Деяние № 113

24 марта (6 апреля) 1918 г.

Заседание открыто в Соборной палате в 9 ч[асов] утра под председательством митрополита Новгородского Арсения в присутствии 270 членов Собора, в том числе 44 епископа.

На повестке заседания: 1) Текущие дела. 2) Доклад Отдела о церковном суде «О поводах к расторжению церковных браков». Докладчики: В. В. Радзимовский и Ф. Г. Гаврилов.

Председательствующий. Прошу занять места. Продолжается обсуждение доклада о поводах к расторжению церковных браков.

Статья 27 читается так: «Супруг вправе просить расторжения брака, если другой супруг одержим такою неизлечимою прилипчивою и отвратительною болезнью, которая представляет опасность для жизни или здоровья другого супруга или их потомства, или вызывает непреодолимое отвращение». По статье желает высказаться А. В. Васильев.

А. В. Васильев. Я уже высказался по предшествующей статье.

Свящ[енник] А. Р. Пономарев. Хотя один из докладчиков отказался говорить о существе брака, но я не могу не коснуться этого вопроса, когда дело идет о разрушении брака. Моя точка зрения известна Собору. Я предлагаю весь этот доклад разорвать и бросить. Но Собору было угодно принять его и обсуждать. К статье 27 во мне возбуждается «непреодолимое отвращение». Почему же это? Да потому, что в этих словах текста «непреодолимое отвращение» открывается такой простор для субъективизма, настолько расширяется возможность проводить (л.234) на суде властям и разбойникам, которые хотят разрушить Церковь Христову, что говорить об этом не приходится. Тут говорится о прилипчивых болезнях, как поводе к разводу. Мы знаем много видов прилипчивых болезней – они весьма разнообразны. Насморк – тоже прилипчивая болезнь. Он передается от больного к здоровому путем поцелуя. Нельзя не сказать, что страдающий такой болезнью не встречает «непреодолимое отвращение» у людей брезгливых. И вот повод к разводу – полученный насморк. У человека болят зубы, пахнет дурно изо рта (отвращение) – получается, при желании, возможность для мужа или жены развестись. Скажут, это будут решать судьи, но совесть бывает у иных судей сомнительная, и они обязательно разведут. И такие судьи с сожженною совестью будут разводить направо и налево, таких судей завалят делами, и брак будет разрушен настоящим докладом. Как бы член Собора Н. Д. Кузнецов ни очищал сознание членов и ни отвлекал нас от Евангелия разными силлогизмами, но я не могу не заглянуть в Евангелие, где читаем слова Спасителя: «кто разведется с женой своей , кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать, и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует (Мф. 5, 32). Не обладая юридическим образованием, я все же думаю, что человек, со злою волею стремящийся нарушить святость брака, — всегда найдет в этом законопроекте лазейку разрушить обеты брачные. И Собор, принимая сей законопроект, становится участником злых делателей, работающих искони над разрушением Церкви Христовой. Меня приводит в уныние такое отношение к делу. Здесь совершенно нет места упованию, нет веры в благодать Божию, «Немощная врачующую и оскудевающая восполнимую». Для верующего и для Церкви Христовой нет неизлечимых болезней. Бывают нередко случаи так называемых неизлечимых болезней, но человек пошел в церковь, отслужил с верою молебен, окропил себя святой водой, и болезни, к удивлению представителей медицинской науки, как не бывало. Неизлечимая болезнь существует для Отдела о церковном суде, у Бога же нет таких болезней, у Бога все возможно верующему. Кроме того, когда в этой статье говорят о неизлечимой болезни, то не видно веры еще в промысл Божий. Книга Иова говорит нам, откуда происходят прилипчивые неизлечимые болезни. Здесь часто говорили про клятву Иова, но обращали внимание на жену Иова, но не на самого Иова, а следует поучиться именно у Иова многострадального, а не у жены его. Апостол говорит нам и о средстве исцеления от болезни: «Терпение Иова, — говорит он, — видесте и кончину Господню слышасте». (л.235) Здесь в статье я не вижу никаких намеков на веру, надежду, любовь к ближнему. Все христиане должны приходить друг к другу на помощь. Особенно супруги должны поддерживать друг друга в болезнях, в этом и оправдание союза брачного. Они должны приходить страждущему на помощь молитвой – просите и дастся вам, — по слову Спасителя, — толците и отверзется, ищите и обрящите». Если бы этот проект предлагался бы в Государственной Думе, то я понимал бы его. Но мы находимся в Палате Священного Церковного Собора – и здесь он является непонятным. Проект сводит все к земному и не захватывает в большом масштабе вечного. Вечна лишь любовь. Человек часто нуждается в поддержке. У него бывают искушения «бросить иго Христово; при прежних условиях он при вспышках гнева и подумает подчас о разводе, но не находя в законе подходящих поводов сначала скрепя сердце бросит мысль о разводе, а потом, уладив семейные отношения, возблагодарит Господа Бога, что Он не дал ему совершить пагубное намерение; а теперь у него является возможность совершить это злое дело вопреки ясной воле Божией. Апостол говорит: «Подражайте Богу, как чада возлюбленные, как и Христос, а блудники не должны быть среди вас». Мы же нашим законопроектом толкаем на блуд. Давая возможность разводиться, так или иначе, человек помогает этой гнусности. Здесь говорили о том, что о. Пономарев приравнивает это дело к делу антихриста. Не могу отказаться от этих слов, потому что Апостол Павел в послании к Фесалоникийцам говорит о наступлении таких времен. Тот же Апостол в первом послании к Тимофею говорит: «Отходя в Македонию, я просил тебя прибыть в Эфес и увещевать некоторых, чтобы они не учили иному». Чему же он, Апостол, научил ефесян? Вот в послании к Ефесянам читаем: «подражайте Богу, как чада возлюбленные, и живите в любви, как и Христос возлюбил Вас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное. А блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как приличные святым. Также сквернословие и пустословие и смехотворство неприличны вам, а напротив, благодарение. Вы знайте, что никакой блудник или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога». И в послании к Тимофею читаем: «Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским»: ничего иного я не могу видеть здесь, в речах некоторых ораторов, как обольщения философией. Это сдвиг не в Царство Небесное, ибо надеющиеся на Господа, как гора Сион, не подвижутся вовек. Это сдвиг к смущению, а законопроект претит отвращением. Возможно, что больше я выступать по сему вопросу не буду, но я считаю долгом засвидетельствовать, что кроме вреда от него я ничего не вижу, с докладом я не соглашался и не соглашусь, а статью предлагаю отвергнуть.

Архимандрит Вениамин. Есть вещи, которые не требуют доказательства и опровержений. Хотя о. Аристарх Пономарев и говорил против статьи, но я лично вижу, что он идет по пути умножения поводов к разводу. Я хочу сказать по поводу «отвращения». Никто так не бывает близок друг к другу, как муж и жена. Они должны помогать во всем ко спасению друг друга, а здесь дается не повод к такой помощи, а наоборот. Мы не должны забывать, что в духовной жизни не все так просто, как кажется с первого раза. Отвращение может происходить и происходит не по тем только причинам, а почти всегда здесь действует враг рода человеческого, который ходит, как лев, искавший, кого поглотить. Он пользуется поводом, чтобы разрушить любовь между людьми. И, действительно, это отвращение может быть доведет до непреодолимости, но непреодолимость только с точки зрения человеческой, а с точки зрения благодати Божией нет ничего непреодолимого. Если нельзя говорить о безусловной непреодолимости и по отношению к физическим болезням, то в духовном смысле на точку зрения непреодолимости не может стать Священный Собор. Мы верим в благодать Божию. Я могу сообщить о двух случаях. Мне известен один случай такого сильнейшего отвращения и ненависти между супругами, длившаяся целые годы. Оно доходило до того, что жена держала около себя постоянно топор и говорила мужу, что если прикоснешься ко мне, то конец твоей жизни. Но по благодати Божией все это прошло и муж, и жена зажили между собою дружно. Жена стала говорить про своего мужа, что он терпеливец и страдалец. «Я, — говорила она, — приготовила две проповеди на смерть свою и своего мужа. Про свою проповедь я не буду говорить, а про него скажу, что он всю жизнь был терпеливей и страдалец». Это я рассказываю про моих родителей – отца и мать. Они теперь, благодарение Богу, живут дружно, свято. Если бы не было благодати Божией, то что же это была бы за жизнь в супружестве? Здесь во время перерыва заседаний один священник говорил, что он двадцать раз должен бы был развестись с супругою. Вот и еще другой случай. Один о. диакон в течение 18 лет страдал психическим расстройством, бил и гнал из дому детей, терзал жену, делал неприличные, отвратительные поступки, но его жена диаконица – святая женщина никогда не решалась на то, чтобы отвернуться от мужа, разорвать связь с ним. И тяжко и больно, но до конца понесу крест Господень, чтобы не брать на себя вины развода.

Л. К. Артамонов. Предоставляется моим глазам такая картина. Большой госпиталь, раненых везут отовсюду. И вот жена одного из офицеров, аристократка по происхождению, перевязывает раны своего мужа, до которых в течение десяти дней никто не дотрагивался. Раны кишели червями, язвами, гнойниками и лишаями. И женщина делала свое дело с любовью и терпением. Больной благодаря ее уходу стал поправляться. Но жена заразилась прилипчивою накожною болезнью, которую муж в свою очередь получил в окопах. Что же теперь, разводиться им следует? Я по характеру своей службы большую часть времени своей жизни провел в Средней Азии. Известна ли вам свирепствующая там очень распространенная болезнь, которая называется пендинская язва (пендинка)? Она поражает, главным образом, лицо. Я видел семью, приехавшую, по случаю перевода сюда на службу мужа, из России. Молодая женщина, дорожащая своей внешностью, увидела мужа, заразившегося этой отвратительною болезнью. Если бы вы видели, что делает эта болезнь с людьми, как она их уродует! Врачи ее признают неизлечимой. Но успокаивают страдальца, что на любом организме болезнь остается два года, между тем, он пережил 11 лет. Болезнь иногда может быть столь упорною, что не отличается от проказы; уши страшно пухнут и увеличиваются до громадных размеров, нос превращается в большой огурец. Жена – красавица и очень любящая мужа женщина, умышленно утиралась тем полотенцем, которым утирался муж, чтобы заразиться, и Господь Бог, тем не менее, сохранил ее, она не заразилась, только лишь бедра были поражены болезнью. Прошло 11-ть месяцев, человек стал поправляться. Я спрашиваю вас, что же можно по этой причине развестись? Я мог бы еще привести примеры, но не буду. Статью следует выбросить: она заводит нас прямо в язычество.

Н. Д. Кузнецов. …

Председательствующий. Позвольте, Николай Дмитриевич, сказать Вам несколько слов, быть может, не особенно для Вас приятных, но я должен их сказать. Несомненно, что та или иная профессия известным образом отражается на словах и поступках профессионалов. И при исполнении профессиональных обязанностей адвокаты употребляют свои приемы, что понятно и естественно. Я ничего не говорю против этого. И Ваш тон с этой кафедры имеет свои особенности, свойственные Вашему званию; но уместный, быть может, там, при исполнении вами своих обязанностей, он неуместен здесь, на этой священной кафедре, т. к. все здесь должно рассматриваться только с точки зрения церковной. Конечно, по поводу каждой статьи можно иметь разные мнения и высказывать разные суждения, но мы часто забываем, для чего сюда пришли и иногда увлекаемся. Ограничиваюсь этим замечанием, проникнутым любовью к Вам, и думаю, что оно предупредит выступление тех, которые выражаются тоном Вашей речи.

