовалась целая партия, стремившаяся восстановить Патриаршество. И стремления этой партии одно время у нас были настолько популярны, что от правительства Петра II был даже запрос Св. Синоду: «Можно ли в нынешнее время быть в Российской Церкви Патриарху?» В начале царствования Елисаветы Петровны архиепископ Амвросий (Юшкевич) и митрополит Арсений (Мациевич) в своем докладе, представленном государыне, требовали восстановления Патриаршества, как идеальной, по их мнению, формы церковного управления. Созванное в 1906 году и состоявшее из лучших духовных сил России Предсоборное присутствие высказалось за необходимость восстановления института предстоятеля в Русской Церкви. Итак, сознание, выразившееся в канонах и в практике церковной, признавало необходимым в системе церковного управления институт предстоятельства. И, мне кажется, нам нужно прислушаться к голосу этого сознания, тем более что основная причина, вызвавшая в Церкви установление института предстоятельства, первоиераршества, — нужда в лице, которое объединяло бы и руководило бы поместным епископатом и было бы живым выразителем поместного единства, — всегда будет у нас ощущаться; в настоящее же время, при общей разрухе, царящей в России, она ощущается более чем когда-либо. Нам нужен предстоятель, или первоиерарх и, само собой разумеется, первоиерарх постоянный, пожизненный, а не на время избираемый, не временный. Временных первоиерархов каноны и история Церкви не знают.
Многие высказывают опасение, что восстановление у нас института первоиерарха вредно отразится на начале соборности, которым должно быть проникнуто церковное управление. Напрасное опасение. Идея первоиераршества нисколько не противоречит началу соборности, и соборность легко и хорошо может процветать и при первоиерархах. Посмотрите, как глубоко был проникнут соборным началом тот строй управления, который рельефно вырисовывается перед нами на основании канонов и древней церковной практики, не смотря на то, что и каноны и практика Церкви знали институт первоиерархов и, как мы видели, предоставляли первоиерархам значительные преимущества. Вот этот строй. Основной церковной единицей является епархия — парикия. Во главе ее стоит, как Богом поставленное лицо, епископ, который и управляет ей при содействии всей своей паствы, особенно же при содействии клириков, как ближайших своих помощников. Но епархии не живут отдельной, разрозненной жизнью: ближайшие из них друг к другу вступают между собой в тесную связь и образуют церковные провинции. Высшая власть в них принадлежит Собору епископов, который собирается дважды, или по крайней мере однажды в году. На этих Соборах рассматриваются и решаются все дела, касающиеся всей провинции, а во второй инстанции — и дела епархиальные. Центром, объединяющим провинциальный епископат, является епископ главного города провинции — митрополит. Провинции (митрополии) в свою очередь объединяются в более обширные Церкви — в диоцезы и Патриархаты. Высшая власть здесь также принадлежит Соборам, которые собираются один раз в год или же по требованию нужды. На этих Соборах рассматриваются и решаются все важнейшие дела, касающиеся всего диоцеза и Патриархата, а в высшей инстанции — и дела провинций, и даже дела епархий. Центрами, около которых объединялся весь епископат диоцезов и Патриархатов, были экзархи и Патриархи. Но и экзархаты и Патриархаты не живут совершенно отдельной, замкнутой жизнью: предстоятели диоцезов и Патриархатов сносятся между собой посредством посланий, а в случае появления каких-либо вопросов, затрагивающих интересы всей Вселенской Церкви, они вместе с другими епископами собираются на Вселенские Соборы. Не лучший ли это образец проведения Соборного начала через все Тело Церкви — от провинций до вселенной? И не лучший ли это образец согласования идеи первоиераршества с соборным началом?
У некоторых есть и другое опасение, что у нашего первоиерарха, в случае восстановления у нас этого института, не будет мирного сотрудничества с Синодом, как постоянно действующим высшим церковным учреждением. Но и это опасение напрасно. Эти учреждения легко могут быть примирены и права их могут быть ясно и точно разграничены. Примирение это может быть совершено или в том направлении, что Синод существует при первоиерархе как его Совет, или же в том направлении, что первоиерарх существует при Синоде как его председатель. Этот вопрос в свое время будет рассмотрен в Отделе о высшем церковном управлении, который и внесет свои заключения на обсуждение и решение Священного Собора. Но как бы ни был решен этот вопрос, если бы он был решен даже в том смысле, что первоиерарх существует при Синоде — как только его председатель, однако и в таком случае, кроме председательствования в Синоде и связанных с этим председательством прав, нашему первоиерарху принадлежали бы неизбежно и другие преимущества: он был бы Председателем Собора, имя его возносилось бы за богослужением во всех храмах Русской Церкви. Ему можно было бы предоставить и некоторые другие преимущества, напр[имер], право рукоположения избранных в митрополиты, право быть почетным третейским судьей по спорам между епископами.
Итак, по нашему мнению, нет серьезных оснований возражать против восстановления у нас института Патриаршества, восстановления, указываемого канонами и историей Церкви и настоятельно диктуемого потребностями переживаемого времени.
(Голоса: Довольно, ваш срок истек!).
Какой же титул должно усвоить первоиерарху Русской Церкви? Не имея возможности, за истечением срока предоставленного мне времени подробно остановиться на этом вопросе, ограничусь лишь следующим кратким замечанием. Весьма желательно, чтобы нашему первоиерарху был усвоен титул Патриарха, дабы Русскую Церковь, отличающуюся многолюдством своих членов и богатством богословских сил, уравнять, сделать равночестной с Восточными Патриархатами.
