Деяние № 124

4 (17) апреля 1918 г.

Заседание открыто в Соборной палате в 9 час[ов] утра под председательством митрополита Новгородского Арсения в присутствии 275 членов Собора (в том числе 41 епископов).

На повестке заседания: 1) Текущие дела, 2) Доклад Отдела о духовно-учебных заведениях — о типе и управлении духовно-учебных заведений. Докладчики: прот. К. М. Аггеев, архимандрит Вениамин.

Председательствующий. Продолжается обсуждение доклада Отдела о духовно-учебных заведениях.

В. В. Богданович. Мне кажется, что в обсуждении вопроса о духовно-учебных заведениях, где обнаруживаются два течения, вкралось некоторого рода недоразумение и даже некоторого рода несправедливость по отношению друг к другу защитников этих обоих течений. Так защитники проекта Отдела слишком пристрастно нападали на общеобразовательный уровень школы, проектируемый меньшинством. Вот почему Преосвященный Андроник нашел нужным, как бы в оправдание своего критического отношении к проекту большинства, заявить, что он вовсе не хочет понижать курс общеобразовательной духовной школы, как это было ему поставлено в вину. С другой стороны, еще менее справедливы были и защитники проекта меньшинства, называя школу, проектируемую большинством, школою полуязыческою или преследующею только узко-сословные интересы духовенства, которое в них хочет подготовить своих детей к поступлению в высшие учебные светские заведения. Из представленных проектов ясно видно, что и тот, и другой защищают именно бессословную школу, и в этом они совершенно сходятся. Сходятся и в другой цели: воспитывать истинных христиан и добрых пастырей. Ведь и по проекту Отдела общее образование имеет лишь служебное значение как «предварительной подготовки» для лучшего усвоения богословских наук. Наш проект — проект большинства — вовсе не хочет сделать духовную школу нехристианскою и нецерковною. Если мы неофициально называем ее христиански-гуманитарною, то последний термин понимаем вовсе не в том узком смысле, по которому под гуманизмом разумеется лишь известное философское течение, приведшее к обожествлению человечества. Нет, мы полагаем, что такая школа должна дать возможность выявиться лучшим свойствам человеческой личности, тем свойствам, которые по существу являются именно свойствами христианскими. Гуманизм мы понимаем в том смысле, в каком и Христос называл Себя Сыном Человеческим, как <1 слово лист 4> лучших сторон человеческого существа. Вообще существенно мы не отличаемся от защитников мнения меньшинства. Говорят: наша школа дорога, как заключающая в себе 7 общеобразовательных классов. Но те же самое приходится сказать и о школе меньшинства, потому что в общем в ней также 10 классов, как и в нашей. Так что и в этом отношении между той и нашей школой разницы нет. Зато в нашей есть такие черты, какие дают школе большее преимущество пред школою меньшинства. Это видно из следующих соображений. Говорят, наша духовная школа находится в состоянии разрухи, какая и послужила причиною, побудивших к составлению разных планов реформы. Отчего же произошла эта разруха. Обычно видят причину в двойственности целей, какие до сего времени она проследует — дать и общее образование и приготовить пастырей. От этого будто бы произошло то, что она стала мало давать пастырей, и многие священнические места остаются незанятными. Но давно ли так стало? Ведь не за горами то время, когда наша школа давала пастырей в изобилии, хотя она и тогда преследовала двойственную цель. Та, например, семинария, в которой я учился (Витебская) не только в избытке давала пастырей для своей епархии, но заполняла своими воспитанниками священнические места и в соседних епархиях. В своей же епархии окончившим семинарский курс приходилось ожидать священнических мест еще в 90-х годах по 10 лет и более. Но затем вдруг, что-то сделалось с нашей духовной школой. На нее нашла какая-то новая полоса: она стала заниматься политикою, устраивать подпольные библиотеки, ученики стали стремиться в светскую школу, хотя и учителя в семинарии оставались прежние и дело вели по-прежнему. Ясно, что виною разрухи духовной школы была не сама школа, а та разруха всего уклада русской жизни, которая начиная особенно с 60-х годов прошлого столетия, наряду с светлыми идеями постепенно проникала во все слои русского народа и в частности в среду воспитанников духовной школы. Разница только в том, что до иных она докатилась раньше, до иных позже, а в последние дни охватила и наше простонародье. Наша школа явилась, таким образом, отражением общегосударственной жизни. И вина школы заключалась разве лишь в том, что наша школа не сумела во время принять достаточно радикальных предупредительных мер для спасения себя от этой разрухи. В ней именно не были своевременно произведены необходимые реформы, которые бы дали возможность отливать из нее нежелательные в качестве кандидатов на пастырство элементы. От этого, не находя себе выхода в Университеты, семинаристы, не желающие продолжать образования в богословских классах, волновались, производили постоянные бунты в семинариях, которых теперь, с открытием доступа в Университет из 4-го класса, стало совсем мало. Преимущество проекта большинства и заключается именно в том, что он дает возможность свободно выходить из семинарии людям, не почувствовавшим себя способными к пастырскому служению, тогда как проект меньшинства опять все же старается искусственно заставить идти по дальнейшей дороге к пастырству и тех, кто совершенно не чувствует расположение к этому служению. Но от этого кроме вреда для Церкви ничего не получается. Пожалуй, найдутся слабые воспитанники, которые не смогут побороть препятствий, ставимых им на пути проектом меньшинства, и останутся в семинарии, хотя и без расположения к пастырству. Но это неизбежно поведет к воспитанию лицемерия. Чтобы сохранить себя в школе, такие воспитанники будут внешне исполнять все предписания школьного режима, но в душе будут ненавидеть его. А этого нужно бояться больше всего! Вспомним, что и Христос Спаситель, прощавший мытарей и грешников и даже разбойника на кресте, не прощал одних только лицемеров и таких именно считал менее всего  годными для пастырства. Итак, по моему мнению, духовная школа, состоящая из 7 общеобразовательных классов и 3-х богословско-пастырских более удовлетворительна, чем школа, проектируемая меньшинством Отдела. Я таким образом из двух представленных проектов предпочитаю проект большинства. Но в то же время я должен признаться, что по моему убеждению в смысле практического осуществления, оба эти проекта, можно сказать, не имеют под собою опоры и висят в воздухе. Дело в том, что центральное наше управление не имеет надежды на содержание школы из государственного казначейства, и содержание таковых школ придется, очевидно, возложить на средства отдельных епархий. Не ясно ли, что епархия почувствуют себя хозяевами своих школ и захотят придать им тот тип, какой они именно сами найдут более подходящим для себя, не считаясь с нашими проектами? По моему мнению, нам и не следует обязывать все епархии, без исключения, принять тот или иной тип школы, какой мы примем. Может быть даже, что в иных епархиях и не потребуется никакой реформы и в силу каких-либо местных условий останется в неприкосновенности прежняя духовная школа. Могут быть даже и настолько существенные перемены во внешнем строе нашей жизни, которые заставят нас совершенно переменить наши взгляды на реформу школы. Поэтому я полагаю, что нам нет надобности рассматривать предложенный проект во всех его деталях. Ведь мы даже и не можем сказать, насколько в действительности полезна та или другая деталь при постоянно изменяющихся условиях нашей государственной жизни. Лучше всего принять проект большинства в его общем виде, но не отвергая в то же время и проекта меньшинства. Поэтому я предлагаю такую резолюцию: «Заслушав доклад Отдела о духовно-учебных заведениях относительно реформы духовной школы и особое мнение, представленное епископом Андроником, Собор признает наиболее приемлемым типы духовных школ, указанные Отделом, но в то же время, принимая во внимание как тяжесть, так и разнообразие условий современной жизни в России, считает допустимым и тот тип, который указан в отдельном мнении и благословляет епархиальных преосвященных по согласию с епархиальными собраниями, родительскими советами и местными педагогическими корпорациями духовных школ, преобразовывать по мере надобности духовных школ, преобразовывать по мере надобности и возможности эти заведения в том или ином виде в зависимости от местных условий и обстоятельств, предоставляя самой жизни определить большую или меньшую пригодность и целесообразность каждого типа». Я склонен, конечно, принять только проект представленный большинством Отдела. Но если Собор примет проект меньшинства, то я все же не сниму своей поправки-резолюции, допуская возможность переделать ее лишь в той части, где идет речь о предпочтении одного типа школы другому.

А. Куляшев. Священный Собор. Отцы и братия. Всем нам известно, как нуждается ныне наша Православная Церковь в кандидатах священства. Стоит открыть печатные органы весьма многих епархий, и вас поразит великое множество свободных священнических мест. Многие селения остаются без пастырей, и это в то время, когда так усиленно расхищаются овцы стада, когда пастырская бдительность должна быть напряжена до крайней степени. Как же на эту вопиющую нужду отвечает проект большинства о духовно-учебных заведениях? На прямой, властью выдвинутый жизнью вопрос о подготовленных кандидатах священства проект большинства отвечает неопределенно, неуверенно, и своим ответом совсем не удовлетворяет нас, не устраняя вопиющей нужды нашей Церкви. Этот проект как бы так отвечает: может быть, дам вам священников, а может быть и нет. Мы не можем принять этот проект большинства, почитая его для Церкви Божией совсем неполезным. Духовно-учебные заведения должны непременно воспитывать и давать нам просвещенных пастырей. Это их прямая и главнейшая обязанность. Если наши духовно-учебные заведения не будут достигать своих прямых и главных задач, православный народ отвергнет такую школу и не будет давать средств на ее содержание. Рассуждая о достойной подготовке просвещенного пастырства, я обращаюсь к святоотеческому разуму и получаю здесь такое указание. Пастыри Церкви должны быть не только просвещенными, но, главным образом, убежденными, огненными. Убежденный, пламенный, готовый положить душу свою за овцы своя — вот тот пастырь, о котором говорят святые отцы и в котором так нуждается наша церковь. Прочтите творения хотя бы св. Иоанна Златоуста или Василия Великого, и вы пожелаете сами иметь то духовно-учебное заведение, которое проектируется в докладе не большинства, а меньшинства. Я поддерживаю этот доклад меньшинства. В нем на воспитание убежденного пастыря обращается особое внимание, несравненно большее, чем в докладе большинства. Доклад меньшинства гарантирует нам довольно порядочный контингент просвещенного и убежденного пастырства. Говоря о духовно-учебных заведениях, я прошу членов Собора не забывать тех условий, при наличности которых мы реформируем свою школу. Ведь наши духовно-учебные заведения лежатся исключительно на местные епархиальные средства. Их скудеет вам известна. Содержать два или три духовно-учебных заведения будет не по силам епархии. Нам придется прямо и ясно решить один вопрос: с каким духовно-учебным заведением должна остаться на время наша православная церковь — с мужским или женским, двух учебных заведений содержать не на что. Решив этот больной и тягостный вопрос, мы можем тогда только приступить к детальной разработке первого духовно-учебного заведения, иначе погнавшийся  за двумя не получит ни одного.