В. И. Зеленцов. В проекте уже рассмотрено и принято 26 статей, и вот если посчитать сколько поводов к разводу указывается в этих статьях, то таких поводов окажется 20. А если вести подсчет несколько скрупулезно, то можно насчитать 21-22. Я должен отдать честь составителям, они достаточно-таки позаботились, чтобы облегчить развод. Теперь мы видим, что ст. 27 дополняет это число поводов еще одним новым. Болезнь, которая может показаться отвратительной, оказывается, согласно ст. 27 достаточным поводом к разводу. Но что такое отвратительная болезнь? Разве не всякая болезнь отвратительна? Вот, например, чахотка – разве она не тяжела и не отвратительная? И что же собираемся мы узаконить? Мы собираемся сделать так, чтобы, когда больной медленно угасает в чахотке, его супруг имел право просить развода и мог бы выбросить этого больного на улицу. Вот, что хотим мы сделать! А христианство говорит: не смей этого делать! Не смей выбрасывать больного, а изволь ходить за ним! И ведь все эти статьи будут иметь значение не для одних только мирян, а также и для иереев Божиих… И вот мы, может быть, увидим, как иерей Божий, уча с церковной кафедры милосердию и состраданию, выбросит на улицу свою больную супругу в силу этой ст. 27, если только она будет принята! Какой это будет пример для паствы? В этой статье нет ни любви, ни правды Христовой, а есть одно только плотоугодие. А говорить, что эта статья соответствует духу Христову и духу Св. Писания так же неправильно, как и говорить, что жена Иова ходатайствовала о разводе с ним (по тексту 70 толковников). Извиняюсь, что я позволил себе отступление к вчерашнему.

Мое предложение: ст. 27 выбросить. Кроме того, я предлагаю прибавить к ст. 26 и 27 примечание о том, что в случае прекращения болезни дело о разводе тоже должно прекращаться. А если будет принята статья 27, то к ней тоже нужно прибавить такое же примечание.

Н. Г. Малыгин. Архипастыри, отцы и братия, простите, что я выхожу говорить, не обладая профессорским красноречием. Я просил ради Господа не губить деревни и не принимать ст. 19. Но видно, тому быть. Деревня погублена. Теперь с тою же просьбою я обращаюсь к Собору по поводу статьи 27. Мы здесь говорим, что бывают акты насилия над Церковью. Я боюсь, что если мы примем эту статью, то это будет насилием. Мы должны будем протестовать, мы кликнем клич к верным сынам Церкви о совершаемом насилии.

Председательствующий. Прошу Вас, без угроз!

Н. Г. Малыгин. Я покорнейше прошу не принимать хоть эту статью.

Г. И. Титов. Отцы и братия. Если бы мы обращались во всем к Св. Писанию и заповедям Господа Иисуса Христа и Его Апостолов, то между нами не было бы тех разделений и тех различных течений, которые есть теперь. Но мы часто не к Св. Писанию обращаемся, а к мудрости века сего. Христос сказал, что только тот, кто исполнит слово Его, строит здание свое не на песке, а на камне. А мы строим свое здание на песке. Заповедь Христова есть заповедь об узком пути, ведущем в жизнь. А мы забываем исполнять эту заповедь и прокладываем путь широкий и вместо того, чтобы напоминать людям нести крест свой, мы даем им повод к отвержению этого креста. Но не это ли желание идти широким и легким путем привело Россию к тому ужасному разложению и развалу, который сейчас пред очами нашими совершается. Увы, что видим мы! Мне страшно, как бы это желание идти по широкому пути не привело бы к гибели и Церковь Божию. Нам говорят о прилипчивых и заразительных болезнях. Но для верующего человека нет заразительных болезней. Разве мы не знаем, как Господь исцелил больных ужасною болезнью – проказою? Разве мы не знаем, как Он поднял с одра болезни расслабленного? Об этом расслабленном в Евангелии не говорится, была ли у него жена. Ему другие люди помогали из сострадания, другие помогали ему сойти в целительную воду. Так неужели же жена не будет помогать своему мужу, если он впадет в тяжкую болезнь? Неужели мы установим, что жена, видя мужа своего больным, может покинуть его? А что говорит профессор Н. Д. Кузнецов, что в Константинополе допускался развод вследствие болезни, — то нужно спросить, цело ли Константинопольское государство? Не покарал ли его Господь? Нет, эта статья решительно неприемлема.

Священник А. Р. Пономарев. Самый процесс обсуждения этого проекта показывает, что здесь у нас есть две стороны. Есть немощная сторона, в смысле юридической осведомленности, — это священники, не обладающие юридическим образованием, по мере своего разумения, защищающие учение Христово; есть и другая сторона – люди отрицающие, с научными терминами, отсылающие нас к основам древнего римского права и к подлинным текстам древних римских законов. И что же мы видим? Логические доводы заставляют нас как бы менять свои убеждения, становиться на несвойственную нам мирскую точку зрения. Не то же ли самое будет иметь место на будущем церковном суде. Ведь судья – это будет рядовой священник, и вдруг к нему явится опытный ходатай, начнет внушать ему «руководящую точку зрения». Он будет подавлен авторитетом, силлогизмами, и результаты будут те же, что и теперь, т. е. волей-неволей разводи – нарушай Христову заповедь. Н. Д. Кузнецову очень не нравится, что я опять стою на Евангельской точке зрения. Но как же я могу изменить Евангелию, раз я христианин и в священном сане? Вчера митрополит Сергий сказал нам, что мы, т. е. докладчики «имели смелость расширить внешние рамки закона», что мы «не должны походить на тех книжников и законников, которым была дорога буква, а не дух, что мы должны иметь дерзновение стать на широкую точку зрения». Но ведь скажу Высокопреосвященному Председателю Отдела о церковном суде – дерзновение бывает различное. Ведь и тот раб архиереев, который ударил в ланиту Спасителя, тоже имел дерзновение, тоже дерзнул. Но если говорить о дерзновении, то нельзя отказать в дерзновении защитникам евангельской точки зрения на законопроект сей, принявшим из свои головы уже много пожеланий и обидных наименований: «ригористами, фарисеями, ретроградами» и пр. за то только, что не пожелали стать на «широкую точку зрения». (Шум).

Председательствующий. Прошу вас сохранять тишину.

Митрополит Харьковский Антоний. Батюшка не сказал ничего оскорбительного, он сказал только, что напрасно подозревать в фарисействе тех, кто не согласен с некоторыми статьями проекта.

Священник А. Р. Пономарев. Н. Д. Кузнецов сказал, что если я буду продолжать оспаривать доклад, то мне лучше уйти. И действительно, я все больше и больше убеждаюсь, что пора мне уйти.

Б. А. Бялыницкий-Бируля. Вокруг проекта идут горячие прения. Разгораются страсти. Здесь брошен упрек, что те, кто защищает эту статью, исполняют волю дьявола. Я защищал ее. Но я не слышал со стороны Председателя, чтобы он остановил оратора, бросившего такое обвинение. И я защищать эту статью не могу.

Председательствующий. Каждый говорит то, что он искренне думает, никаких оскорблений здесь нет.

В. П. Клевезаль. Статьей 27-ей заканчивается, так сказать, медицинский отдел этого проекта. Совершенно справедливо на первом месте поставлены душевные болезни. При душевной болезни одного из супругов самым серьезным образом поражается духовное существо брачного союза. Поэтому душевную болезнь нельзя не считать серьезным поводом к разводу. Физическая болезнь – другое дело. Как врач и как христианин, я должен свидетельствовать, что такие болезни не всегда есть несчастие. Иногда они ведут к очищению и просветлению человека, к его нравственному оздоровлению и духовному возрастанию. А если так, то значит, духовная сторона брака этой болезнью не только не поражается, а напротив, она может возрастать. Однако, если эту статью будет угодно принять, то я предложил бы внести в нее следующую поправку. Во-первых, термин «прилипчивая» нужно заменить более понятным «заразная», во-вторых, слова «отвратительная, внушающая непреодолимое отвращение» исключить вовсе, т. к. эти слова слишком неопределенны и дают простор субъективному отношению: при известной брезгливости и всякая болезнь покажется отвратительной.

П. А. Астров. Позвольте спросить: что значит заразительная или прилипчива болезнь? Установляем ли в медицине вполне точно особый разряд таких болезней? Не видим ли мы напротив, что чем более движется вперед медицинская наука, тем все большее число болезней относится к числу заразительных? А если так, то не значит ли это, что ст. 27 построена на шатком основании? Христианское правосознание провозглашает твердость брака. С этой точки зрения нельзя отступать. Нельзя переходить известной, указываемой церковным сознанием меры в расширении бракоразводящих поводов. Здесь мы имеем дело с явлением, хорошо известным в аскетической литературе, но которого и сейчас не назову, т. к. боюсь, что меня сейчас поймут неправильно. Приведу сравнение. Пусть в этой комнате темно, недостает света.  Что же? Нужно прорубить стену, нужно сделать новые окна. Но если начать разрушать стену, то рухнет всё здание. Что делать? Приходится перенести некоторую темноту, чтобы не потерпеть еще большего ущерба. И церковное законодательство в области брака подобно некоему зданию, построенному по мудрому плану. Недаром Св. Отцы создали эту структуру, нужно дорожить ею, нельзя поспешно и неосмотрительно слишком расширять ее. Я за полное исключение этой статьи.

И. К. Орлов. Я позволил себе взойти на эту кафедру вследствие того, что здесь хотят создать такое широкое необозримое поле для развода, что и границ его не видно. Почему я не согласен с таким расширением. Я расскажу про самого себя. Вступил я в брак вполне по усмотрению отца моего, когда мне еще не было 18 лет. Прошло три года, и жена моя тяжко заболела прилипчивою болезнью. Положили ее в больницу, и доктора нашли, что болезнь неизлечима. Мне бы хоть и развестись с ней, но отец говорит: видно дела Божии, то, что ты задумал, того нельзя. Со слезами говорили мне отец и мать: «Дела Божии, это нужно терпеть». Что же оказалось? Без всяких медицинских способов, какими-то путями жена моя стала поправляться и выздоровела. В четырнадцатом году заболел уж я, в больнице доктора признали меня безнадежным. Но жена не оставила меня и много утешала меня своими посещениями. Вот как же я могу согласиться с профессорами, которые говорят, что доктора могут установить неизлечимую болезнь? И как не согласиться со словами малограмотного моего отца, который советовал мне возложить упование на Бога. И вот теперь очень меня коробит та широта развода, которую хотят установить через ст. 27. Если мы примем ее, то конец христианской жизни. Разводы будут ежедневно. Я не нахожу возможным принять эту статью.

