Деяние № 136

18 (31) июля 1918 г.

Заседание открыто в соборной палате в 5 часов вечера под председательст­вом митрополита Новгородского Арсения в присутствии 174 членов Собора, в том чис­ле 27 епископов.

На повестке заседания: 1) Текущие дела. 2) Доклад Редакционного Отдела о возведении в священный сан лиц в безбрачном состоянии. Докладчик С. Г. Рункевич. 3) Доклад Отдела о монастырях и монашестве — «Об Общем Положении для монасты­рей и монашествующих» (продолжение). Докладчики: архиепископ Тверской Серафим, епископ Волоколамский Феодор, архимандрит Гурий.

Секретарь. Поступило заявление 30 членов Собора (Зверев А. Д. и другие) следующего содержания: «Священным Собором отменено выборное начало для клири­ков (священников, диаконов и псаломщиков) и оставлено за приходами только право рекомендации. В соответствии с сим постановлением необходимо пересмотреть отпределение Собора о выборе епископов, ибо и переживаемое нами время, и благо Церкви в особенности требуют изменения вышеупомянутого соборного определения о выборе епископов». Соборный Совет, заслушав это заявление, постановил: предложить Собору настоящее заявление препроводить в Отдел об епархиальном управле­нии.

ПОСТАНОВЛЕНО: постановление Соборного Совета утвердить.

Секретарь. Соборный Совет слушал сообщение секретаря Совещания еписко­пов преосвященного Серафима о постановлении названного Совещания о необходимости поставить на обсуждение Собора вопрос об изыскании средств на содержание православ­ных Духовных Академий с предварительной разработкой данного вопроса в Отделе о Ду­ховных Академиях и постановил: предложить Собору вопрос об изыскании средств на со­держание православных Духовных Академий передать на предварительное рассмотрение Отдела о Духовных Академиях и о церковном имуществе и хозяйстве.

ПОСТАНОВЛЕНО: постановление Соборного Совета утвердить.

Секретарь. В свое время было подано Священному Собору заявление за подписью 34 членов Собора (Новицкий И. В. и другие) от 13 февраля 1918 года о необ­ходимости принять меры к материальному обеспечению военного и морского духо­венства Это заявление вместе с прочими подобными ему ходатайствами было переда­но на решение Высшего Церковного Управления. Ныне поступила выписка из поста­новления Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 31 марта (13 апреля) 1918 года за номером 67 следующего содержания: «Святейший Патриарх и Священный Синод в соединенном присутствии с Высшим Церковным Советом имели суждение об устройстве положения военного и морского духовенства. По обсуждении выписок из протокола Соборного Совета от 14 (27) февраля 1918 года за номером 64, из протокола Священного Собора от 16 февраля (1 марта) 1918 года за но­мером 86, рапорта протопресвитера военного и морского духовенства от 10 (23) фев­раля 1918 года да номером 1242, донесения Петроградской Синодальной конторы от 19 марта 1918 года за номером 1508 и рапорта протопресвитера Г. И. Шавельского от 31 марта (13 апреля) да номером 2395 в связи с положением вообще священно- и церковнослужителей, лишившихся при нынешних условиях государственной и общест­венной жизни своих должностей: 1) поручить епархиальным Преосвященным принять особливое участие в устроении на епархиальные места военных и морских священни­ков, а равно и оставшихся без мест законоучителей, священно- и церковнослужителей, лишившихся при новых условиях государственной и общественной жизни своих долж­ностей.

С. Г. Рункевич. Предлагаю вашему вниманию постановление Собора о возведении в священный сан лиц в безбрачном состоянии: «В изменение установленно­го в Русской Церкви порядка, по коему возведение в сан диакона и священника лиц, не обязанных супружеством и не состоящих в иночестве, дозволяется лишь по достиже­нии ими сорока лег, допустить посвящение в сан диакона и священника в безбрачном состоянии лиц, достигших тридцатилетнего возраста, по особливом испытании со сто­роны рукополагающего епископа».

ПОСТАНОВЛЕНО: принять постановление в изложении Редакционного От­дела.

Председательствующий. Продолжается обсуждение доклада Отдела о монастырях и монашестве. Статья 1 Положения для монастырей и монашествующих гласит: «Монастырь (или монастырская община) есть общество православно верующих, принявших на себя образ монашеской жизни, пользующееся правами юридического лица».

С. М. Раевский. Я бы стоял за сохранение заглавия «Государственно-правовое положение монастырей». Но самую статью я бы полагал изложить в другой редакции, так как заключающееся в ней определение монастырей ничего не говорит. В самом деле, что такое монастырь? Статья отвечает: «Монастырь (или монастырская об­щина) есть общество православно верующих, принявших на себя образ монашеской жизни, пользующееся правами юридического лица». Но общество православно верующих, принявших на себя образ монашеской жизни — еще не монастырь, оно становит­ся монастырем лишь в том случае, если будет утверждено соответствующею властью и будет жить и действовать по утвержденному надлежащею властью Уставу. Припомним историю Макарьевского женского монастыря на Волге. Когда-то был там Макарьевский мужской монастырь, но по воле Божией он захирел, храм провалился, образова­лось пустое место, заросшее травою. Сошлись на это место монашенки и решили: бу­дем хлопотать об устройстве здесь женского монастыря. Под руководством старшей сестры они начали трудиться, завели хозяйство и монастырский уклад жизни. Потом община их была утверждена епархиальным начальством, как Макарьевский женский монастырь. Спрашивается, была ли эта община монашенок монастырем до утвержде­ния ее подлежащею властью? Долго мы не знали об этом и, проезжая по Волге, спраши­вали: что это за монастырь? Нам отвечали, что эго Макарьевский женский монастырь. Но до утверждения это был еще не монастырь. Поэтому я предлагал бы в начале статьи после слов «монастырь есть» добавить слова «утвержденное надлежащею властью обще­ство».

Далее. Раз мы говорим о государственно-правовом положении монастырей или общин, т. е. указываем, что известное общество существует на основании данного ему надлежащею властью Устава, то этому обществу должны быть предоставлены и права юридического лица не только в сфере имущественной, но во всех областях жизни — в духовной, просветительно-благотворительной и т д. Ведь монастырь — это не кельи, храмы, колокольня и другие здания. Монастырь — это понятие отвлеченное, правовое, юридическое и в этом смысле ему усвояются права на основании действующих норм, и не только в имущественном отношении, но во всех проявлениях его деятельности. Если и далее будем рассматривать доклад, то в статье 60 и далее о монастырском церков­ном управлении будем также определять не только хозяйственное, но и правовое по­ложение монастыря. Следовательно, монастырь, как существующий на основании ут­вержденного надлежащею властью Устава, имеет определенное государственно-правовое положение и слова о том, что монастырь пользуется правом юридического лица не вызывают споров, совершенно уместны и должны быть сохранены в статье 1 доклада.

А. В. Васильев. Говоря в прошлом заседании Священного Собора об общих основаниях настоящего доклада, я уже высказывал, что неудобно начинать этот доклад гла­вою о государственно-правовом положении монастырей и что прежде всего следовало бы определить положение монастырей в Церкви и основные их цели. Говорить, затем, о пра­вовом положении монастырей можно было бы тогда, если бы была уверенность, что это положение будет признано за ними государственною властью. Если она признает такое положение, хорошо, но настоящая государственная власть, считающая Церковь посторон­ним для себя учреждением, стоящим особняком от него, может и не дать монастырям прав юридического лица. Но это не значит, что в таком случае не будет и монастырей. В настоя­щем докладе, повторяю, важно определить положение монастырей не в государстве, а в Православной Церкви, указать значение их в общецерковной жизни. И вот П. Б. Мансуров уже указал на необходимость предпослать настоящему Положению о монастырях особые статьи или введение, где бы были точно определены обязанности монастырей и населяющей их братии. Я не берусь предложить предначертание такого постановления в готовом для рассмотрения их Собором виде, но могу только примерно наметить содержание такой вводной статьи. Начав, положим, словами статьи 1 доклада, я вместо слов о правах монасты­ря как юридического лица сказал бы, что монастырское общество служит Церкви не только примерным совершением богослужений, по Уставу, не только явлением в лице иноков-подвижников и старцев правила веры и образа воздержания и кротости, но и общим трудом, отвечающим наиболее настоятельным нуждам Церкви, каковы, например, печатание священных церковных и наставительных книг, или перевоспитание в духе благочестия по­рочного юношества и т. п. Повторяю, я только намечаю содержание этой статьи.