Н. Н. Медведков. Время нам всем теперь очень дорого, — я это вполне сознаю, — не все же прошу выслушать слова человека, который все лучшие годы своей жизни отдала духовной школе. Замечание о. архимандрита Вениамина, что нам было бы весьма желательно выслушать мнение о нашей школе людей посторонних, простых членов приходов, конечно, имеет свой смысл и значение. Но мне кажется, что когда решается вопрос о каком-либо специальном учебном заведении — военном, например, или техническом, то относительно его улучшения советуются прежде всего с людьми, специально изучившими те науки, какие должны проходиться в том или другом специальном заведении, и с мнением этих специалистов прежде всего считаются. Точно так же в деле переустройства нашей духовной школы должен быть услышан и оценен по достоинству и голос ее преподавателей. Я остановлюсь на способах защиты проектов пониженной пастырской школы и пастырской семинарии меньшинства. Первое впечатление отсюда очень тяжелое. Защитники этих проектов разжигают страсти, насыщают соборную атмосферу <1 слово лист 10> и не дают возможности спокойно отнестись к делу. Они говорят: «Наш проект хорош, потому что он доступен, дешев, практичен, в нашу пастырскую школу может поступить всякий и быстро достигнуть священного сана». Но разве можно такими соображениями и таким способом защищать дело Церкви? Я не буду касаться типа пониженной пастырской школы, — нас интересуют главным образом два проекта: большинства и меньшинства. Что такое проект меньшинства? Это — 1) понижение общего образования, потому что в нем всего шесть общеобразовательных классов, из которых только четыре младших класса уравнены в своих программах с таковыми классами светской школы, 2) в некотором смысле насильственное завлечение юношей в пастырскую семинарию, ибо окончившие шесть классов училища при всем желании не в состоянии будут перейти в соответствующий седьмой класс светской школы. Защитники проекта меньшинства подкрепляют свои соображения, ссылаясь на авторитет Харьковского митрополита Антония, который будто бы в целом одобряет этот проект. Поэтому я должен несколько поколебать эту ссылку и приведу слова митрополита Антония из его мнения, поданного в Предсоборное Присутствие. Здесь он решает занимающий нас всех вопрос с присущею ему опытностью и знанием дела. Вот что он говорит: «Не следует ли вовсе уничтожить духовно-сословные училища, по-видимому, так плохо зарекомендовавшие себя в последнее время, и уничтожить всякие преимущественные права детей духовного сословия в отношении к духовной школе, а сделать ее всесословною от самого младшего возраста? Вопреки ожидаю многих, мы ответим на это отрицательно». Затем он говорит: «Принудить воспитанника с десяти лет к духовному званию невозможно, а подобрать таких педагогов, которые бы, по подобию католических семинарий, подогнали под один тип всех воспитанников — тоже немыслимо с десяти лет». И далее: «дети духовенства, воспитанные около храма смиренными богомольными матерями и еще более богомольными бабушками, совсем иные, чем дети других интеллигентных сословий. Терять их для церкви, вмешивать их в пучину разврата и безбожия, в которой погрязают ученики светской средней школы, значит лишать церковь ее лучших сынов и нравственно губить лучшее сословие». Эту мысль митрополит Антоний развил уже вчера, почему именно он предпочитает детей духовного сословия как кандидатов на пастырство. Я укажу еще, как смотрит он на другие сословия. «Мы говорим, — пишет он, — о детях дворян и чиновников, весьма охочих до казенного воспитания, ибо безрелигиозный быт этих семей ничего доброго не обещает для Церкви». Таким образом митрополит Антоний придает огромное значение семье. В самом деле, хороша семья, хороша и школа, которой семья дает учеников. Горе школе, которая идет она, не имея в запасе того, что вырабатывает добрая семья! В последней именно даются добрые навыки, способные впоследствии развиться в склонность к прохождению пастырского служения, а сама по себе школа не может внушить такого стремления. Дальше митрополит Антоний говорит и против сокращения общеобразовательного курса духовной школы: «Школа должна быть профессионально-церковная, но с таким расположением предметов, чтобы те дети, коим не привилось религиозное развитие, имели возможность переходить в седьмой класс гимназии». (Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе, ч. II, 131-133). Отсюда ясно, что митрополит Антоний, как опытный сердцевед, избегает того опасного тупика, в который этот проект меньшинства загоняет юношей. Епископ Андроник, как на преимущество школы второго типа, указывает на то, что будто бы эта школа может воспитывать в юношах горячее одушевление к делу церковного служения, «горение духа». Мы сомневаемся, чтобы можно было пастырскую школу превратить в очаг неугасимого пастырского огня. Как бы вместо огненных слов не стали раздаваться трескучие угрозы, ибо духовный огонь нельзя зажечь по заказу, во всякое время. Горение пастырское нужно, но оно может вырабатываться не специально в школе, ей оно не под силу. Преподобный Серафим и Оптинский старец Амвросий не обучались в пастырской школе. Настроение пастырское вырабатывается церковною жизнью во всей полноте ее разнообразных проявлений: семья, монастырь, храм, школа — все это может заключать в себе элементы, способные зажечь в восприимчивой душе огонь пастырской ревности. Вот предо мною, как бы живая, стоит величавая фигура маститого Петроградского митрополита Антония (Вадковского), бывшего профессора, инспектора и ректора духовной Академии. Как он смотрел на реформу духовной школы? Он отделяет общеобразовательные классы от церковно-пастырских курсов, но при этом сохраняет особенности духовной школы: обязательное религиозное обучение и воспитание, преподавание философских наук и писание сочинений (Отзывы, ч. III, 94-95 стр.). Наш бывший почетный председатель, священномученик митрополит Киевский Владимир, если бы был между нами, то сам бы защитил свой широкий взгляд на реформу духовной школы, но его уже нет. Он горячо стоял за сохранение типа духовных семинарий с некоторыми улучшениями по современным обстоятельствам (Отзывы, ч. III, 246 стр.). Окончу свою речь словами председателя V Отдела Предсоборного Присутствия, бывшего епископа Псковского Арсения, — ныне нашего высокочтимого председателя митрополита Новгородского, с которыми он обратился к сонму ученых мужей — профессоров и пастырей — членов V Отдела: «Ведь нам дорога духовная школа, мы обязаны ей всем, она наша мать. А мать мы любим и с недостатками. Мы, конечно, не боимся работы, но я боюсь бесплодности ее, исторической ответственности. История ведь испещрена как благословениями, так и проклятиями» (Журналы Предсоборного присутствия, т. II, стр. 120). Я хотел бы всем напомнить эти вещие слова — ведь мы переживаем в настоящее время исторический момент, за который история потребует с нас ответа. Помните, отцы и братия, это! Т. Г. Суриков, человек из народы, был прав, сказавши, что народ требует от нас теперь образованных пастырей. Вы помните его крик: «Дайте нам пастыря, но только образованного!» и в самом деле, служение пастыря в деревне — самое трудное служение, которое требует большого образования и большой подготовки. Считаю долгом привести слова известного профессора и радетеля церковного образования, профессора С. А. Рачинского, который обычно говорил: «трудно быть профессором, труднее преподавателем средней школы и еще труднее быть учителем начальной школы». Приложите этот рецепт Рачинского к реформе нашей духовной школы — и вы пойдете правильною дорогою в решении вопроса о типе духовной школы. Укажу еще на то, что в настоящее время на нашу церковь идут походом разные лжеучители с запада, севера и юга. В это ли время понижать образовательный уровень нашего пастыря? Запомните, что лютеранские пастыри все с высшим образованием, униатское духовенство Галиции проходит полностью среднюю общеобразовательную школу и богословский факультет при Университете, даже духовенство маленькой Румынии получает образование на богословском факультете Бухарестского университета. Неужели же России теперь надо понижать образовательный кругозор своих пастырей? Я бы еще желал бы говорить, но мое время истекло.

Протоиерей П. И. Соколов. Относительно учебного заведения, которое нужно иметь для приготовления пастырей церкви так много уже говорилось, что я позволю себе сказать несколько слов и преимущественно об идейной его стороне. Преподобный Максим Исповедник о качествах духовной жизни, которые должны иметь пастыри Церкви, говорит, что «отгоняющие от себя страстные порывы имеют качество диакона, просвещающий ум познанием сущих, — качество пресвитера, а кто довершает освящение ума миром богопоклонного ведения Святыя Троицы, тот имеет качество епископа». Объясняя эти слова преподобного Максима, покойный митрополит Филарет говорит: «о степенях церковного священноначалия надлежит сказать, что подвигом и качеством диакона должно быть духовное очищение, качеством пресвитера — духовное просвещение, а преимуществом епископа высшее помазание и освящение ума таким ведением Св. Троицы, которое было бы вместе и непрестанным Ей поклонением». Собирая все эти высокие качества в одном образе духовного пастыря, тот же архипастырь говорит: «ум пастыря должен быть светел, сердце чисто, мысли и желания духовны, жизнь удалена от нечистот плоти и мира». Все эти изречения о пастырях я привел затем, чтобы показать, как высоко Церковь устами своих отцов и учителей представляет образ пастыря, какие большие требования предъявляет к нему, и как мы поэтому должны быть внимательны и осторожны в выборе типа учебного заведения, на которое собираемся возложить приготовление пастырей Церкви. Напрасно думают некоторые, что для приготовления к пастырству не нужны особые учебные заведения. Все должны учиться в общих со всеми училищах и только, по получении общего образования, для приобретения богословских знаний и умений, желающих быть пастырями должны поступать на курсы или в школу, где преподаются богословские науки. Нет, чем выше образ пастыря, чем серьезнее предъявляются к нему требования, чем ценнее его служение, тем больше, сложнее и долговременнее должно быть приготовление к пастырству. В этом приготовлении наиболее важны не богословские знания, не умения, их можно приобрести и помимо школы и курсов, а возрастание души, возвеличение сердца, укрепление воли чрез развитие глубокой религиозной настроенности и самоотвержение. Приготовившийся к пастырству должен возрасти душевно до того, чтобы спокойно с чувством полного удовлетворения рещи в своей совести Господу: «Все для Тебя, Господи! Все для Церкви Твоей Святой и для блага чад ее; ничего для меня». Это идеал, но для пастыря Церкви это и правило, которое для него необходимо и обязательно. Нельзя ограничивать приготовление к пастырству двумя, тремя годами и совершать его в зрелые годы. Всходы семян и возрастание злаков успешны бывают тогда, когда сеяние производится весною. Не бойтесь того, что в этом будет какое-то насилие. Нравственные идеалы общи в христианстве: все должны иметь светлый ум, чистое сердце, безгрешные мысли и желания, жизнь всех должна быть свята и неукорна». Для пастырей требуется жизнь только в высшей степени. Не даром сказано, что душа человека — христианка. Христианские идеалы не против природы, а с нею и навстречу ей. Говорят, раннее привлечение юных сердец готовиться к пастырству преждевременно определяет будущую их профессию: в этом видят насилие. Но абсолютного безразличия нет и не может быть ни в одной школе, везде бывает наклон в ту или другую сторону. Я не против того, чтобы имелся выход для невоспитавших в себе расположения к пастырскому служению, но не ставьте это задачею школы, смотрите на это как на своего рода неудачу, на исключение, с которым нужно считаться и быть готовым к близкому его разрешению. Итак, по моему мнению серьезное приготовление к пастырскому служению возможно только в школе, в которой воспитательное воздействие начинается с юных лет учащихся и кончается зрелым возрастом. Я поэтому против пастырской школы, в которой будут учиться прошедшие курс четырех классов гимназий, высшей начальной школы и другие получившие светское образование. В такой пастырской школе придется не столько насаждать доброе в душах питомцев, сколько вытравлять злое, приобретенное предшествующим воспитанием. Если бы не были отняты у нас второклассные школы, то можно бы по нужде мириться с пастырской школой пониженного типа; туда поступали бы второклассники. Второклассная школа одного духа с пастырской школой. Но светские школы — высшее начальное училище и др. не только теперь, когда изгнан из них Закон Божий, но и тогда, когда он будет возвращен, во что мы все верим, разнятся с пастырской школой по духу, он будут давать такой для школы материал, который для своего перевоспитания потребует много времени и сил без уверенности в успехе. Пастырское училище повышенного типа или лучше пастырская семинария, должна быть единой школой, единой по духу, по направлению, по задачам, отвечающим требованиям высокого пастырского служения. Она может состоять из двух учебных заведений, как теперь семинария и духовное училище, помещаться в разных зданиях, с двумя администрациями, с двойным управлением или корпорацией. Должна она давать достаточное и общее образование, по возможности не ниже среднего, не задаваясь целью готовить непременно студентов для светских учебных заведений. Между обеими школами, семинарией и училищем, не должно быть розни в мировоззрении, в веровании, в идеях, в принципах. Все должно объединить и одушевлять одно общее задание осуществлять посильно в душах учащихся образ Пастыреначальника нашего Господа Иисуса Христа. Я желал бы этим и кончить. Но я не могу не сказать несколько слов тем, которые вчера резко порицали духовную семинарию. В духовной семинарии получили среднее образование все почти наши архипастыри и громадное большинство пастырей. Она для них alma mater, к ней они относятся с благодарностью с любовью. Многие, если не все, архипастыри служили в семинарии преподавателями, ректорами, значит несут в известной степени ответственность за ее теперешнее состояние. На Соборе присутствуют лица из преподавательского состава теперешних семинарий. Все это казалось, должно бы удержать обвинителей от резких выражений. Но они вчера не жалели красок, обвиняя семинарии в нигилизме, называли ее «обманом», «обманной вывеской», «домом разврата». Я протестую против такого огульного порицания духовных семинарий. Я знал семинарию многие годы: учился в ней, был 10 лет ректором в ней и могу свидетельствовать, что неверны те отзывы, которые высказывались вчера голословие о семинариях. Возмущает меня приведенный вчера отзыв о семинарии будто бы К. П. Победоносцева: он будто бы назвал ее «домом разврата». К. П. Победоносцев не бывал в семинариях, не наблюдал за ними и во всяком случае знал их не больше того, кто служил в семинарии, по собственному его выражению, как на вулкане, на пороховой бочке, и радостно ушел из нее, будучи вероятно напутствуем пожеланием: «скатертью дорога».