Т. Г. Суринов. Отцы и братия. Прочитав эту статью, я увидел, что в ней все так ясно, понятно, что и толковать долго не о чем. То есть я вижу, что много людей достойных говорят против нее и приводят всевозможные примеры. Я хочу сказать в защиту этой статьи. Здесь говорят о том, что если мы примем ее, то всех православных христиан развенчаем! Но если супруги имеют веру Христову и любовь между собою, то что им эта статья? Разве для них будет она служить поводом к разводу? Да они и сами развода не захотят. Говорят, что нужно крест свой нести. Кресты разные бывают – и золотые, и серебряные, и железные, но и силы-то у людей разные. Иной человек и самого легкого-то алюминиевого креста понести не в силах. Зачем же нам налагать на него этот крест насильно? Предшествующий оратор, тоже крестьянин, из своей жизни пример приводил. Но ведь у него исцеление последовало скоро. А если всю жизнь болезнь будет продолжаться, тогда что же делать? Неужели насильно налагать на людей тяжелый крест? Статьи этой бояться нечего. Ведь разводить будет суд, который сначала хорошо разберет дело, да и разводиться можно не сразу, а по истечении продолжительного срока болезни. Может быть, нужно и поправки какие в статью внести, я не доктор и не юрист и об этом говорить не буду. Но только по моему мнению статью эту нужно принять.

В. В. Богданович. Введение статьи 27 может повести к одному злоупотреблению, именно: разводящийся супруг может оставить больного материально беспомощным. Имея в виду предупредить этот случай, я предлагаю ввести следующее примечание: в случае, если развод совершается по болезни одного из супругов и больной супруг остается после совершения развода материально необеспеченным, суд вправе обусловить развод принятием здоровым супругом на себя материального обеспечения больного супруга.

Председательствующий. Это касается последствий развода, а мы сейчас занимаемся поводами к разводу.

В. В. Богданович. Но это условие может в известных случаях предупредить развод.

А. И. Июдин. Я нахожу, что эта статья опасна для жителей деревни. В деревне существует обычай считать вышедшую замуж девушку как бы умершею. Там привыкли думать, что после брака возврата нет. Поэтому там принято переносить всю тягость, какая встретится в браке. Когда Дмитрий Донской перед Куликовской битвой переправился через Дон, то он приказал сжечь лодки. «Кто испугается смерти в бою, тот пусть знает, что переправы через реку нет, и что он погибнет в реке», — сказал он. Нечто подобное этому существует среди крестьян по отношению к браку. Но если мы введем эту статью, то начнут искать выхода из брака. Прежде женщина, у которой тяжкой и прилипчивой болезнью заболел муж, шла в церковь и со слезами молилась об его исцелении, а теперь она, может быть, вместо церкви пойдет к присяжному поверенному, чтобы начать дело о разводе. Я обращаюсь к архипастырям, еще не ушло время, спасти еще можно, наша деревня еще не вкусила того развала, того нравственного расслабления, которое давно уже было в нашем высшем сословии благодаря нарушению прочности семейных уз. А если вы введете этот устав, то будут плакать о нем, как плачут сейчас о приказе №1-й.

Свящ[енник] П. М. Раньковский. Ваше Преосвященство, отцы и братия. Я не хотел выступать, но ввиду того, что так разгорались страсти…

Председательствующий. Никаких страстей нет. Мы обсуждаем совершенно спокойно.

Свящ[енник] П. М. Раньковский. В. И. Зеленцов насчитал 20 поводов к разводу. И я слышал от многих членов Собора, которые глубоко скорбели, что мы так обличаем развод. Но смущаться этим не надо. Мы решаем вопросы жизненные и должны принимать во внимание самую жизнь. И хотя Христос и Апостола указали только два повода для развода – прелюбодеяние и переход в другое вероисповедание, но да не смущаемся мы, если следуя жизненной необходимости, мы прибавляем и другие поводы. Ведь и Христос и Апостол Павел (в 7 главе Посл[ания] к Коринф[янам]) имели в виду жизненные обстоятельства. Однако дух Св[ященного] Писания мы сохраняем, а если отступаем от его букв, то только для того, чтобы сделать доброе дело. Итак, да не смущаются сердца наши. Однако я не могу согласиться со ст. 27, и вот почему. В нашем роду была болезнь на почве наследственности. И у меня, и у брата была страшная экзема. Я болел экземой 18 лет. Доктора отказывались лечить. Я не могу забыть, как мне приходилось делать перевязки себе своими руками. Особенно тяжело было во время пребывания в лагерях, когда утром перед занятием мне приходилось подолгу делать себе перевязку. Я вылечился совершенно случайно, мне попала брошюра доктора Кнейпа о водолечении…

Председательствующий. Словом, вы излечились?

Свящ[енник] П. М. Раньковский. Да, и лечился всего только две недели. А вдь доктора отказались лечить и находили мою болезнь неизлечимой. И вот я дожил благополучно до 60 лет, а излечился, когда мне было 42 года…

Председательствующий. И поэтому?

Свящ[енник] П. М. Раньковский. И поэтому я стою за то, что неизлечимая болезнь не может быть поводом к разводу.

Прот[оиерей] Э. И. Бекаревич. Я нахожу, что эта статья жестока для нашего сознания, да и редакция ее неудачна. Отвратительная болезнь! Да какая же болезнь не отвратительная? Да если одному и покажется неотвратительною, то другой будет говорить: «А для меня это отвратительно». Неужели же разводить из-за этого? Статья говорит о прилипчивых болезнях. Теперь, когда доктора открывают разные палочки, запятые, инфузории, бациллы, — почти все болезни считаются прилипчивыми. Неужели же всякая болезнь может быть причиною развода? А развод может повлечь за собою то, что больной супруг окажется выброшенным на улицу. Но ведь выбрасывать больных, совершая таким образом медленное убийство, это напоминает язычество. Спартанцы бросали слабых детей с Тарпейской скалы. Но ведь то было в язычестве. Неужели же мы хотим, чтобы в христианстве было то же?

Ф. Г. Зибарев. Меня заставила выйти сюда крайняя нужда. Мне братия внушила, что каждая минута Собора стоит 5 руб. и, если я задержу Собор на 5 минут, это будет стоить 25 руб. Я душою заболел. Прошу простить, не буду выступать. Кроме того, я неученный. Я невиноват, что меня не учили. Что касается статьи, то прошу только припомнить слова Христа: «Я болен был, и вы не посетили меня», и статью не принимать.

С. Н. Велобуев. Если я вчера голосовал за ст. 25 и защищал ст. 26, то не могу этого сделать в отношении ст. 27. Как врач и как православный христианин, считаю нужным заявить, что в настоящее время о неизлечимых, прилипчивых болезнях говорить серьезно не приходится, а потому я присоединяю свой голос к тем, которые предлагают ст. 27 исключить.

Председательствующий. Список ораторов исчерпан. Слово принадлежит докладчикам.

Докладчик В. В. Радзимовский. Мы считаем долгом поддерживать и эту статью, т. к. она является логическим последствием общего начала, по которому брак должен быть расторгнут, когда наступила причина, вследствие которой становится невозможно осуществление его целей. Она стоит в ряду статей, в которых говорится о так называемых медицинских поводах к разводу. Дело в том, что союз супружеский созидается и осуществляет свое назначение и по законам физической природы. И вот раз мы говорим о душевных болезнях, о проказе, о сифилисе, то почему в ст. 27 не сказать о неизлечимых прилипчивых и отвратительных болезнях? В законе нельзя, конечно, точно перечислить эти болезни. Но ведь дело будет решаться не на основании заключения врача, приглашенного в качестве эксперта. Я укажу, что здесь имелась в виду и та болезнь, которые некоторые врачи считают гораздо тяжелее сифилиса, я не буду ее называть, думаю, понятно, о чем здесь идет речь. Я обращаю внимание на то, что в ст. 27 речь идет о такой неизлечимой, прилипчивой и отвратительной болезни, которая представляет опасность для жизни или здоровья другого супруга или вызывает непреодолимое отвращение. Говорят, что понятие «непреодолимое отвращение» очень субъективно, но в субъективности все и дело. При непреодолимом отвращении невозможна супружеская жизнь, вот в чем вся суть. Тут происходит маленькое недоразумение. Говорят, что часто будет иметь место каприз. Об этом шла речь тогда, когда говорили о расторжении брака вследствие неспособности к брачному сожитию. Указывали на случаи, когда они проявлялись по отношению к известному лицу и не проявлялись по отношению к другим. Но это соображение было отвергнуто, потому что трудно установить так называемую психическую неспособность к сожительству. Когда писалась статья 27, имелся в виду опыт медиков, которые участвовали в Комиссии. Они признали, что те страдания, о которых идет речь в статье, делают невозможным брак. Ссылаясь на личный опыт, говорили здесь о чахотке, экземе, прилипчивой болезни, от которой больной оправился через 11 месяцев. Но никакой врач не признает болезнь, от которой оправляются через 11 месяцев, неизлечимой, стало быть, и брак остается в силе. Была речь и о чахотке, но прямо указать на нее не признано возможным. Я с очень слабыми медицинскими познаниями и мне известно, что экзема – незаразительная болезнь. Ввиду всего этого нельзя боятся, что могут быть большие злоупотребления этой статьей: требуется много признаков, определяемых медиками, без наличности которых развода по этой статье не будет.

Здесь говорили, что статья 27 внесет разлад в деревню. Но известно, что ходатайства о разводе, вследствие узаконенного в этой статье повода, шли по преимуществу из деревни. Из деревни шли жалобы на отвратительные болезни.

Говорили еще, что мы не указали никакого срока для проверки того, что жизнь супругов, вследствие указанного в статье обстоятельства, невыносима. Я с благодарностью принимаю это указание наших противников и с радостью согласен сделать к этой статье такое же примечание, какое принято по отношению к ст. 22, т. е. что дело о разводе по указанию ст. 27 проекта может быть начато не ранее трех лет после начала болезни.

Что касается вопроса о материальном положении больных супругов после развода, то следует во-первых сказать, что в нашем докладе речь идет о поводах к разводу, а не о последствиях его, а во-вторых, если бы мы и внесли здесь указание на обязанность разводящихся по этой статье супругов материального обеспечения больных супругов, то все равно не имели бы средств заставить их осуществить такую обязанность. Это дело их благой совести. Последнее замечание. Здесь говорили, что могут быть церковные судьи с сожженною совестью, т. е. способные к произволу, но я должен сказать еще раз, что постановления церковного суда будут утверждаться епархиальным архиереем, а епархиальных архиереев с сожженною совестью не бывает.

Докладчик Ф. Г. Гаврилов. Тяжкая неизлечимая болезнь в практике Русской Церкви нередко служила поводом к разводу, но всегда, по-видимому, с согласия больного супруга. Разводились по этой причине на Руси князья (Всеволод III, Симеон Иванович), хотя это и не так убедительно: власти имущие сами придумывали поводы и подчиняли жен своей силе. Однако в юридических актах XVII века встречаются разводные, по которым жены по болезни поступали в монастырь, чтобы дать мужу возможность вступить в новый брак. При Петре I такие разводы были, по-видимому, настолько часты, что Синод в 1723 году указом запретил разводить «за болезнями» без Синодального рассуждения. Настоящая статья имеет в виду не только тяжкую неизлечимую болезнь, но вместе с тем прилипчивую и опасную для здоровья жены и потомства, и введен этот повод к разводу по указанию светил медицинской науки, но ввиду дружного протеста со стороны выступавших членов Собора, я, убежденный лично в необходимости признания этого повода и введения его в закон, тем не менее нахожу, что она пока преждевременна, и не вызывается настойчивыми требованиями жизни, как и другая введенная нами статья об алкоголизме.