В этом отношении я присоединяюсь к П. Б. Мансурову, а также поддерживаю предложение Н. Д. Кузнецова о том, чтобы пересмотр статей о положении монастырей в государстве и Церкви отложить до конца рассмотрения всего доклада, возложив пе­реработку этих статей, как и выработку статей, определяющих положение пастырей в Церкви и определение их целей, на Отдел о монастырях и монашестве.

Затем остановлю еще ваше внимание на статье 1. Она, в сущности, ничего не определяет. В ней сказано, что монастыри пользуются правами юридического лица. Но мы знаем, сколько споров вызвало своею неопределенностью это выражение при рас­смотрении Устава о приходе. Что касается статьи 2, то она производит странное впе­чатление. В ней говорится: «Содействие Православной Церкви в отношении монашест­вующих со стороны государства выражается в распространении на монашествующих преимуществ, общих священнослужителям Православной Церкви». Непонятно, как это может быть содействие Церкви со стороны государства. Может быть, здесь пропущено слово «в исходатайствовании»? В таком виде, как напечатана эта статья, она лишена смысла. Относительно предоставления монашествующим преимуществ, общих свя­щеннослужителям, следует заметить, что в монастыре иеромонахи, т. е. священники, или иеродиаконы и без того пользуются положением равным с священнослужителями белого духовенства. Или тут что-нибудь не договорено, или эта статья ничего не гово­рит. Между тем, можно было бы и следовало бы исходатайствовать у правительства для монастырей, как трудовых и просветительных общин, прав, какие принадлежат граж­данским просветительным и трудовым общинам и союзам (кооперативам, коммунам и т. п.). В хозяйственном отношении монастыри могли бы пользоваться правами наравне с кооперативами, в просветительном отношении — наравне с соответствующими про­светительными организациями. Но об этом следовало бы ходатайствовать именно для того, чтобы завоевать для церковной печати, например, права существовать и рабо­тать, не подвергаясь разграблению со стороны «товарищей». Вообще требуется при­способиться к типу кооперативов и т. п., так как эти виды производственных, продовольственных и просветительных организаций имеют права гражданства и пользуются охраною в нынешнем правопорядке. Лишь при таком содержании статья 2 имела бы значение, а в изложении Отдела она ничего не даст.

Н. Д. Кузнецов. Если Собору не угодно будет отложить обсуждение пер­вых статей, по крайней мере, до окончания рассмотрения всего доклада, то в такой редакции они не могут быть приняты. В самом деле, попробуем анализировать их содержание. Что здесь говорится? В статье 1 дается определение монастыря. В определе­нии предмета должны быть указаны его существенные признаки. А разве пользование правами юридического лица составляет существенный признак понятия монастыря? Сам собою возникает вопрос: если монастырь не будет пользоваться правами юриди­ческого лица, то значит он уже не монастырь? Но кто же согласится с таким заключением и что сказали бы о нем св. Пахомий Великий и другие основатели и руководители монашества?

Предоставление прав юридического лица зависит от государства, от его общих отношений к Церкви и к монастырям. Монастырь же по своей природе составляет не­что, выделившееся из мира, и во всяком случае бытием своим обязанное не миру. Мо­настырь, как и сама Церковь, есть явление независимое от представителя мирской жизни государства. Наделяет ли государство монастыри какими-либо правами или нет, они все равно остаются правами монастыря, которые в истории и при современных условиях вовсе не совпадают. Об этом я уже говорил при общих суждениях о законо­проекте. И вот последствие неразделения этих понятий явно обнаруживается на редакции статьи 1. Сам же председатель Отдела архиепископ Тверской Серафим утвер­ждал в прошлый раз, что монастыри не только для монахов, что они представляют исторические памятники, хранят святыни и нужны самому народу. Действительно, стоит вспомнить, например, Тройне Сергиеву или Киево-Печерскую Лавры. Разве понятие этих монастырей одно и то же с обществом живущих в них монахов? Вдруг чума или холера унесет всех монахов или вообще общество монахов разойдется? Но ведь лавр­ские храмы и пещеры со святыми мощами, постройки, назначенные на разные церков­ные цели, останутся, богослужение при участии других людей может продолжаться и т. д. Другими словами, несмотря на исчезновение из монастырей проживающих в них монахов монастырь, как церковное учреждение, не перестанет существовать и может даже пользоваться правами юридического лица.

Точно также нельзя принять в редакции Отдела и статью 2, так как она выраже­на неопределенно и в общем виде распространяет на монахов преимущества, которые могут быть даны священнослужителям. Но понятие монаха и священнослужителя не­одинаковы. Монахи, между прочим, тем и отличаются от священнослужителей, что не должны иметь некоторых свойственных последним преимуществ.

Диакон Е. П. Никольский. В статье 2 настоящего Положения говорится, что преимущества, общие священнослужителям Православной Церкви, распро­страняются и на монашествующих. Но какие здесь разумеются монашествующие и преимущества? Ведь различается «малый» и «великий» постриг. Из жизни белого духо­венства мы знаем, что псаломщики, посвященные в стихарь, выбрасываются из числа лиц, пользующихся привилегиями по отбыванию воинской повинности. А недавний декрет о привлечении к исполнению воинской повинности не признает никаких льгот вообще за священнослужителями. Ввиду этого, для большей определенности, я пред­ложил бы к последним словам статьи 2 добавить слова «священного сана».

Докладчик архиепископ Тверской Серафим. Вот уже второе заседание, посвященное докладу, и к нам предъявляются такие требования, мысль о ко­торых нам и в голову не приходила. Как в прошлый раз, так и теперь нас как бы упре­кают в том, что в докладе нет точных определений и разъяснений о том, что такое мо­настырь и монашествующие. Мы этими вопросами и не занимались. Когда обсуждался доклад о приходе, то сколько трудностей представилось при определении, что такое приход. Но вопрос о приходе действительно сложный вопрос и требует точности в его постановке. Понятие «монастырь» гораздо проще. Говорить в докладе, что такое мона­стырь, нам, повторяю, в голову не приходило. Если в настоящем докладе есть глава о государственно-правовом положении монастырей, то статьи этой главы выработаны не нами, а принадлежат они Предсоборному Совету, который внес их в Святейший Си­нод, и приведены они нами буквально. Наш Отдел не рассуждал над понятием о мона­стыре и монашествующих, потому что надо было заняться духовною стороною дела; после того, что было, когда во главе не отделенного от Церкви государства стояло Временное Правительство. Почему эти положения поставлены как бы во главу угла, объясняется очень просто: надо было вначале сказать о положении монашества в госу­дарстве, чтобы уже далее не смешивать и не путать внешнегражданских и чисто духов­ных отношений. Третье возражение, запрашивающее, почему нет монашеского Устава, странно: Устав давно написан и дай Бог, чтобы его читали; нам предстояло лишь наме­тить ряд некоторых изменений, касающихся строя теперешней монастырской жизни, хозяйственной, духовно-просветительной и других сторон монастырского быта. От­сюда ясно, что мы собрались здесь не для того, чтобы создавать Устав монашеский с начала, как будто монастырей до сего времени не было, как это произошло при выра­ботке Устава о приходе, как бы не существовавшем в течение 300 лет. То же, что пред­ложено в статьях 1 и 2 доклада, это работа не нашего Отела, а дана нам уже готовою Предсоборным Советом.

Докладчик епископ Феодор. Я думаю, что для Отдела совершенно безразлично, где поместить статьи 1 и 2, в середине или в конце Положения, и решать вопрос этот следовало бы юристам, а не нам, монахам. Для нас важно, если юристы внесут в эти статьи более точные юридические термины, за что мы им будем только благодарны. По существу же приведенных здесь возражений скажу следующее. Гово­рили, что в статьях 1 и 2 нет определенной, конкретной мысли и не дается полного определения монашества. Но кто читает заголовок, тому понятно, что в этих статьях говорится о государственно-правовом положении монастырей. Что же касается опре­деления монашества, то и на монашеских съездах и в Отделе правильно признавалось, что совершенно излишне говорить в докладе о том, что такое монашество.