А. Ф. Гораин. При обосновании положения о необходимости восстановления Патриаршества преосвященный докладчик, между прочим, сказал, что в России Патриаршество не успело раскрыться, так как разного рода политические влияния тормозили естественное развитие Патриаршества. Я полагаю, что Патриаршество, насильственно прекращенное в нашей Церкви недоброй волей Петра В[еликого], в силу, главным образом, политических соображений, все же в истории Русской Православной Церкви выразилось определенно и проявилось с такой полнотой, которая дает нам право, не погрешая не только перед несомненными указаниями церковных канонов, повелевающих почитать первого епископа, яко главу (34-е пр[авило] Апост[ольское]), но и перед историей нашей Церкви, сказать: «Уничтоженное насилием одного лица, должно быть восстановлено верою и любовию представителей Церкви». Я утверждаю, что Патриаршество у нас достаточно определилось, потому что Патриаршее управление Русской Церковью считаю не с 1589 года, когда первый епископ получил титул Патриарха, а с 989 года, когда с принятием христианства Русская Церковь канонически стала управляться Константинопольским Патриархом, осуществлявшим свою власть через первых ее епископов-митрополитов киевских и московских. За отсутствием времени я не буду говорить, как проявлялась у нас власть Патриарха, не буду касаться и биографий отдельных Патриархов и первоиерархов Русской Церкви; замечу лишь, что при желании в их деятельности можно найти и отрицательные стороны, о чем и было сказано с этой кафедры. Я укажу лишь бесспорные факты, относящиеся к периоду Патриаршего управления Русской Церковью, свидетельствующие о великом значении этого управления в судьбах православия на Руси. Распространение Христовой веры, рост духовного просвещения и письменности, развитие христианского искусства, создание особой христианской государственности — вот главнейшие моменты истории Русской Церкви в допетровский период, обходить которые мы не вправе, если не желаем оказаться в истории нашей Церкви непомнящими родства. С этими моментами связаны имена многих наших первосвятителей и Патриархов. Последние всегда твердо стояли на страже интересов церковных и государственных, особенно в те эпохи, когда государство подвергалось тяжелым испытаниям. В эпоху татарского владычества святители московские Петр, Алексий, Иона, благодаря своему великому нравственному авторитету, вымаливали у ханов ярлыки на неприкосновенность церковных прав и имуществ, ярлыки, которых в наше время, кстати сказать, не получило от нашего благоверного правительства посольство Священного Собора. Всем известна деятельность свят[ителя] Филиппа в эпоху разрушительной для государства деятельности Ивана Грозного и Святейшего Патриарха Ермогена в эпоху великой разрухи Московского государства. Патриархи принимали непосредственное участие в государственном строительстве после Смутного времени. Патриарх и члены Священного Собора участвовали в земских соборах, постановления коих начинались словами: «По благословению отца нашего Патриарха…» В допетровской Руси Патриарх был проповедником и носителем идеи церковности, той церковности, которая проникала всю русскую жизнь. Это не была обрядовая церковность, как ложно представляют ее авторы многих учебников истории. По отзыву проф[ессора] В. О. Ключевского, «древне-русское общество, под руководством Церкви, в продолжение веков прилежно училось исполнять вторую из двух основных заповедей, в которых заключается весь закон и пророки — заповедь о любви к ближнему». Патриарх, как носитель церковного уклада русской жизни, неумеющий по разным посторонним соображениям смешивать Божие и кесарево, более всего был ненавистен Петру В[еликому]. Ему нужен был Патриарх «потаковник», проповедник правды воли монаршей, а не правды воли Божией; нужна была молчащая и благословляющая все его деяния Церковь, и Петр, хорошо зная великое значение Патриаршества на Руси, отменяет Патриаршество и превращает Православную Церковь со стороны управления в официальное Ведомство православного исповедания под руководством и наблюдением «своего ока» — из «офицеров человека добраго и смелаго». Но и после отмены Патриаршества православное церковное сознание всегда было на стороне Патриаршества, находя свое выражение, даже при самых неблагоприятных условиях, в жизни и литературе. В царствование Петра В[еликого] и его преемников первый «цейх-директор» Синодальной типографии М. П. Аврамов, окончивший свою многострадальную жизнь в застенке Тайной канцелярии, в ряде проектов, заменявших тогда периодическую прессу, предлагая церковные реформы, писал: «Во главе Церкви должен стоять полномочный Патриарх, муж в православной вере, надежде и любви по всему разуму Святыя Соборныя Кафолическия Церкви живущий, который, по данной ему от Христа власти и силе, должен смело, право и истинно содержать и управлять Св. Церковь и собирать к себе повсегодно Поместный Собор». Заслуживает внимания и то обстоятельство, что в XX веке мы слышим те же возражения против Патриаршества, которые раздавались еще в XVIII веке. Автор сочинения «Молоток на камень веры» пишет: «Смертию Петровою воскресоша паки Яворского единомышленники, яко Лопатинский, Дашков и епископ Коломенский Игнатий; по своим прихотям они прилежно о тиранстве папежском трудились». О тиранстве папежском нам говорили и с этой кафедры. Мысль о Патриаршестве начала затемняться в сознании общества по мере того, как оно все дальше и дальше уходило от церковного уклада жизни. Не забудем, что именно после уничтожения Патриаршества в эпоху Петра В[еликого] русские люди постепенно отвыкали мыслить и жить по церковному, так как с уничтожением Патриаршества был разрушен старый, церковный, почти монастырский уклад их жизни. Церковность — жизнь и душа христианства — оказалась утерянной в сознании общества. Вот почему и в вопросе о восстановлении Патриаршества наше общество было или совершенно безразличным, или же выражало опасение какого-то невозможного в русской православно-церковной жизни клерикализма, несмотря на то, что Патриаршество и соборность никто не выставляет, как понятия друг друга исключающие. Только страшный удар, разрушивший нашу государственность и оказавший сильное влияние на судьбы православия в России, заставляет нас снова говорить о необходимости восстановления Патриаршества в Русской Церкви. В то время, когда в Русском государстве не находится подобающего места православной вере, приходится думать не столько уже о конституционном Патриархе — председателе Синода, о котором здесь много говорили, сколько о создании такой церковной организации с Патриархом во главе, при которой бы мы всегда чувствовали себя в России православно-русскими людьми. Нам нужен Патриарх — носитель начал церковности, представитель Церкви, к авторитетному голосу которого прислушивались бы православные русские люди. Нашей Церкви нужен опытный кормчий среди страшных волн бушующего житейского моря.
Здесь говорили, что восстанавливая Патриаршество мы встретим неудовольствие со стороны наших избирателей. Не говорю за других, но за себя должен со спокойной совестью заявить, что в докладе избирательному собранию, напечатанном в местном епархиальном органе, я, отстаивая начало соборности в управлении Церковью, говорил о Патриархе и возражений не встречал. Наши избиратели послали нас сюда устроить и защитить Церковь Божию. Восстанавливая Патриаршество в Русской Церкви, мы воодушевлены одной мыслью и одним желанием: защитить Церковь Божию от тех опасностей, которые могут обрушиться на нее в переживаемом нами беспримерно тяжелое в истории России время.
Свящ[енник] Л. Е. Иваницкий. Соборный разум и благоговейная мысль верующего сердца побуждает меня по волнующему всех нас вопросу о Патриаршестве высказаться путем маленького сопоставления на чисто догматической почве. Но для того, чтобы мое слово носило определенный характер, я позволю себе привести несколько мыслей преосвещеннейшего отца и великого учителя Православной Церкви св. Иоанна Златоуста.
Изъясняя IV гл[аву] послания ап[остола] Павла к Ефесянам, сей св[ятой] муж пишет между прочим: «Чтобы ты, услышав слово главу, не принял его в значении только власти, но в смысле собственном, не счел его только начальником, но видел в нем как бы телесную (действительную) главу (апостол) прибавляет: исполнение исполняющего всяческая во всех» (Твор[ения]. т. XI, ст. 26–27); и в другом месте: «Глава Церкви Господь Иисус Христос естественно соединяет всех ея членов, с точностью направляет их друг ко другу и связывает между собою» (т. 1, ст. 650).
