22 марта (4 апреля) 1918 г.
Заседание открыто в Соборной палате в 9 часов 5 мин[ут] утра, под председательством митрополита Новгородского Арсения в присутствии 279 членов, в том числе 41 епископа.
На повестке дня: 1) Текущие дела. 2) Доклад Отдела о церковном суде — поводах к расторжению церковных браков (продолжение).
Докладчики: Ф. Г. Гаврилов и В. В. Радзимовский.
Председательствующий. Прошу занять места. На очереди продолжение обсуждения доклада Отдела о церковном суде — о поводах расторжения брака. Статья 20 читается так: «Супруг в праве просить о расторжении брака в случае сводничества мужем жены, склонения ее промышлять непотребством или извлечение себе мужем в виде промысла имущественной выгоды из ее непотребства». По этой статье желает высказаться член Собора Ф. Г. Зибарев.
Ф. Г. Зибарев. Отцы и братия. Со вчерашнего дня, когда была принята 19 статья нашего законопроекта, я смутился в своей совести, я не мог молиться в храме и в совести своей почувствовал непорядок. Сначала я благодарил Бога, что у нас идет все хорошо, а со вчерашнего дня я не смею благодарить Бога, а думаю, что надо просить Его исправить нашу работу. Вот что я хочу сказать. В Слове Божием ясно сказано, что Господь сочетал, человек да не разлучает; и у Апостола Павла только прелюбодеяние является поводом к разводу. Но мы далеко ушли от этого. И я скажу об этом как думаю. Брак есть подвиг-крест, самим Богом определенный, и супруги должны безропотно нести этот крест, уповая на Господа. Я полагаю, что крест этот, ниспосланный от Бога, не выше наших сил. А теперь как будто мы и не согласны с этим и расширяем поводы к расторжению брака. А кто знает, если я разведусь и женюсь вторично, может быть крест будет еще тяжелее, чем при первом браке. Мы как будто не согласны с Словом Божием, которое учит, что Господь посылает нам крест выше наших сил (1Кор.10:13 наоборот, не посылает выше сил); мы как будто допускаем крест и выше наших сил. А я так думаю, если крест тяжел, то значит такова воля Божия, и я должен нести этот крест безропотно, иначе погибну. И так во всю мою жизнь: тяжелые испытания посылает Господь, и я несу их безропотно, молюсь Богу, прошу у Него сил, — и чувствую душевное умиротворение, радость в душе своей, облегчение испытаний, и путь моей жизни покажется мне светлым, легким и радостным. А теперь что остается. Вычеркнуть из Евангелия эти слова о кресте Господнем. Но этого нельзя; стало быть Собор должен разъяснить народу, что Господь посылает крест и выше наших сил. И это меня терзает. До вчерашнего дня, повторяю, я благодарил Господа Бога — слова Богу, что у нас все хорошо идет; а теперь как благодарить. И за что благодарить. За то, что мы вычеркиваем слова из Евангелия. Брак есть крест, и нужно понести его, нужно терпеливо переносить все испытания брачной жизни и верить, что крест этот, испытания эти, посланы от Бога в меру наших сил. Ибо маловерам Господь сказал: «Взгляните на птиц небесных, они не сеют, не жнут, не собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их; а у вас и волосы на голове все сочтены у Господа. Т. к. же мы говорим, что крест Господень выше наших сил. А мы хотим увилять от этого, облегчаем развод, дозволяем жениться на другой. Я не согласен с этим и не подписываюсь. Все погибли.
Голоса (с места). Правильно.
Председательствующий. Об этом нужно было говорить вчера, но лишить права голоса я не мог. Дело уже решенное, и ст[атья] 19 принята. На очереди ст[атья] 20, которую я уже прочитал. Не угодно ли кому-нибудь высказаться по этой статье?
Свящ[енник] А. Р. Пономарев. Отцы и братия. Мы слышали сейчас горькое слово, исходящее от сердца, глубоко ощущенного тем, что вчера мы приняли ст[атью] 19 этого доклада. Я уже имел случай высказываться о законопроекте и теперь скажу несколько слов по 20 статье его. Я нахожу здесь несоответствие с тем планом, который выработан для предначертания христианского строительства жизни. Какая цель Христовой Церкви на земле. Она намечена самим Господом, Который желает всем человеком спастися и в разум истины прийти. Церковь, эта невеста Христова, и имеет целию вести всех людей ко спасению — чрез что — чрез перенесение нами ниспосланного нам от Бога креста. Без страдания нет спасения. Как золото огнем очищается, так и душа человеческая делается чище пред Господом чрез безропотное перенесение страдания. А мы как будто стараемся облегчить этот крест, ставим в подозрение, — да по силам ли он нам, и как будто говорим, что не по силам. Мы облегчаем расторжение брака, потому, что в супружеской жизни часто страдают оба супруга. Но те, кто говорили здесь о вопле супругов здесь, в земной жизни, не знают, какой вопль супруга раздается там — в аду. Затем, эта статья еще более неопределенна, чем предыдущая; она может возбуждать немало кривотолков и облегчать подыскание поводов к расторжению брака, в нарушение брачных обетов. В самом деле, «Супруг» — читаем в этой статье — «в праве просить о расторжении брака…» и т. д. Спрашивается, какая сторона поддерживает процесс — супруг-обидчик или супруга-обидимый. Статья не дает никаких указаний на этот счет и ее можно повернуть так и иначе. Обыкновенно развода просит тот супруг, который не желает продолжать совместную жизнь, и он начинает подыскивать поводы начать бракоразводный процесс. Раньше в подобных случаях являлось много лжесвидетелей; есть ли гарантия, что теперь этого не будет. Это весьма проблематично. Если взять наших крестьян, то едва ли в их среде найдутся такие, которые согласятся на непотребства жены. Взять горожан то же самое. Вообще говоря, статья эта дает повод к многоразличным возможностям развода, о каких раньше и не помышляли. Семья есть домашняя церковь, и мы ее разрушаем. А домашняя церковь есть часть целой поместной русской церкви; стало быть мы разрушаем всю русскую церковь. Прошу Священный Собор, — быть может некоторые из вас уже сказали в сердце своем, что поторопились с принятием 19 статьи» — не торопиться принятием 20 статьи и рассмотреть вновь 19 статью.
А. И. Надеждин. Я с большим вниманием выслушал речь Ф. Г. Зибарева. Мне много приходилось на своем веку выслушивать подобных речей от крестьян, которые одобряли крепостное право и рассказывали, как им хорошо жилось при барах, и я бы ничего не имел против таких речей, если бы хорошее житье было общим правилом, а не исключительным, но это было исключением, и пришлось освободить крестьян от крепостной зависимости.
С этой точки зрения нам нужно посмотреть и на настоящий законопроект о поводах к расторжению церковных браков, как на освобождение супругов от крепостного ига, и я бы готов, не обсуждая, принять весь этот законопроект. Составители его подумали о том, что написали, и написали с целью укрепить, а не расшатать брак, чтобы каждый имел в виду возможные последствия — расторжение брака. Мы предупреждаем супругов. Тот закон хорош, который предупреждает преступление. Так и 19 статья настоящего законопроекта предупреждает, что в случае покушения одного супруга на убийство другого, умышленного нанесения тяжких увечий или ран, неизгладимого обезображения лица, нанесения тяжких оскорблений и т, п., брак, по просьбе другого супруга, может быть расторгнут. Слова Ф. Г. Зибарева утешительны, но он говорит о хороших исключениях, а в общем зло в семейной жизни широко распространено и нужно дать свободу страждущим.
Н. Д. Кузнецов. 20 статья, казалось бы, уже не должна вызывать нападение со стороны тех членов Собора, которые приняли на себе роль охранителей святости брака. Наиболее непримиримый из них священник Пономарев, полагающий исключить чуть ли не все статьи законопроекта, утверждал сейчас, что 20 статья дает лишний повод супругам не исполнить их обещаний перед Богом, данных во время венчания и разрушает их домашнюю семейную церковь. Таким образом, по мнению свящ[енника] Пономарева выходит, что муж занимающийся сводничеством своей жены и склоняющий ее к непотребству, должен считаться соблюдающим брачные обеты, а оба супруга — составляющими из себя домашнюю церковь, которую Собор должен поддерживать. Неужели даже такой возмутительный факт, как сводничество жены и склонение ее промышлять непотребством, совершенно разрушающий природу не только церковного, но и какого угодно брака, недостаточен, чтобы мы со спокойной совестью объявили, что между такими супругами уже нет брака. Поддерживать же оставшуюся его формулу, наполненную одной скверной, и продолжать называть при этом брак супругов христианским, как предлагают в скрытом виде некоторые ораторы, — это значит не охранять святости брака, а именно оскорблять ее. Чтобы добиться исключения 20 статьи свящ[енник] Пономарев и другие, по-видимому мало знакомые с окружающей нас грязью, уверяют, что случаи, указанные в 20 статье, крайне редки не только среди сельского, но даже и городского населения. Если это так, тем лучше и тем реже будет применяться рассматриваемая статья. Но напрасно этим путем стараются заставить Собор выкинуть из своего поля зрения подобные случаи. Они к сожалению выбрасывают на поверхность современной жизни, сдвинувшийся с ее религиозно-нравственных основ. Об этом свидетельствуют разные существующие законодательства. Этих фактов не чужда была и древняя жизнь, на что встречаются указания в Номоканоне Фотия. Поэтому Собор должен объявить, что подобные случаи, установленные церковным судом, не соответствуют природе церковного брака и должны быть признаны поводом к его расторжению. Как возражение против принятия 20 статьи свящ[енник] Пономарев выдвигает еще опасение, что при разрешении этих дел могут появляться лжесвидетели. Но пусть свящ[енник] Пономарев укажет, какой же человеческий суд вполне гарантирован от лжесвидетелей. Ведь они выступали даже на суде над Христом Спасителем. Они могут появиться на сцене, чтобы привлечь к суду и самого свящ[енника] Пономарева, несправедливо приписывая ему какое-либо преступное деяние. Неужели же на основании возможности этого законодательного учреждения не должны издавать тех или других уголовных законов, лишающих преступников известных прав и назначающих им наказаие. Если стать на точку зрения свящ[енника] Пономарева, то ведь давно следовало бы уничтожить как повод к разводу и прелюбодеяние. Опыт жизни показывает, что применение этого повода сопровождалось нередкими лжесвидетелями. Большой уголовный процесс в Калужском окружном суде в 1915 году, в котором я участвовал в качестве поверенного гражданского истца, обнаружил, например, что в России существуют частные ходатаи по бракоразводным делам, которые способны при помощи одних и тех же лиц в разных консисториях устанавливать факты прелюбодеяния, совершаемые почти одновременно в Архангельске и на Кавказе, в Петрограде и на берегах далекого Енисея. И так все выслушанные возражения не колеблют 20 статью. Она должна быть принята Собором, которому для большей уверенности в своем решении следует иметь в виду и XIII Тит. гл. 4 Номоканона «О тех, которые разводятся». По приведенному здесь закону жена имеет право посылать мужу разводную, если он злоумышлял против целомудрия жены, чтобы она впала в прелюбодеяние».