Говорить об этом, значило бы повторять то, что изложено в постригальном чи­не или в церковных правилах. Кто желает знать, что такое монашество, пусть прочита­ет церковные каноны и самый чин постригальный и еще лучше — громадную литера­туру о монашестве. Если же требовать определения столь известных понятий, как мо­нашество, то пришлось бы тогда объяснять, что такое священник, диакон, литургия, вечерня, утреня. Указывалось также ораторами на то, что ни в определении монашест­ва, ни в докладе не оттенено общественное, благотворительно-просветительное назначение монашества. Но мы считали невозможным определять в этом смысле монашество, так как тогда пришлось бы говорить о чем-то новом. Ведь мы постригались не на подвиг общественного служения, но на подвиг личного спасения. Впрочем, нельзя сказать, чтобы была упущена из внимания и эта сторона деятельности монастырей. Все то, о чем говорил А. В. Васильев касательно благотворительно-просветительного слу­жения монастырей, представлено в дальнейших статьях, в очень широком масштабе, может быть, даже в ущерб самому монашеству. Преосвященный Серафим, епископ Старицкий указал, что на него очень неприятное впечатление производит то, что ста­тьи, говорящие об имущественных правах монастырей, выдвинуты на первый план. Но в этом нет ничего странного. В Правилах Апостольских есть глава, трактующая об имуществе монастырей, и вообще церковные каноны достаточно занимались этими вопросами. Довольно указать на 6-е правило IV Вселенского Собора и целый ряд Соборов, уделявших внимание свое имущественному вопросу в монастырях. Да и Н. Д. Куз­нецов все время посвящает заботам об ограждении имущества монастырей и лично, когда это нужно, ходатайствует перед властями. Так что, повторяю, если угодно будет статьи 1 и 2 перенести в другое место доклада или иначе их редактировать, то Отдел будет только благодарен, но оставить существо их нужно.

Председательствующий. К этим двум статьям имеются поправки. П. Б. Мансуров предлагает предварить изложение доклада введением, в котором изложено было бы воззрение Собора, согласно основным церковным задачам иночества и требова­ниям современной церковной жизни, на положение и обязанности русского монашества. Епископ Старицкий Серафим предлагает статьи о государственно-правовом положении монашества опустить или заменить иным определением монашества и монастырей в таком виде: «Монастырь (или монашеская община) есть общество православно верующих людей, которые по известным правилам этого общества дали обет посвятить всю свою жизнь Богу и служить к утверждению Церкви примером христианских добродетелей». Н. Д. Кузнецов рекомендует отложить обсуждение этих статей до окончания всего доклада. Полагаю, что Ваша поправка (обращаясь к епископу Серафиму), как предлагающая иное определение монастырей и монашества, совпадает с поправкою П. Б. Мансурова. Согласны Вы на объе­динение этих поправок для голосования?

Епископ Старицкий Серафим. Согласен, если будет определена сущность монашества. Я предлагал, собственно, эти статьи исключить.

Епископ Волоколамский Феодор. Тогда просто надо бы изменить заголовок на «Общее понятие».

Председательствующий. Ставлю на голосование сначала предложение Н. Д. Кузнецова отложить суждение по статьям 1 и 2 до окончания рассмотрения всего доклада.

ПОСТАНОВЛЕНО: принять предложение Н. Д. Кузнецова.

Председательствующий. Так как Собор решил отложить обсуждение первых статей до окончания рассмотрения всего доклада, то все другие поправки к ним отпадают.

А. В. Васильев. Я понимаю так, что обсуждение статей 1 и 2 откладывается, но внесенные к ним поправки должны быть переданы на рассмотрение Отдела о монастырях и монашестве, который и представит общую редакцию к следующему за­седанию.

Председательствующий. Угодно ли Собору предложение П. В. Мансурова предварить изложение доклада особым введением и предложенное епископом Старицким Серафимом определение монастыря передать в Отдел о монастырях и мо­нашестве?

ПОСТАНОВЛЕНО: принять предложение Председательствующего.

Председательствующий. «Внешний строй монастырской жизни. Братия обители. Статья 3. В православные монастыри принимаются лица православного исповедания согласно церковным правилам».

За отсутствием желающих высказаться по статье 3 ставлю ее на голосование.

ПОСТАНОВЛЕНО: принять статью 3 в изложении Отдела.

Председательствующий. Статья 4: «Приходящих в обитель из мира, а равно трудников и послушников, поступающих в обитель из других монастырей, при­нимает и увольняет настоятель; указанные послушники приукаживаются и увольняют­ся епископом по представлению настоятеля с Духовным Собором».

В этой статье по печатному докладу имеется опечатка. Вместо «указанные» нуж­но читать «указные». Приукаживаются — значит утверждаются за монастырем указом.

Архиепископ Тверской Серафим. В каждом монастыре есть два рода послушников. Во-первых, трудники или паспортные, во-вторых, такие послушники, которые уже прожили в монастыре не менее трех лет, после чего они «приукаживаются», т. е. являются принадлежащими к штату данного монастыря. Такие приукаженные послушники находятся во власти епископа, а обычные трудники состо­ят во власти настоятеля.

Председательствующий. Ставлю на голосование статью 4 в изложении Отдела.

ПОСТАНОВЛЕНО: принять статью 4 в изложении Отдела.

Председательствующий. Статья 5: «Послушники должны приниматься в монастыри с большой осторожностью. Настоятелям надлежит воспитывать в мона­стырях и их школах будущих послушников, а при приеме последних со стороны тре­бовать, чтобы они представляли отзыв о своей нравственности от Приходских Советов того села или города, к которому они принадлежат по рождению или прежнему место­жительству».

Епископ Старицкий Серафим. Я против такого изложения статьи, именно второй ее половины. Мне кажется, требование, чтобы послушники представ­ляли от Приходских Советов отзывы о своей нравственности, неразумно и неполезно для души тех, которые идут в монастырь. Представьте себе, если я до поступления в монастырь вел зазорный образ жизни, то какую аттестацию даст мне Приходский Со­вет? Самую никудышную. Не зная моего внутреннего перерождения, мне дадут такую аттестацию, что меня не примут ни в один монастырь. Между тем, не зная такой атте­стации, меня бы приняли в обитель и дали возможность исправиться, так как внутрен­ние переживания мои неизвестны. Кто писал эту статью, тот не знал 43-го правила Трулльского Собора, в котором читаем: «Позволительно христианину избрати подвиж­ническое жите, и, по оставлении многомятежной бури житейских дел, вступити в мо­настырь, и пострищися по образу монашескому, аще бы и обличен был в каком-либо грехопадении. Ибо Спаситель наш Бог рек: грядущаго ко мне не изжену вон. Понеже убо монашеское житие изображает нам жизнь покаяния, то искренно прилепляющагося к оно­му одобряет, и никакой прежний образ жизни не воспрепятствует ему исполнити свое намерение». Вальсамон, знаменитый канонист, в толковании на это правило говорит, что некоторым возбраняли вступление в монастырь. Вот почему не следует требовать от принимаемых в монастырь послушников представления отзывов Приходских Сове­тов. Самое большее, что возможно требовать, это отзыва от духовника. Этот последний еще может знать, отвечает ли мой шаг чистоте моих намерений. Ведь может быть и так, что я захочу неведомо удалиться из своего домашнего круга и места, где я до сего вре­мени жил. А по этой статье выходит, что настоятель монастыря вдруг может обратить­ся за отзывом обо мне к целой приходской общине, и я должен буду вернуться.

А. В. Васильев. По моему мнению, нет надобности представлять отзыв и от духовника. Настоятель сам или чрез опытного иеромонаха может исповедать при­ходящего и убедиться, искренно ли его намерение.

Архиепископ Тверской Серафим. Из речей последних двух ораторов по обсуждаемой статье я вижу, что здесь какое-то недоразумение. Ведь в ней ясно раз­личаются послушники: известные монастырю, прожившие в нем сперва трудниками, равно как и воспитавшиеся в его школах; от них не требуется никакого удостоверения, даже и предлагаемого одноименным мне Преосвященным и моим викарием. От тех же, которые переходят из одного в другой монастырь уже готовыми послушниками, тре­буется отзыв, так как этого рода лица составляют наше горе. Ведь их целая армия, ша­тающаяся по России, и мы ничего не можем с ними поделать, не решаемся принять ка­ких-либо мер. Говорят, что достаточно представить отзыв от духовника. Пусть такие духовники и найдутся у бродящего люда, но рекомендации их будут случайны. Нет, говорим мы им в этой статье, обратитесь на родину, в Приходский Совет, который вас знает. А иначе получится то же, что бывает и с медицинскими свидетельствами, выда­ваемыми о нервных расстройствах для исходатайствования отпусков.