Профессор И. В. Попов. Я глубоко благодарен семинарии, которая привила мне много добрых навыков и потому я стою за проект большинства, который не производит коренной ломки в семинариях. Но против этого проекта говорят, что при введении его в жизнь и открытии из семинарии выхода в светские учебные заведения, останется мало желающих продолжать образование в богословских классах и, следовательно, у нас не будет пастырей… Я на это скажу: разве люди, желающие устроить профессиональную пастырскую школу, хотят из нее сделать ловушку? Этого делать не следовало бы, а проект меньшинства как будто и хочет устроить из семинарии ловушку с широким входом, потому что сюда приглашаются все желающие из народа и с узким выходом. Против указания некоторых на возможность у нас устроить некоторое подобие католических семинарии, откуда уже воспитанникам нет выхода в светские школы, я скажу, что для нас, православных, это совсем нежелательно. Порядки в католических семинариях таковы, что воспитанники их, по-видимому, всю жизнь проводят в религиозном созерцании и религиозных упражнениях, но на самом деле из них выходят вовсе не те идеальные служители алтаря, какими они представляются многим издали. Я знал католических патеров, учившихся со мною в Мюнхенском университете. Эти люди с горечью говорили, что они должны были пойти в священники, потому что для них не было иного выхода: за выход из семинарии им грозила экскоммуникации. Теперь они, будучи не в состоянии долее оставаться в духовном звании, учились на филологическом факультете, чтобы, окончивши курс, получить место учителя гимназии… А как рисуется тип патера во французской литературе? Тут патеры по большей части являются разочарованными в своем призвании и даже утратившими веру, несмотря на то, что школа всемерно старалась подготовить из них людей верующих и одушевленных религиозною ревностью. У нас указывают на успех, какой имеет Житомирская пастырская школа. Но ведь в эту школу поступают не дети, не юноши даже, а уже сложившиеся люди из среды духовенства. Да притом, сколько там учится? 14 человек только, и это со всей обширной России! Столько, конечно, воспитанников для хорошей пастырской семинарии можно набрать, но если таких семинарий будет шестьдесят? Да мы и не подготовлены к таким семинариям, где с начала до конца воспитание велось бы строго в одном направлении. У нас вообще нигде нет хорошего воспитания, ни в семье, ни в каком-либо учебном заведении, — нет его, конечно, и в духовной школе. Были, конечно, попытки ввести в семинарию, так называемое строго церковное воспитание. Являлись иногда воспитатели-фанатики идеи церковности. Это молодые ректоры, инспекторы из монахов, но все их попытки оканчивались неудачею. Они заставляли по три часа нас, мальчиков, стоят за монастырским богослужением, отчего мы чувствовали только и физическое утомление и душевное раздражение. Это было господство внешности… Вот почему я против проекта превращения семинарии в пастырскую школу.

С. Н. Булгаков. Я несколько стесняюсь занимать эту кафедру по вопросу, который уже так продолжительно дебатировался. Но я считаю необходимым указать на то, что современный кризис духовной школы объясняется не теми или другими частными недостатками в программах и внутреннем строе этой школы, но он отражается в себе общий духовный кризис современности. Мы хотим дать ученикам духовной школы общее образование. Но ведь уже давно, еще с 15-го века наука и вообще мирская культура ушла из церкви. Произошла секуляризация знания, произошел разрыв науки с церковью. И мы не можем теперь соединить то, что некогда разделилось и что фактически доселе является разделенным. Явно из наших рук ускользает или церковность, или наука. Создается конфликт, который индивидуальным сознанием изживается остро и иногда трагически. Я сам пережил этот конфликт с большой остротой. И как бы ни сочувствовал я всем тем, кто желает видеть школу вполне церковной, я не могу забыть ни своего опыта, ни опыта еще тысяч юношей, которые сознавали эту извне вводимую церковность, как внешнюю принудительную силу, как систему внешней тренировки. Семинаристы не идут в старшие классы, это очень жаль, но можно ли поправить это увеличением замкнутости их образа жизни и их духовного кругозора? Со мною согласились в Отделе, что задача церковной школы не состоит в искусственной выгонке елейноклирикального духовенства. Все дело в том, что в этой школе учатся не взрослые, а юноши. Если бы эта была школы для взрослых, то я не возражал бы против какой угодно замкнутости. Но ведь юноша переживает религиозный кризис, подчас очень тяжкий, он слышит могучие голоса, которые зовут его, как блудного сына, уйти на страну далече. И что, если этот кризис придется на те годы, когда, согласно ново проектируемым программам духовной школы, выход из нее уже невозможен? Конечно, среди юношей найдутся внутренне настолько сильные, что они преодолеют все препятствия и уйдут на свои пути, — но они уйдут озлобленные тем, что им поставлены были такие трудные препятствия. Напротив, слабые души, которые не смогут преодолеть препятствий, сделаются вялыми, в них будет заметно то участие духа, которое есть основной наш недостаток. Я по совести не могу не высказаться за первый тип школы, позволяющий свободный выбор призвания.

В. А. Рождественский. Когда я останавливаюсь на проекте меньшинства, под которым подписи 6 епископов, и среди них наиболее авторитетная — митрополита Антония, — то меня удивляет недоконченность, не полная определенность, половинчатость этого проекта. Читая его, получаешь впечатление, что люди хотели нечто сделать, но не решились доделать его до конца. Явная тенденция проекта та, чтобы все в школе было рассчитано на подготовку к пастырству. Я искал исторических примеров таких школ, в которых воспитывали, всецело имея в виду будущее служение воспитанников. Блестящим примером могут служить школы янычар. Здесь боятся, что семинаристы будут уходить в университеты. Так вот, чтобы этого не случилось — отбирать бы детей у бедных людей, детей 3-4-хлетнего возраста, и воспитывать их так, чтобы им и в голову не пришло уходить в университеты. При этом считаться со светской школой, приспосабливать к ней программы, делать лазейку в нее вовсе и не нужно. Пусть уж будет целиком пастырская школа. Вот если бы проект меньшинства был такой, то я мог бы согласиться с ним, а в настоящем своем виде он представляется мне каким-то не доросшим, не доношенным.

Председательствующий. Поступило предложение об ограничении срока речей 5 минутами.

Постановлено: ограничить срок речей пятью минутами.

Протопресвитер Г. У. (лист 23 неясная фамилия).Обнищание церкви началось давно, еще ранее, чем она была ограблена большевиками. И это прежде всего было внутреннее обнищание. В церкви нет пастырей. Тот, кто получает священнические места теперь, это не лучшие, а часто худшие кандидаты. Приходы выбирают малообразованных диаконов и псаломщиков. Лучшие военные священники не могут найти себе места в приходе, т. к. прихожане избирают — и это очень часто — своего же псаломщика с далеко неполным образованием. Отсюда следует, что нам необходимо принять второй тип школы — пастырскую школу с пониженным образованием. Но, конечно, ограничиться этим нельзя, нужно принять и школу высшего типа. И вот здесь нам предстоит избирать один из двух типов — или по проекту большинства Отдела, или по проекту меньшинства. Первый тип дает более образованных, жизненно христиански нравственных пастырей, второй дает пастырей, как говорили, более благочестивых. Но ведь церковность, истинно-христианское благочестие зависит не от наименования школы, не от числа классов, а от внутреннего настроения учащихся. А это настроение зависит от опытного разумного воспитания. Если воспитание и обучение учащихся будет в руках опытных, христиански настроенных наставников, то и первый тип школы даст Церкви хорошо настроенных пастырей. Наоборот, если наставники будут неопытны, то, как бы ни стараться создать дух церковности, из этого получится в лучшем случае только внешне уставное благочестие, а в худшем — лицемерие и ханжество. Великим недостатком нашей школы было то, что она была далека от жизни, выходя из нее, воспитанники смотрят на людей с колокольни. Мне кажется, что школа первого типа направлена к тому, чтобы устранить этот недостаток. Что же касается второго типа, то я боюсь, что она будет схоластична. С десятилетнего возраста приучаемые к церковности, не проходя общеобразовательного курса, воспитанники будут далеки от жизни, и я боюсь, что к ним привьется много лицемерия. Напротив, я не боюсь, что если мы примем проект большинства, то воспитанники будут убегать от церкви. Эта школа, при руководстве опытных наставников, привьет им христианские взгляды и настроения и лучшие воспитанники останутся для служения Церкви.