В. И. Зеленцов. Конечно, святость брака нарушена, когда муж торгует женою или занимается сводничеством своей жены с другим лицом, но в том виде, как ст[атья] 20 изложена в законопроекте, ее нельзя принять. В первой половине статьи сказано: «супруг в праве просить о расторжении брака». Какой супруг муж или жена. Не понимаю. Темна вода. Нужно сказать ясно. Жена вправе просить. Перехожу ко второй половине этой статьи: « в случае… склонения ее промышлять непотребством или извлечение себе мужем в виде промысла имущественной выгоды из ее непотребства. Что хотели сказать этой половиной статьи 20-й составители законопроекта. Если то же, что сказано в первой части, то вторая часть лишняя. А если она предполагает случаи, когда жена сделалась проституткой, и муж, ничего не имея против этого, требует, чтобы жена уделяла ему часть своего постыдного заработка, то я не усматриваю в этом для жены проститутки повода требовать расторжения брака. Поэтому я предлагаю изложить статью 20-ю так: «жена вправе просить развода, если муж склоняет ее промышлять непотребством или занимается сводничеством своей жены с другим лицом».
М. Т. Губанов. Статью 20-ю, по-моему, следует исключить. Сводничество — это лишний повод к разводу. Когда муж не может никак отвязаться от жены, ему подсказывают: сводничай, и ты получишь развод.
Н. Г. Рубцов. Я высказываюсь как раз обратно тому, что сказал мой предшественник на этой кафедре. Если не закрывать глаза, то нужно признать, что мы пишем великий закон. Великий — почему. Нужно вывести Православную Церковь из недостойного положения. Все это — прилипчивая и злокачественная языва. Нужно очистить зерно от плевел, которые есть в народной жизни. И в Москве, и в других городах люди потеряли совесть, и нередко муж доходит до такого исступления, что сам сводничает, или заставляет ее заниматься непотребством. Об этом нужно сказать громко, вслух всех осудить те пороки, которые позорны не только для христиан, но и для людей, чуждых вере Христовой. Нужно вбить этот гвоздь в народное сознание.
Т. Г. Суриков. Я высказываюсь за ст[атью] 20. Толкование ее обширно. Она одинаково относится к обоим супругам. Я не согласен с И. В. Зеленцовым, что она приложима только к жене, которая может подвергаться насилию со стороны мужа, занимающегося сводничеством ее с другим лицом или склоняющего ее заниматься непотребством. Я знаю обратные случаи, когда жена ради имущественной выгоды заставляет своего мужа сойтись с богатой вдовой. Я прошу высокое собрание оставить эту статью и изложить ее с поправкой, что сводничество с обеих сторон, как мужа, так и жены дает право на ходатайство о расторжении брака как мужу, так и жене.
А. И. Июдин. В статье 20 я не понимаю первое слово «супруг». Если речь идет о муже, то по правилам Св[ятых] Отцов, — не помню точно, кого именно, но не иначе, как Василия Великого, — муж, заставший свою жену в прелюбодеянии, обязан изгнать ее, если же она покается, то принять ее. Если же он терпит такую жену, то по тем же правилам он лишается всяких гражданских и церковных прав, и по смерти нельзя отпевать его в церкви и погребать на христианском кладбище. Значит, это явление недопустимое. Если же разумеется жена, то нужно сказать ясно, что жена, как приниженное сословие, и что она вправе просить развода ввиду того, что муж ее в случаях, указанных в ст[атье] 20, не может считаться правоверующим. Если мы примем эту статью целиком, то разойдемся со Св[ятыми] Отцами. Поэтому я предлагаю эту статью уничтожить.
Прот. Э. И. Бекаревич. Я прошу Священный Собор принять эту статью, ибо нет отвратительнее греха, как те, которые указаны в этой статье. Есть еще грех, которых нужно упомянуть в этой статье как повод к разводу, чтобы дать понять его тем, которые не видят в этом греха — это снохачество, которое очень распространено в некоторых монастырях. Оно ставит жену в невыносимо тяжелое положение, равно как и мужа, который находится в зависимости от отца. И вот, он молчит, молчит, и жена и терпит свой тяжелый крест многие годы. Я бы просил добавить в статью 20 слова: «при наличии снохачества». Умалчивать об этом нельзя, ибо грех снохачества очень распространен и даже вошел в обычай народный, так что сын, который решается протестовать против этого, считается непочтительным сыном. И нередко пускается в дело топор, чтобы устранить соперника. Поэтому я и предлагаю сделать указанное выше добавление.
Председательствующий. Список ораторов исчерпан. Слово принадлежит докладчикам.
Докладчик Ф. Г. Гаврилов. Желание поделиться радостью, которую я испытал вчера, заставляет меня просить разрешения сказать несколько слов, не относящихся прямо к обсуждаемому вопросу. Один из наиболее чутких ораторов П. И. Астров сказал вчера, что те муки, которые мы здесь испытываем, объясняются соборным творчеством. Мы созидаем новые начала, желаем установить то, что не имеет для себя прямых оснований ни в канонах, ни в церковно-гражданском законодательстве. В этом нас упрекают, и несмотря на все убеждения в правильности решения вопроса, глубокой продуманности этого решения и сознание необходимости проведения в жизнь 19 статьи, я был в сомнении: совершаем ли мы церковное дело, или следуем разуму человеческому, умудренному опытом и историей, и я боялся говорить что-либо в защиту 19 ст[атьи] законопроекта, как член Собора, но во время вдохновенной речи И. М. Громогласова я почувствовал веяние Духа Божия и после юридически обоснованной речи содокладчика не счел нужным говорить в защиту 19 статьи законопроекта, хотя и мог сказать многое.
И я хочу сказать теперь тем горящим верою, но простым сердцем людям, которые думают, что своим законопроектом мы разрушаем брак. Доказать обратное нетрудно. Жизнь семейная часто бывает ужасна, особенно у крестьян. И люди вдумчивые, которые войдут в дух законопроекта, поймут, что в нем не разрушение, а охрана брака чистого и святого. Законопроект отнюдь не обязывает, чтобы всякий, прочитавший его, непременно искал развода.
Отвечу А. И. Июдину. По статистике в его родной Олонецкой епархии бывает в год не более 25 разводов, в соседних с ней епархиях Архангельской и Вологодской не более 40-45 разводов в год. Очевидно, стремления к разводу здесь нет, или оно сказывается очень слабо; но необходимо, чтобы церковный суд, который организуется на новых началах, имел исчерпывающее для себя руководство.
Говорят, что суд должен быть хорошо поставлен, но чем лучше поставлен суд, тем в более точном и исчерпывающем кодексе он нуждается. Вот почему Отдел о церковном суде и все предшествовавшие ему комиссии желали дать исчерпывающее указание о поводах, которые дают право просить о расторжении церковных браков.
Перехожу к статье 20-й. Здесь разумеется наличность прелюбодеяния. Значит, основание к расторжению брака имеется. Сказано: «супруг вправе просить о расторжении брака»… Супруг не значит непременно муж; этот термин обозначает и мужа, и жену. Кому из них будет принадлежать право возбуждать иск о расторжении брака по указанным в статье 20-й поводам, мы не определяем, но те судебные деятели, которые будут руководствоваться законом, будут люди юридически образованные, и они поймут, что значит закон и кто разумеется под супругом в каждом частном случае — муж или жена. Поэтому едва ли нужно заменять слово супруг словом жена, как предлагает В. И. Зеленцов, хотя я и не против этой замены.
Тот же В. И. Зеленцов предлагает опустить вторую часть статьи 20-й, как лишнюю. С этим согласиться нельзя. Статья 20 написана языком юридическим и указывает три различных случая: 1) сводничеством мужа жены или женою мужа с другим лицом; 2) склонение мужем жены промышлять непотребством, — и мы все понимаем, что это значит и 3) извлечение мужем имущественной выгоды из непотребства жены.
Говорят, будто бы таких случаев в жизни не бывает. Дай Бог, чтобы их в будущем не было, но, к сожалению, в настоящее время они есть.
Говорят, что русская женщина в настоящее время чувствует себя настолько свободною, что не допустить тех злоупотреблений по отношению к себе со стороны мужа, о которых говорится в статье 20-й. Но у других европейских народов женщина еще ранее нашей получила свободу, а между тем, главным образом во Франции, широко развиты те пороки, о которых говорится в ст[атье] 20, и при том именно в низших сословиях.
В. В. Радзимовский. Я буду краток. Ст[атья] 20 предусматривает три случая: первый — сводничество мужем жены; второй — склонение ее промышлять непотребством и третий — извлечение себе мужем, в виде промысла, имущественной выгоды из ее непотребства. В последнем случае нет сводничества, нет и склонения мужем жены промышлять непотребством; но если муж извлекает имущественную выгоду из непотребства жены и обратить это в промысел, то это одно дает ей право просить о разводе. Поэтому я высказываюсь за отклонение предложения В. И. Зеленцова об исключении второй половины статьи 20-й.
Что касается предложения прот. Бекаревича добавить в ст[атью] 20 слова «при наличии снохачества», то суд мог бы истолковать ст[атью] 20 в том смысле, что снохачество подходит под последний третий случай, предусмотренный в этой статье. Если муж знает о снохачестве и терпит из соображений житейских, то у него несомненно имеются на лицо виды корыстные. Но если Священный Собор признает, что снохачество не подходит под пункт 3-й статьи 20-й, то Отдел может обсудить предложение о. Бекаревича и даст свое заключение.
Председательствующий. Статья 20 читается так: «Супруг вправе просить о расторжении брака в случае сводничества мужем жены, склонения ее промышлять непотребством или извлечения себе мужем, в виде промысла, имущественной выгоды из ее непотребства».
Священник А. Р. Пономарев предлагает ст[атью] 20 исключить полностью.
В. И. Зеленцов предлагает эту статью изложить так: «жена в праве просить о разводе, если муж склоняет ее промышлять непотребством или занимается сводничеством своей жены с другим лицом».
Т. Г. Суринов предлагает принять статью 20 с поправкой «сводничество с обеих сторон, как мужа, так и жены, дает право на ходатайство о расторжении брака как мужу, так и жены за сводничество».
Прот. Э. И. Бекаревич предлагает добавить в статье 20: «при наличии снохачества».
Итак, я сначала поставлю на голосование предложение свящ. А. Р. Пономарева.
В. И. Зеленцов. К порядку голосования. Моя поправка не исключает дополнений прот. Э. И. Бекаревича и Т. Г. Суринова, и если предлагаемая мною редакция статьи 20 будет принята, то к ней могут быть приняты и указанные выше поправки.
Председательствующий. Ставлю на голосование предложение свящ. А. Р. Пономарева об исключении статьи 20. Несогласные с предложением встают.
Постановлено: предложение свящ. А. Р. Пономарева отклонить.
Председательствующий. Итак, статья 20 остается. Перехожу к поправке В. И. Зеленцова. Вы помните, что он сказал, что предлагаемая им поправка не исключает дополнения прот. Э. И. Бекаревича и Т. Г. Суринова.