Председательствующий. Голосую поправку А. В. Васильева, который предлагает вторую половину стать исключить.

ПОСТАНОВЛЕНО: поправку А. В. Васильева отклонить.

Председательствующий. Ставлю на голосование поправку епископа Ста­рицкого Серафима о включении в статью 5 после слова «отзыва» слов «от своего духовного отца» и об исключении конца статьи 5, начиная со слов «о своей нравственности».

ПОСТАНОВЛЕНО: поправку епископа Старинного Серафима принять.

Председательствующий. Голосую статью 5 с принятой поправкой.

ПОСТАНОВЛЕНО: принять статью 5 в следующем изложении: «Послушники должны приниматься в монастыри с большой осторожностью. Настоятелям надлежит воспитывать в монастырях и их школах будущих послушников, а при приеме послед­них со стороны требовать, чтобы они представляли отзыв от своего духовного отца».

Председательствующий. Статья 6: «Относительно лет постригаемого и продолжительности искуса должно руководиться церковными правилами и практи­кой Православной Церкви. Постригаемые должны быть благонастроены в иноческой жизни, всячески испытаны со стороны настоятеля с Духовным Собором и иметь гражданское совершеннолетие».

Епископ Старицкий Серафим. Эта статья неясна и возбуждает большие недоумения. Как, например, я могу применять ее, когда кто-либо будет про­сить у меня разрешение на пострижение? В статье сказано, что должно руководиться церковными правилами. Какими? Например, 40-е правило VI Вселенскою Собора гово­рит, что «намеревающийся вступить под иго монашества да будет не менее, как 10-летний». По буквальному смыслу этого правила, можно принимать в монахи с 10 лет. Желал бы я знать, что сделали бы составители этих правил с настоятелем монастыря, который постриг бы в монахи 10-летнего отрока. Об обетах в более зрелом возрасте говорится в 140-м правиле Карфагенского Собора. Там уже не 10-летний возраст, а для монахинь указывается 25-летний возраст. 18-е правило св. Василия Великого требует 16—17-летнего возраста для женщин. Это правило принято Вселенскою Церковью в законе и в Восточной Церкви его применяли, не обращая внимания на правило Карфагенского Собо­ра.

Засим, в той же статье предлагается руководиться практикой Православной Церкви. Но практика церковная бывает разная. Между тем, в Своде законов указывается для пострижения в монахи 30-летний возраст, а Синодальным указом 1832 года этот возраст для ученых монахов и для вдовых священников сокращен до 25 лет. Я желал бы, чтобы составители указали точно возраст, в каком можно постригать в монахи как ученых, так и простецов. Этого не сделано, срок не указан и открывается самое широ­кое поле для толкований.

Протоиерей А. Г. Альбицкий. Я хотел сказать то же самое, что и Преосвященный Серафим. В статье сказано, что постригаемые монахи должны иметь гражданское совершеннолетие. Конечно, для монастыря весьма важно иметь молодых иеромонахов и иеродиаконов, как более здоровых и сильных. Но гражданское совершеннолетие — 21 год. Не будет ли это слишком ранним сроком для пострижения в монашество? Когда дадим право постригаться в 21 год, то не будут ли некоторые избегать чрез это гражданских повинностей? Поэтому не оставить ли ту практику, какая существует и теперь, а именно: для женщин — 40 лет, для мужчин — 30 лет и дня ученых монахов — 21 год, как имеющих свое особое предназначение.

Протоиерей Ф. Д. Филоненко. Здесь указано гражданское совершеннолетие, 21 год. Не слишком ли юный возраст? Ведь мы немало видели и монашеских трагедий, когда слишком рано вовлеченные в монашество или изменяли принятым обетам, мучились, сбивались с пути, выходили даже из жизни, или вступали в сделку с совестью и выхолили на широкую мирскую дорогу. Я не знаю, какой установить воз­раст для пострижения в монашество, но 21 год — это возраст ранний для всех, равно и для ученых монахов. По моему мнению, этот возраст следует повысить хотя бы до 25 лет.

Профессор С. А. Котляревский. В этой статье несомненно есть пробел. Я думаю, что ссылку на практику Православной Церкви надо делать осторожно. Приписываем ли мы этой практике силу обычного права? Между тем, данная практика более всего зависит от отношения к Церкви законодательной власти. Мы знаем, что законодательство времен Петра Великого стремилось ограничить доступ в монашество особенно более молодым. При этом епископ Старицкий Серафим уже указал, что прочно установленной церковной практики в этом отношении нет и что ею допускаются значительные колебания. Мне кажется поэтому, что статья в нынешней редакции неясна. По существу же я присоединяюсь к мысли о. протоиерея Ф. Д. Филоненко, что 21 год — слишком недостаточный возраст. Правда, здесь указывается этот возраст для пострижения в монашество как минимальный, но и для минимума он слишком мал. Я признавал бы необходимым передать статью 6 в Отдел о монастырях и монашестве для переработки.

Докладчик архимандрит Гурий. Я не вижу причин передавать эту статью на рассмотрение Отдела. Доселе в нашей церковной практике относительно лет постригаемого в монашество руководились государственными соображениями — Петровскими законами. Но Древняя Русь не знала этих лет. Наши святители Алексий и Филипп приняли пострижение очень рано. Первый — в 17, а второй в 19 лет. Также и многие другие святые. Если наше государство не разрешит постригать в эти годы, это уж его, а не наше дело. Оно может совсем запретить нам постригать в монахи. Но и в этом случае, если государственная власть установит какие-либо законы о пострижении в монашество, она может делать исключения из них. Представьте себе, что человек хромой, с физическим недостатком, для воинской службы не годится, государству не нужен, а мы, устанавливая срок пострижения применительно к отбыванию воинской повинности, при всем желании не сможем постричь такого человека до известного возраста. Далее. По поводу этой статьи можно сказать, что первые строки ее суть об­щее введение. Относительно же лет постригаемого церковные правила говорят, что можно постригать и много ранее 30 лет, даже указывается 10-летний возраст, а современная практика Русской Церкви указывает 30 лет. Мы взяли середину между тем, о чем говорят церковные правила и современная практика Русской Церкви. Повторяю, что Священный Собор может сейчас установить возраст для пострижения в монашест­во и нет никакой нужды передавать этот вопрос на новое рассмотрение Отдела.

Председательствующий. Я не знаю, как Вы разрешите этот вопрос практически. Один будет постригать в 17 лет, другой в 18 лет и т. д.

Архимандрит Гурий. Здесь указана ясно исходная точка зрения — гражданское совершеннолетие.

Председательствующий. Доселе была определенность в законе. Я это знал и принимал в монахи в этом возрасте, потом держал их в рясофоре: мужчин до 30, а женщин до 40 лет. Необходимо и теперь установить точные правила. Итак, к статье 6 имеются поправки. Ставлю на голосование предложение епископа Старицкого Сера­фима и профессора С. А. Котляревского о передаче статьи 6 в Отдел для дополнитель­ного обсуждения.

ПОСТАНОВЛКНО: предложение принять.

Председательствующий. Статья 7: «Правилами святых Соборов (4-е пра­вило IV Вселенского Собора, 21-е правило VII Вселенского Собора, 4-е правило Дву­кратного Собора) монашествующим предписывается пребывать в иноческом послуша­нии в тех монастырях, где они положили начало, постриглись и отреклись от мира и отнюдь не переходить в другие монастыри, за исключением тех случаев, когда сама духовная власть признает полезным переместить монаха, известного по благочестию и честному житию, в другую обитель для ее благоустройства и ради общей пользы. На этом основании разрешается, по нужде и ради пополнения малых обителей, перево­дить монашествующих из одного монастыря в другой, по их собственному желанию, с согласия настоятелей и Духовного Собора и с утверждением того епископа, к епархии которого принадлежит монашествующий».

А. Г. Куляшев. Я буду возражать против перевода монашествующих из одного монастыря в другой по их собственному желанию. Мне думается, что это положение здесь совершенно неуместно. Неуместность этого положения будет ясна и очевидна, если мы рассмотрим ее как с принципиальной, так и с практической точки зрения. Рассуждая принципиально, мы поражаемся, какая же может быть речь о собственном желании монашест­вующих? Собственного желания не может быть у тех, которые при своем пострижении от­рекаются от личной воли, свою волю всецело подчиняя воле Божией и настоятельской. Ис­ходя из этого основания, наши епископы, как монахи, не имеют права перепрашиваться на другое место. Само собою понятно, что и все остальные монашествующие лишены возмож­ности избирать места по своему личному усмотрению, о собственном желании их не может быть и речи. Такова принципиальная сторона дета.