Архимандрит Иларион. Преобразование духовно-учебных заведений — насущная и большая нужда нашей церковной жизни. Ведь все то, что мы постановляли относительно прихода, это только рамки, в котором должны потом действовать и творить церковную жизнь живые люди. Не будет этих людей — рамки останутся пустыми. Духовная школа должна дать Церкви столь нужных ей живых деятелей. Когда здесь говорят о недостатках нашей духовной школы, то совершение справедливо указывали ее основной недостаток в том, что ей поставлена была двоякая задача — служить церкви и обслуживать духовное сословие. Эти две задачи взаимно боролись в жизни школы, причем побеждала обыкновенно вторая задача. Но нужно сказать, что эти две задачи могут быть в полном согласии друг с другом. Это тогда, когда для духовного отца дать образование своему сыну — значит приготовят его к священству. Чтобы ни было с нашей Церковью, но, несомненно, лучших своих служителей она будет черпать из недр нашего духовного сословия. И скажу — слава Богу! Кому же и быть священником, как не тому, кто с детства, с 6-7 лет, рос на церковном клиросе, когда отец и дед — священники, в алтаре служили пред лицеем Господа Бога? С клироса прямая и лучшая дорога в алтарь, к престолу. Церковная школа не должна мешать детям духовенства на их пути с клироса в алтарь. Сословная задача духовной школы начинает противоречить ее церковному назначению лишь тогда, когда духовное сословие отрекается от церковного служения. Лишь это отречение создает сословность духовной школы в дурном смысле этого слова. Явление это сравнительно новое и имеет весьма печальные результаты. Поднимается общее народное образование, а уровень образования духовенства поразительно пал. Местами священники, окончившие курс семинарии, являются исключением. Есть духовная школа и нет от нее духовных деятелей. Поощрять в духовной школе сословные интересы, когда эти интересы уклоняются от интересов церковных, не должно, а между тем обсуждаемый проект большинства Отдела явно имеет такую недопустимую с точки зрения церковной пользы тенденцию. Эта именно тенденция звучит в ст. 4 и в примечании к ней. В ст. 4 читаем: «Для получения полного богословского образования необходимо предварительное прохождение законченного курса общеобразовательных предметов». Но понятие общего среднего образования есть ли понятие определенное? Врвсе нет. Понятие общего среднего образования у разных народов и в разные времена менялось. Объем его, — читаем в докладе, — определяется применительно к программам других средних учебных заведений. А в первоначальном докладе Отдела была прямо ссылка на министерство народного просвещения (ст. 4). Действительно, понятие среднего образования может измениться в соответствии с переменой министерства. Поэтому среднее образование нельзя считать за что-то такое, без чего человек есть человек необразованный и ни к чему негодный. Почему в самом деле, человек, недоучившийся алгебре или тригонометрии, но знающий церковную историю и богословие, есть человек необразованный, а кто эти предметы изучил, но полный невежда в церковной истории, в религиозном знании, должен считаться вполне образованным, имеющим «общее образование»? Я лично склонен признать невеждой второго, а не первого. Церковь вправе держаться своих взглядов на «общее образование», не следуя рабски за переменчивыми решениями большевистского и меньшевистского министерства. Может быть, правительство ближайшего будущего установит такой тип «общего образования», что избави Бог от него будущего пастыря Христовой Церкви! С какою же целью Отдел так крепко держится за «общее образование»? Эта цель явно видна в примечании к ст. 4: «Так как сознательное и свободное посвящение себя на дело пастырского служения является необходимым условием плодотворного прохождения его, то для лиц, не имеющих расположения к пастырскому служению, должна быть обеспечена возможность свободного выхода в соответствующие их склонностям светские учебные заведения». О чем здесь идет речь? Да кто же к пастырскому служению принуждает? «Возможность свободного выхода» существует полная. Не желающий быть пастырем, кому неприятна духовная школа, тот может уйти из любого класса и уйти, куда только ему угодно. Очевидно, в примечании речь идет о чем-то другом. Слова о плодотворном прохождении пастырского служения только подготовляют почву для обеспечения в духовной школе интересов лиц, не имеющих расположения к пастырскому служению, которых нужно подготовить «в соответствующие их склонностям светские учебные заведения». Духовная школа и построяется в примечании к интересам тех, кто не пожелает быть пастырем. Такая заботливость о тех, кто уйдет на сторону, совершенно недопустима, и проект преобразования духовной школы, предложенный Отделом и проникнутый намеченной мною тенденцией, не может быть принят. Этот проект не для тех, кто пойдет в служители алтаря, а для тех, кто уйдет «в соответствующие их склонностям светские учебные заведения». Особое мнение меньшинства Отдела и исправляет проект большинства, истребляя в нем указуемую, совершенно неприемлемую тенденцию служить тем, кто уйдет от пути пастырства. Поэтому я полагаю, что нам следует отвергнуть проект Отдела в целом и перейти к постатейному чтению основных положений меньшинства.

В. И. Зеленцов. Меня не удовлетворяют ни первый, ни второй проекты, ни выслушанные здесь речи. Нужно рассматривать существо проекта, а это существо очень неясно, — нам не представлены точные программы и учебно-воспитательный план будущей школы. Но как же рассуждать о школе, не зная ее программы? И вот, обращаясь к другим источникам, чтобы познакомиться с программой, я нахожу, что курс школы по проекту большинства Отдела приспособлен к курсу 8-миклассных гимназий. Но сколько уроков Закона Божия? — 22! Это так мало, что религиозное обучение здесь поистине на задворках. Правда, авторы стремятся дать воспитанникам полное и широкое общее образование. Но ведь этим нас давно кормили без пользы. Народ предпочитает иметь пастырями не ученых людей, но благоговейных и истовых, таких, которые могли бы благолепно совершать богослужение, которые могли бы петь. Второй проект — проект меньшинства, более удовлетворителен. Но я нахожу, что курс обучения здесь намечается краткий. Нужно добавить еще год для того, чтобы без труда могли быть преподаны и общеобразовательные, и специально-пастырские предметы. Я предлагаю принять проект меньшинства, с добавлением лишнего года обучения.

Н. И. Троицкий. Архипастыри, отцы и братия. Я уже 55 лет знаю духовную школу. Я помню прошлую школу, называвшуюся бурсой, — сам я в ней учился, знаю и нынешнюю. Если сравнивать эту прежнюю школу с настоящей, то и будет ясно, какой недостаток нашей школы. Бурса была бедна, скромна, но трудолюбива и верна Церкви. Мы сиживали в классах и босиком, учились до 15 июля, а о переутомлении и речи не было. Но бурса исчезла. Почему? Она была реформирована потому, что реформы требовала жизнь. С 70-х годов замечается у нас на Руси напор Западной науки, особенно в популярном изложении. Программы бурсы стали отсталыми. Студенты университетов и медико-хирургической академии смеялись над ними, воспитанники духовной школы сами начали испытывать недовольство, и вот семинария была реформирована. Но дело в том, что новое научное течение не шло параллельно Церкви, а было против нее направлено. Однако духовная сила Церкви была так велика, что школа долго еще сохраняла и доселе сохраняет церковный характер. И были, и есть воспитанники, которые желают служить Церкви. Они и будут, если только не исчезнет дух веры и любви к Церкви.

Л. К. Артамонов. Я скажу всего несколько слов. Я так уважаю семинарию, давшую России стольких славных деятелей на духовном и светском поприще, что могу подходить к ее преобразованию только с крайнею осторожностью. Нельзя ломать старого уже испытанного, не имея пред собою даже нового. А та новая школа, которую проектируют теперь, она ведь еще не испытана, еще неизвестно, какова она будет. Кроме мужской, у Церкви есть и женская школа. Если нам нужны люди для служения Церкви, то не менее важно, чтобы были у нас девушки, будущие матери, проникнутые духом веры, которые внесли бы свет этой веры в недра семьи. Я желал бы, чтобы Священный Собор принял постановление, что и женские епархиальные училища также остаются в недрах Церкви. Исходя из этих соображений, я предлагаю Священному Собору принять следующую формулу:

«Ввиду переживаемых тяжелых условий в нашем Отечестве и гонений на Православную Церковь, Собор признает <…> целесообразным ныне сохранить в недрах Церкви ее единую существующую и давно испытанную духовную школу, приняв все меры для устранения ее <…>недочетов. Для увеличения же числа пастырей, выходящих из этой школы, всем <…> и учащих в ней нужно со всеми силами искреннего <…> и любви настойчиво взывать к сердцу учащихся <…>, воодушевлять, направлять ее и вызывать искреннее желание вступить в ряды духовных борцов-пастырей, чтобы во имя Божие становится <…> истинными руководителями народа и тем дать ему возможность стремиться к выполнению своих <…> и национальных задач. Также точно необходимо сохранить и поддержать в ограде Церкви и женскую духовную школу (<…> училища), выказавшую исключительно высшие воспитательные и образовательные достоинства. Как мужская, так и женская духовные школы должны быть вполне доступны для <…> русского православного народа». (лист 30)

Архимандрит Матфей. В. В. Богданович в Отделе предложил формулу перехода, которой допускалась многоразличность типов церковной школы. Этого признать нельзя, так как все школы должны управляться единым органом, а цели школ различны. Но вот здесь надо сказать о доводе, который приводился, когда в Отделе говорилось об общеобразовательной школе: указывали, что если мы хотим, чтобы нашим учеником были обеспечены права, то необходим общеобразовательный minimum, т. к. государство потребует контроля над школой, а иначе не даст прав. Каково будет положение школы, которая должна будет находиться под двойным контролем: государства и Церкви, задачи который не только часто не совпадают, но даже бывают противоположны! Если говорить о финансовых затруднениях, то их немало и при переустройстве школы по проекту большинства, а так как опять затронули этот вопрос, то я прошу разрешения высказаться по этому поводу. Мы здесь слышали голоса мирян, людей с мест, из рядового крестьянства, которые говорили, что епархии не дадут денег на общеобразовательные школы, а на пастырские дадут. Здесь говорили, что это голос чужих нам людей. Нет, это голос близких нам, родных. Все мы единые чада единой Матери — Церкви. Говорилось здесь еще о наследственном благородстве духовного сословия: многие из присутствующих здесь иерархов происходят из крестьян, дворян и других сословий. Об этом не время сейчас говорить. Говорили, что надо дать возможность свободного выхода из нашей школы, чтобы те, которые все равно сумеют так или иначе уйти, не унесли бы с собой вражды к Церкви и вере православной. Если питомцы нашей школы будут обладать благородными душами, то они уйдут без вражды и мести. Говорили об угашении духа, но не об этом думало меньшинство и согласные с ними: нет, не угашение духа здесь имеется в виду, а горение духа, к чему все время стремились. Дальше у нас раздвояется суждение, но Собору надо встать на точку зрения полезности известной школы для Церкви, а не судить с точки зрения личных идей каждого. В проекте большинства о пониженной пастырской школе есть слабое место. Как в одной и той же школе воспитывать и обучать одновременно 15-летних и 30-летних? На этом пункте эта школа сама себя уничтожает. Говорили здесь еще о том, что подготовить и расположить к пастырству можно в существующих семинариях и православных гимназиях, но вряд ли на это можно рассчитывать. Когда зрелые люди, призванные быть руководителями средней школы, сами стоят на полпути и не решаются надеть рясу, то что можно сказать о тех детях, которых они будут воспитывать? Итак, проект меньшинства не встречает сколько-нибудь серьезных возражений… Говорили еще о лицемерии, которое будто бы будет воспитываться в нашей школе. Но где нет лицемерия? Оно проникает повсюду. Все дело в благородстве души: истинно благородный человек никогда лицемером не будет.

Ф. Г. Зибарев. Мне желательно, чтобы вы умилосердились и дали школу, доступную для всех крестьян, нас — землеробов! Здесь один член Собора сказал, что у духовенства дети воспитываются в вере с малого возраста. И у нас тоже: наши дети с 7 лет едут на пашню и молятся Богу, а кончат работу, перекрестятся и скажут: Слава Богу. Хочется и нашему сословию выйти в учителя Много народу было в аде, а Господь сошел на землю, взошел на крест и пострадал за всех, и потом сошел во ад и много из ада вывел. Господь сказал: «На кого Я воззрю? На простеца и трепещущего сердцем». Дело не в том, архиерей или семинарист, а важно, чтобы были верующие люди, а для верующего, вижь ты, все возможно! Усердно я вас прошу: дайте вы, ради Иисуса Христа, нам, необразованным людям, эту низшую школу! Эта школа научила премудрую Софью и ее детей: ты, Вера, веруй в Бога и спасешься, ты, Надежда, надейся на Бога и спасешься, и Он не оставит тебя, а любовь — все объемлет. Во имя этой любви я и прошу вас дать нам эту школу. Не послушаете — Бог с вами!

Ф. Г. Гаврилов. Говорить принципиально сейчас невозможно и по недостатку времени и потому, что вопрос уже выяснился обстоятельно. Ни один из ораторов не опорочил по существу проекта большинства: говорили, что он по существу прекрасен, но на практике невыполним. Были возражения: эта школа не даст пастырей, денег на нас не дадут да и просить стыдно, т. к. она не готовит пастырей, а на школу, предлагаемую меньшинством, денег дадут, т. к. в эту школу будут брать крестьянскую бедноту и обучать даром и она даст священников в достаточном количестве. В этом большая сила второго проекта, мысль в высшей степени заманчива, но дело в том, что при несчастных обстоятельствах эти школы от нас не уйдут, если у нас не будет  возможности содержать духовные семинарии, то школы подобного типа от нас не уйдут, может быть будут школы даже более низкие, как в древности, при архиерейских домах, где всего несколько месяцев будут обучаться лица, предназначавшие себя для пастырства. Но ведь это будет несчастием для Церкви. А здесь мы творим не для данного момента, а для будущего времени. Говорят: а кто даст средства? Нам средств от Цкркви не нужно, так как при общеобразовательном minimum мы имеем право проект помощи государства, а в остальном мы свободны. Если мы, церковные люди, введем церковные предметы, то мы получим средства от тех, кому мы будем нужны. Именно в этом проекте мы имеем идеал школы, а если жизнь сложится иначе, то школы пониженного типа появятся сами по себе без всяких проектов.