Председательствующий. Есть предложения Л. К. Артамонова, архимандрита Матфея, о. А. Р. Пономарева и В. И. Зеленцова исключить статью 27. Затем есть поправки редакционного характера и дополнения. Я сначала голосую предложение исключить статью 27. В случае отклонения этого предложения буду голосовать другие поправки. Итак, я голосую предложение исключить статью 27. Несогласные с этим предложением встают.

Постановлено: Статью 27 исключить.

В. В. Богданович. Мною предложено примечание к нескольким статьям, кончающимся этой статьей. Я просил бы проголосовать это предложение.

Докладчик В. В. Радзимовский. Я думаю, что возвращаться к принятым уже статьям можно только после всего законопроекта.

В. В. Богданович. Я думаю, что лучше проголосовать примечание сейчас, т. к. оно имеет тесную связь с рядом статей, только что рассмотренных пред ст[атьей] 27. Если голосовать это примечание потом, это внесет пестроту в суждения и беспорядок.

П. И. Астров. Я хочу сказать несколько слов по вопросу о порядке голосования. Поправка В. В. Богдановича одна из тех поправок, которые следует предложить вниманию Собора по рассмотрении всего законопроекта. Может быть ряд таких поправок.

Председательствующий. Переходим к рассмотрению статьи 28: «Супруг вправе просить о расторжении брака в случае злонамеренного оставления его другим супругом, длящегося не менее двух лет». По этой статье желает высказаться протоиерей С. Н. Щукин.

Прот[оиерей] С. Н. Щукин. Около многих статей проекта ведутся горячие прения. Члены Собора, говорящие против этих статей, указывают, что проект представляет собою сдвиг с твердой почвы церковных канонов на зыбкую почву так называемой целесообразности, иные говорили, приспособляемости. Некоторые, особенно архимандрит Венимамин и священник А. Р. Пономарев выражались яснее, они говорили: «Обсуждаемый нами проект есть отказ от страдания». Я позволю сказать, что и эти члены Собора высказались не с достаточной ясностью: я позволил бы себе большую определенность. Да, наш проект представляет собой отход от целого мировоззрения русского народа, поскольку это мировоззрение относится к вопросам брака и семьи, отход от миропонимания, которым наша Церковь жила целые века. В этом миропонимании высоко ценилось страдание, прославлялось терпение, восхвалялась скорбь. Это миропонимание глубоко вошло в душу народа, проникло в различные слои его, ярко выразилось в нашей литературе. В самом деле, вспомните образы нашей литературы, на которых мы все воспитывались. Вспомните Татьяну Пушкина, которая сказала, что она отдана мужу и будет век ему верна. Сказала человеку, которого любила, а муж ее был стар, и она его не любила. Вспомните «Русских женщин» Некрасова, которые не бросили своих мужей, сосланных в бессрочную каторгу, но пошли за ними в Сибирь, чтобы разделить с ними все тяготы и страдания жизни. Не забудьте жену Мармеладова из романа Достоевского, больная, измученная женщина, она не оставила своего пьяницу-мужа, но любила и все надеялась на лучшую с ним жизнь. Даже неверующие писатели были проникнуты этим настроением. Лиза Калитина из «Дворянского гнезда» Тургенева уходит в монастырь, потому что человек, которого она полюбила, был повенчан с другой, хотя состоял он с женой в, так называемом, раздельном жительстве. Даже Толстой, отлученный от Церкви, когда рассказал нам историю прелюбодеяния замужней женщины, поставил эпиграфом к своему произведению слова: «Мне отмщение и Аз воздам» — Толстой взглянул на грех Анны Карениной, как на оскорбление Божественного закона, которое привело ее к смерти. Да, наш проект есть сдвиг с основ этого миропонимания. И однако, вполне ясно признавая это, мы голосовали за большую часть его статей. Мы высоко чтим это миропонимание, преклоняемся пред образами великих писателей наших, не можем мы – священники – не ценить высоких подвигов самоотвержения женщин в несчастных браках, не чтить страданий, которые никому не видны и никому не слышны, но о которых мы знаем по исповеди. Но понимая все это, мы тем не менее говорим, что сдвиг этот необходим. Не потому только он необходим, что люди стали хуже, умножились грехи, упали нравы, но потому, что уходит душа от старого миропонимания. Люди не хотят в браке только страдать, устали только терпеть, относясь с глубоким почитанием к самоотвержению и страданию, они говорят: нельзя ли устроить жизнь так, чтобы не нарушая учения Господа, можно было не только страдать, но и радоваться. И мы вспоминаем, что Господь утешал страждущих, и, исцеляя больных, увечных, слепых, Он отводил их от горя и давал радость, вспоминаем, что за смертью Христа Спасителя было воскресение, после слез радость.

Осталась одна форма старого закона о разводе. Но форма без содержания никогда и ничего не спасала. Она может продержаться некоторое время, но потом будет ломаться неизбежно, и в процессе разрушения она погубит многих, даст бездну никому ненужных лишних мучений. Мы слышали здесь много картин несчастных браков, каждый из нас знает их еще больше: мы слышали, что самый закон, из которого ушла душа его, уже сделался источником тяжких преступлений. И вот соображая все это, мы думаем, что принимая обсуждаемый нами проект, мы не от Христа Спасителя уходим, а только снимаем с людей страдания, которых они не хотят нести, облегчаем им никому ненужные муки, не хотим на них налагать креста насильно; не от Христа мы уходим, но обращаем наши взоры к другой стороне того же Божественного слова, того же Божественного дела, где слышим, сказано о милосердии, о радости, о жизни. Здесь не только разделили закон и милосердие, но прямо противопоставили их. Я же вспоминаю, что во Христе Спасителе закон и милость были соединены. И я понимаю так, что ежели сказано, что милосердовал Господь, то значит это закон милосердовал. Одно лишь я хотел бы еще сказать, о чем, мне кажется, было забыто здесь. Сдвиг, который мы сделали за эти дни, приняв законопроект о разводе, налагает на нас обязанность сделать другой сдвиг: пастыри Церкви, архипастыри, вся Церковь наша – мы взяли на себя великую обязанность, мы должны отныне сделать великие усилия к христианскому просвещению русского общества и русского народа, к поднятию и укреплению народной нравственности. Надо, чтобы сдвиг наш в эту сторону соответствовал тому, который мы сделали принятием проекта. Что касается статьи 28, то и буду голосовать против нее не потому, что не согласен с ней принципиально, но потому что срок два года кажется мне малым, и потому что по моему мнению, она покрывается статьей 29: злонамеренное оставление одного супруга другим всегда связывается с неприятными отношениями или нравственным расхождением.

В. И. Зеленцов. В речи предшествующего оратора необходимо сделать поправку. По существу христианское отношение к жизни и брачным несчастиям и вообще к несчастиям состоит не в том, чтобы, стремиться к страданиям, а в сострадательности, и наш русский народ был проникнут сострадательностью к больному несчастному супругу. Сам же русский народ никогда не падал духом и теперь не падает. При всех несчастьях он говорит: ничего, проживем. А наш проект не соответствует духу сострадательности. Перехожу к ст. 28. Супруг вправе просить о расторжении брака в случае злонамеренного оставления его другим супругом, длящегося не менее двух лет. Как это связать с христианским учением о поводах к разводу? Вера тут ни при чем, прелюбодеяние ни при чем. Поссорились, пожили два года врозь – и возможен развод. И один из супругов или и оба будут иметь возможность вступить в новый брак. А Апостолы что говорили? «Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрет муж, она освобождается от закона замужества. Посему, если при живом муже выйдет за другого, называется прелюбодейцею; если же умрет муж, она свободна от закона, и не будет прелюбодейцею, выйдя за другого мужа» (Рим. 7,2-3). А по этой статье все возможно. Куда же, в какие дебри заведет нас эта статья? Тут христианского духа и на грош нет. Статью поэтому предлагаю исключить.

Л. К. Артамонов. Эта статья неприемлема. Сейчас мы переживаем такое время, когда безвестные отлучки продолжаются 2-3-5 лет. И вот, когда один супруг не может подать помощи другому, случается, что супруг по слабости воли попадает в руки женщины, которая насильно удерживает его около себя. В такое тяжелое время эта статья равна приказу №1. Я считаю ее абсолютно неприемлемой и по отношению к военным. Мне кажется, что эта статья в корне разрушает христианский брак. Если прочитать о теперешнем разводе в революционном трибунале, то легко понять, в чем главная суть этих дел. Муж желает освободиться от содержания жены, ребенка, уезжает, живет два года отдельно. И вот, если после этого возможен развод, он будет даже доволен. Следовательно, будут страдать только несчастные дети и жены. Кроме того, статья эта является каким-то исключением. Если для других статей можно было подыскать основания, то для этой статьи нет оснований ни в Слове Божием, ни в совести человеческой. Статью поэтому следует исключить.

Священник А. Р. Пономарев. В общем своде статей эта статья является не более и не менее, как логическим продолжением того освобождения от брачного сожития, которое взял на себя Отдел о церковном суде. Если предшествующие статьи с натяжками и указывают признаки и основания для христианского церковного развода, то здесь никаких таких признаков не указывается и дается полный простор субъективному взгляду. Здесь говорили, что в субъективизме-то все и дело. Не знаю, в этом ли дело, но кажется, что если бы стали искать границ применения этой статьи, то не нашли бы. В предшествующей статье требовались справки из медицинского мира. А здесь откуда будут? Из дневников, мемуаров, писем? Какой широкий простор для желающих  подыскивать основания. На этот простор и толкает нас эта статья. Здесь много говорили о кресте. И вот вдумчивый наблюдатель жизни, сам писатель указал на пример Татьяны Пушкина. Но он не обратил внимания на Онегина. Вот в духе Онегина и составлен законопроект и в частности эта статья. Ему скучно было сидеть с больным, хотя этот больной был его родственник, и он рад был освободиться от него. Теперь в заключение скажу, что эта и последующие статьи есть не более и не менее, как логическое развитие того нелогического для Церкви положения, на которое стал Священный Собор.