В. В. Радзимовский. К порядку голосования. В. И. Зеленцов заявляет, что его поправка не исключает дополнений прот. Э. И. Бекаревича и Т. Г. Суринова. Ясно, что его поправка имеет редакционное значение. Мысль у составителей законопроекта была та же, что у В. И. Зеленцова. Но высказано другое понимание статьи 20-й, что она представляет обоим супругам, мужу и жене, право ходатайствовать о расторжении брака в случаях, предусмотренных этой статьей. Поэтому прежде всего нужно поставить на решение Священного Собора вопрос: оставить ли право ходатайствовать о разводе только за женой или предоставить его обоим супругам. Когда этот принципиальный вопрос будет выяснен, следует поставить на голосование вопрос о той или другой редакции статьи 20-й.
Председательствующий. Высказанная В. В. Радзимовским точка зрения представляется мне преемлемою. Поэтому ставлю вопрос: допустимо, как повод к разводу, сводничество с обеих сторон — как со стороны мужа, так и со стороны жены.
Постановлено: Признать сводничество как со стороны мужа, так и со стороны жены поводом к разводу.
В. В. Радзимовский. Раз за обоими супругами признано право ходатайствовать о разводе в случае сводничество другой стороны, само собою, поправка В. И. Зеленцова: «жена в праве просить о разводе» и т. д. Затем придется сделать в статье 20 редакционные исправления, например, нельзя уже сказать «склонение ее». Остается голосовать поправку прот. Э. И. Бекаревича.
В. И, Зеленцов. После разъяснения В. В. Радзимовского, я своб поправку снимаю.
Председательствующий. Ставлю на голосование поправку прот. Э. И. Бекаревича: добавить в статье 20 слова «при наличии снохачества».
Постановленно: принять поправку прот. Э. И. Бекаревича.
Председательствующий. Поправка Т. Г. Суринова будет передана в Редакционный Отдел.
За принятыми поправками статья 20 будет читаться так: «Супруг вправе просить о расторжении брака при наличии снохачества или в случае сводничества одним супругом другого, склонения промышлять непотребством, или извлечения себе, в виде промысла, имущественной выгоды». Я не редактирую статью в совершенном виде. Это сделает Редакционный отдел. Кто за принятие статьи 20 в прочитанном приложении те сидят, кто против — те встают.
Постановлено: принять статью 20 в прочитанном Председательствующим изложении.
Председательствующий. Далее следует ст[атья] 21. Она читается так: «Супруг вправе просить о расторжении брака в случае вступления другого супруга в новый брачный союз при существовании брака его с супругом-истцом». По этой статье желает сделать несколько замечаний докладчик В. В. Радзимовский.
Докладчик В. В. Радзимовский. Я хочу сказать несколько слов в порядке рассмотрения этой статьи. Она имеет формальный характер, но вызвана жизненными потребностями. Бывают случаи, когда при существовании первого брака вступают во второй. Суд, конечно, не может признать этого брака. Раньше был такой порядок: первый брак оставался в силе. Чтобы показать, что супруг от первого брака имеет право просить о расторжении, Отдел и вносит эту статью.
Председательствующий. Ввиду отсутствия ораторов…
Свящ[енник] А. Р. Пономарев. Я желал бы высказаться.
Председательствующий. Можете.
Свящ[енник] А. Р. Пономарев. Сейчас докладчик сказал, что статья эта имеет формальный характер. В настоящее время, когда у нас в большом распространении гражданский брак, когда разные комитеты или советы легко дают документы на вступление в брак, повенчать вторично весьма легко. Разве мало известно фактов, когда при жизни первой жены венчают вторым браком. Статья эта, говорят, имеет формальный характер; но она дает лишний повод к кривотолкам и расстраивает брак по всем швам.
Докладчик Ф. Г. Гаврилов. Статья эта имеет в виду гражданский брак, когда один супруг без предварительного расторжения брака, воспользовавшись документами, выданными от совета или комиссариата, вступает в новый брак. Вот эти случаи статья эта и обнимает. Она имеет формальный характер не в пример прочим статьям. В случае второго брака в церкви, остается ли в силе первый брак или второй. Об этом статья и предлагает высказаться Собору.
Председательствующий. Итак, по этой статье есть только одна поправка священника Пономарева, предлагающего исключить ее. Исключающие статью сидят, не исключающие встают.
Постановлено: поправку священника Пономарева отклонить.
Председательствующий. Итак, статья 21 остается в том виде, как есть, и будет читаться по редакции Отдела так: «Супруг вправе просить о расторжении брака в случае вступления другого супруга в новый брачный союз при существовании брака его с супругом-истцом». Несогласные с этой редакцией встают.
Постановлено: принять ст[атью] 21 в оглашенной редакции.
Архимандрит Матфей. Позвольте слово.
Председательствующий. Вы по какой статье?
Архимандрит Матфей. По ст[атье] 22.
Председательствующий. Она еще не оглашена. Далее следуют три статьи, говорящие об одном и том же поводе к расторжению брака, — душевной болезни, ст[атьи] 22, 23 и 24. Я оглашу их одновременно, т. к. и суждения по ним будут идти одновременно.
«Ст[атья] 22. Супруг вправе просить о расторжении брака в случае неизлечимой душевной болезни другого супруга, при постоянном течении болезни не менее трех лет, а при периодической ее форме — со светлыми промежутками не менее пяти лет.
Примечание. В случае выздоровления душевно больного супруга и нового его заболевания, ходатайство другого супруга о расторжении брака может быть возбуждено не ранее, как по истечении указанных в этой статье сроков со времени нового заболевания его душевною болезнью».
«Ст[атья] 23. Неизлечимая душевная болезнь одного из супругов служит поводом к расторжению брака по ходатайству здорового супруга, если болезнь эта удостоверена в порядке, указанном в ст[атье] 368 и след. т. X ч. 1 Зак. Гражд.».
«Ст[атья] 24. Выздоровление от душевной болезни, удостоверенное в установленном законом (ст[атья] 378 и 230 т. Х ч. 1 Зак. Гражд.) порядке, устраняет право просить о расторжении брака, но не лишает силы состоявшееся уже постановление о бракорасторжении».
По этим статьям желает высказаться прот. П. А. Миртов.
Прот. П. А. Миртов. Я предложил бы Собору внести в эту статью только два слова: «и алкоголизма». Эти два слова скрывают под собою невыразимую никакими словами бездну человеческих страданий. Душевные болезни ведает психиатрия. Но в ряду их она знает и алкоголизм, который поражает высшие стороны человеческого существа — чувство и воля. Эта болезнь является наследственным, укоренившимся злом в нашей русской жизни. В Петрограде на одной из улиц стоит небольшой деревянный ресенький (реденький? Л. 91) домик, а рядом с ним выросло многоэтажное каменное здание. Это приют во имя Царицы Небесной. Исходите вы всю Россию от края до края, загляните во все смрадные и темные углы ее жизни, прислушайтесь к стонам и вздохам земли, — нигде вы однако такого горя не найдете, нигде вы не почувствуете такого ужаса перед человеческой мукой и страданиями как здесь.
Мне часто, по поручению покойного митрополита Петроградского Антония, приходилось посещать этот приют и заниматься здесь с отсталыми детьми. Но кроме отсталых здесь много имеется детей ни к чему неспособных, совершенных идиотов и эпилептиков. Есть много и таких страдальцев, чьи страдания не опишешь. Сберегая время Собора, я не буду рисовать вам картины этих детских невинных страданий. Всю глубину и беспомощность их всего лучше выразила одна маленькая обмолвка, которую однажды обронила смотрительница приюта при встрече со мной: «Слава Богу — Паша умерла». Таким невольным восклицанием, в котором так своеобразно сочетался ужас смерти с радостным прославлением Бога, встретила она меня в одно из моих обычных посещений. Прославить Бога за смерть ребенка можно разве только тогда, когда смерть обрывает невыносимые страдания. И девочка, действительно, была такой страдалицей, для которой смерть казалась истинным благодеянием. Эта маленькая мученица постоянно кричала, стонала, билась и металась от нестерпимой головной боли. Здесь же в приюте можно было видеть много и других несчастных детей, мучивших безвинно за грехи отцов своих. На них со всей своей неотвратимой тяжестью исполнялся тот непреложный закон жизни, по которому «грехи отцов переходят на детей до третьего и четвертого рода» (Исх. 34, 7; Чис. 14, 18; Вт. 5, 9). И почти все собрания в приюте маленькие невинные страдальцы — дети алкоголиков. Печать ярко выраженного наследственного алкоголизма явно лежит на их страданиях. Они действительно страдали от этого несчастного наследия отцов своих «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина» (Иер. 31, 29). О, если бы только оскомина. Но нет. Здесь в самом зародыше убивается или уродуется человеческая жизнь и обрекается на одни только муки, на одни только страдания, которые тяжелым гнетом ложатся как на самих страдальцев, так и на все общество, на все государство… Мы не можем равнодушно относиться к тому, как под покровом закона совершается издевательство над жизнью, как великое родотворное начало обращается на служение одной только похоти, рождающей болезни и мучения. И это тем более, что другие душевные болезни часто являются последствием случайных обстоятельств, результатом внезапного нервного потрясения и в них нет личной вины потерпевшего, нет активного участия его злой воли. Алкоголизм же по крайней мере своим развитием и укреплением, в значительной степени обязан греховной воле человека. И вот семейное гнездо алкоголизма становится родником больных, искалеченных поколений. Здесь поистине тайна беззакония деется. И этих несчастных детей, с печатью проклятого наследия на их страдальческой жизни, такое множество, что оно исчисляется тысячасми и надо по всей России раскинуть целую сеть подобных приютов, чтобы можно было поместить под кров Царицы Небесной это обездоленное маленькое человечество. И сколько теперь страдает без всякого приюта, без всякого надзора по глухим углам России тех несчастных идиотов, глупеньких детей, эпилептиков и паралитиков, безвинные страдания которых вопиют не только к нам, но и на самое небо. Во имя этих страдальцев я и беру смелость просить Священный Собор внесением в статью моего предложения положить предел тому брачному праву родителей алкоголиков, по которому они выбрасывают в океан нашей жизни целые потоки больных страдающих поколений.