Г. И. Булгаков. Пред нами, отцы и братия, вопрос не только о существовании школы, но и вопрос о существовании православной богословской науки во всем православном мире: подрубается корень, на котором теперь зиждется существование Церкви. Ибо если не поддержать семинарии, а убить ее, то произойдет убийство и богословской науки. Без богословского образования теперь существовать нельзя, т. к. на Церковь надвигаются враждебные волны и с ними необходимо будет бороться. Здесь мы слышали злые слова и хуления по адресу семинарий, причем ссылались на авторитет Победоносцева и Толстого. Но эти хулы несправедливы. Я сошлюсь на авторитет о. Иоанна Кронштадского, который в день своего юбилея тепло, с любовью и глубокой благодарностью отозвался о своей родной семинарии. Когда я был в Академии, то сам слышал, как он говорил эти слова любви и сочувствия к духовной школе. <2 строки рукописного текста …лист 35> Надо утвердить те принципы, на которых живет наша школа, давшая нам немалое число чтимых архипастырей и пастырей. Принцип общего образования не может быть отвергнут, но только на почве христианского воспитания, но одновременно и на почве высокого образования лишь могли возгореться такие светильники Церкви, как Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст. Я поэтому предлагаю такую формулу: «Священный Собор, а) признавая необходимой для <…> подготовки к пастырству единую десятилетнюю среднюю школу, построенную на основе <…> воспитывающего общего и специального образования по типу существующей единой духовной школы с количественного и качественного улучшения <…> обучения и воспитания и б) признавая необходимость для христианского воспитывающего воздействия на современную жизнь <…> семиклассных православных гимназий и четырехклассных прогимназий, переходит к постатейному чтению законопроекта».

Я еще не сказал о гимназиях, а я их мыслю параллельно с пастырской школой.

М. Ф. Глаголев. Богомудрые архипастыри, отцы и братия. Представитель крестьянской Руси здесь на кафедре сказал, что в той школе, которая нам нужна, надо преследовать две цели: чтобы у будущих пастырей сердце было чисто и чтобы школа была доступна крестьянам. Но это может быть достигнуто и по первому и по второму проекту. Для меня более приемлем первый проект и вот почему: нам нужны не только пастыри, необходимы и проповедники. В настоящее время слишком много волков около овец! Прежние меры слишком малы, одного требоисправления и уроков Закона Божия недостаточно: нам необходимо подготовить пастырей — проповедников, деятелей, которые должны пойти в различные организации, устраивать церковные союзы, читать публичные лекции в аудиториях. В Москве это уже началось, но это только в Москве, сердце христианской России, а во всех остальных городах и местечках еще этого нет. Мы не должны упускать этого проповедничества из виду: чтобы организовать кадры воинов на борьбу за Христово учение, надо принять п. 1-й и 2-й проекты. Мне кажется, что на церковные средства можно будет создать теперь только пастырские школы, а христианско-гуманитарные школы пока создавать нельзя, но следует принять тип христианско-гуманитарной гимназии в расчете на лучшие времена.

А. И. Ивановский. Ваши Преосвященства, отцы и г. члены Собора, выступая по настоящему вопросу, я прошу извинить меня за некоторые неточности. Я верой — сын православной Церкви и родины. В настоящее время, когда центростремительная сила разорвала государственное целое, выступает одна сила — Церковь, которая может создать новую власть и соединить воедино разрозненные части государства. Я полагаю, что Церковь и общество должны составлять одно и то же. Русская культура получила свое начало от Церкви. До Петра I период Русской истории — гражданской и церковной — синонимы, но теперь интеллигенция, имеющая громадное значение — она мозг страны, — оторвалось от Церкви. Я настаиваю на том, чтобы христианские гимназии были проведены в жизнь: необходимо, чтобы интеллигенция получала воспитание в христианских гимназиях. Я сторонник проекта большинства. Если вы сделаете учебные заведения чисто конфессиональными, то оторвутся от Церкви многие, которые могли бы ей помочь. Мое мнение: необходимо открывать христианско-гуманитарные гимназии там, где это только будет возможно: из этих гимназий будет достаточно пастырей, и пастырей хороших.

П. Б. Мансуров. Преосвященные архипастыри, отцы и братия. Пред нами трудная задача — обеспечить Православную Церковь пастырями в достаточном количестве. Помимо этой непосредственной задачи мы должны ответить на основной вопрос о системе образования. Здесь намечены три пути, все идущие к одной цели и, по моему убеждению, по всем этим трем путям можно прийти к этой цели. Непосредственно приводит нас к цели пастырская школа, которая несправедливо называется пониженной. Надо защитить этот тип. Чем разнится этот тип от того, который нам предложен в другом проекте? Там дается общее образование, но это понятие совершенно неясно. Здесь могут быть два смысла: 1) чисто практический — образование дает права и 2) более глубокий — оно дает известное развитие человеческому уму и облегчает ему усвоение научных истин. Идя по первому пути, мы уклонимся от пути Церковного: мы знаем, что государство может руководиться совершенно другими целями, чем наша, с этим сообразоваться мы не должны, тем более, что государство, быть может, само отнимет у образования эти права, что мы будем приветствовать. Идя по второму пути, мы входим в очень  туманную область: в России шли бесконечные споры о типах школ и ни к чему не привели, — мы присутствуем при развале школы. Наименее подверглись развалу духовные семинарии, но к сожалению, в проекте нет достаточных указаний, что здесь преследуется, первое или второе. В христиански-гуманитарных гимназиях для религиозного воспитания отводится очень мало времени. Что такое 22 урока? Всего 3 урока в неделю! Вся надежда на классическое образование; действительно, это высокая система, вся сила черпается в этой системе. В пастырской школе мы будем иметь 4 года специально пастырского образования, но богословское образование есть центр общего образования, имеет свой серьезный центр и может дать силу для формального развития ума.

Архиепископ Рязанский Иоанн. В течение 3 дней в Священном Соборе идет оценка жизни и деятельности бывшей нашей и уже существующей духовной школы, которая как говорили некоторые ораторы, есть мать почти всех здесь присутствующих иерархов, священников, ученых людей науки и тех наставников, которые занимаются в других учебных заведениях, но прошли духовную школу. Она сравнивается в своей деятельности с новым типом, который предлагается поставить на ее место и который именуется пастырской школой. Недостатком старой школы считается двойственность образования и затрудненность перехода в другие учебные заведения. У пастырской школы есть то различие, что там общеобразовательных шесть классов и четыре пастырских, а в проекте, стоящем за прежние семинарии, семь общеобразовательных классов и три богословско-пастырских, причем в пастырской школе программы согласуются с программами прогимназий только в 4 первых классах, с целью дать возможность свободного перехода в другие школы тем из воспитанников этих классов, которые не желают в дальнейшем посвятить себе пастырскому служению. Затем указывался недостаток семинарской школы, состоящий в том, что, как сказано, в семинарской школе для достижения цели высокого образования могут быть выделены 3 года богословско-пастырской школы. Когда Отдел выступил с предложением отделить общеобразовательную школу от богословско-пастырской, то ему ставили на вид, что он разобщает школу. Но эта разобщенность будет и в пастырской школе, отдельно 4 или 6 классов в училище и отдельно 4 класса пастырской школы. Так что, если критиковать относительно, то дефект той и другой школы один. Но дело в том, что каковы будут эти пастырские школы, мы еще не знаем; может быть, они будут и прекрасными, никто ничего не может сказать, а та школа, в которой мы воспитывались, прожила много лет высказала себя как со стороны недостатков, так и со светлой стороны. Я могу сослаться на свой опыт. Я воспитывался в семинарии, 32 года прослужил, с 6 марта 1868 года, сначала в должности преподавателя, а потом инспектора и ректора Семинарии. Я пережил Уставы 67 и 84 годов и являюсь живым свидетелем всего бывшего, я был участником жизни семинарии и переживал все это лично на самом себе. В той корпорации, где я тогда служил, с 67 года наблюдался высокий подъем, воодушевление было полное и среди учащих и среди воспитанников, занятия шли полным ходом, был открыт доступ в светские школы, но число семинаристов не уменьшалось сколько-нибудь заметно. Уходили воспитанники в университеты, но шли и в Академии: 5 и 6 классы были полны. Тогда шли сначала во псаломщики, диаконы, а потом уже в священники, а те, которые шли в светские учебные заведения, при христианском воспитании и солидном образовании, создавали нашим школам ту славу, о которой и здесь мы много слышали. Мне лично приходилось всегда слышать весьма лестные отзывы о семинаристах со стороны профессоров Юрьевского Университета. Наши воспитанники впитывали христианские начала с молоком матери и этим светом Христовым отрезвляли общество. А пастыри были твердыми и энергичными проповедниками Христовой истины, если и были у них какие недостатки в богословском образовании, то они сами их потом восполняли. Такое распространение света Христова, которое было не в одной только той семинарии, где был я, а повсюду, свидетельствует о добросовестном выполнении нашей школой своего назначения, так что с этой стороны наши семинарии заслуживают не упреков, не вычеркивания из списка духовно-учебных заведений и не смертного приговора. А здесь предлагают зачеркнуть проект Отдела и произнести смертный приговор своей матери. Я думаю, что все члены Собора, которые обязаны своим образованием и своим развитием нашей духовной семинарии, не произнесут смертного приговора своей матери, да и те, которые предварительно воспитывались в семинарии, не занесут своей руки над матерью: она заслуживает почитания и поддержки и нуждается лишь в врачевании, а уничтожению не подлежит. Я, как много лет прослуживший в семинарии, — этой общей нашей матери, — искренно прошу Священный Собор сохранить эту нашу школу: если в тезисах есть что-либо неприемлемое, то исправьте, но повторяю, школу сохраните! Мы откроем и пастырские школы, и если они будут действовать хорошо, то сохранят право на существование, но при непременном сохранении духовных семинарий.

В 12 часов объявляется перерыв.

Заседание Собора возобновляется в 12 час[ов] 40 мин[ут] дня.

Председательствующий. Прошу занять места. Секретарь изложит текущие дела.

Секретарь. Получены с мест разного рода заявления с протестами против декрета народных комиссаров об отделении Церкви от Государства и запрещении преподавания в школах Закона Божия: а) от духовенства и мирян православных и единоверческих приходов Курганского уезда, Тобольской епархии, собравшаяся на уездный съезд 27 февраля 1918 года в городе Кургане; б) от приходского собрания Градо-Давлекановской Исидоровской церкви, Белебеевского уезда; в) от приходского собрания и причта Покровской церкви села Морши, Новоузенского уезда, Самарской епархии,; г) от прихожан Московской Введенской на Лубянке церкви; д) от прихожан единоверческой церкви села Большого Мурашкина, Княгининского уезда, Нижегородской губернии; е) от прихожан Николаевской села Биликина церкви, Ковровского уезда, Владимирской епархии; ж) от приходского собрания Троицкой церкви села Черицев-Воротынских, Ковровского уезда; з) от родительского Комитета при Старо-Оскольском реальном училище; и) от Совета Щербовской второклассной школы, Ковровского уезда, Владимирской епархии; i) от общего собрания родителей учащихся Чебоксарского приходского мужского училища и к) от союза Костромского духовенства.

Постановлено: Просить Святейшего Патриарха преподать означенным установлениям благословение с грамотами.