Как видите, по самобытному православно-христианскому учению в освещении св. Иоанна Златоуста, Господь Иисус Христос есть не только духовная, но и телесная действительная Глава Церкви.
Сказанное не есть частное, необязательное для нас мнение одного из св. отцов, потому что другой не менее знаменитый св. отец Григорий Богослов отзывается об Иоанне Златоусте так: «Его учение — закон для жизни, его мнение — догматы для православия».
Ничем иным, как чудом Божиим, можно объяснить то бесспорное явление, что в практической жизни нашей Православной Церкви в синодальный период ее истории довольно безболезненно разрешился животрепещущий вопрос о тесной проникновенной связи ее организма с ее извечной Главой Господом Иисусом Христом. Святейший Синод с сонмом богомудрых иерархов, присутствующих здесь, одушевляемый всегда единой заботой о благе дома Божия и всех благоговейно живущих в нем, посильно поддерживал духовное взаимообщение как между собой, так и с Основателем Церкви Господом Спасителем.
Ныне же, когда перед Собором стоит задача о восстановлении на Руси Патриаршества, в мою душу невольно закрадывается чувство страха и тягчайшей ответственности за тот шаг, который мы имеем совершить. Мне представляется, что лишь только Собор постановит (это уже, как видим, окончательно предрешено большинством его членов), что Патриаршество как главенство в Православной Церкви — совершившийся факт, как последует умаление святейшего достоинства духовной Церковной Первоглавы — Господа Иисуса Христа. А особенно, когда восстановленный Патриарх окажется не чужд общечеловеческих болезней и страстей, могущих неблагоприятно повлиять на весь состав и без того находящегося в тяжелой агонии церковного организма. Перед суровым судом русской церковной истории мы, соборяне, окажемся злостными несостоятельными должниками. Ныне нашему Собору, этому духовному колоколу Св. Руси в настоящие скорбные дни, следует напрячь все свои силы, все свое разумение исключительно на то, чтобы сохранить церковное тело достойным нетленной и блаженной его Главы (т. е. господа Иисуса Христа), по мере сил человеческих. Всего этого можно достигнуть не внешними мерами, не поставлением Патриарха во что бы то ни стало, ибо Патриарх не волшебная палочка, по мановению которой все должно будет преобразиться, а только путем насаждения в широком размере истинной соборности, связующей чад Церкви, без всякого внешнего посредства, узами начало-созидательной, взаимопроникновенной христианской любви — этой вековечной основы Царства Божия.
Проф[ессор] И. М. Громогласов. Сокращение прений, внутренне ничем не оправданное, внешне налагает на нас обязанность думать не о научных данных, а принципиально обращает мысль на то, чтобы разобраться в том, что введено в наш оборот. Мне кажется, что для целесообразности какого бы то ни было спора необходимо условие, чтобы он привел к какому-нибудь результату, к определенности предмета спора. Этой определенности у нас не замечается. О чем мы говорим? С особым подъемом, одушевляющим многих, говорится: дайте нам отца, молитвенника, духовного вождя. Это — жажда нравственного руководства, и то, что говорилось в защиту необходимости такого вождя, идет мимо обсуждаемого вопроса. Мы говорим об известной форме церковного устройства, а не рассуждаем о моральных вопросах. Что духовный вождь нужен, что молитвенник нужен, в этом убеждать нам друг друга не приходится, в этом никого убеждать не нужно. Но духовного пастыря каждый ищет по голосу своей совести часто находит его не там, где находятся центры церковной организации. Молитвенника, отца, духовника мундиром не создать, какого бы он покроя ни был, духовного или светского. И потому все наши рассуждения идут мимо цели, в которой должны быть направлены наши разговоры. Мы говорим о восстановлении Патриаршества, или иначе, о форме организации высшего церковного управления. Главным предметом суждений является Патриарх. Нам нужно условиться, о чем говорить. Здесь слышалось: «Разве мы говорим о таком Патриархе, который известен истории? Мы говорим о другом. Вы боитесь власти Патриарха? Мы дадим ему власти столько, сколько захотим». Я думаю, так рассуждать нельзя. Слова имеют силу над мыслями и деятельностью человека, и со словами, если они употреблялись в течение ряда веков, срастаются известные представления, которых не оторвать от них. Патриаршество есть определенный церковно-правовой институт, опирающийся на церковных правилах и церковной практике, и пренебрегать этим нельзя. Когда мы говорим, что Патриарх — первый между равными, иногда при этом имеют в виду Патриарха без всякой власти. Я такого Патриарха в церковной истории и церковных правилах не знаю. Патриарх — первый между равными, что это за изречение? Оно и само-то по себе выражает смутную мысль, в которой едва ли могут дать отчет те, которые его усердно употребляют. Если есть первый между равными, значит, есть и второй и третий между равными. Это и в Византии вызывало недоумения. Одни писатели комментируют эти слова так. Признать кого-либо равным и в то же время первым — это дело неподходящее и нелепое. По моему воззрению, говорить о первом и равном нельзя. Самое название первым уже вводит неравенство. В области церковной истории это неравенство есть неравенство власти. И в церковной истории, и в церковной практике Патриарх никогда не являлся равным другим иерархам. Не раз выставлялось положение, как будто бы против этого. Но, по существу, и те, которые старались стереть известным образом различие между Патриархом и другими епископами, в конце концов должны были признать, что Патриарх не рядовой митрополит, а митрополит над митрополитами. Известно, что Патриарх имел свою определенную власть и преимущества над другими иерархами. Эта власть выражалась не только в том, что он созывал Соборы. При нежелании его созвать Собор, Собор являлся самочинным. Он — Председатель Собора, а разве председательствование на Соборе ничтожно, разве это не есть полнота власти? Патриарх имел право визитации, контроля. Это право доходило до того, что в случае неисправности епископа Патриарх мог сделать свое распоряжение, напр[имер], назначить эконома. Это только один прием. По аналогии с этим он не допускал бездействия власти и распоряжался там, где бездействовал епархиальный архиерей. Затем Патриарх имел право ставропигии. Это значит, что Патриарх имел право устроить монастырь в другой епархии. Это также немалое преимущество. До какой степени было чуждо церковному сознанию низведение Патриарха на один уровень с епископами, это видно и из внешней обстановки, в которой являлся Патриарх: один облачался среди храма на возвышении с 12-ю ступенями, прочие облачались в алтаре; когда он садился на горнем месте, прочие архиереи должны были стоять; из своих рук он приобщал архиереев. По постановлению Собора 1675 года, архиереи при Патриаршем богослужении должны были снимать крест и оставлять жезл, и все это делалось с определенной целью, чтобы не получилось впечатления, что епископ равен Патриарху. Следует вспомнить и о том, что, когда возник вопрос, как судить Патриарха, и когда епископы выразили свое желание произвести суд над ним, Патриарх заявил, что они не компетентны судить его, так как они его ставленники, его дети, а дети отца судить не могут. Тогда понадобилось для суда над Патриархом пригласить двух Восточных Патриархов. Стало быть, Патриарх не пустое место. Если мы будем стоять на точке зрения правил, то мы должны знать, что в Патриархе мы имеем лицо с определенными обширными церковными полномочиями. Когда мы условимся ясно, то увидим, что все аргументы, которыми обосновывается необходимость Патриарха, относятся не к Патриарху, а к первоиерарху, тогда мы столкуемся легче. Первоиерарх не то же, что Патриарх. Права первоиерархов различных областей мы знаем: они не имели преимуществ власти и не рукополагались вторым рукоположением, как делалось у нас по богословской безграмотности, а выбирались, напр[имер], по возрасту. Первоиерарх — это еще не Патриарх.