Л. К. Артамонов. Мы обсудили уже много статей, говорящих о поводах к расторжению брака. И тогда у некоторых членов Собора возникли сомнения в правильности наших действий, возникли они и у меня, и я ставил возражения. Но эти статьи вызывают у меня опасение. Я знаю примеры, когда один супруг, желая освободиться от своей половины, объявлял другого сумасшедшим и достигал того, что его сажали в сумасшедший дом и держали там. Правда, прежде это было трудно сделать, ну а теперь. Надо быть в этом отношении весьма осторожным. В наш нервный век легко обвинить другого в душевной болезни, — особенно если он легко поддается нервным потрясениям, — чтобы под тем или другим предлогом посадить его в сумасшедший дом, из которого и здоровый не скоро выберется, а скорее действительно с ума сойдет. Я опасаюсь, как бы эти статьи не послужили источником больших и тяжких злоупотреблений. Пока не будет произведена реформа гражданского законодательства, — а в настоящее время у нас нет никакого законодательства, — злоупотребления эти будут велики. И прежде всего касательно ст[атьи] 22. Если статьи 23 и 24 имеют ссылки на гражданские законы, то здесь, в 22 ст[атье], и этого нет, и мы сами и устанавливаем и сроки и признаки душевной болезни. Меня статья эта приводит в глубокое смущение. И я полагаю или опустить ее совсем, или остановиться на мысли прот. Миртова. С этим, я думаю, многие согласятся, ибо алкоголизм может быть удостоверен свидетельскими показаниями и фактами непреложной очевидности для суда. Но я боюсь, что суду трудно будет разбираться в обстоятельствах дела, когда поднимется вопрос о том, когда человек сошел с ума, до или после заключения его в дом умалишенных. Поэтому я стою только за статьи 23 и 24, а что касается статьи 22, то она как новая и неосновывающаяся на гражданском законодательстве, послужит не в защиту несчастного супруга, а к целому ряду злоупотреблений.
М. Т. Губанов. Отцы и братия. Я слышал, как здесь член Собора Артамонов говорил: «кто может поручиться за то, больной или здоровый попал в больницу для умалишенных». Конечно, если душевная болезнь началась еще до брака, тут вопрос решается просто, но если эта болезнь появилась после брака, то тут возможны всякие предположения. Человек совершенно нормальный, здоровый, в запальчивости может совершить такое действие, которое может быть приравнено к сумасшествию. При желании можно этим воспользоваться и посадить человека в сумасшедший дом. Вот вам и повод к разводу. В ст[атье] 23 говорится, что в случае душевной болезни супруга дело о расторжении брака начинается по ходатайству здорового супруга. По-моему это неприемлемо. Быть может здесь наказание Божие, ниспосланное за грехи одного из супругов или их обоих; так надо понести это наказание, а не освобождать себя от него. Бог наказал, Он же и помилует. И представьте, что больной выздоровеет, как это предусматривает ст[атья] 24, — к кому он вернется. Ибо семья его будет расстроена. Еще о предложении протоиерея Миртова об алкоголизме. Он много говорил о том, что вследствие алкоголизма страдает семья и особенно дети, что на них отражаются грехи отцов. А я напомню вам евангельский рассказ об исцелении слепорожденного. Когда ученики Господа спросили Его: Кто согрешил, сей или родители его, что родился слепым. Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии. Мое предложение: прошу исключить эти статьи.
Н. А. Вознесенский. Прежде всего остановлю ваше внимание на редакции ст[атьи] 22. Там читаем в самом начале: «супруг вправе просить…» и т. д. Возбуждает сомнение выражение «вправе просить». Говорят, что просить можно о чем угодно, но можно и отказать в просьбе. На это замечу, что Отдел говорит не о платоническом праве, а котором и речи быть не может, подобно тому, как нельзя серьезно говорить о праве есть хлеб, о праве пить воду, о праве одеваться, о праве спать. Выражение Отдела имеет строго юридический смысл. Всякое право этой стороны непременно предполагает и обязанность со стороны других. Поэтому если один из супругов докажет свое право на развод, то просьбу его о разводе обязаны удовлетворять. Чтобы сильнее и яснее оттенить свою мысль, я предложил бы эту статью изложить так: «Брак расторгается по просьбе одного из супругов»… и т. д. Но не для того я вышел на эту кафедру, чтобы останавливать ваше внимание на таких мелочах. Я хочу сказать об алкоголизме. Мне хотелось, чтобы в эту статью был внесен, на ряду с душевною болезнью, и алкоголизма, как повод к расторжению брака. По моему мнению, алкоголизм — душевная болезнь, но как таковая, он не внесен ни в наше уголовное законодательство, ни в область церковного права. Напротив, в уголовном суде алкоголизм не только не делает человека невменяемым, но иногда усиливает его ответственность. Это недостаток нашего законодательства. И в церковной истории я не знаю ни одного случая, чтобы брак расторгался по алкоголизму, тогда как алкоголизм в сущности ничем не отличается от сумасшествия. Поэтому я думаю, что в вопросе о расторжении брака алкоголизм должен считаться достаточным к тому поводом, т. к. неисправимый алкоголик, повторяю, тот же сумасшедший. Говорят, что алкоголизм излечим. Может быть и правда, но нужна для этого добрая и сильная воля со стороны самого алкоголика и желания его излечиться, а если этой воли нет, то об излечении алкоголика и речи быть не может. Такой неизлечимый и неисправимый алкоголизм я имею в виду и считаю его достаточным поводом к разводу. Можно ли это примирить с нашим церковным сознанием? Известно изречение Апостола Павла: «не упивайтеся вином, в нем же ест блуд». И действительно, пьянство есть источник нравственного растления. Можно привести много примеров, доказывающих, что алкоголик вносит в семью разврат. Вот примеры из моей судебной практики: под влиянием алкоголя пьяный отец пристает с нечистой любовью к своей дочери, она отказывает ему, и отец одним взмахом топора отрубает ей голову напрочь. Мне известны случаи, когда отец насильно заставлял свою дочь вступить с ним в преступную связь, или сын, заподозрив свою жену в связи с отцом, убивает его. Недавно был случай, когда девочка-ребенок в лесу попалась в руки пьяному, который подверг ее истязанию и растлению. Она заболела, попала в больницу, и что было бы с ней, если бы не нашлись добрые люди, которые приняли в ней участие и поставили на правильный жизненный путь. Теперь она в гимназии. Можно было бы привести еще немало примеров в этом роде, но и сказанное достаточно подтверждает справедливость слов Апостола о том, что вино есть блуд, а мы уже приняли статью нашего законопроекта, по которой блудодеяние дает право возбуждать дело о расторжении брака. Есть и еще у Апостола Павла такое изречение: «Если кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекается от веры и хуже неверного» (1 Тимоф. 5, 8). Не говоря о том, что уклонение в неверие одного из супругов нами признано за повод к разводу, я спрошу вас: разве пьяница заботится о своей семье? Напротив, там, где отец пьяница, мы наблюдаем распад семьи, разрушение домашней жизни, растрату имущества и, как последствия этого, нищету, голод и разврат. Коли бы я стал продолжать рисовать вам далее известные мне картины распада семенной жизни от пьянства, то, думаю, ваши нервы не выдержали бы, даже если бы они были слиты из стали. Пред вашим умственным взором пронеслись бы крики и стоны истязуемых жен, детей, вопли погибающих семей от пьянства отцов; и эти стоны и крики несутся по всем концам нашего отечества, достигают и вашего слуха. И неужели вы останетесь бесчувственны. К этому добавлю, что я много видал алкоголиков-мужей, но редко алкоголичек-жен. Я видал алкоголика-отца, который вступал путем насилия и угроз в преступную связь со своею дочерью, но не знаю примера, когда бы мать пыталась допустить подобное по отношению к сыну. Не знаю также примера, когда бы дочь добровольно уступила домогательствам своего отца, а всегда вынуждаема была побоями. Эти примеры убеждают меня, что нравственный облик жены гораздо выше, чем мужа. Внося свою поправку, я отстаиваю интересы наших жен, сестер, наших страдалец-матерей, на которых лежит ответственная обязанность воспитания семьи, поддержание нравов русского народа. Сила их не в громкой известности, не в пышных фразах и аплодисментах толпы, — нет, они делают свое великое дело тихо, спокойно, не напоказ. Они заслуживают благоговейного к себе отношения со стороны нас, мужчин, которые иногда недостойны лобызать даже прах от ног их. Это те святые женщины, которыми еще держится наша Православная Русь. Усердно прошу Священный Собор отметить эту болезнь — алкоголизм, в числе поводов к расторжению брака и внести ее в наш законопроект особым пунктом.
Архимандрит Матфей. Здесь много было уделено внимания к детям в связи с душевной болезнью и алкоголизмом их родителей, но я ничего не слышал о причинах этих болезней. Вот тут-то, если бы возможно было открыть завесу семейной жизни, быть может, мы и увидали бы такие картины, которые показывали бы нам, что вина страдания не в самих страдающих, а, может быть, в обстоятельствах семенной жизни или в служебной обстановке. Зачем же забывать это и казнить одну половину, когда эта половина ищет поддержки. Быть может именно поэтому и Христос, когда говорил о разводе, указал только на прелюбодеяние и ни слова не упомянул о душевной болезни. Также Он был и на браке в Кане Галилейской, и когда там не хватило вина, претворил воду в вино; было там, по свидетельству Евангелия, и опьянение; но этого Он не поставил поводом к расторжению брака. В Ветхом Завете мы знаем пример Ноя, который опьянел так, что разбросался до наготы; а как был наказан сын за непочтительное отношение к опьяневшему отцу. Я думаю, что мы должны более считаться с внутренним мотивами, чем с внешней стороной явления. Я умоляю Священный Собор не наказывать новым наказанием и без того страдающего человека, не бросать в него камнем. Здесь много говорили о судьбе детей, но ведь они создание родителей, и пусть одна половина несет на себе вину другой половины, и тогда в семейной жизни откроется новая светлая полоса, и кто знает, не возместятся ли эти страдания полным выздоровлением. Умоляю Собор, не будем осложнять поводы к разводу, удержимся на евангельской почве и перестанем говорить о душевной болезни как поводе к разводу, тем более, что всегда возможно выздоровление от этой болезни. Зачем допускать, чтобы страдающий был наказан еще своими братьями, как будто для него мало страданий. А что до алкоголизма, то я вчера уже имел случай указать вам пример, когда человек, в продолжении 30 лет страдающий алкоголизмом, в один день исцелился от этой болезни. Так зачем же мы будем отрицать чудо, особенно если хорошая верующая жена может все устроить ко Христу. Здесь член Собора Зибарев сказал, что у нас недостает веры в Бога. И я скажу то же самое: если мы примем эти статьи и поправку к ним об алкоголизме, то покажем себя неверующими во Христа сильного сотворить чудо исцеления от болезни. На это я и обращаю внимание Священного Собора и прошу эти четыре статьи и примечание уничтожить.
В. И. Зеленцов. Я не буду говорить о душевных болезнях, потому что не считаю себя достаточно сведущим в этой области, хотя и сознаю недочеты этих статей; но по поводу предложения о. Миртова скажу несколько слов. Я думаю, да и речи выступавших здесь ораторов показывают, что поднятый о. Миртовым вопрос не настолько прост, чтобы о нем достаточно было простого упоминания в этих графах. Первое. По свидетельству Слова Божия, да и практика житейская об этом говорит, что среди алкоголиков есть много таких, которых нельзя отнести к разряду душено-больных. Второе. Но между нами могут быть и такие, у которых нервы в конец расшатаны и они являю типичный образец нервнобольных. Третье. Бывают алкоголики, у которых пьянство соединено с буйством и блудодеянием. Все это показывает, что вопрос об алкоголизме — сложный вопрос; а если прибавить к этому истязания, побои, расхищение семейного достояния, то вопрос этот еще более осложнится. Мое конкретное предложение сводится к следующему: поручить Отделу особо разработать вопрос об алкоголизме как повод к разводу и внести его на обсуждение Собора. Быть может, с этим согласится и о. протоиерей Миртов.