Секретарь. Объявляются к сведению Собора выписки: а) из постановления Святейшего Патриарха и Священного Синода, от 22 марта (10 преля) 1918 года за №230, об увольнении архиепископа Нижегородского Иоакима, согласно прошению, от управления Нижегородскою епархиею на покой и о поручении временного управления сею епархиею, впредь до замещения Нижегородской архиерейской кафедры, викарию названной епархии, епископу Балахнинскому Лаврентию, и б) из протокола Соборного Совета, от 2(15) апреля 1918 года за №82, по рапорту митрополита Петроградского Вениамина о назначении своим заместителем на Соборе находящегося ныне в Александро-Невской лавре и временно, по его просьбе, отправляющего обязанности Наместника ее, епископа б. Елизаветградского Прокопия.

Постановлено: принять к сведению.

Секретарь. Поступило следующее заявление за подписью 37 членов Собора: «Мы, нижеподписавшиеся члены Собора, просим Священный Собор сделать постановление о том, чтобы все деяния Собора за обе истекшие сессии были напечатаны ко времени возобновления занятий Собора, т. е. к 1 сентября ст.ст.1918 года». Соборный Совет постановил: принять все меры к напечатанию деяний к 1 сентября 1918 года.

Постановлено: постановление Соборного Совета утвердить.

Секретарь. Поступило за подписью 70-ти членов Собора следующее заявление: «Мы, нижеподписавшиеся, просим Соборный Совет 1) сделать распоряжение о срочном изготовлении сметы расходов по содержанию Собора на время перерыва с тем, чтобы смета эта, по рассмотрении ее в Отделе о церковном имуществе и хозяйстве, была представлена на утверждение Собора, 2) в целях ознакомления членов Собора с финансовым положением Собора, поручить Отделу о церковном имуществе и хозяйстве (предоставив ему ответственные полномочия) срочно представить доклад о движении Соборных сумм за весь истекший период Соборных занятий». Соборный Совет, обсудив это заявление, постановил: предложить Собору направить его в Отдел о церковном имуществе и хозяйстве.

С. А. Осипов. Как первый подписавший заявление и как член Собора, чутко относящийся к тому, что нарушает интересы Собора, я вынужден занять несколько минут внимания Собора. Передать вопрос в Отдел, как решил Соборный Совет, значит ничего не ответить, т. к. занятия Собора кончаются. Мы подали заявление в среду и могли бы получить от Собора ответ. Я должен пояснить мои слова. Говорят, что будто я хочу оскорбить тружеников Соборной Канцелярии. У меня не было этого в мыслях. Я не слепой и вижу и свидетельствую, что они несут весьма тяжелый труд. Если бы было подано заявление о выражении им благодарности, я первый подписал бы это заявление. Но не здесь центр тяжести, перейду к делу. Уезжая, что мы знаем о финансовых средствах Собора? Владыка Председательствующий говорит, что я утверждаю на основании слухов. Но хорошие слухи не нуждаются в опровержении, а плохие. Мы скоро уедем и, может быть, не в состоянии совсем будем сюда приехать, а слухи есть разные. Вот, например, какие: есть говорят виновники-труженики, но за спинами их прячутся другие, не работающие на Собор, а живущие на соборные средства. Говорят, что 100 тысяч, ассигнованных на Собор, израсходованы не на Соборные нужды. В печах Синодального училища сожжено на 30 тысяч дров. Издание Деяний Собора будет стоит 500 тысяч. Если это так, то соборяне не в состоянии будут снова приехать на Собор. За прошлую сессию, говорили, истратили миллион, но нам давали объяснения, что израсходовано немного, оказывается 400 тысяч. Давать такое объяснение значит ничего не сказать. Миллион много, а 400 тысяч мало! Я очень волнуюсь, но могу спокойно переносить, что делается. Я раскрываю маленькую страницу, а если бы большую осмотреть, все приходо-расходные книги, то многие бы ночей не спали. Я говорю, чтобы оправдать себя пред историей, почему я, принимая участие в делах Собора, знал о всем этом и не выступил на Соборе. Я просил бы обратить серьезное внимание на <…> дать обстоятельное разъяснение о Соборных средствах. Есть и еще слух. В первую сессию Собора, говорят, было смешение денежных сумм. Соборные средства шли на чиновников синодального ведомства. Теперь непонятно, будут ли деньги, соберется ли снова Собор в сентябре. Но если бы этого смешения не было, то Собор, быть может, недолго был бы обеспечен средствами. Прошу прощения за свое выступление, но молчать я не мог.

Секретарь. По вопросу, волнующему члена Собора С. А. Осипова, о хозяйственном положении Собора, я должен доложить, что хозяйство Собора ведется специальным органом, а именно хозяйственно-распорядительным Совещанием при Соборном Совете, которое более чем в половинной части состоит из членов Собора. Все расходы и доходы по Собору просматриваются, проверяются и обсуждаются в хозяйственно-распорядительном Совещании, которое о каждом из своих заседаний составляет письменный протокол, восходящий на утверждение Соборного Совета. Таким образом, все расходы проходят чрез двойную проверку, дело проходит две коллегии хозяйственно-распорядительное Совещание и Соборный Совет. Должен сказать, что действительно хозяйственно-распорядительное Совещание при Соборном Совете не сразу было учреждено по открытии Собора. Вначале действовала особая комиссия, учрежденная Святейшим Синодом. Она подготовляла все необходимое к созыву Собора, приспособляла Соборную Палату для заседаний Собора и здания семинарии для членов Собора. Все денежные дела были в ее руках. Она сдала отчет в своих действиях непосредственно Святейшему Синоду. С сентября месяца начало действовать хозяйственно-распорядительное Совещание при Соборном Совете. В течение первой сессии Собора, соборные средства находились в распоряжении хозяйственного Управления при Святейшем Синоде и деятельность хозяйственно-распорядительного совещания при Соборном Совете в значительной степени зависела от хозяйственного Управления при Святейшем Синоде. Чтобы сгладить это, во время Рождественского перерыва остановились на мысли — отделить постепенно средства Соборные от Синодальных. Был изыскан самостоятельный источник на содержание Собора 5-тирублевый взнос с пуда церковных свечей. Изыскание такого источника обусловило существование своей Соборной кассы и своего счетоводства. И теперь единственный источник существования Собора — этот 5-тирублевый налог с пуда свечей. Налог этот поступает довольно случайно, но он дал возможность провести проходящую сессию. Как налог будет поступать далее, определенно сказать нельзя. Собор действует не случайно, а на основании сметы. Смета составлена хозяйственно-распорядительным Совещанием при Соборном Совете при участии чинов контроля и хозяйственного управления при Святейшем Синоде. Смета утверждена Соборным Советом и всякий член Собора может с ней ознакомиться. Таким образом, средства Соборные расходуются не по произволу, а на основании сметы. Каждая расходная статья проводится по книге счетов, со ссылкою на подлежащие параграфы подразделения Соборной сметы. Едва ли, следовательно, может быть серьезное спасение, что в расходовании средств Соборных допускается произвол: произвола нет, не решаюсь сказать большого, растраты, хищения — нет. В словах члена Собора С. А. Осипова слышалось, что 100 тысяч рублей израсходовано на не имеющее отношения к Собору. Желательно, чтобы такие заявления вносились на кафедру в более точном виде. Тут, конечно, плод недоразумения. Говорят, 100 тысяч израсходованы на другие цели: желательно узнать, на какие цели, и какие 100 тысяч. Я удостоверяю, что и 100 копеек не было израсходовано на чуждые Собору цели, а не только 100 тысяч. Вообще подобные слухи — праздные разговоры, основанные на недоразумении. Указывают, что издание Соборных Деяний будет стоить 1 миллион. Могу свидетельствовать, что это нам не угрожает. Правда, наборная работа и вообще печатание, бумага теперь обходятся очень дорого, но тем не менее нельзя предполагать, что стоимость Соборной работы дойдет до такой цифры. Наконец, здесь брошено обвинение по отношению к чинам Соборной Канцелярии, что за спиною тружеников… Я рад, что это засвидетельствовано. Это, действительно, труженики. Мое близкое знакомство с чиновниками духовного ведомства во много раз усугубило уважение к их бескорыстному и добросовестному исполнению долга, беззаветному служению, их работоспособности, о чем я, как Секретарь Собора, и считаю долгом засвидетельствовать. За спиною их, этих тружеников, говорит, есть другие, мало делающие или даже совсем не делающие: таких я не знаю. Если они есть, я их не видел, мой глаз не усмотрел. Я буду очень благодарен за всякое указание в смысле понятия работоспособности Канцелярии и устранения тех недоумений, которые могли бы быть. Не ошибается тот, кто ничего не делает, я человек и могу ошибаться.

Голоса: а 30 тысяч на дрова?

Председательствующий. Прошу с места не говорить. Я понимаю члена Собора С. А. Осипова, желающего уяснить финансовую сторону вопроса. Но с другой стороны, этот вопрос очень щекотливый, и когда я укорил члена Собора С. А. Осипова, то укорил потому, что без документов в данном случае, одними слухами пользоваться нельзя. Это оскорбление лиц, которые, по признанию самого С. А. Осипова и по общему признанию, являются тружениками. Член Собора С. А. Осипов просил обследовать вопрос, но он не знает, не представляет всей трудности этого дела. Занятия Собора у нас заканчиваются, представлены срочные доклады, предъявлять требование, чтобы вопрос был обследован при такой обстановке, такое желание неосновательно. И я очень прошу членов Собора не множить словес, не относящихся к делу. Словеса у нас распространяются все больше и больше, как весеннее половодье. Посему я и укорил, что прежде чем выступать, надо знать дело, тем более дело это весьма сложное. Я понимаю желание С. А. Осипова прояснить дело, бросить на него свет; боится света только темнота. Но что оставалось делать с этим заявлением? Передать в Хозяйственный Отдел? Но Отдел Хозяйственный занят сложным делом ковать деньги, источать, как Моисей воду из камня. Это конечно, не освобождает от того, чтобы желание С. А. Осипова не было удовлетворено. Говорят, нужна Комиссия, она займется этим делом. Для чего эти подпорки? Разве вы не доверяете людям, вами избранным, Священному Синоду и Высшему Церковному Совету? До святок вы сами говорили, что, в случае, если Собор будет разогнан, то Священный Синод и Высший Церковный Совет будут продолжать деятельную работу, должны будут проводить в жизнь то, что заключается в докладах Отделов. Теперь вы на 5 месяцев прекращаете занятия, остается Священный Синод и Высший Церковный Совет — ваши избранники, и вы теперь говорите, что это средостение. Вы говорите это, не узнавши их работы, потому что мы не имели возможности собираться, будучи все время заняты на Соборе. Комиссия — это недоверие. Когда вы уедете — Собор прекратить свое существование, Священный Синод и Высший Церковный Совет останутся здесь, они должны будут восполнить то, что не сделано во время. Когда хозяйственно-распорядительное Совещание будет распущено, дело перейдет к Священному Синоду и Высшему Церковному Совету и они должны будут выяснить этот финансовый вопрос. У нас существует контроль, и Священный Синод и Высший Церковный Совет могут поручить ему обревизовать, выяснить все дело, раскрыть были ли тут злоупотребление или нет. Если да, то будет поступлено, как вообще поступают в таких случаях. Думаю, что пока следует передать вопрос в Хозяйственный Отдел. А далее предлагаю: поручить Священному Синоду и Высшему Церковному Совету, чтобы они выделили из себя Комиссию, которая и займется этим делом и к следующей сессии Собора выяснить его. Нервничать не нужно. Нужно спокойно относиться к делу. Поручите Священному Синоду и Высшему Церковному Совету проанализировать деятельность Хозяйственно-распорядительного Совещания при Соборном Совете. Итак, угодно ли Священному Собору передать заявление в Отдел о церковном хозяйстве и имуществе, а если он не успеет рассмотреть, в Высшее Церковное Управление, которое должно при участии Синодального Контроля обревизовать суммы и составить отчет о приходе и расходе, который и напечатать в Церковных Ведомостях?