Что же касается практических выводов из этого положения, то они кроме вреда для Церкви ничего принести не могут. Представьте себе такой жизненный часто встречающийся случай. Вы строите новый монастырь в глуши лесов, бедный, бездо­ходный. При устроении такой обители требуются великие труды, самоотвержение. В таком деле одни лишения и неприятности. Там нужны опытные, мудрые, испытанные в подвигах монахи. Вы будете обращаться к ним, будете просить, умолять их взять на себя тяжелое иго строительства обители. Я уверен, что всякая хорошая монахиня, пользуясь статьей 7 нашего доклада, может на вашу законную и усиленную просьбу ответить только отказом. Отказываться же она будет по высоким мотивам и лучшим побуждениям. Хорошая монахиня настолько любит свою обитель, ее воспитавшую, что у нее не хватит сил по собственному желанию отказаться от горячо ею любимого монастыря. Не может отказаться от обители и принять ваше предложение она и по обету монашескому и по чувству смирения. Обет монашеский и правила святых Соборов предписывают монашествующим пребывать в иноческом послушании в тех монасты­рях, где они положили начало, постриглись и отреклись от мира. Чувство смирения всегда будет настойчиво говорить и требовать от доброй монахини по своему собст­венному желанию не брать на себя иго великое.

Итак, представляя монахине свободу личного выбора, мы тем самым заранее сами лишаем себя с помощью добрых, испытанных монахинь строить новые обители и улучшать старые. Находя такое положение ненормальным, я усердно просил бы Собор выпустить в статье 7 доклада слова «и по их собственному желанию».

Архимандрит Гурий. Я считал бы необходимым оставить в статье сло­ва «по их собственному желанию» в случае нужды. Многие обители были основаны мо­нахами, выходцами из других монастырей, например, Уссурийский монастырь основан выходцами с Валаама, также было и в Глинской пустыни и в других монастырях.

Председательствующий. Ставлю на голосование поправку А. Г. Куляшева об исключении из статьи 7 слов «по их собственному желанию».

ПОСТАНОВЛЕНО: поправку принять.

Председательствующий. Голосую поправку Ф. Д. Филоненко о добавлении после слов «ради обшей пользы» новых слов «это может быть допущено лишь в случаях крайней необходимости».

ПОСТАНОВЛЕНО: поправку отклонить.

Председательствующий. Голосую статью 7 с принятой поправкой.

ПОСТАНОВЛЕНО: принять статью 7 в следующем изложении: «Правилами святых Соборов (4-м правилом IV Вселенского Собора, 21-м правилом VII Вселенского Собора и 4-м правилом Двукратного Собора) монашествующим предписывается пре­бывать в иноческом послушании в тех монастырях, где они положили начало, постриг­лись и отреклись от мира, и отнюдь не переходить в другие монастыри, за исключени­ем тех случаев, когда сама духовная власть признает полезным переместить монаха, известного по благочестию и честному житию, в другую обитель для ее благоустрой­ства и ради общей пользы. На этом основании разрешается, по нужде и ради пополне­ния малых обителей, переводить монашествующих из одного монастыря в другой, с согласия настоятелей и Духовного Собора и с утверждением того епископа, к епархии которого принадлежит монашествующий».

Председательствующий. Статья 8: «На должность настоятеля монастыря избираются лица, достаточно опытные в монастырской жизни, из братии той обители, где освободилось место настоятеля. Если в монастыре пребывает на покое архиерей, то он может быть, при желании братии и с его согласия, также избираем на должность настоятеля». Прошу обратить внимание на примечание к этой статье, кото­рое внесено в доклад по напечатании его. «Епископы, не имеющие монашеского по­стрига, облеченные в рясофор, не могут быть настоятелями монастырей и пользовать­ся настоятельскою частью монастырских доходов».

Архимандрит Александр. Эта статья касается важнейшего вопроса об избрании настоятеля и вообще выборного начала в монастырях. Она внесена в доклад вследствие настойчивого желания всех членов Всероссийского монашеского съезда. Ранее существовали выборы настоятеля в общежительных монастырях. Теперь выбор­ное начало стало распространяться на все монастыри и для всех монастырских долж­ностей. Я просил бы членов Священного Собора поддержать это наше общее пожелание. Знаю, найдутся возражения и скажут: ««Зачем строить монастырскую жизнь по об­разцу каких-то коммун?» Нет, это будет не коммуна, а община по образцу древнейших монастырей русских и греческих и, в частности, на Афоне. Епархиальный архиерей всегда может не утвердить неудачно избранного; следовательно, злоупотреблений тут быть не может. Отвергнув это начало, мы не только пойдем против духа церковных канонов, но внесем большое раздражение в среду иночествующих. Напротив, при выборном начале иноки крепче объединятся вокруг избранного ими настоятеля. Усердно прошу принять эту статью.

Епископ Старицкий Серафим. К этой статье я бы хотел дать каноническую справку. В церковных канонах, в правилах Вселенских и Поместных Собо­ров нет указаний на то, что лица должностные, в особенности настоятели, избираются братией. Но в Кормчей, в главе 42 читаем, что братия из своей среды избирает, руко­водясь следующим: «Не всячески по степеней мнишеским или по старейшинству, но его же вси мниси советом добрейша смысл имуща изберут». Если же среди братии обители не окажется такого лица, то правила говорят, что в таком случае, т. е. когда среди братии нет правоспособного, сам епископ назначает. Иных законов Древняя Церковь не знала и из иных монастырей отцов-настоятелей не давала.

Диакон Е. П. Никольский. В этой статье говорится, что «на должность настоятелей избираются лица из братии той обители, где освободилось место настоя­теля». Но я знаю монастыри, где наличный состав братии представляет одно недоразу­мение. Из кого же можно будет выбирать настоятеля? Я полагал бы слова «из братии той обители, где освободилось место настоятеля» исключить.

А. В. Васильев. К статье 8 сделано добавление в виде примечания, кото­рого нет в печатном докладе, следующего содержания: «Епископы, не имеющие мона­шеского пострига, облеченные в рясофор, не могут быть настоятелями монастырей и пользоваться настоятельской частью монастырских доходов». Я не согласен с этим примечанием и полезнее было бы не указывать его в докладе. Я не понимаю, как это епископ, облеченный в рясофор, может управлять всею епархией, в том числе, конеч­но, и всеми монастырями в епархии, а своим монастырем, где он живет, управлять не может? Здесь есть какое-то противоречие.

Далее. Если такого епископа изберет в настоятели братия и утвердит его выс­шая церковная власть, то почему ему не быть настоятелем монастыря? Неужели только потому, что он не облечен в мантию? Поэтому я полагал бы означенное примечание к статье 8 исключить.

Архимандрит Иларион. Я совершенно не могу согласиться со всеми четырьмя статьями о порядке замещения настоятелей монастырей. В статье 8 говорит­ся, что на должность настоятеля монастыря избираются лица «из братии той обители, где освободилось место настоятеля». Статья 11 говорит о том, как поступать при «неимении среди братии монастыря кандидатов на должность настоятеля». Но для меня совершенно без ответа остается вопрос, кто будет определять, имеются или не имеют­ся в данном монастыре кандидаты? По убеждению епископа, в монастыре нет кандида­та на должность настоятеля. Однако, братия на основании статьи 8 выберет настояте­ля. Что остается делать епископу? Представить своего кандидата, как это предусматри­вает и статья 10? Но не лучше ли было бы сделать это сразу, не производя выборов; иначе могут возникнуть большие неудовольствия между епископом и братиею. Затем, я совсем не могу согласиться с пунктами «а, б, в» в статье 11. В пункте «а» говорится, что при отсутствии в среде братии кандидатов на должность настоятеля, монашествующие могут выбирать себе кандидата из братии другой обители. Открывается возможность того, что появятся искатели настоятельских мест, которые будут ходить из монастыря в монастырь и предлагать свои услуги в качестве настоятелей, т. е. установится тот же порядок, какой наблюдался при замещении должностей приходских священников по выбору приходов, когда священники сами предлагали себя прихожанам. Но Священ­ный Собор решил устранить это явление из приходской жизни, отменив выборы священника. Признано, что священники не должны быть избираемы; тем более не должно быть выборов в монастыре. Далее пункт «б». Он устанавливает совершенно невероят­ный порядок, требуя, чтобы епископ указывал кандидатов, а братия их выбирала. Как же выбирать из незнакомых кандидатов, указанных епископом? Нечто подобное, к со­жалению, установлено Собором в отношении избрания епископов, когда высшая власть указывает епархии и своих кандидатов. Но этот порядок при его осуществлении ничего доброго не дал. Не следует подобный порядок устанавливать при замещении и настоятельских должностей. Выборное начало Священным Собором уже значительно сокращено. Не нужно его во что бы то ни стало практиковать и в монастырях.

