Деяние № 109

21 марта (3 апреля) 1918 г.

Заседание открыто в Соборной палате в 9 часов утра под председательством митрополита Новгородского Арсения, в присутствии 278 членов Собора (в том числе 40 епископов).

На повестке заседания: 1) текущие дела; 2) доклад Редакционного отдела об оставлении в силе состоявшегося в ноябре 1917 года Соборного определения о разделе местных средств содержания приходского духовенства. Докладчик Г. И. Булгаков. 3) Доклад Отдела о церковном суде — о поводах к расторжению церковных браков. Докладчик: Ф. Г. Гаврилов и В. В. Радзимовский.

Председательствующий. Благоволите выслушать текущие дела.

Секретарь. Поступили с мест сообщения с выражением протестов против декретов народных комиссаров об отделении церкви от государства и исключении преподавания в школах Закона Божия:

1) От Владимирского церковно-епархиального Совета представлены постановления окружных и приходских собраний: а) Окружного собрания духовенства и мирян первого округа Владимирского уезда; б) Собрание причтов и членов приходских советов первого округа Юрьевского уезда; в) Общего собрания прихожан Воскресенской церкви г. Владимира и г) Приходского собрания прихожан Богородицкой церкви погоста Дмитриевского Ковровского уезда (дер. Новков и Шухурдина);

2) От Преосвященного Андроника, Епископа Пермского представлены а) заявление родителей и опекунов детей школьного возраста г. Чердыни, Пермской епархии; б) учеников Чердынского приходского училища о сохранении преподавания Закона Божия.

3) От духовенства, церковных старост и представителей православных приходов г. Елатьмы, Полтавской епархии.

4) От совета объединенных родительских комитетов народных школ, Крестовско-Алексеевского Ростокинского района в г. Москва представлен протокол объединенного заседания сих Комитетов 5–18 марта относительно преподавания Законы Божия.

5) От собрания духовенства и мирян I Благочиннического округа Тихвинского уезда, по поводу декрета народных комиссаров о свободе совести.

Постановлено: просить Святейшего Патриарха преподать означенным установлениям благословение грамотами.

Секретарь. Поступила из Севска от правления Севского духовного училища следующая телеграмма: «Севский исполнительный Комитет сегодня (15–28 марта) занимает здание наше с запечатанием храма; учиться невозможно. Соборный совет поставил передать это сообщение в Комиссию о гонениях на Православную Церковь».

Поставлено: заявление Соборного совета утвердить.

Секретарь. Член Собора от Омской епархии М. К. Серебряков заявил о сложении с себя звания члена Собора. Соборный совет на основании п. 7 ст. 26 и ст. 27 Устава Собора, постановил: признать члена Собора диакона М. К. Серебрякова выбывшим из состава Собора.

Постановлено: принять к сведению.

Секретарь. Преосвященный Митрофан, епископ астраханский сообщил, что член Собора от Астраханской епархии И. И. Великанов, в виду поступления на службу по Министерству народного просвещения, заявил о сложении с себя звания члена Собора, и что заместитель сего члена смотритель Астраханского духовного училища протоиерей А. Корсаковский отказывается от принятия звания члена Собора; посему Преосвященный просит допустить к участию в делах Собора прибывшего с ним в Москву второго заместителя от клира Астраханской епархии протоиерея И. Нигровского. Соборный совет постановил: на основании п. 7 ст. 26 и ст. 27 Уст. Собора признать члена Собора И. И. Великанова выбывшим из состава Собора, ввиду отказа первого заместителя протоиерея А. Керсаковского от приянтия звания члена Собора допустить к участию на Соборе второго заместителя протоиерея И. Негровского, заявления Великанова и протоиерея А. Корсаковского препроводить в Отдел личного состава.

Постановлено: заключение Соборного совета утвердить.

Секретарь. Поступило заявление за подписью 31 члена Собора: «Мы, нижеподписавшиеся, прелагаем Священному Собору избрать особую Комиссию, которая бы после постатейного обсуждения проекта о поводах к разводу выработала общее введение к данному проекту, в котором была бы освещена христианская идея брака и разъяснены смысл и значение, как самого развода, так и отдельных его поводов в согласии с принятыми Собором положениями, а также указаны и мотивы, по которым эти поводы допускаются. Соборный совет постановил передать это заявление в Отдел о церковном суде.

Постановлено: заключение Соборного совета утвердить.

Секретарь. Член Собора А. И. Ивановский, состоящий членом Хозяйственно-распорядительного совещания при Соборном совете в февраль сего года, как неприбывший на Собор после возобновления его занятий 20-го января с[его] г[ода], был заменен другим членом Собора. Ныне А. И. Ивановский прибыл на Собор и подал заявление о вступлении его в исполнение обязанностей члена Хозяйственно-распорядительного совещания. Соборный совет постановил: <1 слово какое-то рукописное л.5> признать члена Собора А. И. Ивановского вновь членом Хозяйственно-распорядительного совещания на утверждение Собора.

Постановлено: Признать члена Собора А. И. Ивановского членом Хозяйственно-распорядительного совещания при Соборном совете.

Председательствующий. Докладчик Редакционного отдела Г. И. Булгаков прочтет доклад Отдела о разделе братских доходов.

Докладчик Редакционного отдела Г. И. Булгаков. В Редакционный отдел передано предначертание Священного Собора об оставлении в силе и дополнении состоявшегося в ноябрь 1917 г. Соборного определения о разделе местных средств содержания приходского духовенства. Отдел постановил изложить это предначертание в следующем виде: «1) Состоявшееся в ноябре 1917 года Соборное определение о разделе местных средств содержания приходского духовенства оставить в силе. 2) Принять следующее дополнение к ст. I указанного Соборного определения: в тех приходах, где приход состоит из одного священника, одного диакона и двух псаломщиков, раздел местных средств, доколе сохраняется таковой состав причта, производится по таким долям: 3-3-5-9, а при составе причта из одного священника и двух псаломщиков —по таким долям: 1-1-2. 3) Означенное дополнение поместить в примечание I-е к ст[атье] I; бывшие же к сей статье примечания 1 и 2 обозначит 2 и 3.

Председательствующий. Угодно принять постановление Собора в изложенной редакции?

Постановлено: принять постановление Собора (об оставлении в силе и дополнении состоявшегося в ноябре 1917 г. Соборного определения о разделе местных средств содержания приходского духовенства) в изложении Редакционного отдела.

Председательствующий. Продолжается обсуждение доклада Отдела о церковном суде о поводах к расторжению церковных браков. Статья 14: «Супруг вправе просить о расторжении брака в случае присуждения другого супруга к наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния». Ставлю ее на голосование. Возражений нет.

Постановлено: принять ст[атью] 14 в изложении Отдела.

Председательствующий. Статья 15: «Помилование осужденного, а также отмена состоявшегося уголовного приговора вследствие разрешения возобновить дело устраняют право просить о расторжении брака, но не лишают силы состоявшегося уже расторжения брака».

Постановлено: принять ст[атью] 15 в изложении Отдела.

Председательствующий. Статья 16: «Последовавшее после осуждения освобождение супруга от показания в порядке помилования либо вследствие иной законной причины не служит препятствием к расторжению брака на указанном в ст[атье] 19 основании по требованию невиновного супруга».

Постановлено: принять ст[атью] 16 в изложении Отдела.

Председательствующий. Статья 17: «Дело о расторжении брака вследствие присуждения одного из супругов к показанию, соединенному с лишением всех прав состояния, сможет быть возбуждено супругом осужденного по вступлении приговора уголовного суда в законную силу, а самим осужденным по правилам, изложенным в ст[атье] 181 и п. I ст[атье] 182 Уст[ава] о ссыльных».

Постановлено: Принять ст[атью] 18 в изложении Отдела.

Председательствующий. Статья 19: «Супруг вправе просить о расторжении брака в случае 1) покушения другого супруга на убийство супруга истца; 2) умышленного нанесения супругу-истцу другим супругом тяжких увечий или ран, или неизгладимого обезображения лица или тяжких угрожающих опасностью для жизни побоев, либо причинения истязаний или мучений, или важного для здоровья вреда и 3) нанесения ему другим супругом неоднократных тяжких оскорблений и вообще причинения ему расшатывающих самые основы семьи постоянных нравственных истязаний».

Примечание. Брак, на указанных в ст[атье] 19 основаниях, расторгается в том случае, если, по убеждению духовного суда, продолжении брачной жизни при этих условиях представляется для супруга истца невыносимым».

Архимандрит Матфей. Один священник, самоотверженно исполняющий свое пастырское служение, рассказал мне следующий случай. Однажды к нему явились для совета муж, которому было до 60 лет, и жена лет за 50. Муж пал на колени, обливался слезами и от волнения не мог объяснить в чем дело. Когда немного успокоился, батюшка попросил его рассказать, и тот сказал: «Это моя жена. Мы в браке 35 лет. Но только три года продолжалась наша семейная жизнь, а затем началось беспросветное 30-летнее мое пьянство. Лишившись всего хозяйства, я направился в город; но жена меня не оставила; я был ее, истязал, но она меня не покидала. Когда я получил место повара, она устроилась в том же месте прислугой. А когда я опять начал пьянствовать, меня прогнали, жену же оставляли на месте, но она не осталась, а пошла за мною. 30 лет она несла побои и, несмотря на это, она 30 лет сопутствовала мне. Наконец, я испытал внутренний перелом, в один момент я почувствовал, сколько страданий перенесла эта женщина только для того, чтобы спасти мою душу. Я упал перед иконой и дал обет не повторять прежнего поведения и быть верным супругом. Прошло теперь полгода нашей мирной жизни». Жена засвидетельствовала, что она помогла своему мужу и спасла его душу. А он пал пред ней и благодарил ее, что она не оставляла его.