Председатель. Срок вашей речи истек. (Голоса: Просим, просим!). Угодно Собору продлить срок речи И. М. Громогласову?
Постановлено: разрешить проф[ессору] Громогласову продолжить свою речь.
Проф[ессор] И. М. Громогласов. Итак, нужно внести определенность в понятие о Патриаршестве. Если мы говорим о Патриархе, то с тем содержанием власти, которое установлено практикой Церкви. К восстановлению такого Патриарха не указано принудительных оснований в тех речах, которые перед нами проходили. Догматических оснований за себя Патриаршество не имеет. Равным образом оно не представляет и канонической необходимости. Те правила церковные, которые здесь указывались, и 34-е правило Апостольское в частности, говорят о первоиерархе Церкви, причем полномочия его в разные времена были различны. 34-е Апостольское правило не могло иметь и не имело в виду Патриарха, каким он заявил себя в истории Русской Церкви.
Здесь было затрачено много речей для параллельного освещения неканоничности Синода. Я думаю, что нам надо воздержаться от поносительных речей по отношению к учреждению, которое еще стоит во главе Русской Церкви. Какова бы ни была его историческая основа, при суждении о нем нужно встать на точку зрения митрополита Московского Филарета, который выразился, что император Петр создал коллегию, но Промысл Божий и милость Божия превратили ее в Святейший Синод. И нам нужно помнить, что Синод есть высший орган церковного управления, и иметь больше уважения к своей Церкви.
В спорах о Патриархе мы аргументировали историческими фактами, причем во всех этих аргументах обнаруживалось некоторое непонимание существа доказательств. Из истории нам известно, что на Патриарших престолах являлись нередко великие светильники мысли и веры Христовой, великие церковные деятели, но являлись и ничтожные администраторы, впадавшие в жестокие заблуждения и люди нравственно порочные. Факты в ту и другую сторону бесконечны. Какой же отсюда вывод? Само по себе место Патриарха не делает людей ни мудрыми, ни святыми, ни талантливыми администраторами. Следовательно, и историческая справка (были Патриархи хорошие, были и дурные) не докажет, что при Патриархе будет хорошо или дурно, а докажет только то, что эта форма церковного управления для существа дела безразлична. И вопрос исключительно должен касаться целесообразности. Говорят, что восстановление Патриаршества целесообразно, что при нем возможно церковное единство, а я думаю наоборот: церковное единство, церковная сплоченность будет достигнута только тогда, когда во главе Русской Церкви будет стоять церковный совет, который будет заключать в себе живых представителей различных церковных областей. Говорят, что Патриарх будет органом импонирующим; он может послать телеграммы по всей России, назначить крестные ходы, что возможно только при единой власти. Но почему же этого не может сделать церковный совет, в котором есть избранники народные? Поэтому я и призываю вас отложить вопрос о Патриаршестве, которое не вызывается ни каноническими, ни историческими основаниями.
Протоиерей И. К. Матиков (по личному вопросу). .В своем докладе о поездке на Северный фронт я умолчал о фамилии известного делегата и месте, куда он ездил. Я заявил только, что он испугался собственной тени и вернулся назад. По скромности я умолчал о тех невзгодах, которые я перенес на Северном фронте, так что вызвал даже недоумение своего спутника. Я был и под обстрелом, был и в передовых окопах, но считал нехорошим хвалиться этим. Три года я испытывал невзгоды на фронте, но не рисовался этим. Но так как протоиерей А. П. Рождественский сам заявил о себе, то я называю его, как только он проехал Грозный, он был смущен тем, что ингуши напали на поезд по этой дороге, а затем побывал в Тифлисе, испугался собственной тени и вернулся назад. Он хотел сказать, что я — грузин. Я не отрицаю, что я грузин, и моя подлинная фамилия — Матикашвили, которую семинарское начальство переделало в фамилию Матиков; в этом я не виноват. Я настаиваю на том, что нельзя посылать на фронт людей, которые боятся собственной тени.
Заседание закрыто в 2 часа 10 м[инут] дня.
Опубликовано: Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Петроград, 1918. Кн. II. Вып. 1. Деяния XVII–XIX. С. 401–442.
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 31. Л. 38–93 об. Рукопись.
Приложение
I. Копия-перевод из газеты «Лыйдумс» от 13 сентября 1917 г. № 210.
Разграбление Латвии (Лифляндии)
Следующие строки — к Небу вопиющий документ, который свидетельствует, что Латвию постигает судьба Бельгии. История будет беспартийным судьей тех обстоятельств, которые делают возможными подобные бесчеловечные грабежи. Но теперь предоставленная самоуправству Латвия апеллирует к совести всего цивилизованного мира.
Настоящее положение в Рижском уезде
(Донесение Всероссийскому совету рабочих и солдатских депутатов Центральному исполнительному комитету)
Принимая во внимание различные слухи о солдатских грабежах в Рижском уезде, заместитель комиссара Временного правительства Рижского уезда Кревин и начальник уездной милиции Веселовский осмотрели следующие волости: Страупы, Ледург, Видриши, Скулты, Бийрини, Кримулду, Палтмалы, Ныйтауры и Турайду. Они донесли губернскому комиссару, Совету депутатов, Центральному исполнительному комитету, «Искосолу», «Исколастрелу» и другим общественным организациям о следующих фактах, которые описаны в газ[ете] «Латвью стрелнекс» следующим образом.
Во всем уезде видны страшные последствия грабежа. Уже по дороге от города Вендена видны опустошенные и растоптанные поля. Хлеба на полях растоптаны, снопы раскиданы и потоптаны. По дороге они встречали солдатские телеги, в которых находились отобранные у местных жителей мебель, зерно и овощи. Во всех вышеупомянутых волостях грабеж носит одинаковый характер. Жители жалуются, что их силой выгоняют из их усадеб.