В статье 9 изображается парламентский способ выборов, с тайной подачей за­писок, их подсчетом и т. п. В монастыре это будет просто отвратительно. Епископу канонами вменено в обязанность наблюдать за монастырями и иметь о них попечение. Ему поэтому следует поручить и выбор настоятелей и представление их на утвержде­ние высшей церковной власти. В некоторых случаях епископ может предоставить пра­во выбора и братии монастыря, когда, по его мнению, там есть достойные кандидаты и когда вообще это будет полезно для монастыря и для церковного дела. По моему мне­нию, вместо статей 8, 9, 10 и 11 доклада должны быть только следующие две статьи: «Настоятели монастырей назначаются Священным Синодам по представлению епархи­ального епископа»; «Епархиальный епископ в отдельных случаях может предоставлять выбор на должность настоятеля братии обители».

Профессор В. А. Керенский. По поводу настоящей статьи 8 я приведу справку из жизни западных монастырей, не предрешая вопроса о том, будет ли приня­та эта статья, или нет. По статье 8 настоятели монастырей избираются на всю жизнь. Так было и на западе у доминиканцев, францискан, картезианцев, иезиутов. Но одною энцикликою папы Пия VII выборы настоятелей на всю жизнь в некоторых орденах бы­ли отменены и установлены выборы на 10, 15 лет для главных генералов и на 4 года для генералов провинциальных орденов. В качестве основания для такого распоряжения энциклика указывает на то, что выборы настоятелей бывают неудачны. Чтобы изба­вить братию и монастыри от неудовлетворяющих своему назначению настоятелей, и введены выборы на более короткие сроки.

В. П. Шеин. Доклад отдал дань общему увлечению выборным началом и на пространстве ряда статей предлагает все дело замещения должностей в монастырях отдать на решение рядовой монастырской братии. Архимандрит Александр, участво­вавший в монашеских съездах прошлым летом, горячо просил нас поддержать желание съездов о введении выборного начала при замещении должностей в монастырях и в подкрепление своей просьбы ссылался на древний порядок Восточной и Русской Церкви и на постановления церковных правил. Все это было бы очень хорошо, если бы современные монастыри соответствовали тому идеальному положению, в каком рисуются нам монастыри древнего времени. Но мы, к сожалению, знаем, что совре­менные монастыри, в особенности мужские, далеки от исполнения подвигов монаше­ской жизни во всей их высоте. Между тем, можно ли смотреть на назначение настояте­лей и других должностных лиц монастыря, как на частное дело самих монастырей? Ес­ли бы это было так, если бы можно было предоставить монашествующих самим себе, тогда можно было бы предоставить им выбирать, кого они хотят. Но это не так. На са­мом деле монастыри имеют общецерковное значение. Прежде всего, они являются хранителями великих исторических святынь, а через это они служат самым мощным рассадником церковного духа, по крайней мере, должны быть такими; во-вторых, мо­настыри являются местом поклонения святыням, куда во множестве стекаются бого­мольцы. Поэтому влияние монастырей на русский народ громадно, и внутренняя жизнь их не может быть рассматриваема как частная личная жизнь братии. Напротив, нравственное просветительное служение монастырей является самым важным и живым де­лом, особенно в переживаемое нами время.

Кроме этой идейной стороны, монастыри являются хранителями громадного церковного имущества. Может быть, теперь оно и отнято, однако время преходяще, можно надеяться, что эти времена изменятся. Да и теперь поток пожертвований в оби­тели не иссякает. И какие бы времена мы ни переживали, монастыри останутся местом притяжения и накопления церковного имущества. В смысле расходования своих средств монастыри являются главным источником содержания учреждений, иногда епархий и почти повсеместно епархиальных архиереев. Если монастырское хозяйство придет в упадок, то все содержание епархиального архиерея упадет на епархиальные средства, что отчасти уже и видим теперь при настоящем оскудении монастырей.

По этим соображениям назначение настоятеля в монастыри отнюдь не может быть рассматриваемо как домашнее дело монастырей, а должно иметь значение обще­церковное, и к этому делу должны быть привлечены все общественные силы и средст­ва. Я не против того, чтобы дать монастырской братии известный голос. Этот голос дать надо, но отнюдь не всецело: за монастырскою братиею должно быть сохранено право представления. Если у братии нет в виду своего ставленника, то и без сложных правил статьи 11 она не лишена права заявить о своем желании иметь настоятелем та­кого-то отца из какого-либо другого монастыря. Этим и должно ограничиться. Самое же назначение настоятелей должно принадлежать высшей церковной власти, по пред­ставлению епархиального епископа. Только при таких условиях будут сохранены и примирены интересы братии и общецерковные, как с точки зрения идейной, так и в отношении охраны монастырского имущества. При современном невысоком уровне монашеской жизни многие монастыри не имеют в своей среде лиц, коих они могли бы выбирать в настоятели, а если бы и желали избрать, то поневоле выберут настоятеля лишь из лиц невысокого нравственного уровня, или, что еще хуже, руководясь личны­ми соображениями, не имеющими ничего общего с благом монастыря. Иногда епископ бывает поставлен в необходимость прийти на помощь подобным монастырям, внеш­ними мерами поднять их нравственный уровень. Случается, что церковная власть не только должна назначить настоятеля, но и всю братию; приходится весь монастырь раскассировать и набрать новую братию. Вот что иногда приходится делать церковной власти. Как же при подобных условиях все дело замещения настоятеля поручать братии, которая сама нуждается в нравственной поддержке? Им самим нужно дать отца и руководителя, чтобы спасти их от нравственного упадка, в каком они находятся. По этим основаниям я присоединяюсь к поправкам о. архимандрита Илариона.

Еще одно слово о том, какие невысокие требования предъявляет доклад Отдела к кандидатам в настоятели. В статье 8 говорится, что «на должность настоятеля мона­стыря избираются лица, достаточно опытные в монастырской жизни». Как видите, это невысокий ценз; от кандидата не требуется, чтобы он был вождем, молитвенником, руководителем, обладающим духовным опытом. Это показывает, с какою робостью шли составители доклада в вопросе о назначении настоятелей. Желая во что бы то ни стало провести выборное начало, они должны были поступиться даже требованиями высоты нравственного монашеского ценза. Если где заключаются слабые стороны доклада, то они именно здесь, в статьях, касающихся выборного начала.

Итак, если мы хотим подойти к вопросу о замещении настоятелей с высшей общецерковной точки зрения, то должны поставить это дело так, чтобы наши правила клонились не к угождению братии, а к обеспечению крепости монастырского строя.

Иеромонах Дионисий. Священный Собор выслушал сейчас несколько соображений, говорящих за полную отмену выборного начала при замещении должности настоятеля монастыря. До настоящего времени практиковался и тот, и другой спо­соб. Мне кажется, что суть вопроса в том, чтобы, принимая в соображение все факто­ры и условия современной жизни, остановиться на таком приеме, который был бы наиболее целесообразен во всех отношениях.

Во время, предшествующее Собору, собирали иноков на местах и собрали представителей их со всей Руси. Им милостиво было разрешено не только выслуши­вать распоряжение к исполнению, но и высказывать свои пожелания. И я не сомнева­юсь, что собравшиеся иноки болели о недостатках монастырей и в своих рассуждениях и пожеланиях руководствовались интересами высшими, а не своею самостью.