Я привел этот случай, чтобы показать, что может совершить христиански настроенный человек, когда он носит в себе идеал христианина.

Священник А. Р. Пономарев. Несмотря на то, что Священный Собор успел дойти до рассмотрения 19 ст[атьи], я остаюсь при убеждении, что не следовало бы рассматривать весь доклад. Но т. к. решено обсуждать его, я не могу молчать. Обсуждаемая 19 ст[атья] особенно расплывчата. Когда появятся на церковном суде адвокаты, дело дойдет до того, что брака фактически не будет у нас. Посмотрите на первый пункт ст[атьи] 19. Супруг вправе просить о расторжении брака в случае покушения другого супруга на убийство супруга-истца. Но что значит покушение? Повышенный голос, замах руки, сердитый взгляд — все это можно подвести под понятие покушения. Мало ли в супружеской жизни бывает разных недоразумений. Вот супруг работает на дворе; жена подходит к нему и чем-нибудь досаждает; тот замахивается рукой. Могут быть свидетели, и вот готов повод к разводу: «покушение на убийство». Во втором пункте говорится: «умышленное нанесение супругу-истцу другим супругом тяжких увечий или ран, или неизгладимого обезображения лица или тяжких, угрожающих опасностью для жизни побоев, либо причинения истязаний или мучений или важного для здоровья вреда. Но не забывайте нравы деревни: она, как известно, не отличается утонченностью. Там бывают и такие случаи. Молодая девушка вышла замуж. Проходит несколько времени, и жена жалуется, что муж ее не любит, т. к  ни разу не поучил, т. е. ни разу не побил. Такие нравы еще живы в нашей деревне. И вот представьте, вдруг явится адвокат и надоумит: «ты подай в суд, проси развода за причиненные истязания…», и развод готов.

В третьем пункте говорится о причинении нравственных истязаний, как повод к разводу. Весь этот пункт выражен крайне туманно. Ведь, нравственные истязания бывают различны. Я знаю факт, когда муж выходил из себя только потому, что жена называла его «изюминка», и дело доходило до драки. Так вот я и думаю, что если мы примем ст[атью] 19, то придем к тому, что во всякое время, всякому своенравному человеку будет повод к разводу и от нашего брака в недалеком будущем не останется воспоминания.

Князь А. Г. Чагадаев. Я должен высказаться за принятие ст[атьи] 19 в редакции Отдела. Предо мной, имевшим долговременную судебную практику, прошло множество страшных примеров того, к каким ужасным последствиям вело прежнее положение вопроса о брачном разводе. Но я против приведения примеров. Если бы я стал приводить их, то мог бы занять внимание Собора не на несколько часов, а хоть на 6 месяцев. Супруги бьют друг друга кочергой, дубиной и вообще всем, что под руку попадется. И вот ради этих избиваемых я прошу Собор принять эту статью, как она предлагается в докладе. Где бьют друг друга, там уже нет брака. И оставлять супругов жить все же в таком браке невозможно. Один из предыдущих ораторов привел пример, что жена, несмотря на самое невыносимое отношение к ней мужа пропойцы, постоянные с его стороны побои, все же целых 30 лет сопутствовала ему повсюду, стараясь спасти от погибели его душу, и она достигла своего: муж остепенился, перестал пьянствовать, раскаялся и начал новую жизнь в мире со своей прежде терзаемой женой. Но что же? Много ли таких примеров? Это, быть может, единственный пример. А противоположных ему я бы мог указать бесконечное число.

Другой оратор указывал на то, что статья страдает неопределенностью и расплывчатостью оснований к разводу. Я этого не нахожу. В п[ункте] I-м говорится о покушении на убийство, в п[ункте] 2-м о тяжких увечиях. И говорить о расплывчатости тут по-моему нет оснований. Признаки того и другого, т.е. покушения на убийства и тяжкого увечья в судебной практике установлены, да и кроме того, по каждому отдельному случаю здесь будет иметь суждение и выносить свое решение только суд, а не произвольно эти признаки будут определяться той или другой стороной. Что касается п[ункта] 3-ого, о нравственных истязаниях, то у некоторых, может быть, и являются сомнения, — вводить их в число обстоятельств, достаточных для развода, или нет; а по-моему эти нравственные истязания в данном случае сильнее истязаний физических. Например, непрестанно терпят попреки или ругательства. Да ведь это же для страдающей стороны может стать невыносимым. Или, например, вот такой случай. В 1906 г. женится человек ультрамонархического направления мысли на вдове-республиканке. У того и другой были дети от первого брака, придерживавшиеся политических взглядов своих родителей. И на расхождении в политической мысли в этой семье каждый день распри и скандалы. Какая же брачная жизнь возможна в такой семье? И таких случаев, повторяю, множество. Мы не можем оставлять это без внимания, если желаем нормировать семейную жизнь, и должны принять 19 статью во всем ее объеме.

И. Г. Малыгин. Отцы и братия. Прочитав ст[атью] 19 доклада, я, хоть и не юрист, но вошел на эту кафедру, чтобы высказаться по этой статье и предупредить вас: я житель деревни, и прошу вас ради Бога, не губите деревни принятием этой статьи: там эта статья совершенно неприменима. Если принята будет эта статья, то в деревне хоть каждый день разводись. Нужно знать условия деревенской нашей жизни. Мужик на дворе работает. Жена или помешает ему как-нибудь или вообще чем-нибудь рассердит его, начинаются взаимные ругательства и оскорбления. И что ж, сейчас и разводиться? А придут муж и жена в хату, и уже помирились. Поэтому я и прошу и буду молить Собор: ради Бога отклоните эту статью.

Б. А. Бядыницкий-Бируля. Князь Чагадаев уже говорил, что где нет любви, где побои, там уже нет брака, а раз его нет, то супругам остается только только развестись. Разделяя эти соображения, я стоб за принятие этой статьи. Не опасайтесь за расплывчатость статьи. Имейте в виду, что все обстоятельства, по которым супруги хотят развестись, будут обстоятельно взвешиваться судом. Нельзя же в статье перечислить все конкретные случаи. Предвидеть всех частностей невозможно. Без обобщений, без общих положений не может обойтись ни один закон в мире. Надо принять во внимание, что во всех означенных обстоятельствах будет разбираться суд духовный. Приговор будет составляться церковными пастырями и утверждаться Владыкой архипастырем. На такой суд мы без опасений должны положиться.

Принятием этой статьи мы можем спасти любовь в браке, т. к. супругам будет известно, что распри, истязания и т. п. обстоятельства в брачной жизни нетерпимы и могут влечь за собой развод. А разве там брак, разве там любовь, где один супруг бьет другого и истязает десятками лет, и супруги вынуждены все же жить вместе?

А. М. Черноуцан. Когда я в первый раз читал стать 19, она показалась мне расплывчатой и неопределенной. Теперь же, после того, как по ней даны разъяснения и приведены примеры, я стою за принятие статьи. Нужно предполагать, что духовный суд по бракоразводным делам будет организован правильно, и все обстоятельства будет обсуждать с надлежащим вниманием. Меня смущало в статье смешение нравственных и физических истязаний. Однако, приняв во внимание, что статья и в такой редакции, давая возможность искать развода из-за нравственных истязаний, предостерегает супругов от дурного обращения друг с другом, я стою за принятие статьи в редакции доклада.

Л. К. Артамонов. Трудно найти другое государство, где бы можно было наблюдать такое различие в жизни между высшим и низшим слоями населения, какое мы видим у себя в России. Казалось бы, одни и те же люди, один организм, но обратите внимание на простой народ и интеллигенцию. Различие поразительное! Нервы жителя деревни гораздо крепче и выносливей, чем у интеллигенции. Да это и понятно: простой человек деревни большее время проводит в физическом труде и на свежем воздухе. А между тем для тех и других, и для простых людей, и для интеллигентных, нашей статьей 19 дается одна мерка. Затем составители статьи забыли про тещу и тяжелом ее вмешательстве в семейную жизнь. Кому неизвестно, что бывает, когда эта теща, при любви своей к дочери и слепой покорности ей со стороны дочери, вмешивается в жизнь супругов. Я знаю, например, один случай: молодой и прекрасный человек, товарищ прокурора, женился и зажил хорошо. Супруги любили друг друга. Но вот вмешивается в их жизнь теща. И семейная жизнь превратилась в ад. Не могу не упомянуть и о том, насколько в других странах развито примирительство супругов. Я знаю одного судью в Нью-Йорке. Он не столько судил, сколько мирил. И делал это он довольно оригинальным способом. Кабинет у него устроен был так, что разговор в нем с одной из сторон — супругом, был хорошо слышан другой стороной в соседней комнате. И здесь супруги откровенно говорили ему о таких недостатках того или другого из них, о которых они не находили возможным оказать друг другу прямо. И поразительно, какие иногда мелочи вызывают у супругов ненависть друг ко другу. Муж не выносил, что жена, ложась спать, начинала снимать свои кольца с руки и бросать их в стакан; а жена не терпела, что у мужа сапоги скрипят. И вот, когда эти причины ненависти между супругами устранились, семейная жизнь враждовавших супругов восстановилась в своем прежнем мирном виде. Это не басня. Примите во внимание, какой нервный век переживаем мы теперь.