А. И. Июдин. Я просил бы уничтожить эти статьи о душевных болезнях, что они могут служить поводом к расторжению брака. Нам нужно поступить по учению Спасителя, а Спаситель сказал: кто хочет спастись, пусть погубит душу свою. Это значит: чрез погибель души достигается спасение. А спастись можно только устраивая свою жизнь по евангелию. А как же у нас выйдет по евангелию, если там расторжение брака допускается только по прелюбодеянию, а мы не довольствуемся этим и вводим душевные болезни и расширяем возможность развода. Не будем ли мы повинны в нарушении учения Иисуса Христа о разводе, если примем эти статьи? Я думаю, что нам нужно быть в этом отношении осторожными, а лучше будет, если мы их уничтожим. А что говорил о. Миртов об алкоголизме, то если Собор обратит на это внимание, я сказал бы тоже о табаке. Ведь и табак есть яд и омрачает нашу кровь. Я читал однажды, что наша кровь чистая, т. к. она не заражении ни вином, ни табаком. Стало быть, табак так же, как и вино, вреден для человека и ведет к болезням; может быть, и его внести в статью. Но, отцы и братия, раз у Спасителя допускается развод только по прелюбодеянию, то не следует нам отступать от этого учения.
В. Г. Рубцов. Я не согласен с предшествующим оратором. Он привел пример из Слова Божия, но понимает его произвольно, — в этом его заблуждение. Ведь не о том в этих словах речь, что для спасения души надо погубить ее; это нужно понимать так, как учит церковь, а не по собственному смышлению. У нас идет речь об освобождении здорового супруга от страданий, когда рядом с ним неизлечимый душевнобольной, чтобы не толкнуть его на скользкий путь порочной жизни. Эта статья и ограждает его от этой опасности. В ней идет речь о душевнобольном супруге, которого поместят в психиатрическую больницу. Для жены такой муж не более как живой труп, и мы не должны налагать на нее непосильного бремени — оставаться с таким мужем, дабы она не впала в блудодеяние и не лишилась спасения. Здесь одна половина — живой труп, и вот, если болезнь появилась за двадцать лет, то как же не спасти другую половину. Затем, по поводу того, что сказано о. Миртовым, — отчего мы болеем теперь за наше отечество. Оттого, что не было обращено в свое время внимания на пьянство народное, а в этом пьянстве все зло нашей деревни: народ вырождался, деревня гибла. Ведь только подумать, что было. На расстоянии каких-нибудь 15 верст пятьдесят кабаков и только одна школа. Нельзя не обратить внимание и не признать, что алкоголизм есть великая болезнь, и Собор должен сказать об этом свое веское, авторитетное слово. За этот последний период в 50 лет деревня заболела тяжким недугом алкоголизма и результаты этой болезни сейчас на лицо. И дай бог, чтобы у нас в деревне было поболее просвещения, чтобы не было этой отравы кабаков, чтобы скорее прошла эта болезнь нашего, скажу прямо, мужичества, которую наш народ так метко назвал зеленым змием. Мы должны оградить, поддержать слабых, у которых, быть может, по наследству остались в крови позывы к этому зеленому змию. Об этом зеленом змие я и прошу Собор вставить в нашу статью, что неизлечимый алкоголик — это больной человек, и вторую половину, пока она здоровая, нужно избавить от страданий совместного с ним житья. Ведь при совместном житье, когда пьяный муж все бьет, колотит, расхищает, семейная жизнь обращается в настоящий сумасшедший дом, даже худший того, куда заключают сумасшедших. Там есть отдельная камера, перегородки, сторожа, а здесь ничего подобного — все вместе, на виду и без защиты. Это настоящий ад, и мы должны избавить здоровых членов этой семьи от больного алкоголика, чтобы и они не заразились тем же недугом. Моя просьба к Собору: внести в статью добавление об алкоголизме, а в остальном принять ее в редакции Отдела.
Н. И. Шелутинский. Для меня нравственно тяжело голосовать за эту статью. По моему убеждению, за исключениями, супруг-ответчик, подвергшийся сумасшествию, невиновен в этом своем несчастии, — никак нельзя доказать участие в этом его личной злой воли. Часто наблюдается такое явление: сумасшествие постигает человека после брака, стало быть оно возникло в условиях семейной жизни. Особенно тяжело сознавать, что натуры богато одаренные, наиболее нравственно чуткие, являются в этих случаях страдающей стороной. Много можно привести фактов, свидетельствующих о том, что сумасшествие, например, мужа является результатом того, что жена при каком-либо несчастии, например, во время пожала, не сумела сберечь сына или дочь. Значит, наиболее благородный и чуткий супруг не выносит испытания и сходит с ума. Таким образом, человек менее чуткий в нравственном отношении, более грубый, жестокий, доводит другого, более благородного, обладающего более нежной организацией, до потери душевного равновесия. Так неужели же сторона невиновная, во всяком случае не худшая другой стороны, должна терпеть лишения, сопряженные с расторжением брака. Ибо супруг, не по вине которого совершено расторжение брака, оставляется на произвол судьбы, без должного участия в его страдания. Теперь возьмите во внимание положение детей, когда они в возрасте и могут сознавать то, что вокруг них происходит. Они понимают, в чем причина несчастия отца или матери, которых постигло сумасшествие, и с великим чувством негодования и отвращения они должны будут относиться к другой половине, оставшейся здоровой, которая и была источником этого несчастья, довела больного до сумасшедшего дома и бросила его там на произвол судьбы, а сама сумела устроиться, воспользовавшись правом развода и вступления во второй брак. Они все это будут видеть и не будут в силах помочь чем-нибудь. Мое конкретное предложение сводится к следующему. Или отвергнуть эти статьи, ибо Господь Бог каждого благословляет супружеским счастьем, но и посылает крест по силам его, и если Церковь, благословляющая первая брак, с неодобрением относится ко второму браку даже в случае потер супруга, то как смотреть на тех, которые после, например, пятнадцатилетней совместной жизни получают возможность запереть неугодного супруга в сумасшедший дом, а вместе с этим и право на вступление в брак вторично.
Голоса (с места). Неслышно, громче говорите.
Председательствующий. Прошу вас с уважением относиться к оратору. Если он не может говорить громче, то не нужно шуметь, а нужно внимательнее слушать оратора.
Н. И. Шелутинский (продолжая прерванную речь)… или, если Собору будет неугодно отвергнуть эти статьи, то ограничить право расторжения брака особыми условиями в смысле продолжительности пребывания в брачном сожительстве. Я никак не могу допустить, чтобы после, например, пятнадцатилетней совместной супружеской жизни можно было облегчать для таковых возможность развода и давать право на вступление во вторичный брак.
Т. Г. Суринов. Отцы и братие. При обсуждении этих статей, признающих сумасшествие поводом к разводу, много говорили предыдущие ораторы. Я не усвоил одного. Если они действительно христиане, то не понимают, что говорят. Я, конечно, извиняюсь, но может быть я прав. Если супруги проживут 15 лет, и вдруг Божие наказание — сумасшествие и даже буйное одного из супругов, и докажут, что сумасшествие без симуляции, то неужели вы хотите вмешиваться в это дело и скажете: «мы осуждаем, до смерти наказываем, живите, не расходитесь». Тогда действительно сойдут с ума оба супруга. Я говорю, если сумасшествие доказано, то нам же можно отвергнуть эти статьи. Симуляция же — дело гражданского суда, и об этом заботиться здоровый супруг. Видим много примеров. Все слои общества, а особенно те, кто повыше нас. Те сплошь и рядом допускают симуляцию и отправляют свою родню, может быть, на 9 или 11 версту. Что касается алкоголиков, то я беру их под свою защиту. Говорили, что алкоголизм — болезнь неизлечимая, а я утверждаю, что излечимая. Говорят, что вся деревня спилась. Но в деревне работают неделю, придет суббота, рабочий выпьет сотку и пьян, а господа богатые постоянно пьют да в каретах разъезжают. Говорят, что дети алкоголиков идиоты, но бывает и так: отец умный, а дитя идиот, а у пьяных хорошие дети. Я знаю много примеров из жизни рабочих. Сам работаю 42 года. Где жена христианка и пошла на крестный путь, — она уговорит мужа. Да, алкоголики более неженатые. Алкоголики мы все, тогда нас разводить надо, и судов не хватит. Потому примечание об алкоголиках вводить не надо. Если говорить о буйстве и насилиях, в предыдущих статьях это предусмотрено. Говорить об алкоголизме супруга нужно предоставить совести жены, и наоборот, совести мужа, если жена пьет. Если прожили 20 лет, я не буду разводиться, как христиане, мы должны нести крести, а не ходатайствовать о разводе.
П. И. Астров. Обсуждая рассматриваемые вопросы, надо стоять на почве преданий и постановлений вселенской Христовой Церкви. Неизлечимые душевные болезни бывали всегда, но Церковь не считала их самих по себе достаточными причинами для расторжения брака. Дело не в том, болен или не болен супруг, излечима или неизлечима его болезнь, и то и другое — горе, испытание, а дело единственно в том, выносима или невыносима при наличности такой болезни жизнь семьи. Так смотрело даже римское право. Если безумие одного супруга не делало жизнь другого невыносимой, то развод не давался. Супруги должны делить не только радость, но и горе. Если же болезнь принимала такой ход, что совместное жительство становилось невозможным, то здоровый супруг мог просить о разводе. Это постановление содержится в 111 и 112 [правилах] Льва Философа. Но правило Тимофея Александрийского (15-е) строже: «Аще кто жену имать беснующуюся якоже и железа ей носити, иныя да не поймет». И русское церковное право смотрело так же строго. В Уставе Ярослава читается: «аще будет жене лихой недуг: или слепота, или долгая болезнь, про то ее не пустити; такоже и жене нельзя пустити мужа». И митрополит Даниил восставал против расторжения брака вследствие сумасшествия мужа или жены. Рассматриваемый доклад расходится с этими постановлениями Церкви. Есть ли к этому основания. Душевные болезни и при том неизличимые — бывали и прежде; есть ли основания изменять церковное сознание? Если же идти по тому пути, на котором стояли некоторые защитники этого нового повода, то надо спросить, можно ли быть уверенными в том, что при установлении неизлечимости душевной болезни не будет происходить непоправимых ошибок. В самом деле, кто будет решать излечима ли болезнь или нет. Врачи. А если они ошибутся? И как быть в случае их ошибки? Действующее церковное судопроизводство не приспособлено для того, чтобы исправлять такие ошибки. Современному церковному суду придется вероятно руководствоваться освидетельствованиями в губернских правлениях. Но кто знает законы и знает порядок освидетельствования в губернских правлениях, тот согласится, что порядок этот весьма несовершенный. Если эти возражения имеют силу по отношению к душевной болезни, то тем более все они относятся к алкоголизму, который хотят приравнять в этом отношении к душевной болезни и на который указывают, как на повод расторжения брака. Говоря об алкоголизме, не различают отдельных его видов, не выделяют, например, запоя, недостаточно касаются даже излечимости или неизлечимости. Но понятие алкоголизма настолько широко и неясно, что одно само по себе взятое оно никоим образом не может быть достаточным поводом к расторжению брака. Ведь и в случаях алкоголизма дело опять не в том, алкоголик ли один из супругов, а в том, выносима или невыносима супружеская жизнь. Если невыносима, то мы имеем дело со статьей 19-й, которая уже принята Собором. Поэтому принятие алкоголизма, как новый и самостоятельный повод для развода — совершенно излишне и по существу недопустимо.