Граф П. Н. Апраксин. Я совершенно не могу согласиться с мнением предшествующего оратора, который говорил, что статьи 28-29 являются по существу вытекающими из одного принципа; не могу согласиться и с мнением прот. С. П. Щукина, что статьи 28 и 29 более или менее совпадают. Дело в том, что если бы можно было наверно знать, что ст. 29 будет принята, то статью 28 можно было бы опустить. Но я сомневаюсь, что это можно с полною уверенностью утверждать. Дело в том, что до статьи 29 законопроект отвечает моему представлению о браке, а 29-я статья является совершенно новою. Поэтому я лично буду горячо возражать против этой статьи. Дело в том, что во всем законопроекте проходит одна черта. Это то, что поводом для развода является злая воля одного из супругов, причиняющая такое несчастие для другого супруга, которое он не может вынести. Таким образом, злая воля одного из супругов является поводом для расторжения брака. И статья 28 является логическим развитием этой идеи. Мы видим, что один из супругов физически разрушает брак, муж бросил жену или жена своего мужа. При настоящем положении нет средств заставить супруга, допустившего злоупотребление, вернуться. А между тем, если, например, муж бросил свою жену, невинная жена остается без возможности осуществить брак. По существу брака уже нет, и нет возможности для невинных супругов, желающих быть в брачном состоянии, осуществлять брак. Мне скажут, что это крест, который следует нести. Но мы слышали о. прот. Щукина и несколько раз возвращаемся к вопросу о праве одних возлагать крест на других. И слышу сзади: они сами наложили крест. Нет, один из супругов нарушил клятву и возложил крест на другого. Указываемый в этой статье срок – 2 года – краток. Для развода в случае безвестного отсутствия супруга требуется 3 года. Здесь же, я думаю, следует назначить еще больший срок, например, пять лет, потому что безвестное отсутствие происходит иногда потому, чтобы замести следы. Мне кажется, что следует назначить срок в три или пять лет; я бы стоял более за 5 лет – это ограничило бы злоупотребления, кроме того, по прошествии 5 лет, уже можно надеяться на исправление. Должен сказать еще несколько слов о материальных обстоятельствах. Вот бросает муж жену с ребенком. Говорят, он будет рад, что чрез два года может получить развод, а мать с ребенком пострадают. Но позвольте, ведь в таком случае право просить о разводе предоставляется не ему, бросившему жену, а жене, оставленной мужем. Дайте же ей возможность, если она пожелает, развязаться с бросившем ее мужем, дайте же ей возможность зажить новою, настоящею семейною жизнью, а его лишите возможности шантажировать оставленную жену. Когда просит о разводе сама оставленная жена, отказ в этом разводе не будет защитой ее интересов, она сама может рассудить, что для нее лучше. Говорят далее, что виновный супруг может раскаяться и вернуться к другому. Но если мы положим достаточный срок, то какая же гарантия, что он вернется потом? Ведь вся жизнь может пройти в ожидании этого раскаяния. Пять лет – срок достаточный. Мы хотим сказать: будь в миру монахиней. Но те, которые приняли монашество и живут в монастырях, пусть спросят свою совесть, легко ли и в монастырях исполнять монашеские обеты. Святые подвижники, жившие в пустынях и монастырях, говорили о трудности исполнения этих обетов.

А. В. Васильев. В ст. 28 говорится, что супруг вправе просить о расторжении брака в случае злонамеренного оставления одним супругом другого, длящегося не менее двух лет. Вопрос о том, злонамеренно или благонамеренно оставление одним супругом другого, трудно поддается доказательствам. Поэтому мне кажется, что эту статью следует видоизменить таким образом. Слова «длящегося не менее двух лет» исключить, а прибавить слова «в опасном для его жизни положении». Представьте себе такой случай. Муж бросает тяжело больную жену в пустой квартире и пропадает не два года, а только два дня. Это невиданное злонамеренное оставление. Тут ясно, что долг супружеской любви нарушен, и в данном случае это является объективным поводом для развода.

С. А. Котляревский. Меня эта статья несколько смущает в той форме, в какой она изложена. Во-первых, она в сущности покрывается статьей 29, которая гораздо более приемлема, чем статья 28. Во-вторых, «злонамеренное оставление» — понятие неопределенное, и его трудно доказать. Каноническое основание для этой статьи находится в известном 9 правиле Св. Василия Великого, где говорится, что муж оставленный достоин снисхождения и сожительствующая с ним не осуждается. Но 9-е правило Св. Василия Великого не имеет того смысла, который ему часто придают. Смысл и предел его осуществления были неясны даже для Зонара и Аристика (л.266). Я не буду затруднять ваше внимание ссылками на то, что даже в Византии не могли совладать с этим правилом. Но поскольку речь идет о практическом применении этой статьи в новом церковном суде, то следует заметить, что термин «злонамеренное» оставление неопределенно, и суд будет в затруднении. Ведь не сразу создается невыносимое положение. Как же определить, когда начинается злонамеренное оставление? В Римском праве, которое было источником законодательства о браке, предоставлялось мужу больше прав по отношению к разводу, чем жене. Следы такого воззрения находятся и в 9 правиле Св. Василия Великого. Снисхождение дается мужу, оставленному женою, а не жене. Мы теперь уже не можем встать на эту почву. И вот ввиду указанного происхождения этого повода к разводу, ввиду того, что самое понятие злонамеренного оставления может возбуждать споры по различным юридическим принципам, статья эта не имеет достаточной ясности, а если мы примем последнюю статью, она является излишней. Если же мы примем обе статьи 28 и 29, то непонятно, почему в первой из них, где говорится о злонамеренном оставлении супруга, назначен двухлетний срок для начала дела о разводе, а в 29, где говорится о раздельном жительстве супругов без упоминания о злонамеренности, срок назначен трехлетний.

В 12 час[ов] объявляется перерыв.

Заседание возобновляется в 12 ч[асов] 30 мин[ут].

П. И. Астров. Вопрос, поднятый в ст. 28-й с точки зрения житейских отношений очень прост: поводов к расторжению брака нет, да и создавать их не хотят с целью добиться развода, а просто прекращают совместное жительство, проживут раздельно не менее двух лет и преспокойно поднимают дело о расторжении брака. Но если посмотреть на вопрос с точки зрения кабинетного отношения к нему, то окажется, что он решается не так легко и, быть может, самая статья окажется приемлемой. В жизни это самый простой, самый бесхлопотный повод к разводу, по взаимному согласию обеих сторон или без этого согласия – это безразлично, и тогда можно смело зачеркнуть все остальные статьи, а принять только одну эту статью. Вот это именно и оспаривается. Можно ли оставить эту статью с жизненной точки зрения? Конечно, у нас существует гражданские браки, но они осуждены Церковью. Может ли Церковь сама узаконить то, о чем говорится в этой статье? Нет, не может, ибо это осудила Церковь, осудило церковное вселенское предание. Я мог бы подробно доказать это, да и другие члены Собора, я уверен в этом, могут сделать это не хуже меня. Утверждаю, что статья эта вредна, опасна, недопустима, ибо вводит в процесс начало не юридическое. Правда, бывают случаи, что скрылся человек и долго о нем нет никаких известий, но это уже подходит под понятие «безвестное отсутствие», и об этом уже много сказано раньше, и здесь это лишнее. Но и принять эту статью в такой форме, как она изложена здесь, это значит открывать клапан к бракоразводному процессу в широких и легких размерах. Я против этой статьи.

М. Т. Губанов. Если я был против 22-24 статей, то основывался на том факте, что в 1911 году медицина мне сказала, чтобы я заготовил себе гроб, но я, слава Богу, и до сих пор здоров. Так же и о ст[атье] 28 нужно судить по фактам. Конечно, не может быть о ней речи, если семейная жизнь сложилась хорошо. Но вот я приведу в пример своего брата. Жена покинула его, уже четыре года живет в Москве и не хочет возвращаться к нему. Что ему остается делать? Для развода нужен факт прелюбодеяния, а доказать его трудно. И что мы ему в этом случае посоветуем – я или мать? Неужели взять гражданскую жену? Конечно, тут бывают злоупотребления, но не о них я говорю. Я говорю о таких случаях, когда живут врозь, а факта прелюбодеяния доказать нельзя. В этих случаях нельзя поднять дело о расторжении брака, и человек поневоле впадает в грех блудодеяния. Собор может разрешить это, и если вы внемлите такому положению покинутых супругов, то разрешите развод по ст. 28, только с определением срока не менее трех лет.

Князь А. Г. Чагадаев. Нас, членов Отдела о церковном суде, упрекают в том, что мы, внося настоящий проект, совершили сдвиг влево от церковного правосознания, а один из предшествующих ораторов даже прямо указал, что мы совершили сдвиг влево от того миросозерцания, на котором держались русские женщины Пушкина, Некрасова и Тургенева, далеко ушли от миросозерцания Пушкинской Татьяны, жены Мармеладова у Достоевского и др., — совершили сдвиг и ведем за собою Собор. Допустим, что это так, но этот сдвиг не от недостатка преклонения нашего пред идеалами русской женщины. Наша работы – новая работа, созданная под влиянием нового положения Церкви, которая, как русский богатырь Илья Муромец, сидевший сиднем 33 года, теперь после двухсотлетнего сидения связанной по рукам и ногам, расправляет свои плечи, начинает сдвиг, сбрасывает все рабское, слезливое, медоточивое (л.269), что осталось ей в наследство от татар, немцев и др. Обращаясь к ст. 28, я прошу вас обратить внимание на выражение «злонамеренного оставления». «Злонамеренного» — что ту надо иметь в виду? А вот что. Один супруг уже более двух лет бросил свое гнездо, оно его не заботит, не интересует, оставил на произвол судьбы семью и детей, одним словом, он освободил себя от супружеских обязанностей и оставил за собою только одни права. Что остается делать брошенному супругу? И вот, когда он, готовый впасть в грех блудодеяния, ради своего спасения протянет к нам руки, ища поддержки и защиты, — неужели мы скажем ему: иди прочь, носи свой крест!

Протоиерей Н. В. Цветков. Здесь П. И. Астров говорил, что для этой статьи нет жизненных оснований. Но он говорит так потому, что он не духовный. Если бы он был духовный и принимал на исповедь, куда нередко приходят такие, которые подходят под эту статью, то говорил бы иначе. Нам духовным весьма часто приходится иметь дело с такими случаями: приходит на исповедь молодая женщина, которую оставил муж, — крепилась я, исповедует она свой грех духовнику, крепилась четыре года, но не удержалась и посягнула. Не далее, как вчера, у меня была такая кающаяся: ее оставил муж, она сошлась с другим, и этот другой ее не оставляет, любит, заботится о семье и все у них хорошо. Что тут делать духовнику? Отлучить? Епитимию наложить? Сказать, чтобы бросила незаконного мужа, который любит ее и не покидает? Язык не повернется сказать это, потому что вины-то в ней нет. Лучше пусть я сам возьму ее грех на свою душу, но властью, данною мне от Бога, разрешу ее от греха. Тот супруг, который оставил свою семью, уже тем самым разрушил брак, оскорбил его таинство, сделал брак фиктивным. А для кого он нужен этот фиктивный брак? И какая будет от него польза? Только один вред, ибо ведет к блуду. И если мы примем эту статью, то будем исходить из слов Спасителя, который учит о нерасторжимости брака, ибо устраним лишний повод к прелюбодеянию.

Епископ Уральский Тихон. Здесь высказано было учение о том, что Господь Иисус Христос пришел на землю облегчить наши страдания, и весьма красноречиво была описана крестная любовь русской женщины как в жизни, так и в литературе. Действительно, русская женщина-христианка поняла эту крестную любовь, но здесь ей был дан оттенок не тот, ибо говорили, что это есть горе страшное и тяжелое. Но это не так. Крестная любовь – это великая радость, и кто почувствует эту радость, тот знает величие этой любви, о которой в слове Божием сказано: «больше сея любви никто же имать, да кто душу свою положит за други своя»… Он почувствует великую невыразимую радость от креста, который не страшен, а радостен, нужно к нему стремиться, как в древности стремились к нему мученики, ибо это окно на небо, через которое к нам на землю проникает луч крестной любви, согревающий и оживляющий. И русская женщина христианка поняла и с радостью несет свой крест. Мать здоровая и молодая женщина при постели больного ребенка, — она день и ночь просиживает около ребенка, ни на минуту не оставляет его, она устала, она изнемогает, но попытайтесь уговорить ее, чтобы она отдохнула и освежилась, пошла бы куда-нибудь развлечься. Нет, она не покинет ребенка, не уйдет от его постели и терпеливо перенося ниспосланное ей от Бога испытание, она здесь в этой душной комнате у постели больного ребенка почувствует всю великую радость Божию, эту радость Христа, которую никто у нее не возьмет. Нет, не для облегчения страдания пришел на землю Господь. И справедливо было сказано, что здесь хотят произвести сдвиг, ибо стремятся отбросить эту духовную радость креста и заменить ее земною радостью, о которой сказано: горе смеющимся. Не об облегчении креста мы должны заботиться, ибо это облегчение и гроша ломанного не стоит, а должны помнить, что крест есть якорь спасения и если подменим этот якорь, то горе кораблю. Не дай Бог обокрасть русскую женщину-христианку и лишить ее этого креста. Мать не хочет покинуть ни на минуту своего больного ребенка, а жена? В слове Божием сказано: оставит человек отца своего и матерь свою и прилепится к жене своей, и будет два в плоть едину. Так спрашиваю я, как же она пойдет искать себе земную радость, о которой сказано: горе смеющимся! Как она может покинуть ради этого мужа плоть свою? И я преклоняюсь пред типами русской женщины и не дай Бог заставить ее подменить радость креста на радость житейскую, ибо любовь крестная есть украшение жизни, и лишать ее этого украшения нельзя. Горе смеющимся и блаженны плачущие. Учение христианское едино, и сдвига быть не должно.