И я думаю, в виду сказанного, что если мы примем ст[атью] 19, мы в корне испортим положение и основание брака. Говорят о беспощадных побоях мужем жены. Таких теперь побоев нет и быть не может. Жены теперь умеют обороняться и обороняются, чем попало. Кроме того, побои можно обжаловать, и установленным в законе порядке суда добиться защиты или удовлетворения, не прибегая к разводу. А если мы примем эту статью, то внесем только расстройство в семейную жизнь. Итак, я против принятия статьи, и прошу не забывать про тещу.

Протоиерей П. И. Сербинов. Собором уже принят принцип духовного суда о разводе, и интересы невиновной стороны ограждены. Мне бы хотелось выступить в защиту и виновной стороны, и за облегчение участи виновного, а вместе за облегчение и нашего пастырского долга. Когда у нас проходил устав приходский и когда шла речь о приходских собраниях, мы слышали, что прелюбодеи не допускаются даже до участия в этих собраниях. И митрополит Антоний в этом вопросе каленым железом водил по нашим пастырским ранам. Я не могу сейчас не привести один случай. Мне близко известен почтенный человек лет 60. Жил он в супружестве всего лет 5, потом овдовел (??? Л.15) и провел лет 5 в одиночестве, а затем вот уже 23 года живет так называемым незаконным браком. Он и его подруга жизни страдают, сознают свой грех и каются. И страдают они из-за того, что законная жена не дает развода. Они заставили меня разыскать эту законную супругу. Я просил, молил ее дать развод мужу. Она ответила, что сделает это только тогда, когда увидит сожительницу мужа невенчанной в гробу. Что можно сделать с такой Ксантиппой?

Еще пример. Жена — духовно развращена. Муж не вынес этого, оставил ее и нашел себе настоящую подругу жизни. У них теперь и трое детей. 14 лет живут они, как настоящие христиане. Каются они и плачут, плачу и я с ними. В церкви они бывают неопустительно. Жена, кроме того, ангел-хранитель всех бедных и несчастных людей в приходе. И вот отец подводит своих деток ко Святой чаше. Я их причащаю, а его, отца, нет. Дети спрашивают: «А почему, папа, тебя не причастил батюшка?» Ужели же церковь не придет на помощь таким страдальцам и не поможет им развестись. Отправляясь на Собор, я говорил с этими страдальцами, и они просили меня защитить их на Соборе. И вот я прошу Священный Собор и умоляю: примите статью 19 и дайте возможность развестись таким страдальцам, о которых я упомянул, и облегчите вместе с тем нас, пастырей.

В. Г. Рубцов. Я, отцы и братия, хочу поддержать эту статью. Тут говорили о многолетних страданиях жены от побоев мужа, причем жена все следовала за мужем. А я скажу: много бывает и таких случаев, что выходит замуж цветущая девушка, а чрез несколько месяцев супружеской жизни от нея остается один скелет. И это по милости тех обстоятельств, которые предусматриваются в статье 19. Мы должны принять эту статью и ввиду последовавших декретов о гражданском браке, т. к. при тех тяготах, которые лежат теперь на церковном браке, открыт большой соблазн вступить в брак гражданский.

Нам нет оснований опасаться за те обстоятельства, которые указываются в статье, — как бы ни было много злоупотреблений ими. Ведт эти обстоятельства будет обсуждать и взвешивать церковный суд. Во всяком случае нельзя оставлять брачный вопрос в настоящем его положении, когда страдающая сторона не выносит мучений и накладывает на себя руки.

А. Д. Самарин. Ваши Высокопреосвященства, отца и братия, мы уже обратили наше внимание на важность обсуждаемой статьи. В ряду других статей доклада эта статья самая важная: она является расширением тех оснований к разводу, которые или указаны в Евангелии, или допускаются в тяжких случаях жизни, пример, синяки (??? Л.16), с лишением прав состояния, и которыми мы руководились доселе. В статье предлагаются новые основания или поводы к разводу. И нам необходимо иметь крайнюю осторожность, чтобы не уклониться от указанных объективных оснований, на которых мы должны стоять при решении данного вопроса, хотя бы мы и хотели пойти навстречу жизни. Я обращаю ваше внимание особенно на 3-й пункт этой статьи. При широте и неопределенности своих оснований, указанный пункт дает суду большой простор в субъективных его усмотрениях и не исключает возможности для этого суда уклониться от обънктивных принципов. Князь Чагадаев указал пример политического расхождения супругов, как возможного основания к разводу. Если и такой факт с практической и юридической стороны является достаточным основанием к разводу, то я очень предупреждаю Священный Собор от принятия 3 п[ункта] статьи. Если юристы находят такие факты достаточно сильными для развода, то что сказать о нашем суде? Неизвестно, как он будет устроен и насколько будет исправим. А между тем, по 19 ст[атье] п[ункт] 3 и примечанию, все по-нашему вопросу возлагается на суд. Если все возлагать на суд, тогда нечего и статей писать: пусть суд сам разбирает и решает дело, как ему угодно. Однако же мы вводим, устанавливая суд, и некоторые указания для суда. Нельзя же оставлять суд в таком положении, чтобы права его в данном случае были безграничны.

Я не буду возражать против п[ункта] I и п[ункта] 2, т. к. в них указаны признаки оснований к разводу объективные, и предлагаю принять ст[атью] 19, за исключением п[ункта] 3 и примечания, в которых, по-моему мнению, подрываются основы брака.

Н. Н. Медведков. Статья 19 выхвачена из жизни и потому возбуждает такие прения. Следует с осторожностью отнестись к этой статье. Мы слышали здесь представителей деревни, и у них два противоположных течения. Один говорит: берегите деревню, не разрушайте святости брака, отвергните статью, — а другой заявляет: берегите деревню, спасите от притеснений, оставьте статью. Ясно, что тот и другой оратор желают блага для семьи, но один понимает его в более узком смысле, а другой в более широком. Мы часто смотрим на вещи под тем углом зрения, который был раньше, не учитываем того, что произошло потом. Мне думается, что относительно первых двух пунктов статьи 19-й и спорить нечего. Кто может спорить о том, что нельзя отказать в праве искать развода, когда покушаются на жизнь, бросаются с ножом или топором? Пункт 2-й также не может возбуждать спора. Если наносятся тяжкие увечья и раны, если кто-либо из супругов искалечить другого, то это такие объективные данные, против которых спорить нельзя. Но мы идем не тем путем, который бывает в действительности. Ведь люди не сразу доходят до такого состояния, что наносят друг другу тяжкие увечья, готовы даже убить. Это результат того, о чем говорится в 3-м пункте. Бывают оскорбления, нравственные истязания, причем даже с домашними животными обращаются лучше, чем с супругом. Если не действуют нравственные истязания, прибегают и к оглобле. Говорили здесь, что в деревне побои не имеют значения, они даже считаются признаком любви. Все это может быть и было, да сплыло. Деревня проснулась, и надобно об ней позаботиться. Если хотим исправить семейные права деревни, не можем не принять статьи 19-й. Ведь при отсутствии ее подвергающиеся оскорблениям супруги будут иногда беспомощны. Указывали на то, что жена в течение 30 лет терпела от мужа и спасла его. Но не скорее ли может случиться, что подобное поведение мужа чрез три года и даже чрез один приведет к преступлениям? В этом отношении на практике окружного суда известны потрясающие картины. Но известны присяжным заседателям и случаи другого рода, относящиеся к семейной жизни. Были случаи оскорбления детьми своих родителей. Но председатель сессии старался их помирить, и ни один случай не доходил до суда. Дети кланялись в ноги, примирялись с родителями и потом не оскорбляли их. В суде им выясняли, что им грозит за их преступления каторга, и прощение после этого производило на них сильное впечатление. И в церковном суде следует заботиться о примирении супругов. Но суд этот должен быть приближен к тяжущимся, чтобы им не приходилось из какого-нибудь уездного захолустного городка ехать в Смоленск. Тулу… Калугу… В примечании 1 статье 19-й говорится, что развод допускается, когда духовный суд убедится, что продолжение брачной жизни представляется невыносимым. И вот умный председатель или член суда должен выяснить значение брака, постараться примирить супругов. Итак пункт 3-й можно принять, но при гарантии, что церковный суд в первой инстанции будет приближен к тяжущимся.