Докладчик В. В. Радзимовский. Вопрос о введении нового церковного судопроизводства не имеет отношения сюда. Собор в свое время выражает свое суждение. Что же касается того, что нельзя вводить эти статьи до реформы церковного судопроизводства, что нельзя рассматривать до этого времени материальных поводов к разводу, то это неверно. В частности, что касается сумасшествия, как повода к разводу, то ведь сумасшествие удостоверяется судебным порядком. А рассматривается законопроект отдельно потому, что мы получили назначение представить доклад на Ваше решение.
Епископ Никольско-Уссрийский. Отцы и братие. Некоторые ораторы смешивают употребление вина и пьянство. Употребление вина не порок, пьянство — порок. Различается это и в Св[ященном] Писании. Не укоризненно вино, но укоризненно пьянство. Я присоединяюсь к словам прот. Миртова, ибо алкоголизм соединяет ненормальные душевные явления и сифилис. При алкоголизме брака [нет], получается гнилой плод в хорошей оболочке, внутри гниль, которую один супруг передает другой половине. При таких условиях возможно ли алкоголизм считать поводом к разводу, да, если одна сторона признает невозможным вести дальнейшую жизнь, и медицина устанавливает, что алкоголизм неизлечим. Я не склонен к тому, чтобы звать Собор на исключительную точку веры, как делает это архимандрит Матфей, но напоминаю, что при обсуждении доклада о приходе я внес поправку, что пьяницы не могут быть членами приходского совета, чтобы не ставить их во главе приходской жизни, и мое предложение было тогда отвергнуто, и если Собор примет алкоголизм поводом к разводу, то станет в противоречие. Если Собор держится другого взгляда, то я просил бы мое предложение — поправку о недопустимости, чтобы пьяницы были членами приходского совета — из дел Собора исключить.
В. П. Клевезаль. В отношении душевных болезней я не специалист, но мне известны факты, что в больницу для душевнобольных попадают и здоровые, и выбраться им оттуда трудно. Сознание их, что находятся в больнице душевнобольных, тревожит их, а призыв к [… покаянию, излечению л. 111] еще более нервирует их и отдаляет их выход из больницы. Обращаюсь к алкоголизму. 30 лет я живу в деревне, и пред моими глазами много ужасных картин, и тем не менее, я буду говорить в защиту алкоголиков. Говорят, что алкоголизм неизлечим. Неправда. Мощным словом помазанника Божия прекращено пьянство, благополучие восстановилось и алкоголики перестают пить. Алкоголизм есть больная воля. Законопроект укрепит ли волю. Кто может оказать поддержку, как не жена. Картины такой поддержки я также наблюдал. Но представьте, развод состоялся, алкоголик выброшен на улицу, а пропасть. Где он будет жить. Нужно устраивать приюты. Выиграет ли от этого семья. Выброшенный алкоголик будет приходить в семью и мучить жену и детей. На деревню это повлияет вредно, ибо ослабит чувство долга, которое укрепляет устои жизни. Эти устои в деревне тверже, чем у нас, ибо там сознание долга очень сильно и это может разрушаться, если будут приняты наши статьи. Там сильнее и верность Церкви. Сказано здесь, что алкоголик — оболочка с гнилой сердцевиной, но можно найти в алкоголизме искру добра и раздувать ее. Брак не скорлупа, а таинство и всеисцеляющая сила.
Митрополит Харьковский Антоний. Я не хотел говорить о бракоразводных делах, но получил укоризну от своих сторонников и теперь скажу для сравнения этой статьи с недалеким прошлым. В Синоде были такие дела, что если муж сифилитик и сумасшедший, и доказано, что болезнь была до свободы, но ее скрыл и тогда давался развод. Но надо пожалеть сумасшедших. Словом «сумасшедший» не выразить тяжесть страдания. Одно сердце нам может облегчить страдания. Вспомните Иова. Жена приходила к нему и приносила пищу. Страдания — удел жизни; а если очень невыносимы, то выход указывается ст[атьей] 19 3 п[унктом]. И еще есть выход для людей, неспособных на подвох — второй брак. Думаю, что еще можно установить развод от сифилиса, но от сумасшествия и пьянства — жестоко. Бывает, что брак излечивает пьяниц. Бывают случаи запоя и от злой жены, которая не заслуживает снисхождения. Предлагаю формулировать одну статью вместо статей 24–27. Читать следует так: «Супруг вправе просить о расторжении брака, в случае неизлечимой душевной болезни, начавшейся до брака и намеренно скрытой от другой стороны брачного союза». Закончу напоминанием слов премудрого сына Сирахова об оболгании.
Председательствующий. Еще 15 ораторов осталось. Тем не менее, я должен прекратить запись. Прошу написать 12 кандидатов в комиссию, о которой вчера мы говорили. Будут розданы бумажки. Прошу не выходить и не входить, а сидеть. Вызову сейчас для подсчета записок. Во время перерыва будет произведен подсчет. Вызову 8 человек, по четыре. В комиссию для подсчета входят: епископ Гавриил Барнаульский, архимандрит Матфей, А. И. Черноуцан, А. И. Июдин, Бахманов. Есть. Ушел. А. А. Коцар, Д. А. Несмеянов, П. В. Пулга, А. А. Салов и А. Е. Иваницкий. Собрали записки. Объявляю перерыв на ½ часа.
Перерыв объявляется в 12 часов.
Заседание возобновляется в 12 час[ов] 15 мин[ут].
В Соборную Палату прибывает Святейший патриарх Тихон.
Председательствующий. Заседание возобновляется. Слово принадлежит о. Павлу Александрову.
Свящ[енник] П. И. Александров. Мы сейчас подошли к самому ужасному из поводов для развода — душевной болезни. И этот повод мне уже непосредственно пришлось наблюдать в своей семье. Мой отец в течение 5 лет был душевнобольным, но моей покойной матери и в голову не приходило бросить его. И мы, ее дети, свято и благоговейно чтим ее память. Но представьте себе, если бы она его бросила, то каким именем мы должны были бы назвать ее. Это было бы преступление. И вот это преступление нам предлагают назвать законом.
Прот. П. А. Миртов. Меня очень смущает мысль, что я своим вторичным выступлением отнимаю дорогое время у членов Священного Собора. Но опасение, что некоторые из только что произнесенных речей могут создать неправильное отношение к вопросу, имеющему глубокое церковное и общественное значение, возбуждает меня еще раз подняться на эту кафедру. Здесь некоторые из высокопочтенных ораторов выступали в защиту несчастных алкоголиков и указывали даже на то, что и Христос Спаситель, претворив на брак в Кане Галилейской воду в вино, не видел в пьянстве начала, разлагающего семью, не говоря уже о том, что совершенное в Кане чудо не могло санкционировать пьянства и даже попустительствовать ему, что цель чуда сводилась к тому, «да видят славу Его и дабы уверовали ученики Его», и что едва ли даже легкое опьянение христианина совместимо с его долгом прославлять Бога во всех делах своих, я должен отметить некоторое смешение понятий в речах предшествующих ораторов, объясняющееся недостаточным знакомством их с установившимся мнением пустой психиатрической науки. «Ни голод, ни пьянство, ни безработица и бедность», пишет известный русский психиатр проф. Сикорский, страшны для русского народа, а нечто более страшное, о чем заговорила психиатрия несколько десятилетий назад. Мы стоим пред алкоголизацией всего русского народа, вот ужас, значение которого затушевывается только общим глубоким в этом вопросе невежеством. Мы все толкуем о пьянстве, и постоянно смешиваем пьянство с алкоголизмом. Однако, это два явления, хотя и родственные, но похожие одно на другое, как целковый на 100 рублей. Пьянство старый, архаический порок русского народа, а алкоголизм — явление XIX века. В конце 18 века был открыт способ дистилляции, т.е. выделки безводных спиртов. И вот, когда научились добывать спирт в сконцентрированном виде, тогда-то и появился алкоголизм, и стали входить в обычай напитки, действующие как чистый яд. Пьянство русская история знает давно. Еще в период богатырский наши предки напивались до потери сознания. Но тогдашнее пьянство сравнительно было тем безвредно, что требовало очень большого количества напитков. Тогда часто пили чару в полтрети ведра. Ясно, что вместе со спиртом тогда в желудок вводилось большое количество воды, заставлявшее промывать весь организм, и в этой массе влаги алкоголь, как яд, растворялся, и его гибельное влияние в значительной степени ослаблялось. Но когда яд алкоголя поступает в организм в сконцентрированном виде, то организм не в силах бывает справиться с навалившимся ядом, он отравляется, и это отравление со всеми своими ужасными последствиями идет в глубь дальнейших поколений. Вот почему мы действительно стоим пред страшным злом алкоголизации всего народа, угрожающей нам дегенерацией, вырождением русской нации. И мы, поставленные на страже сил и сокровищ народного духа, должны с особенной тревогой помнить, что алкоголизм поражает прежде всего высшие стороны человеческой природы: чувство, волю, нравственность и работоспособность. Если бы я обратился к накопленному запасу бытовых впечатлений, то мог бы набросать картину широких поражающих опустошений, которые алкоголизм производит в русской семье. Но думаю, что сознание каждого из нас объято этими тяжелыми впечатлениями нашей жизни. Я подчеркну лишь тот факт, что страшно разрушительное, гибельное влияние алкоголизма испытывает семья, как родник, откуда идут истоки всех наших творческих сил. Мне припоминаются слова одного великого мирового ума, который говорит, что потоки, приводящие в движение мировые жернова, зарождаются в незримых уголках человеческой жизни. Такого рода таинственным родником этих потоков и является семья. Не дайте же яду алкоголизма проникать и мутить этот чистый родник, ибо иначе отсюда потекут отравленные потоки. Какой вред несет сюда каждая капля алкоголя, показывает свидетельство одного врача, который был приглашен однажды в аристократическую семью. На белоснежном белье он увидел крошечное существо, беспомощно бившееся в конвульсиях, а отец и мать стояли рядом и рыдали. Видя здоровых родителей маленького страдальца, врач долго не мог открыть причину страшного болезненного припадка. Наконец он догадался спросить отца: «не имеете ли Вы обыкновение выпивать рюмку алкоголя?» Отец ответил: «У меня давно вошло в обычай выпивать ежедневно по одной рюмке водки перед обедом». «Вот причина страданий вашего малютки», — сказал врач. И я представляю себе муки родительского сердца от тяжелого сознания, что здесь любящая рука по невежеству сама же нанесла может быть смертельный удар маленькому беспомощному созданию. И ужас не только в том, что существует алкоголизм, а в том, что сознание этого ужаса не проникает глубоко в наше общество. И если бы вскрылась перед народом вся очевидность этого зла, то он может быть по-другому стал бы смотреть на него и далек бы был от того покровительственного отношения к пьянству, которое выразилось в известной пословице: «пьян да умен, два угодья в нем». Когда исторические обстоятельства выдвигают пред нами вопросы, касающиеся строительства семейной жизни, то мы должны особенно помнить изречение известного Гладсона: будущее принадлежит трезвой нации. Некоторые ораторы пытались в защиту несчастных алкоголиков сослаться на откровения и на свидетельства святых Отцов. Но мы и не хотим нападать на алкоголиков, не хотим проповедовать и устанавливать презрительного отношения к ним, но в то же время и не хотим и видеть их родоначальниками будущих поколений. При этом мы не можем не напомнить тех слов Священного Писания, по которым «пьяницы Царства Божия не наследуют», не можем не напомнить и слова апостола Павла, который говорит, что пьянство — источник блуда и того прелюбодеяния, которое Христос ставит поводом к разводу. Церковь призвана оберегать семью, и она должна внимательно отнестись к предостерегающим симптомам поголовного отравления алкоголем русского народа. Но она призвана охранять и святость таинства брака, помня слова Христа Спасителя: «не мечите бисера перед свиньями, да не попрут его ногами». А разве алкоголик не попирает этот священный бисер, делая супружеское ложе тайной беззакония. Сберегая время Собора, я не пытаюсь освещать вопрос во всей его широте и не буду останавливать внимание членов на убедительных данных статистики, которая, несмотря на отвлеченность своих цифр, очень красноречиво говорит о том, что алкоголизм является торной дорогой не в Церковь, а в тюрьму и на дно жизни. Но в то же время, я со всей настойчивостью поддерживаю мысль, что священное знамя благодатного таинства должно быть снято там, где алкоголизм издевается над тайной брака и отдает брачный союз на служение одной только похоти, которая рождает муки и страдания невинных искалеченных созданий.