В Ледургской волости дом, взломан денежный шкаф и похищен денежный ящик. Волостной архив частью уничтожен, частью пораскидан по дороге и по канавам. Исполнительный комитет остался на месте. Председатель Комитета хотел было спасти некоторые паспортные бланки, но солдаты, думая, что он взял деньги, придавили его руки в дверях, обыскали его и отобрали все, что у него было. Жителей выгоняют насильно. В лесах, куда скрылись обыватели, солдаты их ограбили. Кто сопротивлялся солдатам, те были убиты… У председателя Исполнительного комитета, по словам солдат, были разобраны все здания для укрепления траншей, несмотря на то, что тут же находился строевой материал. Разграблены и сожжены усадьбы Цируль и друг[ие]. Проходящие части войск убивали и угоняли скот. У жителей под предлогом реквизиции отобрали сено. Квитанций не выдавали и местным жителям за реквизированные вещи ничего не платили. То, что еще осталось, солдаты, уходя, сжигали, потоптали и всевозможными способами уничтожали. Благодаря этому, жители лишились корма для скота. По словам председателя, заведующий столом воинских начальников отобрал у какой-то хозяйки быка, за что и был арестован и доставлен в Венден.
В Видришской волости взломан денежный шкаф. Журналы входящих и исходящих бумаг и другие книги уничтожены. Исполнительный комитет был принужден оставить волостной дом и эвакуироваться. За реквизированное, за исключением нескольких отобранных телег у некоторых хозяев, было уплачено. Так, у одного крестьянина отобрали и увели лошадь. Когда было указано, у кого находится отобранная у крестьянина лошадь, то воинские власти не принимали никаких мер к возвращению ее. Принимая во внимание частые указания об эвакуации (об обязательном изгнании), местные жители обратились в подлежащий штаб для разъяснений; в штабе им ответили, что есть такой приказ. Когда потребовали показать этот приказ, то через два часа ответили, что особого приказа нет, но есть телефонограмма, которой тоже не показали.
В Скултесской волости разграблен дом Исполнительного комитета. Денежный шкаф не разбит, ибо не был заперт, но зато все волостные книги уничтожены. Произведены самовольные реквизиции лошадей и телег без выдачи квитанций. Какому-то хозяину выдана квитанция за печатью … эскадрона … Прибалтийского полка и обещано уплатить. Но все-таки уплата не произведена, хотя крестьянин многократно ходил за получением. Жители выгнаны по особому предписанию. Когда письмоводитель Исполнительного комитета Скултесской волости указал, что Скултесская волость находится далеко от позиций, то изгнание жителей было приостановлено тоже по особому предписанию.
В Бийринской волости взломан денежный шкаф, касса расхищена и архив уничтожен. Ссудо-сберегательная касса расхищена, два денежных шкафа взломаны. Деньги взяты, но облигации займа свободы растоптаны в грязи. Общественный певческий дом разграблен. Характер грабежа неописуем: мебель разбита, сцена уничтожена, стены и пол загажены, фортепьяно со второго этажа сброшено в канаву. В местной богадельне ограблены призреваемые. Отобраны одеяла и хлеб у порт-артурского инвалида без ноги, двух слабоумных и старушки безногой. Жители бежали из боязни солдатских патрулей. Калеки-нищие оставлены без всякой помощи вследствие поспешного отступления наших войск. Поля здесь не успели растоптать. Поля стоят неубранные. Урожай был хороший, но некому его убирать. Исполнительный комитет эвакуирован.
В Кримулуской волости взломан денежный шкаф. Волостной дом ограблен. Усадьбы, находящиеся вблизи петроградской дороги, сожжены. Поля не убраны. Большинство жителей эвакуировано, но оставшихся прогоняют.
В Платмальской волости Исполнительного комитета нет. Волостной дом разграблен. Денежный шкаф взломан. Местная писчебумажная фабрика «Лигате» расхищена и разрушена. Бумага разорвана и растоптана в грязи, унесена и раскидана по канавам. По рассказам местных жителей, солдаты нападают на скрывшихся в лесах, грабят их и убивают. Говорят, что в этой волости убито 7 человек. Слыша такие страшные рассказы, жители убегают и скрываются по лесам. Жители, заметя по дороге солдат, убегают с дороги, чтобы только не сделаться жертвой их самовольства. То же замечается и в других волостях. Жители уверяют, что все грабежи и расхищения производят отдельные кучки дезертиров, которые бродят по дорогам и лесам. По дороге в Нитау встретились крестьяне, которые показывали, что их усадьбы разграблены, сено отобрано и под угрозой убийства они были принуждены оставить свои родные края. Солдаты бродят по усадьбам, охотясь и стреляя оставшихся в них домашних птиц и поросят. Жители принуждены скрываться в домах, чтобы шальные пули не убили их. Если кто вздумает защищать свое имущество и скот, то его просто убивают.
В Нитау были созваны представители Исполнительных комитетов от Нитауской, Кечской, Яунпильской и Морской волостей, которые свидетельствовали, что в упомянутых волостях денежные кассы расхищены, книги частью уничтожены, частью разбросаны. Жилые здания заняты солдатами. Поля потоптаны лошадьми. Для варки кушанья вместо дров солдаты употребляют сжатую рожь, хотя везде имеется достаточное количество дров. По ночам солдаты ночуют в клетях, амбарах, а утром, уходя, поджигают их. На полях валяются обгорелые снопы. Солдаты бесчинствуют особенно в лютеранских церквах, все изгаживают, ломают и раскидывают, выбирают трубы из органов и разгуливая по лесу трубят ими. Говорили, что то же самое творится и в православных церквах. В Нитауской церкви взломаны стены в подвалах, в которых в старину хоронили рыцарей. Потолки подвалов разобраны, в поисках драгоценностей от фамильных склепов, хранящихся в подвалах. По окрестности раскиданы гробовые доски, кости и полусгнившие лоскутки материй.
В Турайдской волости взломан денежный шкаф. Деньги и контракты украдены. Архив уничтожен. Волостной дом и богадельня разрушены. калеки прогнаны. Исполнительный комитет оставил волостной дом и убежал. Многие жители скрываются по лесам, где их солдаты грабят. Из волостей, занятых неприятелем, немцы увели всех жителей и должностных лиц с собой. Усадьбы неприятель поджигает.
Возвращаясь под вечер в Венден, мы видели отдельные группы солдат, которые убегали от автомобиля. Часто встречались вооруженные солдаты по 2-3 вместе, которые бродили по лесам, гнали иногда свиней, поросят и т. п.
Все вышеприведенные факты могут удостоверить местные жители и волостные должностные лица.