Г. И. Титов. Мне думается, что статья 19-я неприемлема в том виде, как она теперь есть. Были, например, такие случаи. Жена красива, а муж не особенно красив. Жена была в прелюбодейной связи несколько лет. Муж мучился, были даже попытки развестись, но нельзя было найти свидетелей преступления жены, и вот муж, как научили его некоторые люди, брызнул в лицо жены карболовой кислотой. И вот после того она уже не стала прельщать других. Затем в нашем селе я был очевидцем такого случая. Один живущий в этом селе женился, но чрез несколько времени супруги не поладили и разошлись. Однажды, когда он привел дитя в церковь, чтобы приобщить его Святых Тайн, жена стала отнимать его. Происходит драка в церкви. Чуть не разорвали ребенка. Но, благодаря тому, что развода не было, они после сошлись и живут теперь так, как дай Бог всякому, а между тем имейте в виду, что они 5-6 лет жили отдельно. Затем, с уверенностью можно сказать, что вскоре после брака очень молодые супруги, которые не знаю хорошо друг друга, часто раздражают друг друга; если принять пункт 3, они будут спешить получить развод. Что же получиться? Я бы просил поэтому пункт  3-й исключить и в пункте 2-ом не говорить относительно обезображения лица.

Архиепископ Северо-американский Евдоким. Я вынужден появиться на этой кафедре по поводу одной речи, которая может дать превратное представление о положении брака в Америке. Должен засвидетельствовать, что во время моего пребывания в Америке не было у православных ни одного случая развода. Дел о разводе там не возбуждалось. Было возбуждено только одно дело пред самым отъездом, а между тем в одном Нью-Йоркском соборе совершается до 400 браков. Всего там 14 православных приходов и сколько там русских людей с теми же немощами и слабостями, какие они имеют здесь. В чем же секрет? Секрет в том, что там сильна католическая и униатская практика, которая не признает решительно никакого развода; эта практика оказала давление на православных. Стоя на этой точке зрения, я должен сказать, что статья 19 не должна существовать.

В. И. Зеленцов. 9-е правило Св. Василия Великого не раз здесь упоминалось, не раз на него ссылались. В этом 9-м правиле находятся между прочим такие слова: «Обвинения падает на оставившую мужа, по какой причине она отступила от брака. Ибо аще потому, яко биема была и не стерпела ударов: то подобало паче претерпети, нежели разлучитися с сожителем». 9-м правилом Св. Василия Великого пользуются сторонники возможно большего простора для расторжения браков, а это правило считает побои недостаточным поводом для развода. Поэтому я просил бы помнить это 9-е правило и при обсуждении статьи 19, а не только при обсуждении других статей, тем более, что Василий Великий вовсе не оправдывает побоев, а наоборот показывает их несоответствие духу христианской религии и заповедям Господним.

Перехожу к тексту стати 19. Здесь говорится: «Супруг в праве просить о расторжении брака в случае: 1) покушения другого супруга на убийство супруга-истца». Этот первый пункт серьезен. Дело в том, что покушающийся на убийство хочет сделаться вдовцом и получить возможность нового брака. Конечно, с этой точки зрения речь идет уже о том, чтобы избавить от него жертву, а ему как и за прелюбодеяние, запретить вступить в новый брак. Вообще смерть и возможность смерти дает основание для нового брака. Вдова имеет право вступить в новый брак, а тому, кто хотел убить, чтобы сделаться вдовцом, следует запретить новый брак.

Далее по п[ункту] 2 супруг имеет право просить о расторжении брака в случае умышленного нанесения супругу-истцу другим супругом тяжких увечий или ран, или неигладимого обезображения лица или тяжких угрожающих опасностей для жизни побоев, либо причинения истязаний или мучений, или важного для здоровья вреда. Но эти истязания и мучения вещь такая растяжимая, что их трудно установить и при помощи медицины. Это дает возможность широкого толкования. Да и как определить, какие истязания и мучения служат достаточным поводом для развода. Поэтому эти слова надобно исключить, тем более, что они не соответствуют 9-му правилу Василия Великого, которое не считает побои достаточным поводом для развода. Другое дело, если увечье является опасным для жизни. Кроме того, я должен еще обратить внимание на то, что муж в пьяном виде часто бьет не только жену, но и детей. Мы должны вступиться и за детей и об них здесь упомянуть. В пункте 2 говорится еще об обезображении лица. Как понимать это обезображение? Модная красавица и маленькое пятнышко сочтет обезображением лица, а женщина трудовая, честная и большой шрам не будет считать таким обезображением. Слова в этом пункте, которыми предоставляется возможность давать развод по каким-нибудь шрамам, следует исключить. Если глаза будут вырваны, это серьезная причина, а если давать разводы красавицам по шрамам, что же получиться?

Затем опущено буйное пьянство с побоями. Его нужно здесь упомянуть. Конечно, бывает, что человек пьет месяца два и более, а потом не пьет. Уважительной причиной для развода следует признать только долговременное буйное пьянство с тяжкими увечьями. Затем, что касается 3-го пункта, то с церковной точки зрения нельзя принести ни одного основания, чтобы принять этот пункт. Я не знаю, как можно серьезно рассуждать о 3-м пункте. Ведь этот 3-й пункт в существе дела зачеркивает все ограничения к разводу и вносит такую путаницу, что принять этот пункт значит становиться на дорогу декрета большевиков. Теперь перехожу к примечанию к статье 19. Так как 3-й пункт по моему мнению следует отменить в том смысле, что брак, на указанных в статье 19 основаниях, расторгается в том случае, если по убеждению духовного суда, продолжение брачной жизни является опасным для жизни супруга и детей.

А всю статью 19 следует изложить так: «Умышленное причинение одним супругом другому тяжких, угрожающих опасностью для жизни побоев или истязаний, или мучений, или ран, и вообще тяжкого вреда здоровью, а также покушение супруга на убийство другого супруга, хотя бы и не сопровождавшееся причинением вреда здоровью потерпевшего, на первый раз дают потерпевшему право ходатайствовать о церковном разлучении от брачного сожития с супругом, а при повторении подобного насилия после разлучения и о расторжении брака.

Примечание. Разлучение от брачного сожития и расторжения брака на указанных в статье 14 основаниях бывает в том случае, если по убеждению духовного суда, продолжение брачной жизни становится при этих условиях не безопасным для жизни супруга-истца».

Затем по поводу речи о. Сербинова я должен сказать, что он говорил об исключительных случаях, а исключительные случаи не должны служить основанием для общего правила. Если мы будем подводить жизнь под исключительные случаи, то мы всю жизнь исковеркаем и от нас будут бежать. В исключительных же случаях можно бы предоставить право входить с ходатайством к Преосвященному, который представлял бы такие случаи на рассмотрение Высшей церковной власти. В этом смысле можно бы сделать дополнение к статье.

С. А. Котляревский. Во всем нашем законопроекте предложенная вашему вниманию статья 19 является наиболее существенной. Она в наибольшей степени определяет тот дух и то понимание, которые выражены в законопроекте, признающем, что поводом к разводу являются случаи, когда разрушается самое существо брака. Поэтому она требует особенно внимательного отношения к себе, и, если прения по этой статье затянулись, это имеет основание. Я еще скажу, что тот 3-й пункт 19-й статьи, который вызвал наибольшие возражения, имеет в данной 19-й статье и во всем законопроекте наиболее существенное значение. Я бы сказал даже так. Если бы вычеркнут был целый ряд статей, но оставлен был этот пункт, то наш бракоразводный процесс был бы все-таки поставлен на новую почву. Не буду останавливаться на 1 и 2 пунктах. Они настолько очевидны, что защищать их нет необходимости. В. Н. Зеленцов докладывал, что покушение на жизнь другого супруга есть косвенная форма прелюбодеяния, т. к. покушающийся на жизнь супруга стремится стать вдовцом. Это чрезвычайно сложное и запутанное доказательство. Мне кажется ясно, что тот, кого хотели убить, уже по этому может просить о разводе и незачем прибегать к изощренным построениям доказательств. По поводу 2-го пункта, где идет речь о тяжких увечиях, ранах, обезображении лица и т. п., чрезвычайно странно говорить о том, что нужно рассматривать, насколько тяжелы увечья и раны. Следует помнить слова Спасителя, который осуждает налагающих на других бремена неудобоносимые, т. е. более тяжелые, чем какие могут вынести человеческие плечи.