Председательствующий. Я просил бы членов Священного Собора по поводу бытовых явлений не углубляться в их сущность. Ибо если мы станем обсуждать по существу с разных точек зрения душевные болезни, алкоголизм, это заведет нас в такие дебри, из которых трудно выбраться. Для нас, ограниченных временем, это излишняя роскошь. Все мы знаем и о пьянстве, и о душевных болезнях достаточно. По этим вопросам и предлагал бы воздержаться от подробных речей.
Прот. Н. А. Любимов. Внимая голосу Высокопреосвященного Председателя и в то же время испытывая потребность сказать по поводу предложения о. Миртова, я обязуюсь по возможности кратко высказаться по занимающему нас вопросу. П. И. Астров, оценивая под своим углом зрения весь законопроект, сказал то общее положение, что по его мнению этот проект есть сдвиг с почвы церковного предания, канонов и опыта Церкви. Я тоже смотрю на этот проект как на сдвиг, но такой, который вызван необходимыми потребностями жизни и без нарушения канонических оснований. Я думаю, что этот сдвиг допущен и Священным Собором, чтобы лучше и прочнее охранить святость и цельность брачного союза. Вот с этой точки зрения я и просил бы посмотреть на предложение о. Миртова, которое я поддерживаю. Если вам угодно сохранить крепость брака, вы примите как повод к разводу сумасшествие одного из супругов, сумасшествие, конечно, не временное, а продолжающееся долгие годы и непоправимое. Если вы это примите, то я просил бы непременно, даже более, чем сумасшествие, допустить, как повод к разводу, и алкоголизм, в случае его неисправимости по установлению медицинской науки. И я буду говорить, как один из немногих борцов за народную трезвость. Принятие этого предложения может действовать оздоравливающе: уже одна угроза, что жена может покинуть алкоголика, заставит горького пьяницу очнуться и начать борьбу с пороком. Далее, говорят, что нужно определить, поправим или непоправим порок. Совершенно верно; но ведь мы принимаем законопроект о приходе. Ведь приход — это союз нравственный. И вот надо предоставить этому союзу, которому известна вся подноготная жизни приходской, особенно в деревне, надо предоставить право, если приходская община признает, что порок ведет к ужасным результатам, испрашивает развод для таких супругов. Еще замечание. Бывает, что сумасшествие супруга вызвано по вине другого супруга, и все же ему будет предоставлено право искать развода. Значит, будет страдать лучшая сторона. Но относительно алкоголизма этого нельзя будет сказать. Тут будет избавлена от страданий невинная сторона. Поэтому я поддерживаю предложение о. Миртова. В заключение своей речи не могу удержаться т решаюсь напомнить вам мученический образ нашего Владыки Владимира. Мы не слыхали его завещания нам, но, если бы он был здесь, то несомненно он своим воодушевленным словом поддержал бы включение в статью алкоголизма, как повода к разводу.
Свящ[енник] А. Д. Пономарев. Слушая речь о. Миртова, я забылся и думал, что мы находимся в Государственной Думе и обсуждаем вопрос о винной монополии. Но мы члены Всероссийского Поместного Церковного Собора, а не Государственной Думы, и рассуждаем не о монополии, а о св[ятом] Таинстве брака. Мы говорим «о поводах к разводу», причем одни высказываются за то, чтобы не создавать лишних поводов к разводу, а другие за то, чтобы таких поводов было более. И те, и другие выходят из одних и тех же соображений: принести пользу Церкви и ближнему. Когда мы отстаивали свою точку зрения в предшествующих заседаниях, мы ссылались на Евангелие, на апостольские послания, на канонические правила, но чем далее, тем стали вспоминать о них все реже и реже и перешли на факты, воспоминания, обращения и т. д. Когда уважаемый юрист П. И. Астров дал справку нам относительно 368 ст. т. Х ч. I Зак. Гражд., кем устанавливается сумасшествие, я убедился, как неосторожно мы поступаем, принимая многое на веру из предлагаемого нам доклада. Мне невольно вспоминаются слова Писания: «кто есть человек, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем». (л. 121) Кто может точно установить, нормален тот или другой человек или ненормален. Один английский мыслитель говорит, что всякий человек сходит с ума по-своему. Мы знаем из судебной практики, как люди, стремясь к достижению своих целей, объявляют лиц совершенно здоровых «сумасшедшими» и сажают в сумасшедший дом. Напомню вам хотя бы случай из киевской судебной практики, где одного миллионера таким путем засадили в тюрьму, желая установить над его миллионами опекунство. Кто присутствовал при экспертизе в судебных заседаниях, тот знает насколько различны бывают показания экспертов. Один эксперт говорит одно, другой — другое; один признает человека нормальным, другой — ненормальным. Нам известно, сколько убийств и преступлений скрывается под защиту экспертизы. Мне припоминается один случай в Богословском заводе Пермской губернии, когда дочь убила своего отца, и суд ее «оправдал», признав «ненормальною». Для проформы ее посадили на некоторое время в сумасшедший дом, потом выпустили на поруки, и она здравствуйет поныне. Нам говорят, что алкоголизм стравляет кровь и в результате появляется нездоровое потомство. Но если произвести медицинскую экспертизу крови здесь присутствующих, то я уверен, что половине из нас пришлось бы разводиться, т. к. в каждом из нас нашлась бы известная доля алкоголизма. Законы пишутся не для праведников, а для грешников; законы святы, да исполнители их — лихие супостаты. Всегда среди адвокатов найдутся такие лица, которые не постесняются истолковать эти законы, как им захочется. Мы сошли с того камня, на котором должны были стоять. Мы сделали сдвиг. Когда армия сделает сдвиг, ей грозит поражение. Может ли Церковь допускать такой сдвиг. Никоим образом. Церковь твердо должна основываться на камне веры. Мы сделали уже сдвиг, и я не знаю, куда мы пойдем далее. Когда человек захочет развестись, он изыщет все средства к разводу. Если же уже делать сдвиг, то надо делать в сторону возвращения к Священному Писанию. В Евангелии указан повод к разводу — это блуд. Кроме того, у апостола Павла говорится: «не упивайтесь вином, в нем же есть блуд». Этим сказано все. Все объемлется божественным разумом, а мы своим маленьким разумом хотим пополнить сказанное божественным разумом. Не прелесть ли это. Не самообольщение ли. Моя просьба: вычеркнуть эти статьи и предать их полному забвению.
Протоиерей Э. И. Бекаревич. В числе поводов к разводу указывается и неизлечимая душевная болезнь. Я вполне согласен, что надо оберегать семью от этого несчастья и поставить эту болезнь в числе поводов к разводу. Но это не значит, что жена, любящая мужа, сейчас же пойдет просить о разводе. Нет, это значит, семья испробует все средства к спасению больного и, когда убедиться, что несмотря на эти средства, пребывание больного скажется опасным для семьи, в крайнем случае, она воспользуется этой статьей. Но некоторые из предыдущих ораторов уже указывали, — что причиной всех ненормальностей является алкоголизм и душевная болезнь имеет связь с алкоголизмом, она является результатом алкоголизма. Не лучше ли поэтому поразить самую причину, а не следствия. Почему алкоголизм существует только в России, а на Западе его нет? Нет и в Польше этого явления, нет, по крайней мере, в том размере, как оно процветает у нас, где мы наблюдаем его и в городах, и в деревнях, и среди интеллигенции, и среди простого народа. Для оправдания его ссылаются и на Ветхий Завет, и на Новый. Историк мог бы привести и свидетельство князя Владимира: «Руси есть веселие питии, не может без того бытии». Но это, конечно, не оправдание. Представьте себе картину жизни русской деревенской семьи, которая дрожит в ожидании любимого человека, возвращающегося из города в пьяном виде. Он является в семью, как изверг, запугивает детей, бьет насмерть жену. Неужели нужно все это терпеть и нельзя дать возможности семье избавиться от такого человека? Я отвел бы вас в приход (л. 123) Царицы Небесной, где из 100 человек — 20 идиоты, все это жертвы алкоголизма. В Св[ященном] Писании прямо сказано: «пьяницы Царства Божия не наследуют». «Жена яко лоза плодовита». Вот вам семья. Один из ораторов сказал, что семья служит для алкоголика лекарством. Не слишком ли дорогое это лекарство… Говорят, — нужно отнестись по-евангельски: жена верующая сделает из мужа хорошего человека. Но разве мы отнимаем от нее это право? Эта жена не пойдет в суд, пока не испробует всех средств для спасения семьи и детей. Я вас очень прошу принять эту статью: принять ее безусловно необходимо. Между этой статьей и поправкой о. Миртова есть тесная связь: все идиоты от рождения суть продукты алкоголизма.