В Стукманской волости часть жителей эвакуирована уже в 1915 г. В остальной части волости войска опустошили поля. Земледельческие орудия разбили и сломали. Имения и многие усадьбы сожжены. Реквизиции делались по приказу воинских властей, но бывали случаи, что съестные продукты и скот отнимались у жителей без всякого приказа и не выдавались квитанции. 8 сентября, когда наши войска отступили на северный берег Зап[адной] Двины, местечко Штокмансгорф было совершенно разграблено и расхищено. Большая часть жителей убежала.
В Кокенгузенской волости произведено необычайное разорение. Все жниво уничтожено, усадьбы сожжены. Жители и Исполнительные комитеты убежали.
В Бебрской и Мендельской волостях произведены также опустошения.
Жители волости Лиала во время сражения разбежались по лесам, где подпали под перекрестный огонь, и многие из них были убиты. Отступая, наши войска сожгли волостной дом и уничтожили книги. Уничтожена канцелярия милиции 3-го района. Начальник и писцы успели убежать.
Мадлианская волость сильно разграблена и опустошена. Отступая, неприятель забрал всех работоспособных мужчин. То, чего неприятель не мог или не успел взять, было уничтожено и сожжено. Неприятель сжег очень много усадеб.
Основываясь на всем вышеизложенном, заместитель комиссара и начальник милиции Рижского уезда пришли к заключению, что 1) Необходимо как можно скорее предпринять меры к сохранению местных жителей. Часть Рижского уезда, не занятая неприятелем, разделяется на два участка. В помощь милиции должны быть даны воинские части, ибо одна милиция не в состоянии вести успешную борьбу с дезертирами. 2) Для своевременной уборки полей должны быть организованы рабочие дружины, к составлению которых приглашаются местные Исполнительные комитеты. 3) Приостановить принудительное выселение местных жителей, для чего обратиться к надлежащему начальству с указанием о необходимости отмены принудительного выселения. 4) Обратиться к Лифляндскому губернскому исполнительному комитету с указанием возобновить местные районные Исполнительные комитеты, которые, благодаря военным обстоятельствам, прекратили свое существование. 5) Организовать местную почту взамен эвакуированной правительственной почты. 6) Учредить на местах оценочные комиссии, которые оценили бы убытки, причиненные войсками. 7) Вследствие того, что проходящие воинские части отнимают у местных жителей их скот и корм без всяких расписок и квитанций, необходимо учредить на местах реквизиционные комиссии.
С подлинным верно: член Поместного Собора Православной Всероссийской Церкви Петр Маршан.
Москва, 25 октября 1917 года.
II. Копия-перевод письма, полученного 21 октября 1917 г. от д-ра Всероссийского союза городов помощи больным и раненым воинам, врачебного отряда № 52, г[осподина] Силина.
15 октября 1917 г.
Многоуважаемый г[осподин] Маршан.
Латвию едва ли теперь может интересовать реформа. Когда усадьбы сжигаются, имущество грабится, из жителей многие убиваются и разгоняются «товарищами», — нам важно констатировать факты из всех газет: «Лыйдумс», «Латвью стрелнекс» и т. д., и на месте ужасов побывать, и лично видеть, и знать то, что есть и чего еще нет или не может быть в газетах, то дело не в реформе, а в том, как спасти Латвию от разгрома в буквальном смысле, чтобы у нас — по выражению Бисмарка — не остались единственно и только глаза, чтобы оплакивать свой стыд и разгром…
Сидел у меня о. Блокман, и случайно у него газета «Церковный вестник», или как его, с девизом: «Свободная Церковь в свободном народе».
«Петроградский раввин такой-то обратился в Собор Московский с фактическим материалом, что войска разгромили синагоги, уничтожили пергаментные дорогие исторические книги, тору и т. д. Собор постановил: повелеть военному духовенству разъяснить солдатам, что этого делать нельзя и т. д.».
Как и практическим евреям центр тяжести не в реформе, а как спасти народ, так и мы, латыши, обязаны озаботиться, как спасти латышей, потому что после разгрома реформы излишни… Итак, не найдет ли возможным Прибалтийская фракция поднять этот вопрос на Соборе, как и поступают находчивые и энергичные народы?
В газ[ете] «Латвью стрелнекс» № 42 от 14 октября с. г. из Маалпилс: «В мой дом первые вошли русские солдаты, когда еще немецкое войско находилось более, чем в трех верстах от моего дома. Солдаты кинулись грабить: один поехал на свинье, желая ее зарезать, другой ловил лошадь, третий разрубал комод, разыскивая в нем деньги или платья, четвертый, опять неизвестно почему, с топором сердито подошел к фортепьяно и стал его рубить…» Или же в газете «Лыйдумс» № 237 от 14 октября с. г.: «Лютеранская церковь окончательно разорена, по ней еще и теперь бродят отдельные кучки солдат, удивляясь геройству своих товарищей. Православная церковь тоже не осталась в целости: из нее украдены разные ценные церковные вещи, в том числе и священническое облачение. В церковных ризах «товарищи» пошли грабить к волостному учителю З. Наконец, священническое облачение разорвали на куски и распродали другим как неприкосновенную святыню».
В Саусене разгромлена православная приходская школа и у священника Брежгис похищено десять ульев с пчелами. В Эрлааской школе расхитили «товарищи» библиотеку, глобусы, разорвали географические карты. У священника Апина разграбили его имущество и т. д.
Вам (но особенно новой Консистории) надлежит озаботиться не столько о новых реформах, сколько о том, чтобы дать инструкции о составлении актов о приходском имуществе, разграбленном христолюбивым воинством православным.
Собранный материал представить Собору и архиерею. Ведь военное духовенство на территории «Рижского епископа» подчинено все-таки епископу Иоанну, и последний не должен спать, когда волки стадо расхищают на Северном фронте. Архиепископ Агафангел все-таки был тактик в 1905 году, но теперь ни епископ, ни новая консистория… Пора подтянуться. Другие епископы по фронту разъезжали, не дезертировали, как наше духовенство… Уважаемый раньше Адеркасский священник теперь в приходе при бегстве прослыл мародером.
Вот разъяснение в данный момент поголовного разгрома, разбоя и грабежа по нашему фронту, на нашей земле, будет вашей исторической заслугой или незаслугой. Реформы потом… или их введет уже немец без разбоя, грабежа и без православия.
Со своей стороны я вас просил бы обработать и поднять этот вопрос во фракции прибалтийской и вынести на Собор: повелеть военному и местному духовенству не дезертировать… занимаясь пустячными вопросами, когда кругом на нашей земле встают вопросы жизни или смерти, быть или не быть… вам, очевидно, неизвестно предрешение — очистить край на случай сдачи, чтобы ничего немцу не досталось, но что останется у латышей после этого?
Модон. С почтением д-р И. Силин.
С подлинным верно: член Поместного Собора Православной Всероссийской церкви П. Маршан.