Постановлено: принять предложение Председательствующего.

Секретарь. Поступило за надлежащим числом подписей следующее заявление: «Собором принято решение о перерыве занятий Собора до сентября месяца, причем Соборный совет продолжает свою деятельность в течение месяца после прекращения Соборных занятий и возобновляет ее за месяц до открытия новый Соборной сессии. Признавая последнее решение не соответствующим пользам Церкви, мы нижеподписавшиеся, просим Собор еще раз обсудить этот вопрос и признать существование Соборного Совета необходимым на все время перерыва Соборных занятий. Внешним выражением существования Собора во время перерыва Соборных занятий может служить только Соборный Совет, а для церкви и общества весьма важно иметь видимое доказательство того, что Собор существует. Пять месяцев слишком небольшой срок, чтобы Соборный Совет мог успеть подготовить последующей сессии все материалы, а этим обеспечивается успех Соборных работ. Закрывая Соборный Совет на три месяца, мы сбережем около 20 тысяч рублей, но можем причинить чрез это вред Церкви, которого не окупить будет потом никакими тысячами». Соборный Совет, обсудив это заявление и находя, что этот вопрос касается его — Совета, предлагает заявление не благовоззрение Священного Собора.

Председательствующий. По поводу внесенного заявления имеет сказать митрополит Кирилл.

Митрополит Тифлисский Кирилл. Я, как первый, подписавший заявление, считаю нужным подробнее обосновать смысл заявления. Всем нам понятно, что когда обсуждался вопрос о прекращении занятий Собора, высказывалось мнение, чтобы Собор был после праздника Св. Пасхи, некоторые отдаляли срок созыва Собора, но незначительно — на несколько дней или недель. Решение Собора иное: занятия будут прерван до сентября месяца. Основание то, что Собор имеет слишком большое значение в церковной и русской жизни, и в такие тревожные времена, как настоящее, сходить со сцены жизни многим кажется самоубийством по отношению к Собору. Может быть, тут и есть известная доля правды, жизнь покажет, я так не думаю. Перерыв в занятиях Собора до сентября необходим, но чтобы ни на один день не было мысли в сознании Церкви, что Собор прекратил свое существование. Он существует, но пока только отдыхает. Принятое постановление уничтожит на 3 месяца орган Собора — Соборный Совет, предполагается, что его работу сделают Священный Синод и Высший Церковный Совет. Но при этом в сознании общества нельзя будет удержать мысли, что Собор есть. И я позволю себе просить, чтобы Священный Собор дал себе труд передумать решение. Основание прекратить деятельность Соборного Совета на 3 месяца — сберечь некоторую сумму денег. Но велико ли будет сбережение? В состав Соборного Совета входят члены Священного Синода — Святейший Патриарх, два товарища председателя Собора, митрополиты Арсений и Антоний, два другие товарища председателя — протопресвитеры о. Н. А. Любимов и о. Г. И. Шавельский — члены Высшего Церковного Совета, князь Е. Н. Трубецкой также член Высшего Церковного Совета. Стало быть, почти весь состав Соборного Совета постоянные члены или Священного Синода или Высшего Церковного Совета. Остаются А. Д. Самарин, протоиерей А. П. Рождественский и проф. П. П. Кудрявцев. Но проф. П. П. Кудрявцев и сейчас не присутствует, и Соборный Совет не перестает от этого быть Советом. Стало быть, вопрос только о двух лицах и секретариате. Но если проф. П. П. Кудрявцев будет числиться в качестве заместителя, остаются только два лица и два из секретариата. Но товарищ Секретаря П. В. Гурьев служит в Синоде, другой — В. Н. Бенешевич — работает над Деяниями Собора и должен быть здесь, остается следовательно один секретарь В. П. Шеин. Значит, из-за трех лиц, сэкономив 5000 рублей, хотим закрыть учреждение. Говорят, при Соборном Совете есть Канцелярия. Но когда не будет Собора и Канцелярия. Но когда не будет Собора И Канцелярия в том виде не будет. Сейчас ей приходится выполнять огромную работу по поручению членов Собора, хотя и для Собора, а тогда можно довести ее до минимума. Канцелярия будет доведена до известного минимума и расход, может быть, выразится в самой незначительной сумме. Собор постановил, что Соборный Совет действует один месяц после перерыва и возобновляет свои занятия за месяц до новой сессии Собора. Но в этот срок Соборный Совет не может выполнить те дела, которые он должен сделать. Этот срок недостаточен, особенно, если принять во внимание, что на это время падают Страстная и Пасхальная седмицы, во время которых нельзя заставить работать. Мы только что приняли пожелания, чтобы Совет принял меры к изданию Деяний Собора к началу предстоящей сессии. Дело этого издания потребует огромной канцелярской работы, работы корректурной. Это дело нужно будет сделать. Его нельзя поручить какому-либо случайному человеку, а нужно поручить специалисту, знакомому с этим делом, придется сверить с копиями, документами, и без канцелярии здесь нельзя будет обойтись. Следовательно, если Совет и закроется. Канцелярия должна будет существовать. Затем, еще работа для канцелярии: нужно привести дела в порядок, нужно дать отчет, что было сделано за время сессии, нужно дать отчет, как посещались заседания Собора, как посещались заседания Отделом, нужно составить указатель. Без канцелярии дело будет только задерживаться и по приезде сюда придется обратиться опять к черновой работе. Затем, при канцелярии есть особая счетная часть, у каждого члена Собора есть свой личный счет. Некоторые члены Собора по своим счетам еще не произвели расчета, это нужно будет выполнить. Значит, Канцелярия опять нужна, и она должна существовать отдельно от Высшего Церковного Управления, как учреждение Соборное. Затем, Собором было принято, что делами хозяйства Собора ведает Хозяйственное Совещание. Это Совещание ведает Соборное имущество; это имущество громоздкое, его либо надо сберечь, либо его надо ликвидировать и передать. Каким образом мы совершим эту передачу на несколько месяцев, — я не представляю себе. Это Сизифов труд и едва ли возможно будет взвалить его на чьи-либо плечи. Итак, нам необходимо сохранить Хозяйственное Совещание. Из его состава лишь два лица не связаны с Высшим Церковным Управлением и с деятельностью Соборного Совета: Председатель Совещания епископ Иоанникий и генерал Л. К. Артамонов. А остальные: М. А. Дьяконов состоит на службе, затем представители семинарии, епархиального дома, временно управляющий Хозяйственным Управлением в Москве Е. П. Петровский, все они и так живут в Москве. Значит, можно лишь говорить о сокращении числа членов, но непременно нужно мыслить эту работу важной и необходимой. Кроме имущества, Священный Собор имеет еще свой определенный источник содержания — 5-тирублевый взнос с пуда свечей. Эти суммы продолжают поступать, их нужно куда-то записать и употребить на нужды Собора, а не на иные. Смешивать хозяйство Собора с другим хозяйством нельзя, неполезно и нежелательно. Для этого нужно, чтобы работа Хозяйственного Совещания продолжалась и нужны люди, которые бы совершали эту работу. Раз нам нужно будет собраться, хотя может быть и не всем, то придется думать и о том, как сохранить помещение для Собора, ремонтировать его, может быть, переделать отопление. Если летом не будет произведен этот ремонт, то осенью невозможно будет заниматься, нельзя будет отапливать помещение. Нужно будет кому-нибудь все это сделать. Таким образом, нельзя уничтожить Соборный Совет и учреждений, связанных с ним. Распустив Соборный Совет, мы сэкономим, вероятно, 5400 руб. на членов Совета с секретарем включительно, еще тысяч 6 в месяц на Канцелярии (18 тысяч в три месяца). Еще сэкономим также за 3-4 месяца на 2-х членов Хозяйственного Совещания. В общем мы сэкономим тысяч 25-30. Ведь это три дня существования нашего Собора, три пленарных его заседания. И вот, чтобы сохранить 25-30 т[ысяч], мы желаем уничтожить Соборный Совет, который уже имеет поручение издать Соборные Деяния к началу будущей сессии. Я думаю, что мы очень продешевим и вместо пользы принесем вред, и когда придем сюда, у нас не будет ничего под руками, будем метаться и ходить по Канцелярии и искать и узнавать, что есть и чего нет. Между тем, Канцелярия могла бы разработать сырой материал в ясные доклады, их следовало бы напечатать. Если же их разослать членам Собора по домам, то можно было бы их перечитать и подготовиться к будущей сессии, и те недоразумения, которые были у нас на заседаниях не было бы и мы менее бы тратили непроизводительно свое время. Эту подготовительную работу сделал бы Соборный Совет. Поэтому, я и думаю, что нельзя закрывать Соборного Совета. По ст. 5 особого положения о 5-тирублевом сборе с пуда свечей, имеющем поступать на содержание Собора, указано, что собранные суммы обращаются на содержание Собора по распоряжению Соборного Совета и состоящего при нем Хозяйственного Совета. Таким образом, эти учреждения не прорывают своей деятельности, должны действовать непрерывно, и если их деятельность прервать, то должно создать новое положение в изменение этой статьи, а на это у нас ни времени, ни охоты нет. Итак, сэкономив 25-30 тысяч, мы принесем вред делу. Этого делать нельзя. Нужно сохранить Соборный Совет на все время роспуска Собора.

Председательствующий. Итак, Соборный Совет в заседании 26 марта постановил, что он продолжает свою деятельность в течение одного месяца после перерыва занятий Собора и возобновляет ее за месяц до начала новой сессии. Это постановление Соборного Совета в заседании Священного Собора, если не ошибаюсь, 30 марта было принято. Теперь вы изволили слышать предложение митрополита Кирилла и сущих с ним членов Собора, чтобы Соборный Совет продолжал свою деятельность непрерывно и чтобы статьи 60 Устава не изменять, а следовать Уставу; в Уставе же говорится, что Соборный Совет продолжает свою деятельность и во время перерыва в занятиях Собора. Значит, митрополит Кирилл предлагает Собору изменить свое решение. Я не допускаю никаких речей, т. к. по этому вопросу уже были суждении, и митрополит Кирилл в своей обстоятельной речи вполне выяснил этот вопрос. Итак, я ставлю его на голосование. Митрополит Кирилл предлагает не прерывать занятий Соборного Совета во все время перерыва занятий Собора.

Постановлено: Деятельность Соборного Совета на время перерыва занятий Священного Собора не прекращать.

Председательствующий. Вот так, отцы и братия, то решаем, то потом снова перерешаем. Желает дать справку заведующий печатанием Деяний Собора В. Н. Бенешевич, очевидно, для успокоения члена Собора Осипова. Товарищ Секретаря В. Н. Бенешевич дает справку о печатании Деяний Собора по поводу упоминания о них в речи члена Собора С. А. Осипова.

Профессор В. Н. Бенешевич. Во избежание в будущем разговоров (я к сожалению не слыхал всего, что говорилось, я поздно пришел) я хочу дать небольшую справку об издании Деяний Собора. Деяния с I по XV напечатаны и один выпуск уже продается, а другие выпуски скоро придут из Петрограда. Следующие Деяния 65-го (до перерыва) будут сданы в типографию и есть надежда, что 65 Деяний (5 томов) будут напечатаны к лету. Что касается расходов, то вот документальные данные. Печатание выпуска I (6 печатных листов) и выпуска II обошлась в 4127 рублей с бумагой. Печатание I кн. 3-го выпуска (7 печатных листов) обошлось в 5 тысяч рублей; тот выпуск, который на руках, — 3800 р[ублей]. Соборный Совет предварительно ассигновал на расходы по печатанию Деяний 50 тысяч рублей. Из них израсходовано 14162 р. 50 к. на бумагу, который хватит на 5 томов. Таким образом, бумагой мы обеспечены. И в общем, можно сказать, что расход на печатание Даяний не превысит на каждое Деяние суммы около 800-1000 р[ублей], вследствие чего 65 Деяний во всяком случае обойдутся около 65 тысяч рублей.