Эти иноки высказались за желательность применения выборного братского начала при замещении должности настоятеля, причем епархиальному начальству пре­доставляется не только контролирующая роль, но и аннулирующая. В подтверждение жизненной справедливости своих пожеланий иноки указывали на вопиющие злоупот­ребления, неразрывно связанные с применением системы назначений на настоятельские должности в последние годы. Люди стремились занять эти места в исключительно своекорыстных видах, не имея ни соответствующей подготовки, ни должного развития, ни даже соответствующих способностей. Старались достигнуть этого положения путем низкого интриганства, искательства и … подкупа нужных лиц. Развитая всюду система протекционизма помогла развитию этих печальных явлений. Если бы Собор в непри­крашенном жизненном виде выслушал сообщения с мест о последствиях системы назначения, то он пришел бы в ужас. Не желая резать слух членов Собора и отнимать у него дорогое время, я позволю себе привести один довольно еще безобидный пример. Москвичи в ближайшие годы могли прочитать в официальном органе о высокой награ­де настоятеля Симонова монастыря за пожертвование им нескольких десятков тысяч рублей на другой монастырь. Это сделано им было в то время, когда монастырь, в ко­тором он настоятельствовал, имел разваливающиеся постройки и подобные же исторические стены, по археологической ценности которых сама церковная власть забо­тилась о их поддержании и сохранении, но была недостаточно для этого богата. Так чужды интересы монастыря назначенному настоятелю. И это не только по отношению к внешнему благоустроению монастыря, но и к его внутреннему содержанию.

Существуют указания на несовершенства монастырской жизни. Монахи говорят вам: вы видите то, что сами даете нам, нас ведут к этому лица, которых вы даете нам в водителей. Жалуйтесь на себя. Сейчас высказывались опасения, что иноки будут вы­бирать себе лиц в интересах своего эгоизма, а не в целях высших. Прежде всего это значит отрицать в монашестве существование хороших принципов. Но тогда они люди безнадежные. Уничтожьте их. Но вы сами же указывали на желательность существова­ния монастырей в таких примерах, где до настоящего времени применяется выборное начало при замещении должности настоятеля. А потому будьте последовательны и дайте всем инокам это право, оставив за высшей церковной властью право корректи­рования выборов, но не забывайте, что всякий назначенный настоятель возлагает от­ветственность за монастырь на того, кто его назначил. Я поддерживаю выборное нача­ло по отношению к замещению должности настоятеля.

Л. К. Артамонов. В. А. Керенский познакомил нас с практикою запад­ных монастырей. Лично я познакомился с орденом траппистов, который отличается особенною строгостью устава и которого не упразднили даже французские коммуни­сты. Но настоятели в этом ордене назначаются.

Вопрос о замещении настоятелей для меня недостаточно освещен. Мне кажется, что нужно прийти на помощь инокам в их стремлении иметь хороших настоятелей. Я предложил бы периодически собирать Всероссийские съезды представителей мона­стырей и на этих съездах составлять списки кандидатов, которые могли бы быть на­значены на должности настоятелей. Списки эти представляются в Св. Синод и копии их сообщаются епархиальным архиереям. В случае надобности назначить настоятеля, таковое назначение производилось бы епархиальным архиереем из этого списка и утверждалось бы Св. Синодом. В ставропигиальном монастыре из такого списка канди­даты могут назначаться непосредственно Патриархом. При таком порядке составления списков ни один монастырь не мог бы сказать, что он не участвовал в выборе кандида­тов. Самое назначение кандидатов должно принадлежать высшей церковной власти по представлению епархиального архиерея. Я полагаю, что при таком развале, в каком находятся ныне монастыри, выборное начало будет вредно для них и для иноков. Я признаю, что некоторые монастыри развалились вследствие неудачного назначения в них настоятелей, и что нужно желать, чтобы этого не повторялось. Но теперь условия изменились. В настоящее время власть уже не та, какая была прежде. Епископы вы­бираются, избирается и высшая церковная власть. Недоверие к выборной власти недопустимо. Полное доверие к власти, которая подчиняется Собору и избранным им органам управления, является единственным средством к благоустройству монастырей. Таким образом, иноки допускаются, в лице их представителей на общих съездах, только к выбору кандидатов. Все остальное принадлежит епархиальной власти и Патриарху.

Ф. Г. Гаврилов. Ничего не имея против выборного начала в монастырях с теми ограничениями, какие указаны в настоящем докладе, я хочу сказать несколько слов о примечании к статье 8. Это примечание по смыслу доклада недопустимо. В ста­тье 10 сказано, что настоятелями монастырей могут быть правящие или викарные епи­скопы «по положению». Так как правящие и викарные епископы могут и не иметь мо­нашеского пострига, то ясно, что нельзя было в примечании к статье 8 запрещать епископам, не имеющим пострига, быть настоятелями монастырей. Допуская епископов не монахов к настоятельству там (статья 10), следует допускать и здесь (статья 8). Во всяком случае, допуская облеченных в рясофор епископов к настоятельству, нужно, в соответствии со статьей 8, поставить требование, чтобы они были достаточно опыт­ными в монастырской жизни.

Докладчик архиепископ Тверской Серафим. В защиту разбирае­мых статей я должен сказать, что в сущности в них не вводится почти ничего нового. В статье 8 говорится о выборном начале при замещении настоятельских должностей в монастырях, которое всегда существовало и не представляет собою ничего нового. Статьи 9 и 10 служат лишь развитием статьи 8: в них указывается порядок, в каком осуществляется выборное начало. Только статья 11 содержит нечто новое. Здесь преж­де всего (пункт «а») предоставляется монашествующим, при неимении в своем мона­стыре кандидатов в настоятели, право рекомендовать таковых из состава монашествующих других обителей. Почему не расширить данного им статьей 8 права рекомен­дации кандидатов? Ведь в случае неправильного пользования правом выбора кандида­тов из монашествующих других обителей, епископ всегда может, согласно статье 10, не утвердить выбранных.

Я укажу конкретный случай. Монахи просят епархиального архиерея назначить к ним настоятелем эконома архиерейского дома, которого они хорошо знают, так как он ранее жил в их монастыре, т. е. просят за лицо, сейчас не принадлежащее к братии их монастыря. Зачем же им отказывать? Затем, в пунктах «б, в» статьи 11 монашествую­щим, в случае неимения своих кандидатов, предоставляется обратиться к епархиаль­ному архиерею за указанием кандидатов, или же просить избрать им настоятеля по своему смотрению, иначе говоря, разрешается отказаться от выборов. Но если у братии нет в виду кандидатов, которых она знала бы, то выборы обращаются в ненужную формальность. Форма отказа от выборов найдена самая приличная. Что обидного и странного в обращении с просьбою к своему епископу? Ведь он их отец. За исключе­нием этого, в содержании статей нет ничего нового. Я поддерживаю разбираемые ста­тьи в настоящем их виде.

Докладчик епископ Волоколамский Феодор. Я менее всего сторонник выборного начала, но по отношению к монашествующим я желал бы быть бес­пристрастным. Выборное начало у нас принято и введено во все ячейки церковной жизни. Я, может быть, скажу резко, но думаю, что с этим выборным началом у нас вве­дено в церковную жизнь сверху донизу организованное недоверие. В самом деле: вы­бирают Патриарха, но к нему сейчас же выбирают и членов Синода и Высшего Цер­ковного Совета; выбирают епископа, но не доверяют ему самому избрать сотрудников и выбирают ему Консисторию; даже клириков выбирают и должностных лиц в других учреждениях; что это, как не сплошное, организованное недоверие? И вот, когда такое организованное недоверие имеет место во всех ячейках церковной жизни, делать коз­лом отпущения одни монастыри и монашествующих, лишая их права выборов, было бы несправедливо. Если в желании лишить выборного начала монашествующих можно усматривать перелом соборного сознания, признание им нелепости выборного начала вообще, то это можно приветствовать в надежде, что выборное начало скоро будет отменено и везде. Но если выборное начало в Церкви остается, тогда, повторяю, было бы несправедливо делать козлом отпущения одни монастыри, лишая их права выборов и оставляя это право другим. Выборное начало уже существует и существовало в мона­стырях: настоятели общежительных монастырей назначаются по выбору братии. В нашем докладе предполагается, между прочим, все штатные монастыри преобразовать в общежительные. Кому и вручить руководство братиею, как не лицу, вышедшему из ее среды? Если где и сохранились более морально подходящая почва и условия для вы­боров, то это, несомненно, в монастырях. В большинстве монастырей, особенно пус­тынных, имеется более условий для правильного применения выборного начала, по силе их нравственного уровня, чем в таких ячейках церковной жизни, как школьная или приходская.

Если в этих ячейках вводится выборное начало, то тем более нельзя отнимать его от монастырей. Против злоупотреблений правом выбора есть средство: статья 10 предоставляет епископу право не одобрять избранных кандидатов.