Б. А. Бялыницкий-Бируля. Против настоящей статьи выставляют возражения двоякого рода. Одни говорят, что нельзя вводить в законопроект эту статью, как и другие, потому что брак есть такое учреждение, которое колебать опасно. Другие же, что развод вообще есть антихристианское явление, а потому – поменьше поводов к расторжению брака. Я убежден, что это не так. И прежде всего, думать, что все бедствия государственного и общественного настроения могут быть сведены к этой статье, было бы слишком широко. Здесь сравнивали эту статью с приказом №1. Но разве Германия, знающая больше поводов к разводу, разве она не продолжает побеждать? Нельзя сводить к одному причины и следствия, не имеющие между собой ничего общего. Мы уже приняли тезис о неотделимости Церкви от государства, а потому Церковь, проникающая все стороны государственной жизни, должна проникать ее и в вопросе о браке. Брак не просто гражданская сделка, он есть таинство, и Церковь должна его взять под защиту и не дозволять разрушать его. Мы должны твердо помнить, что если Церковь неотделима от государства, то институт брака должен быть устроен так, чтобы поводы к расторжению обнимали все случаи жизни. Развод всегда был, есть и будет, ибо такова немощь человеческая, и мы не должны уничтожать его, а должны считаться с фактами и помнить, что если наше законодательство не отзовется так или иначе на случаи злонамеренного оставления одного супруга другим, а таких случаев бывает очень много, то уже не Церковь будет нормировать эти случаи, а гражданское законодательство. А раз мы говорим, что Церковь неотделима от государства, то стало быть все государственные институты должны иметь в виду и религиозные цели, считаться с интересами церковной жизни. Что злонамеренное оставление одного супруга другим бывает, то случаев этого можно много указать из деревенской жизни. В крестьянской жизни часто бывает так, что муж или жена уезжает в Москву, долго живет там и не возвращается домой. Что же, обвинять такого в прелюбодеянии? Конечно, и такие случаи бывают, но нельзя их обобщать. Что же делать оставленной семье? Неужели вы заставите жить в прелюбодеянии, захотите еще более опозорить тех, кто и без того уже опозорен, заставите непременно отыскивать грех прелюбодеяния, чтобы достигнуть расторжения с уехавшим супругом. Разве легко им это сделать? Оставьте. Подходите к ним с любовью и снисхождением. Милости хочу, а не жертвы, — сказал Господь. С этою милостью и нужно подходить к тем несчастным, а не требовать от них жертвы своим счастьем, своей судьбой. Говорят, что с церковной точки зрения не может быть разговоров о бракорасторжении, но взгляните на этот вопрос с точки зрения евангельского учения – и вы увидите, что Господь с милостью относился ко всем страждущим. «Приидите ко Мне все труждающиеся и Аз успокою вы», — говорит Он всем угнетенным жизнью, падающим под ее игом. И когда учил о браке, то одно прелюбодеяние считал поводом к разводу. Почему Он при этом обращался прежде всего к женщине? Потому что в то время женщине жилось очень трудно, в семье она находилась в положении рабы, которую муж всегда мог вытолкнуть из дома. Он первый указал на то, что брак есть таинство и обратил внимание на положение женщины, уча о том, что и в браке должно быть сохранено ее достоинство. Поэтому Он и говорит, что только по прелюбодеянию муж может дать ей развод. И вот устанавливая святость брака, мы должны открыто сказать: ты муж и не имеешь права бросать свою жену, кроме вины прелюбодеяния. Далее, если мы не будем строить на любви, то ничего не сделаем. Нельзя думать, что брак есть основа жизни, если он легко может быть нарушен. Мы с любовию должны отнестись ко всему, что касается этого учреждения, а также и бракорасторжения. П. И. Астров рисовал здесь яркие картины, как в душной комнате, где мы находимся, вдруг разбивается окно, врывается свежий воздух, свободно гуляет в комнате и производит разрушения. А я спросил бы его: а что было бы, если бы совсем не было ни света, ни воздуха? В брак нужно внести и больше света и больше свежего воздуха. Один супруг бросил другого и вот жизнь искалечена. Вот и дайте брошенному супругу света, воздуха, жизни. Нам указали здесь, что развод нарушает уклад русской жизни и в пример приводили героиню Пушкина Татьяну, но я должен сказать вам, что пример этот неудачен. Брак прочен женщиной, — разумеется, кроме тех случаев, когда она бросает детей, — которые и в будущем не будут легкомысленно относиться к тем обязанностям, которые возлагаются на нее браком. Доверие к женщине, — она спасет брак. А пушкинская Татьяна – явление отрицательное. Она говорит Онегину: «Я вас люблю… но я другому отдана и буду век ему верна». Этого приводить в пример нельзя, нужны такие примеры, где жизнь проходит в браке. И вот, когда брак нарушен, нужно дать ей возможность найти выход из тяжелых экономических условий. И чем больше в этом направлении мы обнаружим любви, тем крепче будет брак. И если мы не примем эту статью, то вернемся к тому времени, когда бросившего свою семью супруга можно было полицейскими мерами заставить вернуть к ней. Но да не будет этого. Я говорю, что нужно принять статью.

Граф П. Н. Апраксин. Я бы второй раз не позволил себе выступать и утруждать Собор, но сейчас предстоит голосование, и надо отдавать себе отчет о последствиях. Говорят, принятие статьи грозит дать повод злонамеренности. Но что такое злонамеренность? Человек, допустим, не случайно отсутствует, прошло 4 года, он заболел. Это не будет злонамеренность. (Я беру случай фантастический). Злонамеренность, когда по доброй воле бросают, когда брошенный не давал никаких поводов к тому, чтобы его бросили, вот в этом и выразилось злое намерение. Говорят, принятием статьи узаконяется брак прелюбодейный. Брошена жена, она подает просьбу о разводе, а муж бросивший женится. Но мы теперь говорим о разводе, а не о последствиях, об этом можно сказать потом. Виновный, во всяком случае, подвергается всем последствиям и прелюбодеяние не дает права жениться. В статье этого нет и не нужно затемнять ее всякими страхами.

В. И. Зеленцов. Я буду говорить только о канонах, которыми пользовались предшествовавшие ораторы. Ссылались на правило 9-е Св. Василия Великого. Правило это принято и 6-м Вселенским Собором, и нужно сказать, что Собор, взявши это правило, ничего в нем не изменил. Таким образом, правило это дано Собором в руководство Церкви в том смысле, как сам Василий Великий его разумел. Этот смысл я и хотел бы предложить Собору. Правило читается так: «Господне изречение, яко не позволительно разрешатися от брака, разве словесе прелюбодейна, но разуму онаго, равно приличествует и мужам и женам. Но не то в обычае. О женах находим много строгих изречений»… Пропускаю эти изречения. Дальше: «Женам же обычай повелевает удерживати мужей своих, хотя они прелюбодействуют и в блуде суть. Посему не знаю, нежеть ли прямо прелюбодейцею, нарещися живущая с мужем, оставленным своею женою: ибо здесь обвинение падает на оставившую мужа, по какой причине она отступила от брака»… Оставляя эти причины, перехожу к заключению: «Посему жена, оставившая своего мужа, есть прелюбодейца, аще перешла к другому мужу, а муж оставленный достоин снисхождения и сожительствующая с ним не осуждается»… Перевожу правило на русский язык: «Господь сказал, что не должно расторгать брака, разве словесе прелюбодейна. Это изречение равно приличествует и мужам и женам. Значит, и муж, и жена не могут просить развода, если ни тот, ни другой не прелюбодействует». Такова точка зрения Св. Василия Великого на основании Слова Божия. Но не то, говорит он, в обычае. Что же он оправдывает обычай? Нет, он его обличает. Обычай не согласен с Божественною заповедью, и как на руководство, ссылать на него, по мнению Василия Великого, нельзя, но мог ли Василий Великий изменить этот обычай? Как одинокий архиерей, как архиепископ Каннадокийской области, он был бессилен. Писал Василий Великий для своих подначальных, и в силу невозможности изменить обычай, он считается с ним «не то, говорит, в обычае… женам обычай повелевает удерживать мужей своих, хотя они прелюбодействуют и в блуде суть». Господь говорит, что жене дается то же право, что и мужу, жена вправе просить о разводе по прелюбодеянию мужа, но не то в обычае. Что же, Василий Великий встает на точку зрения обычая? Он его одобряет? Конечно нет. Бессильный отменить, он то только считается с обычаем. Но у Собора бессилия нет, и считаться с обычаем не следует, тем более и обычая такого у нас нет, и вводить его не надо. Будем считаться с тем, что это не по Божьему, и только с этой точки зрения и будем рассуждать. Далее Василий Великий перечислил причины, почему жена отступила от брака (причины он находит неосновательными, я их опускаю), между прочим говорит: «аще же и потому, яко муж ея живет в блуде, наблюдение сего не имеет в церковном обычае: но и от неверного мужа не повелено разлучитися жене, а пребывать с ним… муж оставленный достоин снисхождения, и сожительствующая с ним не осуждается»… Не осуждается опять почему? С какой точки зрения? С точки зрения обычая. «Достоин снисхождения» какого? Здесь в этом правиле Святой Отец не говорит, а в 35-м поясняет, что это за снисхождение. Снисхождение состоит в том, что он не отлучается от церковного общения, а не в том, что его сожительство безгрешно или дает повод искать развода. Протоиерей Н. В. Цветков говорил, что делать, когда жена оставляет мужа на несколько лет? То, что должно по … (1 слово л. 280) и поэтому правилу, и что, к сожалению, у нас духовенство оставило и тем разрушило семью. Вина здесь, конечно, тех, кто руководил духовенством. Собор должен восстановить это. Где епитимии? Они отброшены даже указами Святейшего Синода. Блудодейцев можно отлучить от Св[ятого] Причастия на 5, 10 и даже 15 лет, а их допускают к принятию Святых Тайн. Вот где корень разрушения семьи. Если к батюшке придет на исповедь оставившая мужа, ей сказать нужно: тебя нельзя допускать к Причастию, ты живешь так, что причащаться тебе нельзя. (Движение и легкий говор на местах). Простите, я знаю, что говорю, я говорю по существу, и если не ворчали другим, то и мне не ворчите.