Перехожу к 3 пункту, наиболее оспариваемому. Указывали, что этот пункт наносит страшный удар крепости брака, а эта крепость является основой церковного и даже государственного благополучия. В речи высокопреосвященного Анастасия мы слышали яркую характеристику значения брака в церковной и гражданской жизни. Все это бесспорно, но относится к действительному браку, а не внешней его форме, которою создается иногда только обман, не могущий иметь благоприятных результатов. Если реального брака нет, то от одной внешней формы ничего хорошего не получится. Мне кажется, что мы в данном случае поддаемся тому впечатлению, которое испытываем при полнейшем расстройстве и разрушении нашей жизни. Все формы развалились, и мы как будто думаем, что достаточно восстановить эти разрушенные формы известного внешнего уклада, который вдребезги разбит, и это обеспечит здоровую жизнь общества и церкви. Но это иллюзия, самообман. Если старый государственный уклад мы легко рассыпали, то значит в нем были такие теневые стороны, которые делали внешние формы обманом. И созидая теперь новые устои, мы должны заботиться о том, чтобы внешние формы соответствовали внутреннему содержанию. Необходимо обратить внимание на крестьянский быт, где, по мнению некоторых ораторов, 3-й пункт статьи 19 может подорвать брачный союз. Но мы должны отказаться от мысли смотреть на деревню так, как смотрели наши законодатели в конце XIX и начале XX века. Они представляли ее гораздо более патриархальной, застывшей в вековых воспоминаниях и традициях, чем они были на самом деле. Теперь от прошлого остались жалкие развалины. Но если нестроения и прекратятся, деревня к прошлому патриархальному быту уже не вернется. Все условия крестьянской жизни изменились, и если бы кто-нибудь стал рассчитывать на патриархальный уклад крестьянской жизни, он вступил бы на неправильную дорогу. Мы знаем, что законодатели руководились иногда самыми лучшими намерениями, но заблуждались. Например, было признано, что семейный раздел — большое зло в хозяйственной жизни крестьянской семьи. И вот семейный раздел в 1886 г. был воспрещен. И чего же? Улучшилось положение дела, уменьшилось зло, укрепился семейный союз. Нет, сами крестьяне были недовольны, и через 20 лет законодатель должен был отказаться от этой мысли. У него была мысль предупредить вредные последствия семейных разделов, но если они вызывались всем укладом жизни, то запрещать их оказалось опасно. И теперь, охраняя крепость семейных уз, мы должны создавать такую обстановку, которая не благоприятствовала бы только лицемерию. Поэтому там, где нет условий для настоящего брака, мы ничего не выигрываем, если будем делать вид, что брак сохранен и искусственно его поддерживать.

Указывают на положение женщины. Но то, что говорил Л. К. Артамонов, вызывает возражения. И в настоящее время, как и прежде, бывают побои, и если женщина теперь не с покорностью переносит их, а отвечает на них ножом или револьвером, то разве это нормальные условия для семейной жизни? Для того, чтобы не было необходимости отвечать ножом или револьвером, и нужно создать мирное разрешение вопроса, которого освобождает от семейных уз, которые давно подорваны. Этого прежде не сознавали, что фактически приводило к совершенному разрушению брака. Мне кажется, что не по этому пути мы должны идти, охраняя святость брака, — не по пути сохранения этого брака внешним образом, когда внутренним образом он уже разрушен.

Последнее замечание о церковном суде. А. Д. Самарин указал, что 3-й пункт статьи 19 чрезвычайно расширяет полномочия церковного суда. Но мне кажется, что такое расширение полномочий церковного суда в делах брачных совершенно неизбежно. Эти дела имеют нравственную подкладку, и связать судей строгими правилами невозможно. Ведь и присяжные заседатели бывают в таком положении, что им приходится решать дело только по совести. По мере усложнения жизни законодательство может указать только главные случаи, а всего предусмотреть не может и должны быть даны более широкие полномочия судьям, которые там, если есть в законе пробел, руководствуясь духом закона. Самое важное значение пункта 3 и состоит в том, что здесь выдвигается духовная сторона, а опасность злоупотребления устраняется примечанием, где есть оговорки, что брак расторгается только в том случае, если по убеждению духовного суда продолжение брачной жизни при известных условиях представляется невыносимым. Но если продолжение брачной жизни представляется невыносимым, то сохранение брака в таком разрушенном состоянии не дает ничего хорошего ни для интересов общественных, ни для интересов чисто церковных. Я с решительностью поддерживаю статью 19 во всем ее объеме, а особенно тот пункт 3, который вызвал наибольшие возражения. Сейчас мы стоим пред установлением гражданского брака. Многие слабые души соблазняются легкостью расторжения брачных уз. Мы относимся к гражданскому браку отрицательно, стоим на почве церковного брака. Но мы не должны создавать условия, которые в конечном счете приведут к тому, что гражданский брак укоренится. Если мы желаем сохранить церковный брак, то должны считаться с психологическими данными и принять статью 19 и примечание к ней в предложенной редакции.

В. А. Рождественский. Архипастыри, отцы и братия. Для меня статья 19 была ясна и определена, пока я не выслушал некоторых ораторов. Во время речи которых я почувствовал, как вонзается нож в сердце моих сестер и братьев с холодным рассудком и беспощадным остервенением и это побудило меня выступить. Один из ораторов провел мысль, что человечество делится на две породы людей. Городская интеллигенция — это одна порода людей, у которых повышенные нервные переживания, и для них статья 19 нужна. Но есть еще другая большая половина людей, другая их порода, которые переживают с меньшим напряжением, меньшей интенсивностью впечатления жизни; и принимая во внимание, что эта последняя порода составляет большинство людей, и что нервные переживания у них менее интенсивны, оратор говорил, что этой породе людей не нужна статья 19: она расстроит брак, который теперь в деревне так устойчив и прекрасен. Такое деление людей на две породы людей для меня неприемлемо. Неприемлемо потому, что я живу после выхода «Записок охотника» И. С. Тургенева. Все мы дети одного Отца, люди общей неизреченной славы в большей или меньшей степени. Один из последних ораторов делил людей на заботящихся о красоте и на людей о ней не заботящихся; говорил, что будто представления о красоте для одной категории более доступны, а для другой менее. Это тоже стремление делить людей на хороших и нехороших; относительно одной породы оратор даже употребил слово «честные», а для другой, по его мнению, очевидно, это слово неприложимо. Такого деления на две породы в действительности нет. Всякие переживания, побои, оскорбления, нравственные истязания и тому подобные оскорбления действуют одинаково как на царском троне, так и в низкой доле; что является для одних оскорбительным, то оскорбительно и для других. И напрасно думают, как это выяснял и С. А. Котляревский, что деревня представляет из себя патриархальное царство. Современный деревенский брак был самым беспросветным углом в темном царстве и речи ораторов, стремившихся укрепить крепость современного брака, еще более сгущали этот мрак. Статья 19 представляет из себя попытку бросить светлый луч в это темное царство. Теперь перехожу к некоторым подробностям статьи 19. Для меня бесспорны положения 1-го и 2-го пунктов: покушение другого супруга на убийство супруга-истца, умышленное нанесение тяжких увечий или ран, неизгладимого обезображения лица, тяжких побоев, истязаний, мучений дают право просить развода. И повидимому эти положения не вызывают особенных возражений. Да и какие бы канонические правила ни приводились, никакими правилами, ни каноническими, ни распреканоническими, не могут быть оправданы истязания живой души. Покушение на убийство является актом, которым убивается самая идея брака, брак тем самым уже не существует, и говорить, что здесь нужно что-то дополнить, это значит недомышлять о том, что говорится. 3-й пункт статьи 19 для меня является совершенно непререкаемым. Если бесспорно то, что убийство является поводом к разводу, то 3-й пункт предусматривает такие поводы, которые вытекают из глубины недр души человеческой. Ясно, что если жизнь человеческая в браке под влиянием тяжких оскорблений является совершенно невозможной, то тем самым брак перестает существовать. И трудно разобраться, что тяжелее, нравственные или физические оскорбления, побить или вымотать жизнь из человеческой души, когда она доводится до последних пределов терпения, когда капля за каплей выматываются из души все ее силы? Для меня, повторяю, 3-й пункт является непререкаемым и необходимым. Что касается необходимости примечания, то об этом даны подробные разъяснения Н. Д. Кузнецовым и С. А. Котляревским. В речах этих двух ораторов я получил величайшее удовольствие и благодарю Бога, что они выступили после ораторов, которые вонзали нож в сердце человека. И я, отцы и братия, умоляю и прошу, не мудрствуя лукаво, по-человечески отнестись к темным сторонам брачной жизни и принять статью 19 во всем ее объеме.

Председательствующий. Вы употребили в своей речи выражение, которое не может быть допустимо на Соборе: «распреканоническими».

В. А. Рождественский. Прошу меня извинить.

Граф П. Н. Апраксин. Рассматривая статью 19, мы здесь встречаемся с порядком, который в жизни идет наоборот. В жизни сперва идет то, о чем говорит пункт 3, затем то, что имеет в виду пункт 2 и, наконец, совершается то, о чем идет речь в пункте 1. Сперва нравственные истязания, потом побои и затем дело может дойти до убийства. Являются нравственные истязания чем-либо новым в нашем представлении? Основываясь на чтении Евангелия, мы должны сказать, что нет. В нагорной проповеди, когда говорится о заповеди «не убий», то сказано, что гнев считается убийством. Мы знаем, что в жизни нравственные истязания бывают очень разнообразны; в особенности пользуются детьми, как орудием нравственных истязаний, доводя этим до самоубийства, до тяжкого греха и неужели это не тяжелее физических истязаний. Я вижу глубокое недоразумение, когда говорят, что статья19 является посягательством на святость брака. Между тем, святость брака будет более ограждена, а также и его неприкосновенность, если сторона несколько скорая на гнев будет знать, что нельзя гневаться без конца, нельзя истязать без конца. Мы знаем, что когда установлено было выдавать отдельные виды на жительство истязуемым мужьями женам, то в тех волостях, где такое право давалось, избиения и истязания жен прекращались: знали мужья, что можно довести жену до того, что она уйдет от мужа. Мы слушали восхваление, идеализацию христианской деревенской жизни, но, наконец, не выдержали, и не я первый из заявивших, что такая идеализация крестьянской жизни неверна. Много пороков в городской жизни, но много пороков и в супружеской жизни в деревне. Не буду говорить, где их более. Церковь не должна поощрять те пороки, которые существуют, но должна принимать меры к их устранению. И с этой точки зрения я должен сказать, что как ни бесспорны 2 и 1 пункты, я все же страшусь, что эти пункты мы можем так или иначе ослабить, и еще более страшусь, что мы можем выпустить 3 пункт. Каждый из нас имеет в жизни примеры, что дети являлись предметом нравственных истязаний. И я присоединяюсь к мысли высказанной членом Собора В. И. Зеленцова, что в пунктах 1 и 2 необходимо прибавить слово «дети». Говорили, что не надо касаться детей, но ведь мы в пункте 4 уже коснулись детей.