В. А. Рождественский. Отцы и братие. Прошу прощения: но читаю, и ничего не понимаю. Когда я ранее читал ст[атьи] 22, 23, 24, они были для меня ясны; я читал то, что было в них написано. Здесь говорится о праве известного лица воспользоваться тем или другим поводом к разводу, а у меня получилось такое впечатление от речей предшествующих ораторов, что некоторые склонны понимать это право в смысле обязанности. Если бы я, по смыслу статей, был бы обязан разводиться, тогда так, но когда я читаю эти статьи с тем смыслом, который они имеют, я разумею право, которое Св[ятая] Церковь хочет мне предоставить, если бы крест, возложенный на меня, оказался бы для меня непосильным. Евангельские слова о необходимости несения креста прекрасны, но если само Святое Слово упало под бременем креста, то у человека скорее может не найтись сил для несения своего креста, а мы хотим отягчить этот крест тяжестию собственного фарисейства и лицемерия. Здесь приводились имена римских, александрийских и греческих писателей, которые нам давно известны, для того, чтобы заставить нас отвергнуть эту статью. Нам нужно указать поводы развода применительно к условиям современной жизни, а современная жизнь переросла те основания развода, которые указываются александрийскими, римскими и греческими писателями. Один из ораторов спрашивает, кто может гарантировать, что наша статья будет понята, как должно. Кто гарантирует, что факт душевной болезни будет точно установлен. Нам указывали даже на то, что экспертиза носит часто чуть ли не шутовской характер. Я не хотел бы полемизировать с этим оратором. Но если факт острого помешательства на лицо, то о каких гарантиях можно еще говорить. Один из видимых ораторов нашего Собора приводил слова Премудрого о ревнивой жене, но сам оратор это знает и в его статьях об этом говорится, что этим учением о жене не исчерпывается учение Св[ященного] Писания о женщине. Я, идя навстречу предупреждению Председательствующего говорить по существу дела, сокращаю свою речь и высказываюсь в том смысле, что если будете читать рассматриваемые статьи, не мудрствуя лукаво, вы не найдете оснований к отвержению этих статей. Что касается алкоголизма, то доклад не предусматривает такого повода к разводу, и это повод заставляет расширять статьи доклада. Итак, вводить или не вводить упоминание об алкоголизме. Многие ораторы высказались за введение, но все эти блестящие речи еще более убедили меня в том, что это упоминание вводить не следует. Все то, что здесь говорилось об алкоголизме, давно известно, но психиатрия доселе не установила точного понятия, что такое алкоголизм. Ораторы указывают, что алкоголизм может быть упомянут в качестве повода к разводу в последней степени своего развития. Но вот здесь-то уместно спросить, кто же возьмется точно установить эту последнюю степень алкоголизма и где гарантия правильного понимания этой степени. Это понятие алкоголизма является неприемлемым основанием для развода, и я предлагал бы в разрешении этого вопроса держаться осторожности. И если Сбору угодно было бы принципиально ввести упоминание об алкоголизме в число поводов к разводу, я предложил бы этот пункт предварительно сдать на рассмотрение Отдела, где он был бы обсужден и где мы имели бы возможность выслушать лекции о борьбе с алкоголизмом.
Епископ Уральский Тихон. Как я сказал прежде, окончательное решение принадлежит Собору, но я считаю обязательным высказать свое мнение по духовному опыту, как лицо духовное, и свое мнение, основанное на моем прежнем опыте, как врача. Мое мнение: как можно меньше поводов к разводу. Я, как врач, прекрасно знаю, какие страшные разрушения производятся алкоголем в печени сифилитика и в печени пьяницы, но как определить степень отравления организма. Я сошлюсь здесь на авторитет покойного профессора Захарьина: когда его спросили, кого можно назвать алкоголиком, он ответил: «всякий, кто ежедневно пьет по одной рюмке водки, уже алкоголик». А я вам скажу, что происходит у пьяницы в организме: печень сначала увеличивается, потом сокращается, получается водянка и жировое перерождение тканей. Границы отравления очень большие. Я уже сказал, что не следует вводить много поводов к разводу, но алкоголизм без ограничения оставить невозможно. Один из ораторов сказал, что вопрос о разводе ввиду алкоголизма могли бы возбуждать местные приходы, т. к. все прихожане были бы свидетелями невыносимых условий жизни в семье алкоголика. Таким образом, алкоголизм как повод к разводу следовало бы принять, но одними медицинскими соображениями мы руководствоваться не можем. Покойный Филарет приводил случай исцеления алкоголика помимо всяких медицинских средств. Одна женщина прожила все, что имела, чтобы удовлетворить несчастной слабости своего мужа. Дойдя до отчаяния, эта женщина решила обратиться к Филарету, и застала его как раз в тот момент, когда он садился в карету, чтобы ехать служить обедню. Тот спросил у женщины имя мужа и велел ей зайти после обедни. Когда женщина возвратилась, святитель сказал ей, что молился об исцелении ее мужа и дал ей просфору, вынутую за здоровье раба Божия Василия, и велел женщине дать съесть эту просфору мужу. Когда муж пришел и стал посылать за водкой жену, она предложила ему просфору, но муж с бранью отказался и велел идти за водкой. Когда женщина вернулась, то увидела, что муж сидит задумавшись, а просфоры нет. На вопрос жены, где просфора, муж ответил, что он съел ее, т. к. она оказалась очень вкусной, и вдруг начал говорить о том, какую непотребную жизнь он ведет, и решил не пить. С тех пор муж совершенно исцелился от своего недуга и больше никогда не пил, а врачами был признан за неизлечимого алкоголика. Мы боремся не тем оружием, которым надо бороться: надо просить помощи Божией в борьбе с этим недугом. Я не буду говорить о своем личном опыте, т. к. говорить об этом непринято, но я знаю одного священника, который лечил алкоголиков путем недельного говения, исповеди и причащения Святых Тайн. Итак, еще раз повторяю, нам членам Собора надо быть осторожнее в увеличении числа поводов к разводу.
Архимандрит Вениамин. После нескольких дней, в течение которых обсуждался вопрос, Собор начал уже успокаиваться, то есть входить в такое положение, когда не хочется выходить и говорить, а скорее принять проект, хотя бы и гибельный, а скорее принять проект хотя бы и гибельный. Мне кажется, — я осмысливаюсь говорить об этом прямо и открыто, — что наш Собор все ищет середины, боясь принять решительные меры. И в данном случае есть тенденция найти эту мягкую середину. Это первое, что меня заставляет опасаться. Второе заключается в том, что не всякий закон зависит от законодателей, а т. к. Собор состоит из интеллигентных людей, то мы и смотрим на все с точки зрения интеллигентных людей. Я и сейчас опасался выходить, т. к. начинает казаться, что Собор стал на путь умножения поводов к разводу, и может быть, выступление не имело бы желательных результатов, но моя совесть теперь будет спокойна. Вот возьмем душевные болезни или алкоголизм, о котором здесь еще больше говорилось. Я против этого повода. Ведь если стать на точку зрения многих из ораторов, тогда поводов к разводу можно набрать сколько угодно. Если сумасшествие является тяжелым обстоятельством в семенной жизни, то существуют люди до такой степени раздражительными, что жить с ними совершенно невозможно, а ревность, создающая домашний ад, а то вот еще бывают клептоманы — люди, одержимые болезненной страстью к воровству: давайте уже внесем все 7 смертных грехов — уж умножать, так умножать. А мы все дальше и дальше уходим с пути креста от подвига. Я понимаю душевные болезни как повод только в том случае, если нераздельное жительство супругов могло бы повести к нравственной распущенности, то тогда бы следовало так и формулировать, а не основываться на том, что это увеличивает тяжесть семейной жизни. Скажу еще об алкоголизме. Здесь все говорилось о жалости и жалостливости, на которой основан весь проект, но не на канонах, а Собору становиться на эту зрения прямо грешно, хотя все мы, конечно, жалостливы и жалеем этих несчастных страдающих в своей семейной жизни.
(В 1 ч[ас] 45 м[инут] Святейший Патриарх отбывает из Соборной Палаты).
Здесь вот выступали специалисты, но всякий специалист дальше своей специальности ничего не видит, а мы должны смотреть с другой точки зрения. Большею частью указывали на алкоголизм, который делает семейную жизнь невозможной, но его можно подвести под §9 (побои). Уж на что наш мягкий и жалостливый Отдел, и то не осмелился внести алкоголизм в число поводов к разводу, а мы хотим ввести. Вот говорили о том, что муж и жена совершенно здоровы, а ребенок лежит и дрыгает ножками; но как вперед узнает, алкоголик ли твой жених или невеста. Представьте себе, что девушка вышла замуж, а супруг сказался алкоголиком, она развелась и вышла за другого, а тот тоже алкоголик, ведь тогда надо разводиться и во 2-й и в 3-й раз — без конца. Здесь все говорили о разумной экономии: ныне эконом хорош, который переплатит вовремя, чтобы получить продукты, но разве не лучше его ныне эконом, который сохраняет имущество от излишних трат. А мы здесь понимаем экономию в смысле мягкотелой расточительности. Мы должны знать, что люди всегда добрее законов. Известный писатель В. В. Розанов о поводах к разводу говорит так: Христос был очень строг по отношению к разводу. Апостолы — мягче, епископы — еще мягче, а батюшки — совсем хороший народ. Вот еще в разводе мы слишком надеемся на судей: уж такие они будут хорошие, неподкупные. А я знаю случаи, когда прямо говорили: если хотите развестись — заплатите по 6 тысяч каждый, — и развод готов. При мягкотелости, в которую вошел Собор, поводов к разводу будет бесконечно много.
В заключение я еще раз заявляю, что я желал снять со своей совести решение этого вопроса: его надо передать на совет епископов, которые должны очень и очень подумать над этим вопросом, прежде чем решиться вынести то или иное постановление.
Голоса: правильно.
Председательствующий. Напоминаю, что еще осталось 14 ораторов. Слово принадлежит Н. Д. Кузнецову.
Н. Д. Кузнецов. <нет текста л. 129>
Реплика Председателя во время речи Н. Д. Кузнецова. Позвольте Вам напомнить, что Вы сказали: «наконец». Вот я и думал, что Ваша речь уже кончается.
Н. Д. Кузнецов. <нет текста л. 129>
Председательствующий. Поступило предложение, несколько запоздалое, о прекращении записи ораторов и об ограничении времени 5 минутами. (Голоса: не согласны). Итак, я нахожу нужным сейчас прекратить прения. Вот только еще П. И. Астров желает сказать по личному вопросу.
П. И. Астров. Я одну минуту по личному вопросу: я считаю себя несколько задетым словами Н. Д. Кузнецова о том, что я, будто бы говорил, что церковные судьи никуда не годятся, — не судьи, а суд. Еще Посошков писал: «Аще суду и управлению правильного основания не учинить»…
Председательствующий. Сегодня будет вечернее заседание в 5 часов, часов до 8–8½, но по другому уже вопросу — о миссии, а сейчас заседание закрывается.
Заседание закрыто в 2 ч[аса] 10 м[инут] дня.
РГИА. Ф. 833 Оп. 1 Д. 12 Л. 73-139 Машинопись.