Москва, 22 октября 1917 г.
III. Копия-перевод из газеты «Лыйджумс» № 237 и 238 от 14 и 15 октября 1917 года.
Разграбление Латвии
Сообщив о грабежах, произведенных войсками в Рижском уезде, мы имеем возможность теперь дать официальные данные о грабежах, произведенных солдатами в Вольмарском уезде. Этот материал самовольного грабежа несравненно важнее Рижского, который еще допустимо оправдывать близостью фронта и военной необходимостью, но здесь, на далеком расстоянии от фронта, каждое явление должно быть квалифицировано только, как тяжкое уголовное преступление.
I
Начальник милиции Вольмарского уезда В. Шуман совместно с членом Лифляндского губернского земского совета Фридрихсоном и представителем Балтийского попечительства беженцев адвокатом Эглитом, объездив и обследовав южную часть Вольмарского уезда, подал заявление Лифляндскому губернскому комиссару, а также и «Искосолу», в котором описывает настоящее положение жителей Вольмарского уезда.
В Поциамской волости больше всего пострадало имение Поциам. В августе солдаты хотели увести весь скот и корм у арендаторов имения. Произошло столкновение между солдатами и рабочими, причем один рабочий был ранен в голову. Все-таки половинщикам удалось отстоять свое имущество. Вблизи столбовой дороги солдаты убрали для себя с полей хлеба, сено и клевер. Исключая 2-3 случая, где дезертиры хотели самовольно забрать скот и другое имущество, других случаев в волости подробно не отмечено. В волости беженцев очень мало, и все они размещены по усадьбам. Озимь засеяна.
В Катварской волости письмоводитель от страха убежал во внутреннюю Россию, волостной дом и школа заняты войском. Во время отступления пострадали почти все усадьбы, лежащие вблизи дорог. У арендатора пастората увезен с нескольких участков земли сжатый овес. Из усадьбы Спринчи самовольно увезены рожь и овес и потоптаны поля. Подобным образом пострадали и усадьбы Зарини, Колтуны и Янава. В имении Тегаж … Прибалтийские кавалерийские полки украли все золото, серебро и сбрую. Там же 23–24 августа войско забрало весь скот и лошадей, часть которых после была возвращена их собственникам. 24 августа увезено 2 барана, 12 свиней и опустошено 8 ульев с пчелами. 14 сентября … транспортом Сибирской дивизии украдены яблоки из погреба и увезены овес с 48 пурных мест, солома с 52 участков, 30 сажен дров и 500 досок. В усадьбе Брувели дезертиры украли 480 рублей деньгами, золотые кольца и съестные припасы. В имении Катвар Донские казаки причинили убытков половинщикам имения на сумму 4560 рублей, опустошили 21 десятину лугов, 10 десятин клевера, 45 пурных мест овса, увезли 5400 пудов сломы, 21 сажень дров и 220 копен клевера. В фольварке Яни у управляющего и половинщика увезли овес с 10 пурных мест, 420 пудов соломы и 80 сажен дров. Разобрали и сожгли забор диной 200 сажен, а с собой забрали все телеги и упряжь. Украдены посуда, лампы, даже мебель, яблоки, картофель и капуста. Грабили обозники. Пострадали волостной рассыльный, учитель и собственники усадеб Пантицы, Крогу-Целмс, Пиасис и Лэйш-Калпы и лесники имения Катвари. В волости около 100 беженцев, из которых только некоторые живут еще в сараях. Кровавый понос уменьшается, озимь посеяна, поля обрабатываются. В пределах волости по ночам дезертиры производят грабежи, угрожая расстрелом, взламывают комоды, столовые ящики, забирают деньги, одежду и белье. Жители жалуются на чрезмерные реквизиции и разнообразные цены.
В Лимбажской волости разгромлен Лимбажский пасторат. Двери и окна взломаны, фортепьяно разбито и выброшено на двор. Библиотека и приходские списки разорваны и сожжены. Из погреба похищены съестные продукты. Увезены все свиньи, 2 жеребенка, все куры, утки и др. Сожгли необмолоченную рожь с 9 пурных мест для приготовления кушанья. Для оценки убытков учреждена комиссия из членов волостных организаций. В грабежах участвовали двинские артиллеристы, беженцы и цыгане. Во многих усадьбах взяты скот и лошади. Позже некоторые из них были возвращены хозяевам. Кровавый понос в волости прекращается. Озимь засеяна. Беженцев около 150 человек, которые размещены по усадьбам. Школа и частью волостной дом заняты войском.
Город Лимбажи мало пострадал. Опустошен городской парк. В окраинах города разобраны между домами заборы и сожжены. В имении замок Лимбажи произведено большое опустошение. Начальник милиции Шуман посетил в богадельне беженку Марию Крамин 70 лет, приписанную к Пабажской волости и проживающую в городе Лимбажи, в д. Розита по морской улице. 24 сентября эту беженку-старушку солдаты изнасиловали в усадьбе Клявиня, Пабажской волости, а потом они отвезли ее в город Лимбажи. Ее сын на военной службе, а дочь осталась в Риге в плену у немцев.
В Лаадской волости большая часть убытков причинена с 23 августа до начала сентября. В имении Лаад 23 августа причинены убытки на сумму 44 000 рублей. Как на виновников, указывают на 2 часть 54, 55 и 56 Сибирский транспорт. Самовольно угнаны 7 породистых молочных коров, 6 телят — все они помечены буквами МЗ, и 9 овец, кроме того взято 48 уток, забраны и распроданы солдатами 402 сыра из сметаны, весом около 100 пудов, и взято 5 откормленных свиней. Кроме того разбита мебель, разграблены съестные припасы, хозяйственные принадлежности, весы, молотилки, ремни от молотилки, лопаты, пилы, замки, цинковые ведра, и т. д. Взломаны двери во всех комнатах, сараях и амбарах. Грабили с таким энтузиазмом, что ни указания командира, ни депутатов не имели никаких последствий. Часть награбленного имущества была распродана в Лимбажи за бесценок. 25 августа по уходе сибирского транспорта в том же имении появились отдельный 45 артиллерийский резервный транспорт 1, 2 и 3 батареи, которые продолжили грабеж имения, забрали весь оставленный хлеб, картофель, овощи и др. и пасли на хлебных полях лошадей. Самовольно взято 900 пудов ржи, 300 пудов капусты, 1500 пудов клевера, 1000 пудов сена, сожжено 30000 гонта и т. д. Были ограблены жители и рабочие имения Лаад. Солдаты упомянутых частей забирались в дома, в сараи и огороды и грабили все. Украли золотые часы, венчальные кольца, полотна, обувь, женскую одежду, посуду, столярные инструменты, деньги и увезли все с полей и огородов. Разграблены усадьбы: Кална-Дзени, Эмпагас, Лэяс-Дзени, Саулытэс, Ванкули, Кална-Сами, Лэяс-Сами, Лиалия Спруксты, Озолыни, корчма Лаадэс, Приадытэс, Палуски, Скуяс, Эрди, Вец-Бидыни, Яун-Бидыни, Грели и Квинтес, где уведены лошади и скот и опустошены поля. Скот уводили как дезертиры, так и воинские части. В усадьбе Палдажи сожгли стога соломы. В Лэяс-Самос Двинский транспорт уничтожил 22 улья с пчелами. В имении Булли незаконно реквизировали 300 пудов ржи и отобрали 22 коровы. В некоторых местностях отобранный скот продали за 30 руб. голову. Лошадей пасут на неубранных полях. Картофель солдаты нигде не покупают, а берут, сколько нужно, с полей.