Митрополит Владимирский Сергий. Это исключено.

Граф П. Н. Апраксин. Тогда извиняюсь. Но в пункте 3 статьи 19 избиение детей, истязание их являлись бы одним из видов нравственных истязаний в супружеской жизни.

Председательствующий. Кроме 15 ораторов, говоривших, есть еще 10 ораторов. Поступило предложение прекратить запись ораторов и ограничить прении 5 минутами.

Постановлено: прекратить запись ораторов по вопросу о статье 19 и ограничить речи ораторов 10-ю минутами.

А. Д. Зверев. Архипастыри, отцы и братия, к сожалению, не могу согласиться с графом Апраксиным. Я очень боюсь, что если мы всецело примем статью 19, то, быть может, явимся нарушителями заповеди Божией: «что сочетал Бог, человек да не разлучит». Что мы разумеем под «нравственными истязаниями», о которых говорит пункт 3? Это понятие очень растяжимое. Под ним можно разуметь всякого рода резкости, упреки, неприятности супружеской жизни и т. п. Если мы этот 3 пункт примем, то дадим широкий простор к расторжению браков. Я не знаю, что сказать о городе, но мне известна супружеская жизнь по личным наблюдениям в деревне. Ведь мы, может быть, воображаем, что между супругами не может быть никаких ссор, и что жизнь будто бы протекает мирно; но этого воображать никак нельзя. Между супругами могут происходить ссоры, раздоры, могут вырываться резкие фразы, которые другая супружеская сторона может принять за нравственные истязания и просить на этом основании развода. И если мы примем 3 пункт, то дадим широкий простор к расторжению брака. Очень часто в деревенской жизни бывает, что смолоду супруги живут неладно, а потом, по пословице «стерпится — слюбится», живут хорошо до гробовой доски. Надо принять во внимание, что в деревне девушки выходят замуж рано, 16-ти лет, а женятся там 18 лет, что эти пары часто бывают еще неопытны и легкомысленны и иногда под влиянием легкомысленных укоризн расходятся; часто бывает, что молодая жена уходит к матери и отцу из-за какого-нибудь пустяка, и потом, когда под добрым влиянием родителей она возвратиться к мужу, то потом живут хорошо и любовно, и вспоминают со смехом свою прежнюю глупость. Этот 3 пункт ни в коем случае нельзя принять. Потом, добрые христиане не должны забывать слов Христа, что истинные ученики Христа не должны отказываться нести свой крест. Брак совершается не без промысла Божия и если выпадут на долю супруга неприятности, надо смотреть на них, как на свой крест. И я всецело присоединяюсь к тем ораторам, которые высказывались за исключении 3 пункта.

С. П. Руднев. В вопросе о браке и разводе могут быть две точки зрения: или брак совсем нерасторжим (как в католической церкви) и тогда создается институт гражданского брака, или же развод может быть разрешаем. Если так, то является вполне допустимым и желательным пункт 3 статьи 19. То, что говорил С. А. Котляревский, я не буду повторять и всецело присоединяюсь к сказанному им. Я скажу только, что если бы мы приняли пункт 3 стати 19 и зачеркнули все остальные пункты законопроекта, то и тогда у нас осталось бы новое уложение о разводе. Таким образом, этот пункт есть не только расширение поводов к разводу, а и расширение самого горизонта суда. Этот пункт может быть принят, если у нас будет хорошо организованный суд, чтобы он давал гарантию желательных для нас результатов. Если у нас нет надежды организовать такой суд, то пункт не может быть принят. Но ведь мы надеемся, что у нас будет хорошо устроенный суд и при этом условии пункт 3 статьи 19 должен быть сохранен. И перед судом откроется благодарная просветительская задача. Я укажу на то, что в суде присяжных дела семейного примирения редко когда не кончались примирением супругов и затем дела прекращались. За 22 года моей личной судебной практики и знакомясь с судебной литературой, я не нашел ни одного случая, чтобы супруги, раз примирившись в суде, потом обратно возвращались к суду. И если суду будет дано право примирять супругов, то судебное примирительное разбирательство лучше очистит жизнь, чем меры ограничения поводов к разводу. Но нужно вместе с созиданием суда провести идею примирительного разбирательства и об этом нужно указать в статье. Я бы полагал, что в примечании надо было бы провести такое положение: — «Брак на указанных в статье 19 основаниях расторгается в том случае, если по истечении года после произведенного разбирательства продолжение брачной жизни по убеждению духовного суда представляется для супруга истца невыносимым».

Т. Г. Суриков. Много речей мы выслушали по поводу статьи 19. Некоторые из них были за эту статью, другие — против. Я полагаю, что статью 19 нужно принять. Думаю, что брак есть блаженство двух существ, а не осуждение их в каторжные работы. И вот когда брак начинает превращаться в каторжные работы, то это значит, что брака нет и что такой брак нужно расторгнуть. Но все дело в том, как доказать, что брак стал невыносим. Пункты 1 и 2 статьи 19 говорят о покушении одного из супругов на убийство другого, о нанесении тяжких увечий. Конечно это несомненные доказательства невыносимой жизни. Но неужели, чтобы доказать, непременно нужно наносить увечья или покушаться на убийство? А если я буду покушаться на убийство для расторжения брака, да нечаянно на самом деле это убийство совершу? Нет, здесь вовсе не нужно прибегать к оружию. Ведь сколько еще может быть истязаний, кроме увечья и убийства. Вот об этих-то истязаниях нам и говорит пункт 3. От этих истязаний прямой путь к увечью или покушению на убийство. Но до этого дело доводить не надо. И без увечья суд может увидеть, что брак нужно расторгнуть. Польза статьи 19 в ее широте, которая даст возможность суду войти в обсуждение деталей. Пусть суд тщательно разбирает дело и в некоторых случаях он найдет, что брак нужно расторгнуть хоть и нет увечья или покушения на убийство. Вот здесь говорили, что есть люди нервные, а для других нервов нет. Напрасно так думают. Душа у всякого есть и чувствовать тяжкие постоянные оскорбления всякий может.

А. В. Васильев. Если прежде я высказывался против этого проекта, имея в виду его формализм и казуистичность, то теперь, видя в возражениях против него еще больше формализма, я высказываюсь за принятие его. То, о чем говорит статья 19, имеет основание в словах Господа Иисуса Христа. Христос сказал, что Моисей установил развод по жестокосердию человеческому. Таким образом, из снисхождения к человеку Моисей допустил развод. Но Христос, конечно, не менее благ к жертвам жестокосердия, чем был Моисей. И вот во имя этого милосердия к жертвам жестокосердия, статью 19 нужно принять. Меня огорчило возражение А. Д. Самарина, именно то недоверие к будущему суду, которое он высказал. Но если без веры невозможно угодить Богу, то без доверия невозможна никакая общественная жизнь, тем более церковная. Ведь суд будет состоять из пастырей Церкви. Как же не доверять пастырям? Это антицерковно, этого не должно быть.

Здесь говорили о том, что жена называла мужа изюминкой. Да, если это долбить каждый день, стремясь больнее оскорбить, если этим доводить до белого каления, то это похоже на убийство словом. Ведь возможно убийство словом, вспомните драму А. К. Толстого «Смерть Иоанна Грозного», где Годунов именно словом убивает грозного царя.

Председательствующий. Итак, вы за статью?

А. В. Васильев. Да, я за статью и за примечание к ней.

В. И. Зеленцов. Я не буду защищать лично себя против Н. Д. Кузнецова, который ухитрился переиначить все мои мысли. Я буду говорить по существу статьи. Не нужно забывать, что мы здесь все-таки Церковный Собор, мы пишем не проект закона, а канон, мы должны писать лишь то, что угодно Духу Святому. Так неужели же с точки зрения учения Духа Святого брак есть отвлеченный принцип, как сказал Н. Д. Кузнецов? Нет, брак не отвлеченный принцип, а один из путей в Царствие Небесное. Воспитание детей — это важная обязанность супругов. Как можем мы забывать детей при обсуждении поводов к разводу. Разве это забвение детей будет угодно Духу Святому? Я скажу еще немного о том, как Н. Д. Кузнецов толкует 9 правило Св. Василия Великого. Когда юрист, ссылаясь на закон, начинает говорить: вероятно, в законе разумеется то-то, — он перестает быть юристом. Что значит «вероятно»? Юрист должен понимать точный смысл закона. А 9 правило ясно говорить: «аще жена биема»: не говорит «бита», а «биема», значит, здесь разумеется не отдельный случай побоя, а постоянные побои. Значит, и постоянные побои не могут считаться поводом к разводу?