Председательствующий. Выражение неуместное, нельзя так говорить.

В. И. Зеленцов. Извиняюсь… И муж, если пришел на исповедь, жену бросил, сам ушел на фабрику, и тогда бы вот лечили корень. А нам предлагают узаконить случаи безосновательного оставления одного супруга другим. Собор таким образом хочет узаконить размножение случаев оставления супругов. Делать это невозможно, санкционировать этого никак нельзя. При Василии Великом в Церковь вступали язычники, и языческие обычаи тогда возобладали, это Василий и осуждает. Тысячелетие прошло с тех пор в жизни Церкви, и нам принимать к руководству нечто подобное никак нельзя.

П. И. Астров. Я очень благодарен членам Собора протоиерею И. В. Цветкову и Н. Д. Кузнецову за то, что они углубляют вопрос. Они ясно и просто сказали: муж бросил жену, жене как же не считаться с этим? Нужно, следовательно, написать ст. 28. Юридически вопрос ясен: узаконяется правилом, что через 2 года будет оформлено в виде развода то, что фактически произошло ранее. Но есть другая точка зрения. Оставление одного супруга другим есть только внешность, нужно разобрать из-за чего бросил, при каких случаях это может служить поводом к разводу; тут может быть и прелюбодеяние, переход в иную веру и даже семейные разлады. До сего времени русская Церковь говорила, надо рассудить из-за чего муж бросил жену, одного факта мало, воля должна быть связана. Если признать наличность повода к разводу только то, что одна сторона брошена, это будет произвол одной из сторон. Зачем же тогда другая сторона страдает? В семейной жизни бывают не одни розы, но и шипы. Говорят, мы не даем пробивать окно, света боимся. Не света боимся, но архитектура здания не позволяет. Если будем без счета пробивать окна в стенах, тогда окон будет слишком много, может рушиться и само здание. Для этого случая, о котором идет речь, — защитить сторону от произвольного бросания, есть уже … (1 слово л.282), это ст[атья] 19-я. В ней широко указаны семейные нелады, в ней речь идет о физических только истязаниях, но и о нравственных. Ею и можно будет воспользоваться в подобных случаях, иначе и греха никакого не будет указано, как повода к разводу. Будет одно только нежелание проводить брачную жизнь, но Церковь нежеланием, как поводом к разводу, никогда не руководствовалась. Статья должна быть отвергнута.

Протоиерей С. Н. Щукин. Я позволю себе сказать несколько слов в ответ Преосвященному, что я с уважением отношусь к типу женщин-героинь долга и самоотвержения. Я высказал это в своей речи определенно. Но если женщина не желает страдать, и если Церковь может снять с нее эти страдания, не нарушая учения Христова, то она должна это сделать. Я чту страдания и понимаю радость страдания, но глубоко убежден, что Христос благословлял и земную радость, а не духовную только. Не имею возможности говорить здесь подробно, укажу только, что когда Он встречал больных, расслабленных, слепых, то не говорил им: страдания освящают душу, оставайтесь так. Но, видя их веру и мольбу, возвращал слепому зрение, возвращал расслабленному крепость сил и способность ходить. Возвращал Господь способность видения этого, а не того мира, и способность ходить по этому, а не по тому миру.

Н. Д. Кузнецов. …

Епископ Уральский Тихон. Одно слово. Указан пример – Господь расслабленному давал способность двигаться, слепому – зрение, но не было указано, что относительно брака Господь сказал: «Еже убо Господь сочета, человек да не разлучает» (Мф 19,6; Лк 10, 9).

Митрополит Владимирский Сергий. Я бы просил Собор обсуждать только то, что изложено в законопроекте, а не то, что кому-либо угодно предложить по его содержанию. Здесь много говорилось о необходимости сохранить подвиг крестоношения, но беда в том, что прямолинейное проведение в жизнь принципа, самого по себе прекрасного, может привести к результатам прямо противоположным мысли законодателя. Ведь Сам Христос учил облегчать тяжесть креста и на страшном суде спросит нас о делах христианского милосердия к страждущим и обремененным тяжестью жизненного креста братьям нашим: накормили ли мы алчущего, напоили ли мы жаждущего, одели ли мы нагого, посетили ли заключенного в темнице и т.п. (Мф 35, 33-46). Ужели ли же мы можем сказать в свое оправдание, что не сделали этого потому, что желали исполнить призыв Его к крестоношению. Ведь это же нелепость! Нельзя доводить принцип до его крайних выводов, а нужно считаться с тем, для чего он дан, и когда к нашему вопросу подходят прямолинейно, происходит подмена вопроса. Как будто говорят и правду, а на самом деле не то. Законопроект понимают, как инструкцию для приходского пастырства, как будто священникам предлагается рекомендовать своим прихожанам разводиться в таких-то и таких-то случаях, указанных в законопроекте. Но это не инструкция для пастырей, а закон для суда. Указывают, что в законопроекте ничего не сказано о применении епитимий. Они должны быть и будут, но это вопрос церковной дисциплины, и говорить о них в настоящем законопроекте нет оснований. Законопроект должен дать руководство для церковного суда. Люди пришли в суд со своей нуждой, и суд должен их рассудить. А чтобы это он мог сделать, он должен знать подлинную болезнь, исцеления которой от него ожидают, подлинную причину, заставляющую людей просить о расторжении брака. До сих пор люди должны были прятать действительную причину развода, указывать фиктивную (прелюбодеяние). Понятно, что суд, разбирая эту фиктивную причину, никогда не мог принести пользы. Наша задача и состоит в том, чтобы перечислить все обстоятельства, которые обыкновенно служат поводом к расторжению брака, чтобы люди могли указать действительную причину этой болезни, и суд мог бороться со злом и вносить правду туда, где она нарушена. Говорят, что поводов дается так много, что и брака не будет. Да, если бы общество состояло из одних сутяг, которые только о том и думают, как бы поскорее пойти в суд, — но этого нет. Теперь брак расторгается по прелюбодеянию одного из супругов, однако, мы видим, что далеко не во всех случаях, когда совершено прелюбодеяние, супруги обращаются в суд и требуют развода. Нет. Да и в тех случаях, которые проходят пред судом, прелюбодеяние большею частью фиктивное, созданное нарочно для суда. В жизни же на деле бывает так, что узнав о прелюбодеянии, муж или жена большею частью прощают виновную сторону, а не идут в суд. Кроме суда в Церкви есть и другие созидательные стороны: есть Таинства, есть пастырство, есть вера в бога. Законопроект не хочет их заменить. Ужели же на одном суде построена жизнь Церкви? Утверждать это значит закрывать глаза на действительность. Что касается 28 статьи, то я имею живые случаи пред глазами, прямо подходящие под эту статью, случаи, где правда нарушена и требует восстановления. Я знаю женщину, которую муж бросил 18 лет тому назад. Она желала бы поступить в монастырь, но не может этого сделать как замужняя. Живет ли ее муж с другой, она не знает, хотя и предполагает, что живет. Во всяком случае доказать прелюбодеяние с его стороны она не может. Она приходит ко мне за утешением и за руководством. Что могу я сказать? Конечно, приходится говорить о кресте, ибо иначе человек придет в отчаяние, впадет в грех или руки на себя наложит, но нельзя натягивать струны более, чем следует. Задача Церкви – указать выход из такого тяжелого положения. В. И. Зеленцов говорит: надо налагать епитимии на согрешающих. Так легко говорить человеку, у которого не лежит на душе бремя пастырства. Пастырю приходится иметь дело с живыми людьми, а не с отвлеченными понятиями. (Голоса с мест: Спасибо). Вот еще случай. Богатый человек лежит больной. Женился на молодой женщине. Жена его бросила, а разводиться не хочет. И понятно, почему. Потому что рассчитывает получить наследство после мужа или пенсию. Что же ему делать? Жена живет в свое удовольствие, а ему приходится терпеть грубое надругательство. Церковь не может пройти мимо таких случаев, не может оставить без внимания это грубое нарушение правды. Она должна прийти на помощь, восстановить поруганную правду. Принимая ст. 28, мы отнюдь не совершаем тех ужасов, о которых здесь говорили. Мы даем закон для суда, в котором потерпевшие ищут восстановления нарушенной правды. Мы не разрушаем основ брака. Они остаются. Мы не разрушаем основ жизни церковной. Они остаются. Мы не уничтожаем пастырских обязанностей. Они сохраняются в целости. Мы хотим сделать суд судом, тем, чем он должен быть, а не пародией суда. Я высказываюсь за принятие ст. 28. Что касается срока, то его можно увеличить до трех лет. Еще несколько слов о 9 правиле Св. Василия Великого. Говорили, что это правило – его собственный домысел, не имеющий общецерковного значения. Это неверно. Оно принято 6 Вселенским Собором (67 прав. Труд. Соб.), и имеет общецерковный авторитет, и вот в этом правиле говорится, что обычай допускается в церковную практику, допускается не для того, чтобы нарушать закон евангельский, а утвердить его. Это не (3 слова «поплыли» л.288), а особый прием пастырского душепопечения, экономии церковной ради спасения людей. Экономия – это то, что на языке подвижников называется духовным рассуждением, когда пастырь входит во все обстоятельства жизни пасомого. Как садовник не дает молодому дереву цвести очень сильно, чтобы не снизилась способность его плодоносить в будущем, так духовный пастырь не налагает на душу человеческую креста большего, чем он может понести.

Архимандрит Матфей. Прошу слова.

Голоса: прения уже закончены.

Председательствующий. По ст. 165 Устава каждый член Собора может представлять по постановке вопроса свои замечания.

Архимандрит Матфей. Владыка митрополит Сергий заявил с этой кафедры, что Христос зовет нас к облегчению креста наших ближних, что нужно рассуждать, в силах ли человек понести крест, что хорошо говорить об епитимиях тому, на ком не лежит бремя пастырства, т. к. пастырю приходится иметь дело с живыми людьми, а не с отвлеченными понятиями. По поводу этого я и хочу сказать. Христос определенно сказал: Аще кто хочет ко Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет» (Мф 16, 24).

Голоса с мест. Это по содержанию статьи.

Председательствующий. Это по содержанию статьи, а не по постановке вопроса.

Архимандрит Матфей. Да, по содержанию статьи. Статья 28 имеет в виду облегчить крестоношение, но крест остается крестом, никто его сложить не может и напрасны стремления к этому со стороны Собора. Есть ли ручательство, что узаконяя эту статью, мы облегчим тяжесть крестоношения? Думаю, что нет. И вместо одного креста мы возложим на человека другие кресты, которые уничтожат семейную жизнь. Прекрасная речь П. И. Астрова имеет за собою горькую правду, против которой нельзя возражать. Св. Отцы Церкви, вводя епитимии, считались с потребностями действительной жизни и имели целью не разрушать, а укреплять устои христианского общества. Почему же у нас наблюдается пренебрежительное отношение к епитимиям? Говорят, что пастырю приходится иметь дело с живыми людьми, а не с отвлеченными понятиями, но это всегда так было, однако не давало повода строителям церковной жизни отрицать применение епитимий, и они ввели их в практику и узаконили в качестве канонического требования, не зачеркивая евангельских требований. Указывают на неуместность в речах обращения к чувству слушателей. Но что же делать, когда разум молчит? По неволе приходится обращаться к чувству, к совести – носительнице голоса Божия, и никакого греха в этом нет.