Председательствующий. В суждениях по статье 8, а в связи с нею и по следующим статьям до статьи 11 включительно, определилось два противополож­ных взгляда: одни ораторы стоят за то, чтобы настоятели монастырей избирались бра­тией, другие признают несовместимость выборного начала в монастырях с понятием монашества. Середину между этими крайними взглядами занимает точка зрения орато­ров, которые допускают избрание братией монастыря настоятеля лишь в особых отдельных случаях, или высказываются за то, чтобы настоятели назначались из числа лиц, внесенных в список кандидатов на эту должность, который должен составляться на Всероссийских съездах представителей мужских и женских монастырей. В частно­сти, представлены следующие поправки. Архимандрит Иларион предлагает статьи 8, 9, 10 и 11 доклада заменить следующими двумя статьями: «Настоятели монастырей назна­чаются Священным Синодом по представлению епархиального архиерея. Епархиаль­ный епископ в отдельных случаях может предоставлять выбор на должность настояте­ля братии обители». Примечание к статье 8 при этой редакции статей сохраняется. Л. К. Артамонов вносит следующую поправку: «На Всероссийском съезде представите­лей мужских и женских монастырей вырабатывается список кандидатов и кандидаток, могущих быть назначаемыми на должности настоятелей и настоятельниц. Списки эти представляются в Священный Синод и сообщаются в копиях епархиальным архиереям. В случае надобности назначить лицо на соответственную настоятельскую должность, таковое назначается из этою списка епархиальным архиереем и утверждается Св. Си­нодом. В ставропигиальном монастыре из такого списка кандидата могут назначаться непосредственно Священным Синодом». Диакон Никольский предлагает предоставить право выбирать настоятеля не только из братии того монастыря, где освободилось место, но и из других монастырей.

Ставлю сначала на голосование принципиальную поправку архимандрита Илариона о замене статей 8—11 двумя статьями в его изложении.

ПОСТАНОВЛЕНО: поправку архимандрита Илариона отклонить.

Председательствующий. Голосую поправку Л. К. Артамонова.

ПОСТАНОВЛЕНО: поправку отклонить.

Председательствующий. Голосую поправку диакона Е. П. Никольско­го.

ПОСТАНОВЛЕНО (большинством в 61 голос против 44): поправку диакона Е. П. Никольского принять.

Председательствующий. Ставлю на голосование статью 8 с принятой поправкой.

ПОСТАНОВЛЕНО: принять статью 8 в следующем изложении: «На должность настоятеля монастыря избираются лица, достаточно опытные в монастырской жизни. Если в монастыре пребывает на покое архиерей, то он может быть, при желании бра­тии и с его согласия, также избираем на должность настоятеля».

Председательствующий. А. В. Васильев предлагает примечание к статье 8 не вводить в доклад.

Докладчик архимандрит Гурий. Мне кажется, что предлагающий поправку смешивает управление монастырем с руководством монашеской жизнью. Таким руководителем является настоятель из монашествующих. Но как может руково­дить монастырской братией настоятель-епископ, не имеющий монашеского пострига и не обладающий опытом в монашеской жизни? Это совершенно несообразно. Поэтому, в предупреждение подобных случаев и введено это примечание к статье 8. Если ис­ключить примечание, т. е. допустить избрание в настоятели епископа, не имеющего монашеского пострига, то это будет противоречить всему строю церковной жизни и монашескому сознанию.

Председательствующий. Ставлю на голосование поправку А. В. Васильева об исключении примечания к статье 8.

ПОСТАНОВЛЕНО: поправку отклонить.

Председательствующий. Ставлю на голосование примечание к статье 8.

ПОСТАНОВЛЕНО: принять примечание к статье 8 в изложении Отдела: «Епископы, не имеющие монашеского пострига, облеченные в рясофор, не могут быть настоятелями монастырей и пользоваться настоятельскою частью монастырских дохо­дов».

Председательствующий. Ставлю на голосование статьи 9, 10 и примечание к статье 10.

ПОСТАНОВЛЕНО: принять статьи 9, 10 и примечание к статье 10 в изложе­нии Отдела. Статья 9: «Избрание настоятеля монастыря совершается в присутствии благочинного монастырей или монашествующего лица по назначению епархиального начальства, посредством тайного голосования записками, при участии всех манатей­ных братий обители, кроме опороченных по суду лиц и тех, которые состоят под след­ствием по явно преступным делам. Каждый участвующий в выборе пишет на своей за­писке одного кандидата, и, по подсчете голосов, двое из получивших наибольшее чис­ло избирательных голосов отмечаются в акте избрания, который затем представляется благочинным монастырей епархиальному епископу на его усмотрение».

Статья 10: «Епархиальный архиерей, по одобрении избранника, представляет такового Священному Синоду к назначению; при неодобрении же представляет своего кандидата.

Примечание. Указанное правило об избрании настоятеля монастыря самою братией не распространяется на те монастыри, где настоятелями состоят, по положе­нию, правящие или викарные епископы, а также на монастыри специального назначения».

Председательствующий. Статья 11.

Архимандрит Иларион. Предлагаю пункт «б» из статьи 11 исключить. Здесь устанавливается такой порядок избрания настоятеля в том случае, если у братии известного монастыря не имеется своего кандидата на эту должность: братия должна «обратиться к епархиальному епископу за указанием кандидатов». Это не избрание, а игра в выборы. Такой порядок избрания представляет не одну только пустую фор­мальность, но он вреден и для дела.

А. В. Васильев. Ввиду принятия поправки диакона Е. П. Никольского к статье 8, по которой братия имеет право избирать настоятеля не только из монашест­вующих своей обители, но и другого монастыря, статья 11 подлежит сокращению, именно из нее должны быть исключены пункты «а, б», т. е. статья будет читаться так: «При неимении среди братии монастыря кандидатов на должность настоятеля, монашествующие могут просить своего епископа избрать им настоятеля по своему усмот­рению».

Диакон Е. П. Никольский. Статья 11 вносит характер самоуничижения монастырской братии в деле избрания настоятеля. Поэтому я просил бы изложить ста­тью 11 в другой редакции.

Председательствующий. Итак, имеются поправки А. В. Васильева, архимандрита Илариона и диакона Е. П. Никольского. Голосую поправку А. В. Василь­ева. Таким образом, пункты «а, б» в статье 11 должны быть исключены.

Епископ Волоколамский Феодор. За исключением из статьи 11 пунктов «а, б» получится несоответствие ее статье 8. Там, согласно поправке диако­на Е. П. Никольского, принято, что монашествующие имеют право избирать настояте­ля и не только из своей среды, но и из братии другого монастыря, а в статье 11 уже устанавливается назначение настоятеля епископом. Поэтому я просил бы сохранить пункты «а, б» в статье 11.

А. В. Васильев. Это недоразумение. Согласно статье 8, монашествующим предоставлено право избирать настоятеля как из своей среды, так и из братии другого монастыря. Если же у братии какого-либо монастыря совсем не имеется кандидата на должность настоятеля, то в таком исключительном случае братия может просить епи­скопа о назначении ей настоятеля по своему усмотрению. Никакого несоответствия здесь не может быть.

Председательствующий. Ясно, что если у братии не будет своего кандидата на должность настоятеля, то она обратится к архиерею, и он сам назначит ей настоятеля. Ставлю на голосование предложенное А. В. Васильевым изложение ста­тьи 11 в таком виде: «При неимении у братии в виду кандидата на должность настояте­ля, предоставляется братии просить своего епископа назначить ей настоятеля по его усмотрению».

ПОСТАНОВЛЕНО: принять статью 11 в изложении А. В. Васильева.

Председательствующий. Статья 12: «При увольнении на покой настоятели и настоятельницы должны быть обеспечены в монастыре приличным поме­щением и содержанием по определению епархиальной власти». Голосую эту статью.

ПОСТАНОВЛЕНО: принять статью 12 в изложении Отдела.

Председательствующий. Статья 13: «Если настоятелем монастыря состоит епископ, то он не пользуется по содержанию никакими преимуществами сравнительно с обычным настоятелем».

ПОСТАНОВЛЕНО: принять статью 13 в изложении Отдела.

Председательствующий. Статья 14: «Архиереи, уволенные на покой (без пенсии) и имеющие пребывание в монастыре, пользуются содержанием и столом по определению епархиального начальства».

ПОСТАНОВЛЕНО: принять статью 14 в изложении Отдела

Заседание закрыто в 8 часов 45 минут вечера (д. 139, лл. 98–148).

Опубликовано: Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Москва, 1918. Кн. IX. Деяния LXVI–LXXXII. С. 238–260.