Если мы пишем церковный канон, то нам нужно указать догматические основания этого канона. Нужно найти подтверждение его в Св. Писании. Но Собор этого не делает, он не указывает догматических оснований; он не пожелал согласиться со мною, когда я предлагал это. И вот мы видим, что многие ораторы, защищающие проект, далеко ушли от нравственных основ христианства. Разве этот проект, а особенно пункт 3-й обсуждаемой статьи, согласуется с учениями о блаженствах, в которых ублажаются плачущие? Нет, он не согласуется с блаженствами. И если нас, членов Собора, после того, как мы разведемся, верующие начнут спрашивать, на каких основаниях приняли мы этот закон, где оправдания для него в Св[ященного] Писании — мы ничего не сможем ответить. И не скажут ли они нам тогда, что вы законодательствовали не от разума Св[ященного] Писания, а от своего чрева?

Н. А. Вознесенский. Досточтимые архипастыри, отцы и братия. Я также работал в отделе о церковном суде, принимал участие в составлении этого проекта. Вижу, что пункт 3 нашей статьи вызывает много прений и хочу сказать несколько слов в его защиту. 26 лет исполнял я обязанности судебного следователя. Пред моими глазами прошли такие тяжелые картины нравственных истязаний в супружеской жизни, что мне их никогда не забыть. Приведу пример из недавнего прошлого. Молодой деревенский парень женился на деревенской девушке. Через год после свадьбы разразилась японская война, и он уехал. За время его отсутствия молодая его жена ходила в гости к соседям, принимала и у себя гостей, среди которых были и мужчины. Но нашлись сплетники, которые послали мужу на войну анонимные письма, полные грязных намеков и даже прямых обвинений его жены в измене, но обвинений совершенно лживых. Когда муж вернулся, она с радостью бросилась ему на грудь, но он грубо толкнул ее, и началась для нее такая нравственная пытка, что она не выдержала и однажды ночью зарубила своего мужа. Вот до каких ужасных последствий доводит иногда нравственная пытка. На нужно выступить на путь защиты этих женщин и принять статью 19 целиком.

Мне могут сказать, что жена должна нести свой крест. Но ведь сказано: «могий вместить, да вместит». А возлагая на плечи немощных эти тяжелые кресты, не уподобимся ли мы тем законникам, о которых Христос сказал: «Горе вам, что вы возлагаете на людей бремена тяжкие и неудобоносимые».

Т. М. Раранин. Я житель и деревни, и села, и города. Видел семейную жизнь везде. И я не согласен с теми, которые предлагают эту статью исключить. Ведь истязание истязанию рознь. Если простая драка, — ну кнутиком постегает, — то, конечно, нечего разводиться. А если для жизни опасно? Говорят: пусть терпит. Но до каких же пор терпеть? А если без двух ребер муж жену оставил, тогда как, тоже терпеть? Нет, принять статью нужно; она будет острасткой мужьям. Они увидят, что из-за побоев и развести могут, и образумятся. Очень тяжкие побои — это причина к разводу достаточная. Я стаю за принятие 1-го и 2-го пункта статьи. Только третий пункт можно исключить.

И. М. Громогласов. Архипастыри, отцы и братия, когда я читал этот проект, то мне и в голову не приходило, что такие жаркие прения разгорятся около статьи 19. Несомнительно, что мы здесь не только «все-таки Церковный Собор», как сказал один из ораторов, но и подлинно Церковный Собор. Несомнительно, что когда речь идет о разводе, то мы должны всемерно ограждать брачный союз. Ссылаюсь на свою книгу о браке и смею думать, что меня не упрекнут в недостатке уважения к нерасторжимости брака. С тем большей силой я выступаю на защиту статьи 19. Для ограждения нерасторжимости брака все было сделано мною. Не забывайте, что нигде во всем проекте не говорится, что расторжение брака в том или другом случае обязательно. Нет, если супруг не захочет развода, то создавшийся повод может остаться и неиспользованным. Если душа оскорбленного супруга может еще вынести тяготу, то он и не будет хлопотать о расторжении брака. Сверх того, примите во внимание, что во всех случаях, предусмотренной статьей 19, решающее значение принадлежит решению духовного суда. Значит, мимолетная обида не будет принята во внимание. И конечно, даже и без введения статьи об обязательном примирительном обязательстве, суд исчерпает все средства для примирения супругов.

Коренной вопрос — это те поводы к разводу, которые устанавливаются пунктом 3 статьи 19. Если мы хотим ограждать нерасторжимость брака, то мы должны отдать себе отчет в том, что хотим мы ограждать. Одну пустую скорлупу, один только внешний вид брака, из которого уже исчезло все содержание? Неужели мы хотим, чтобы люди, убийством друг другу грозящие, друг друга возненавидевшие, друг друга постоянно истязующие, чтобы они оставались связанными святыми узами брака? Что же это за гнусность? И как мы можем желать, чтобы негодующий и трепещущий супруг отдавался плотию другому супругу? Как можем мы желать, чтобы утром пуля просвистела мимо одного из супругов, а вечером, распаленный сладострастием, он протягивал руки для ласк? Утром побои, вечером нежности, утром пуля, вечером ласки, утром истязания, вечером супружеское ложе. Неужели это нормально, неужели это хотим мы ограждать? И такой брак мы считаем воистину браком? Не могу поведать Священному Собору, слов таких нет, чтобы прилично передать то, что говорится иногда одним супругом другому в моменты тяжких нравственных истязаний; ведь иногда муж постоянно грозит жене изнасиловать дочь. И что же, все это терпеть? Здесь говорили, что нужно терпеть. Но я не могу с этим согласиться. Конечно, я знаю, что, благословляя супружеский союз, церковь воспевает: «святии мученицы, иже добле страдавши и вечавшиися»… Но не могу допустить мысли, что когда Церковь благословляла мой брак, она говорила мне: «ты идешь на мучения и это твоя мучительница». Я думал в это время другое, думал, что Церковь благословляет мой брак во имя Божьего определения: «не добро бытии человеку едину». Я всецело присоединяюсь к предложению Отдела о церковном суде ввести статью 19.

П. И. Астров. Отцы и братия. Трудность вопроса происходит оттого, что мы вынуждены принимать во внимание одно неизвестное обстоятельство. Мы решаем задачу с неизвестной величиной. Это неизвестное — будущий церковный суд. Здесь затрагивается вопрос о творчестве будущего. Что это будет за суд? Мы не знаем. Неизвестно, можно ли выдать ему наперед вексель, и способен ли он будет этот вексель оплатить. Теперь еще не время подробно говорить о церковном суде, поэтому я ограничусь лишь самым существенным. Чтобы церковный суд удовлетворял своему назначению, чтобы он был подлинно церковным, для этого нужно самый вопрос о реформе его поставить на правильный путь. Я скажу, что реформа церковного суда, только формальная, не поможет делу. Нужно, чтобы церковное правосознание высказалось, что сущность церковного суда не в форме, а в церковном духе, в церковной идее, в церковном сознании. Этот суд, руководясь церковною мыслею, будет принимать закон Христа о нерасторжимости брака также, как Его закон о собственности, т. е. заповедь будет освобождена от всякого юридизма и принят будет ее духовный смысл. Вот только в этом случае, т. е. если суд будет подлинно церковный, а не формальный, если он усвоит дух евангельских законов, можно дать ему в руководство столь широкое, столь мало связывающее положение, каким является обсуждаемое нами положение о поводах к расторжению брака. Только такой суд сумеет охранить святыню брака и его нерасторжимость и оградить его от произвола людей.

С этой оговоркой я высказываюсь за принятие статьи в полном ее объеме.

В 12 ч[асов] 20 мин[ут] объявляется перерыв.

Заседание возобновляется в 12 ч[асов] 45 м[инут].

Заключительное слово принадлежит докладчику по статье 19-й.

В. В. Радзимовский. Среди ораторов, говоривших по поводу статьи 19, можно различать две группы. Одни совершенно отметают статью 19 вообще, другие только против пункта 3 той же статьи или примечания к ней. Большинство же ораторов, — смело могу сказать «большинство», ибо только 4 говорили за исключение ст[атьи] 19-й, 6 против пункта 3-го, а всего было 20 ораторов. — высказалось за принятие этого закона и в защиту его. Поэтому ст[атья] 19-я не нуждается в особой защите со стороны докладчиков. Но было указано на исключительное значение ст[атьи] 19 для всего законопроекта. Докладчики это сознают, не отрицая также и того, что здесь действительно предлагается новый повод к разводу, сравнительно с действующим законом, и резонно. Не говоря о том, что ст[атья] 19 вытекает из определения Священного Синода 1913 г[ода], Отдел исходил из понятия о том, что всякое обстоятельство, влекущее распадение брака или невозможность осуществления целей брачного сожительства, должно быть поводом к разводу. Я должен указать на одно недоразумение, которое нужно разъяснить теперь же. Никто из ораторов не имел в виду делить людей на две половины или породы; несомненно, что для всех одинаково важен наш законопроект. Если же по содержанию его высказывались неодинаковые суждения жителями городов и деревень, то здесь надо считаться не с тем, что они принадлежат к разным породам, а с различием в укладе жизни тех и других. И указание на это обстоятельство имеет отражение в законе; в частности в примечании к ст[атье] 19-й, требующем разрешения вопроса о расторжении брака сообразно с сущностью семейного уклада в самых разнообразных слоях общества. Этим дается только необходимый простор суду для оценки доказательств и тех неодинаковых требований, которые предъявляются к брачному союзу и к самому разводу разными группами населения в зависимости от степени развития и внешней обстановки жизни.