Председательствующий. Слово принадлежит докладчикам.

Докладчик Ф. Г. Гаврилов. Повод к разводу, установленный в настоящей статье, настолько ясен и бесспорен, что я и не ожидал никаких возражений, в особенности после принятия более спорных статей, как, например, 19-я. Правда, и возражения были представлены, строго говоря, только от двух ораторов. Членов Собора В. И. Зеленцова и П. И. Астрова. В. И. Зеленцов основывает свое отрицание данного повода на основании своеобразного толкования 9 канона Василия Великого. Я не буду прибегать к толкованию этого канона, а равно и 35 и 46 канонов, которые сами друг друга объясняют и говорят за то, что злонамеренное «без причины» оставление женою мужа не только могло служить основанием вступления оставленного в брак с другою, но даже освобождало его от епитимии, которая полагалась вступающему во второй брак. Зачем прибегать к миссионерскому, известного типа, толкованию, при помощи которого из каждого канона можно вывести все, что в данный момент нужно для полемических целей? «Жена, оставившая своего мужа, — говорит Василий Великий, — есть прелюбодейца, аще перешла к другому мужу, а муж оставленный достоин снисхождения, и сожительствующая с ним не осуждается». Речь идет не о праве мужа, оставленного женой, вступить в другой брак: в этом не было никакого сомнения, а только о наложении епитимии, и 35 канон Василия Великого говорит, в чем это снисхождение – муж не подвергается епитимии и не лишается церковного общения. 46 канон Василия Великого поясняет, что вступившая в брак с мужем, оставленным даже на время, значит без всякого злого намерения, тоже неповинна, ибо совершила это по неведению. Что же, Василий Великий допускал эту уступку обычаю, противному учению Христа, как толкует Зеленцов, потому что не считал себя в праве изменять его, как отдельный член Церкви, хотя и архиепископ? Только Собор может изменить это? Однако 6 Вселенский Собор не только не отменил этого обычая, а даже утвердил его, поместив целиком мнение Василия Великого в свой 67 канон. Правда, в Русской Церкви мы не встречаем этого обычая, и злонамеренное оставление не считалось в числе поводов к разводу, но в этом и не было надобности. Слишком низкий взгляд был здесь на женщину, и если бежала одна от мужа, он брал другую, а если она была ему дорога, держал ее в тереме или по закону возвращал ее в дом семьи. Сами же мужья не бросали своих жен, а заколачивали их до того, что они просились отпустить их в монастырь. Значит, ни в том, ни в другом случае искать поводы к разводу не приходилось, а страдательным лицом всегда являлась жена. И тем не менее на практике и в Восточной, и в Русской Церкви случаи развода по злонамеренному оставлению женою мужа все же бывали. Итак, следуя апостольскому совету, что «во избежание блуда каждый имей свою жену и каждая имей своего мужа», и на основании канона Василия Великого мы должны признать злонамеренное оставление поводом к разводу, и дело идет только о сроке, который можно и увеличить. И я совершенно не понимаю юридических оснований П. И. Астрова, по которым невинный супруг, злонамеренно оставленный другим супругом, должен нести свой крест при опасности окончательного падения. Если мы нашли возможным принять вызываемую потребностями жизни 19 ст[атью] проекта, то нам нет никакого основания отвергать и исключать настоящую статью, имеющую каноническое оправдание, и охраняющую права невинно пострадавшего супруга и его целомудрие.

Докладчик В. В. Радзимовский. Было бы правильнее поставить статью 28 после статьи 11-й о безвестном отсутствии одного из супругов в продолжении не менее трех лет, как повод к расторжению брака. Мы поставили статью 28, как самостоятельную, отдельно от статьи 29-й, ибо она не покрывается статьею 29-ю. В статье 28-й право просить о расторжении брака предоставляется одному из супругов, в статье 29-й каждому – из супругов; в статье 28-й, как повод к разводу, указывается один факт – злонамеренное оставление одного супруга другим, в статье 29-й еще другой факт – непризнание отношений и нравственное расхождение, в корне разрушающее существо брака и возможность совместной жизни. Поэтому обе статьи должны остаться, как самостоятельные. Канонические основания статьи 28-й бесспорны. Раз мы признали безвестное отсутствие одного из супругов в продолжение не менее трех лет поводом к разводу, то должны признать таким поводом и злонамеренное оставление одного супруга другим. Безразлично, почему отсутствует супруг, причин для этого может быть много, важно одно, что это оставление злонамеренное, т. е. соединено с уклонением от обязательств брачной жизни. Поэтому его нужно рассматривать, как особый повод к разводу. Говорят, что статья 28-я покрывается и статьей 19-ю. Я не могу согласиться с этим. В статье 19-й говорится о покушении одного супруга на убийство другого, о нанесении тяжких увечий или ран, неизгладимого обезображения лица, нанесении многократных тяжких скорблений и т. п. Но ничего этого может и не быть, между тем, факт злонамеренного оставления одного супруга другим на лицо, и брак не осуществляется. Говорят далее, что этот повод – кабинетное измышление. Но мы в таком случае его не поддерживали бы. В дополнение к тому, что сказано по этому предмету прот. П. И. Сербиновым и прот. И. В. Цветковым, я прочту три документа, поступивших в Св. Синод на этих днях.

1) Вот первый документ. «1914 г. Ноября 2-го дня я вступил в законный брак с крестьянскою девицею Анною Ивановою и после брака жил в городе Петрограде до 21 января 1915 г., когда жена моя объявила мне, что она прекращает со мною супружескую жизнь и уезжает к своему отцу. С этого времени прекратилась моя супружеская жизнь, и уже прошло больше трех лет, как я живу один. Имея в семействе одну мать, которая отказывается вести хозяйство по слабости здоровья, я должен буду нарушить ходатайство, что мне очень нежелательно, а главное, гражданским браком жить не желаю. Я состою в Обществе распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви в Петрограде… а посему и осмеливаюсь просить Святейший Правительствующий Синод расторгнуть мой брак и разрешить мне вступить во второй церковный брак».

2) Вот другой документ. «Шесть лет назад вступил я в брак с девицей Е. Она пожила со мной несколько недель и ушла. Много раз ходил я к ней и уговаривал бросить раздельную жизнь, но она не хотела со мной и разговаривать. Возвратившись недавно с войны, я несколько раз ходил к ней и уговаривал сойтись для совместной жизни, но ничего не добился. Она заявила мне и выдала расписку, что жить со мной не будет. Мне надо устраиваться самостоятельным хозяйством, но без жены мне делать нечего. Жениться гражданским браком я не желал бы, но в силу необходимости придется решиться на это, если в мое положение не войдет духовное начальство и не расторгнет моего брака». К этому прошению приложено свидетельство духовного пастыря: «Проситель, мой прихожанин, — пишет он, — действительно находится в затруднительном положении. Со своей стороны я употреблял меры нравственного воздействия на обе стороны и убедился в том, что на брачное сожительство их рассчитывать нельзя. Формальных поводов к разводу, какими прежде обставлялось расторжение брака, в данном случае нет. В то же время нет и никаких данных, позволяющих рассчитывать, не говорю уже о доброй и согласной жизни, только на совместное сожительство под одной кровлей». Прошу обратить внимание на следующие затем слова: «По характерам это такие два типа, которые положительно исключают возможность находиться им вместе».

3) Вот третий документ. Пишет его старуха: «Прожив с мужем около трех лет, вследсвие безнравственной жизни его, а также вследствие жестоко обращения со мной и ребенком, я оставила его и в течение 55 лет с ним не живу. Живу же я в течение 27 лет с другим человеком в согласии, мире и любви. Эта жизнь в гражданском браке без благословения Церкви меня, как верующего человека, слишком тяготит, и я была бы счастлива, если бы хотя бы на склоне лет своих могла бы повенчаться с человеком, с которым прожила вместе почти всю жизнь свою. Хотя декретом правительства разрешены гражданские браки и разводы, но я, как истинная христианка, и в мысли не помышляю обращаться с просьбой к комиссару, а приемлю смелость просить Священный Синод внять моей просьбе и хоть на склоне лет моих развести с именуемым мужем моим, к которому я никогда не возвращусь уже, и разрешить мне повенчаться с человеком, которому отвела всю жизнь свою. Именуемый муж мой все время раздельного жительства со мной живет с разными женщинами, доказать прелюбодеяние с которыми очевидными свидетельскими показаниями я не имею возможности, т. к. никогда за ним не следила близко и его жизнью не интересовалась. Еще раз прошу войти в мое тяжелое положение и дать мне возможность успокоить свою совесть хоть на старости лет». Ведь это уже не кабинетное измышление, а сама жизнь, требующая выхода из невыносимого положения.

Председательствующий. Поправок по ст. 28 мало. В. И. Зеленцов, генерал Л. К. Артамонов, священник А. Р. Пономарев, архимандрит Матфей и С. А. Котляревский предлагают статью 28 исключить. То же и П. И. Астров. Письменного заявления П. И. Астрова нет.

П. И. Астров. Я присоединяюсь к заявлению.

Председательствующий. С. А. Котляревский – его сейчас здесь нет – высказывается за исключение ст. 28 потому, что по его мнению содержание ее исчерпывается следующею статьею 29-ю. Затем есть поправка относительно срока. М. Т. Губанов предлагает срок злонамеренного оставления одного супруга другим считать поводом к расторжению брака, если оно длится не два, а не менее трех лет, как уже принято в статье 11-й; граф П. И. Апраксин предлагает удлинить срок до 5 лет. Митрополит Сергий тоже высказался за продление срока до 3 лет. А. В. Васильев предлагает указание на срок совершенно исключить и в конце статьи вместо слов «длящегося не менее двух лет» сказать «в опасном для его жизни положении».

Докладчик В. В. Радзимовский. Отдел ничего не имеет против замены в ст. 28 двухлетнего срока трехлетним в соответствии со ст. 11-й, установившей, что безвестное отсутствие одного из супругов дает другому право просить о расторжении брака, если оно длится не менее 3 лет.

Председательствующий. Итак, прежде всего голосую предложение об исключении ст. 28.

Итак, статья остается.

Архимандрит Матфей. Я протестую.

Председательствующий. Желаете проверить? Буду голосовать вторично.

Постановлено: Предложение об исключении статьи 28 отклонить.

Председательствующий. А. В. Васильев предлагает исключить конец статьи «длящегося не менее двух лет», заменив его словам «в опасном для его жизни положении».

Постановлено: Поправку А. В. Васильева отклонить.

Председательствующий. Предлагают удлинить срок. Одни предлагают сказать «не менее трех лет», другие «не менее пяти лет». Кто за пять лет, те сидят, кто за три года, те встают.

Постановлено: Принять сроком «не менее трех лет».

Председательствующий. Итак, статья 28 читается так: «Супруг вправе просить о расторжении брака в случае злонамеренного оставления его другим супругом, длящегося не менее трех лет».

Постановлено: принять ст. 28 в прочитанном изложении.

Председательствующий. Следующее заседание в понедельник 26 марта в 9 часов утра.

Заседание закрыто в 2 часа 25 мин[ут].

Постановлено: принять предложение Председательствующего.

Заседание закрыто в 2 часа дня.

РГИА. Ф. 833 Оп. 1 Д. 12. Л.233-298 Машинопись, рукописные правки, рукописные вставки.