II
Перныгельская волость пострадала сравнительно мало. У хозяина Рамана застрелили нескольких свиней и увезли, разграбили лавку в Иелгау и аптеку Рулли. В Перныгельской мызе разграбили и увезли сыр на сумму 4500 руб. В волости имеется 23 усадьбы и имение, а реквизировано всего 250 голов рогатого скота; реквизируют чересчур много и за маленькую цену. Беженцев только 35 человек, все они расквартированы, школа занята войском. Вследствие чрезмерных реквизиций рабочие и крестьяне уже терпят недостаток; они обратились к Исполнительным комитетам соседних волостей за помощью.
В Стианес-Дунтес волости 23 августа части Прибалтийского полка разграбили корчму Рутас, а 5 сентября ночью ее ограбили вторично, причем солдаты запретили с угрозой лавочнику выйти из комнаты. Командир полка на заявленные жалобы не обратил никакого внимания. В усадьбе Лаучи увезли сено. 9 сентября солдаты того же полка насильственно отняли весь скот в усадьбе Пемпари и угрожали жителям расстрелом. В усадьбе Тыймур-Калей солдаты хотели, было, вломиться в клеть, но были вовремя прогнаны и пошли в усадьбу Лэяс-Канау. Упомянутые солдаты грабили усадьбы Лауцины, Грабес, Крогу-Кангес, Стиабру, Кална-Кляву, Лэяс-Кляву, Кеяс-Рейну, Имжес, Дуккури, Зарини и др. усадьбы. Надо сказать, что пока в волости стоял … Прибалтийский кавалерийский полк, постоянно пропадали овцы, ягнята, свиньи, куры, утки и индюки, а впоследствии солдаты стали опустошать сады и посевы на полях. Названный полк стоит в волости уже 2 года, в сражениях он не участвовал; итак, весь их грабеж не может быть никак оправдан. Беженцев в волости 200 человек, все они расквартированы. Озимь почти везде засеяна. Кровавый понос уменьшается.
В Скултесской волости (Рижского уезда) взломан шкаф; деньги были спрятаны в другом месте. Все лавки разграблены. некоторые, как на виновников, указывают на 2-й Прибалтийский кавалерийский полк, который здесь стоял два года подряд и в сражениях никогда не участвовал. Беженцев довольно много, большая часть из них расквартирована. Редкая усадьба не разграблена во время отступления. Озимь большей частью не засеяна.
В Видрижской волости (Рижского уезда) везде видны следы страшного грабежа. Все заборы, а также многие здания разобраны и сожжены, сады и огороды потоптаны, фруктовые деревья повреждены. Денежный шкаф в волости взломан и все документы и книги уничтожены. Школа окончательно разграблена, весь инвентарь и классные скамейки уничтожены; уничтожена школьная библиотека и все наглядные пособия. Ограблен учитель. Сначала грабили и опустошали вблизи больших дорог, а теперь солдатские толпы бродят повсюду и везде грабят, что только могут. Жители поставлены в безвыходное положение и некоторые оставляют свои дома.
В Набесской волости волостное правление разграблено, денежный шкаф взломан, волостные деньги были спрятаны в другом месте. Документы и квитанции уничтожены. Имение Набес разгромлено, и угнано 40 коров. В самовольных реквизициях в волости взято 136 коров по 50 руб. голова. Волостной исполнительный комитет не работает. Некоторые беженцы еще живут в лесах. Озимь только частью засеяна. Волостному старшине предложено немедленно приступить к возобновлению деятельности волостного правления и размещению беженцев по квартирам.
В Умургас-Саруму волости в имении Ронербека солдаты … Сибирского стрелкового полка увели 17 коров, из которых после некоторых вернули, увели 2-х лошадей с телегами и упряжью. Господский дом разрушен, собственник имения убежал. Имение взято в ведение Земского Комитета. Увезены весь клевер, овес и картофель. Во многих усадьбах опустошены поля. В 3-4-х усадьбах угнан весь скот. Священник ранен в руку солдатами по дороге в Лимбажи, куда он был вызван. Между рабочими свирепствует кровавый понос. Беженцев в волости немного, озимь засеяна.
В Вайнажской волости разгромов и опустошений не было. Кровавый понос уменьшается. Беженцев мало, школа занята войском.
В своем рапорте начальник милиции указывает, что вследствие грабежа солдатами жители Вольмарского уезда находятся в преддверии голода. Необходимо сейчас же прекратить опустошающие реквизиции и предпринять меры к защите жителей от грабежа дезертирами.
Уведомляя об этом, не могу не указать на то, что вследствие частных реквизиций, опустошений и грабежей съестных припасов, жителям угрожает неизбежный голод в ближайшем будущем. Обращаю особенное ваше внимание на 1-й и 2-й эскадроны Прибалтийского кавалерийского полка, которые почти в течение 3-х лет стояли на взморье между Нейбадом и Гайнаж, в сражениях во время этой войны не участвовали, но после отступления наших войск от Риги превзошли в разгромах и опустошениях все наши военные части, принявшие участие в сражениях и грабившие иногда вследствие недостатка в съестных припасах и по другим причинам. Ко мне поступают постоянные жалобы местных жителей на эти эскадроны со всего взморья о насильственных опустошениях и грабежах как до падения, так и после падения Риги.
Чтобы волостные правления могли работать, необходимо самое меньшее освободить 3-4 комнаты в волостном доме для канцелярии и под квартиру письмоводителя, ибо с прекращением деятельности волостных правлений жители предоставлены вполне всяким случайностям судьбы; платеж как волостных, так и государственных податей не производится и военное начальство само очутилось в тяжелом положении, когда ему приходится обращаться к волостным правлениям по делу реквизиций, размещения войсковых частей и в многих других случаях.
Начальник милиции В. Шуман.
Опубликовано: Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Петроград, 1918. Кн. II. Вып. 1. Деяния XVII–XIX. С. 443–453.
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 31. Л. 19–31 об. Машинопись.
ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 190. Л. 21–26. Типографский оттиск.