Председательствующий. А общая сумма расхода?

В. Н. Бенешевич. Общая сумма расходов по изданию составит не более 200 тысяч рублей. К этому добавлю следующее. Говорили, что за работой тружеников канцелярии кто-то скрывается. За работой тружеников скрываюсь я. Кто интересуется этим, пусть обращается ко мне, непроверенным же слухам прошу не верить.

Председательствующий. Переходим к ст[атье] 121 Устава о приходе. Согласно этой статье, юридическим лицом является храм. Теперь поступили заявления свящ[енника] А. П. Масальского и Н. Д. Кузнецова о пересмотре постановления Собора в виду современных обстоятельств. Таким образом, предлагается Священному Собору перерешить свое решение, а затем, если бы последовало решение оставить в силе прежнее решение, то будет предложена оглашенная мною вчера поправка Н. Д. Кузнецова, предлагающую при невозможности зарегистрировать собственником церковного имущества храм, предоставить право собственности приходу, как религиозному обществу. К этой поправке имеется еще поправка П. И, Астрова и митрополита Антония, гласящая следующее: Перед гражданским правительством, <…> всю Церковь <…> юридического лица, <… …> и его имущества является приход, как общество православных христиан, состоящее из клира и мирян и находящееся в каноническом <…> епархиального епископа».

Я предлагаю на усмотрение Собора вопрос: угодно ли пересматривать свое постановление по 121 статье?

Голоса с места: позвольте слово.

Председательствующий. Не могу допустить прений, т. к. нет докладчика. Вчера я говорил об этом. Сначала я поставлю вопрос: угодно ли Собору теперь перерешить свое постановление? Если постановлено будет перерешить, то польется целое море речей. Если не угодно перерешать, то будут поставлены на голосование вынесенные дополнения к ст. 121. Сначала я поставлю на голосование дополнение П. И. Астрова и митрополита Антония, которое есть поправка к дополнению Н. Д. Кузнецова. Если не примем этой поправки, то будет предложено на голосование дополнение Н. Д. Кузнецова. Прений по существу я не допущу.

Митрополит Тифлисский Кирилл. Мне думается, имеется пропуск в постановке вопроса. Сначала следует поставить вопрос: угодно ли, чтобы была внесена вообще поправка? Может быть, примут, что неугодно вносить вообще поправки к 121 ст.: тогда вопрос сразу будет кончен.

Архимандрит Матфей. Сейчас нам предлагают разрешить вопрос в экстраординарном порядке. У тех лиц, которые возбудили дело о перерешении постановления Собора, согласно 150 ст. Устава, была возможность возбудить вопрос об отводе для передачи его с целью пересмотра в Отдел. (Лист 58 некая рукописная вставка). Но во всем Уставе я не нашел ни одного параграфа, который давал бы право Н. Д. Кузнецову и священнику Масальскому вносить свое поправку к статье, уже приянтой Собором.

Голос с места: А сейчас? А о разделе?

Председательствующий. Каждое постановление Собора, прежде чем получить настоящее свое действие, переживает целую эволюцию: передается в Редакционный Отдел, потом в Епископское Совещание и тогда уже считается окончательно принятым. До этого же постановление находится в стадии развития. Это мое личное мнение. Вот почему я считал бы правильным поставить дополнение и поправку к ст. 121.

Архимандрит Матфей. После сказанного Владыкою ясно, что по поводу внесенного предложения нужно в разъяснение его выставить двух ораторов за и двух ораторов против.

Голоса с мест: Довольно!

Председательствующий. Это может быть тогда, когда Собор постановит перерешить свое решение, и тогда будут выставлены два оратора за и два против. Итак, я согласен поставить на голосование вопрос, предложенный митрополитом Кириллом: угодно ли Священному Собору пересмотреть свое решение по ст. 121?

Большинством 85 голосов против 50

Постановлено: пересмотреть Соборное постановление относительно ст. 121 положения о православном приходе.

Председательствующий. Итак, будем пересматривать. В ст. 160 Устава Собора сказано: «Если Собор признает необходимым возобновить прения, то слово предоставляется только четырем ораторам». Я предлагаю выставить двух ораторов за и двух против.

Н. Д. Кузнецов. А докладчик?

Председательствующий. Докладчик, конечно, может говорить. Ст. 160 не совсем сюда подходит.

С. И. Шидловский. Если бы вопрос шел о пересмотре, то можно было бы допустить четырех ораторов, но вопрос идет не о пересмотре. Вопрос надо считать неразрешенным и должно рассматривать его в прежнем порядке. Нельзя ограничивать прения, не выслушав ни одного оратора.

Председательствующий. В таком случае я объявляю прения во всю широту.

Митрополит Тифлисский Кирилл. Вопрос о том, кто хозяин имущества церкви в приходе, все 7 месяцев занимает внимание Собора, по этому вопросу все время  шли подготовительные беседы. Теперь вопрос получил разрешение в том направлении, что собственником церковного имущества является храм. Нам говорят, что это юридическая нелепость, и достояние Церкви, Слава Богу, сохранили. Нужно, говорят, чтобы собственником имущества был приход, как община, и Правительство, отказав в правах юридического лица храму, признает собственником общину. Будто таким образом можно спасти церковное имущество. Однако, все, что происходило до сих пор, показывает, что власть не будет считаться с Церковью, все равно будет поступать по-своему. И мы это учитываем прекрасно. Мы жили до сих пор, признавая, что храм является собственником, и тем не менее храм защищали. Прихожане считают своим долгом защищать храм от нападений, но, в то же время, они сознают, что они только защитники, что это собственность не их, а Божия. Эту мысль и должно провести от Собора. Было время, когда собственниками храма являлись похоронные общества. Но разве они были действительными собственникам? Таковыми они были лишь в глазах Правительства, а на самом деле, в глазах христиан это были подставные лица. И теперь, когда издадут декрет, что приход является собственником, пусть признают его и организуются, а для себя они будут знать, что настоящим собственником является храм. Когда же мы доживем до того времени, что с Церковным законодательством будет считаться Правительство, тогда и будет признано, что собственником церковного имущества является храм. Таким образом, это самих же прихожан может предостеречь от всякого рода злоупотреблений. Мы должны сохранить то постановление, которое было принято. Единственным типом, владеющим церковным имуществом должен быть признан храм. В порядке же управления приход может действовать так, как это угодно Н. Д. Кузнецову. Мы говорим о порядке, а Н. Д. Кузнецов тянет нас к самому закону, в этом наше расхождение. Сейчас я распечатал письмо одного опытного батюшки. Он пишет, что нехорошо то, что Собор установил, чтобы председателем приходского совета был настоятель. Так, может быть, не в том беда, что не храм собственник, а беда, что приходской священник — председатель. Николай Дмитриевич говорит, что это строй недавний, но этот строй принес много пользы, и если говорить уже о прежнем, то тогда надо говорить о «похоронных обществах». Но ведь Н. Д. Кузнецов не зовет нас к ним: так пусть же он не зовет нас и к приходу.

Граф П. Н. Апраксин. Отдел после долгой работы принял известное решение. Но так как многие были против принятого решения, то обе стороны стали искать выхода и вот было выработано примечание. Одно было выработано митрополитом …, другое Н. Д. Кузнецовым. Разница между ними несущественная. Основную мысль, принятую Отделом, решено было сохранить. Но это примечание давало возможность мысли, принятой Отделом, быть осуществленной при настоящих условиях. И вот сейчас мы на курьерских решаем в основе вопрос, о котором десятки лет спорили. Самое большее, что мы могли бы сделать, это выбрать то или другое примечание.

Протоиерей Э. И. Бекаревич. По мере того, как я слушал суждения и мнения, раздававшиеся с этой трибуны, я все более и более приходил к мысли, что психология суждений, обосновывающая взгляды людей православных, думающих, не мудрствуя лукаво, и психология западных христиан совершенно различны. Я приведу вам в подтверждение этого два случая, которые я лично наблюдал на западе.

Председательствующий. Я просил бы быть ближе к делу.

Протоиерей Э. И. Бекаревич. Я только о деле. Назначен был церковный сход для изыскания средств для постройки костела (300 тыс. рублей). Приехал начальник уезда и к своему удивлению не нашел на сходе ксендза. Решив, что ксендза что-то задержало, он назначил сход на следующее воскресенье. Но, оказалось, что ксендз опять отсутствовал. Увидав потом ксендза, он упрекал его: «что же вы, я прибыл по вашему же делу, чтобы вам содействовать, а вас нет?» — «А зачем мне быть там, ответил ксендз, это дело прихода. Желают строить, так пусть строят, а не желают, так это их дело». Так на западе. Мы же все стремимся навалить на приходского священника и власть и заботы об имуществе. Отвечает за все храм, т. е. причт и староста. У нас не считаются с тем, что на западе считают легким. Приведу еще рельефный случай. Приехал освящать кирку протестантский пастор. Узнав, что у дома пастора нет парка, он оставил приход, сказав, что в голом поле не хочет жить. И вот начали зимой устраивать парк для пастора. Вот как смотрят на это дело христиане на западе. Священник там является лишь главой, руководителем прихода, а у нас все возлагают на священника и хранение имущества и ответственность за все. Скажут: то там, а то здесь. Но когда же и воспитывать прихожан в таком духе, как не сейчас? Храм не лицо, он из стен. Понятно, что церковное имущество у нас могут отнять. Надо приучить прихожан к тому, что это их собственность, они будут заботиться о приходском имуществе, они теплее будут относиться к приходскому делу. Говорят, что это опасно. Но я скажу, что если бы в то время, когда началось движение, когда бурлила 4-я Государственная Дума, послушались голоса народа, не было бы того, что теперь творится. Нельзя перетягивать вожжи, они могут оборваться. Следует признать приход юридическим лицом.

Председательствующий. Поступило предложение прекратить запись ораторов и ограничить срок речей тремя минутами.

Голос с места: Мало.

Председательствующий. Ставлю на голосование предложение о прекращении записи ораторов.

Постановлено: Запись ораторов прекратить.

Председательствующий. Ставлю на голосование предложение об ограничении срока речей пятью минутами.

Постановлено: ограничить срок речей пятью минутами.

Б. А. Бялыницкий-Бируля. Я обращаю внимание Собора на юридическую сторону вопроса. Нам говорят, что представление о храме, как юридическом лице, правильно. Но нельзя забывать, что есть установление и есть общество. Если храм будет признан юридическим лицом, т. е. будет признан установлением, то Государство будет иметь право вмешиваться, требовать, чтобы был комиссар. Возможно, что будет назначено комиссаром лицо нам несимпатичное. Но если юридическим лицом будет признан приход, то государство не будет иметь права вмешиваться в распоряжение приходским имуществом. Признать приход юридическим лицом — это требование момента. Вот пример. Церковно-приходские школы не хотели признать за приходской общиной; в результате их у нас отобрали. Если бы они числились за приходами, то остались бы за Церковью, ведь остались же они у единоверцев. Я приведу пример: Полоцкий Софийский Собор является колыбелью Православия. Когда-то он один два века был в руках католичества. На этот собор предъявили права: православная община, поляки и лютеране. Теперь Софийский Собор обслуживает три веры: придел, обращенный на восток — православных, центральный — католиков и левый придел — лютеран. Так говорит официальное донесение. Почему случилось так? Потому что храм был юридическим лицом. Если бы юридическим лицом было бы православная община, то обладание храмом было бы обеспечение. Итак, если юридическим лицом является установление, то государство может вмешиваться, если же община, то не может.

Заседание закрыто в 2 часа 30 минут.

РГИА. Ф. 833 Оп. 1 Д. 15 Л. 3-64. Машинопись, рукописные правки.