Некоторые говорили, что если принять ст[атью] 19-ю и отдельные ее пункты, то остальные статьи законопроекта следует зачеркнуть. Я держусь другого мнения, ибо ст[атья] 19 со ст[атьями] 14 и 20, то в последних мы видим совершение супругом преступного деяния вообще, которое свидетельствуя о нравственном падении, разрушает, конечно, гармонию брака и приводит к распадению брачного союза. Ст[атья] 19-я говорит не об этом, а о специальных преступлениях, направленных против жизни и чести другого супруга и свидетельствующих о взаимных дурных отношениях супругов между собою. Поэтому и нужно было вставить такие поводы, как покушение другого супруга на убийство супруга истца, умышленное нанесение супругу-истцу другим супругом тяжких увечий или ран, или неизгладимого обезображения лица, или тяжких, угрожающих опасностию для жизни побоев, либо причинение истязаний или мучений, или важного для здоровья вреда, нанесение ему другим супругом неоднократных тяжких оскорблений и вообще причинение ему расшатывающих самые основы семьи постоянных нравственных истязаний. Позволяю себе доложить Собору, что в этом перечислении нет ничего неясного. Все это ведь такие преступные деяния, которые укладываются в точные понятия, указываемые наукой права. Если, например, упоминается умышленное нанесение тяжких ран или другое караемое уголовным законом действие, то само собой понятно, что здесь исключается невменяемое состояние, а потому и пьяное буйство не подойдет под этот пункт, вопреки мнению некоторых ораторов. Далее, если говорить о неизгладимом обезображении лица, то, конечно, здесь нельзя серьезно говорить о пустом шраме. Это ведь тяжкое посягательство на жизни, которое карается почти так, как убийство. Говорится далее о тяжких побоях. Как определить тяжкие побои, — известно науке, об этом скажет суд, на основании заключения экспертов. Введено в ст[атью] 19-ю в качестве поводов к разводу и причинение истязаний или мучений. Говорят, что здесь большой простор для произвола, но надо установить, что такое преступление знает уголовный закон. Оно прежде всего имеет характер длительности, и не столь определенно по внешним признакам, как, например, увечье, под которым понимается лишение руки, ноги, уха и т. п. Отдел имел это в виду, но он принял во внимание также и то, что супруги иногда проявляют по отношению друг к другу и такие действия, которые более чувствительно поражают гармонию супружеской жизни, чем побои. И здесь, конечно, нельзя говорить, что стоит один раз ударить жену и готов повод к разводу; наоборот, в ст[атье] 19-й говорится о точных действиях, которые при известных лишь условиях могут создать поводы к разводу и ни один суд не признает, конечно, что простой толчок в спину будет квалифицироваться как тяжкие побои. Ораторы высказывались в особенности против пункта третьего 19 статьи. Отдел считал долгом остановить особое внимание на этом пункте, исходя из того же общего представления о семье, как домашней церкви, которое положено в основу всего законопроекта. Если подойдем с этой точки зрения к истязаниям не только физическим, о которых говорится во втором пункте статьи, но и к истязаниям другого рода, известным как в медицине, и в юриспруденции, то о них то и говорится в п[ункте] 3-м. (Добавлен рукописный неясный абзац текста 4 строки.)

Трудно, конечно, дать исчерпывающий перечень внешних действий, в коих будет заключаться понятие истязаний, поэтому указать одни основные признаки понятий в статье и пришлось. Сказано, между прочим, о тяжких оскорблениях. По этому поводу позвольте вернуться к той «изюминке», о которой с такой горечью говорил здесь не один оратор. Ведь и слово, и жест, безобидные сами по себе, могут получить оскорбительное значение в зависимости от обстановки, в которой они допускаются и в зависимости от особых качеств лица, к которому относятся. Я знаю жесты, которые для одних почти безразличны, а у других они должны вызывать возмущение, например, плюнуть в сторону священника мне кажется большим оскорблением, чем ударить его, ибо тут оскорбляют самый сан. Я знаю, например, что в одной семье, где жена обрезала себе волосы, муж плевал при каждом взгляде на нее, это повторял неизменно за чаем, обедом и ужином. Кажется, тут ничего обидного не сказано, но если подобное обращение повторяется постоянно, то разве здесь нет на лицо неуважения к личности, унизительного к ней пренебрежения? Далее оскорбление может быть таким истязанием, которое невозможно с точностью описать, но по характеру поведения Вы его чувствуете и ясно сознаете, что над вами издеваются. Постоянно напоминать об ошибках молодости, о том, что было чисто случайным явлением, показывать Ваше ничтожество и всячески вас унижать, не значит ли это сделать с браком то, что иногда делает червяк с растением? Червяк — не стоящее само по себе внимания маленькое существо, ведь все-таки точить и точить корень у цветка, пока цветок не побледнеет, не увянет; тогда цветок отваливается от стебля и исчезает красота. Так и в браке: раз ушла из супружеского общения, брака уже нет больше. Скажите, если у меня в душе будет постоянно накапливаться то, что подтачивает добрые супружеские отношения, да к этому присоединяется еще зависимость жены, то можно, не получая физических побоев, измучиться до смерти. Вот такую семейную обстановку и предусматривает 3 пункт статьи. Если вы будете иметь это в виду, то без колебаний будете голосовать за проект и этим скажете, что никакое издательство над личностью супруга недопустимо с точки зрения нравственных требований. Я должен еще раз сказать, что задачей Отдела было не сохранение во что бы то ни стало внешней формы брака, этой скорлупы без содержания, по словам одного оратора, выдающегося канониста, но защита внутренней сущности союза, который держится только взаимным уважением и любовью, и где поэтому не должно быть места никакому издательству. В этом мы расходимся с теми, кто высказывался против статьи 19, кто говорит: «дайте обоснование Вашему постановлению из Евангелия, учения Святых Апостолов и Отцов Церкви». Но ведь не могли же все эти частности жизни укладываться в общее нравственное учение Евангелия и Святых Апостолов. Поэтому, если ст[атья] 19-я не противоречит общему принципу учения, то она и должна быть принята. И когда нам говорят, что статья не обоснована на букве церковного учения, то это не значит еще, что с указанными в ней поводами к разводу не нужно считаться. Я остановлюсь еще на отдельном мысли многих ораторов о том, что п[ункт] 3 дает необыкновенно широкий простор и легкие способы освобождаться от цепей брака, от тяжкого креста, от которого никто не в праве отказаться. Ничего подобного. Отдел не имел в виду никаких послаблений; в его задачи входило только охранение святости брака и помощь тем, кто падает под непосильною тяжестью креста, в виде невыносимой семейной обстановки. Вспомните, что и Иисус Христос ведь падал под тяжестью креста. Думается поэтому, что и Церковь не может относиться с суровым осуждением к тем, кто не выдержит супружеских истязаний и стремится к лучшей жизни. Таким Церковь скажет: «Я не осуждаю тебя». При этом доклад вовсе не освобождает никого от брачных обетов без основания, наоборот он все это вверяет суду. Правда, в этом отношении доклад страдает неизбежным пробелом: не выработаны еще правила суда по бракоразводным делам и это потому, что мы не знаем еще, в каком объеме будет принят законопроект о самих поводах к разводу, без чего нельзя строить системы судопроизводства, а затем, если мы приняли только десять статей настоящего доклада за три дня, то что было бы с докладом о судопроизводстве в 200-300 статей? Когда могло бы закончиться обсуждение такого закона. Отдел, конечно, будет считаться с высказанным на Соборе пожеланиями и в этом отношении общие прения дали уже ценные указания, мимо которых нельзя пройти Отделу. И имейте в виду, что реформа суда не подумает отрицать судебной власти епископа; стало быть то ценное, что нужно охранять в христианской семье, будет вручено опытным рукам епископа, без утверждения которого не будет иметь силы решения суда о разводе. Не бойтесь поэтому произвола, о нем не может быть и речи. Дальше, когда говорят, что в докладе не видно заботы о детях, то это простое недоразумение. Дети — благословение Божие и о них нужно заботиться всемерно, но поэтому нельзя же увечить душу детей, ставя их в положение судей над родителями. Неужели выражающие опасение за судьбу детей при разводе, не стоят перед такой, скажем, альтернативой: один супруг бьет детей, а другой не смотря на это не требует развода по тем или другим причинам. Тут возможны ведь и упреки со стороны детей; тут возможно и такое положение, что ребенок надолго затаит зло против той матери, которая не требовала в свое время развода, оберегая больше свое личное желание не расстраивать брачный союз разводом. Поэтому я лично полагаю, что вопрос о разводе должен всецело зависеть от самих супругов и относительно детей в 19 ст[атье] ничего говорить не следует. Заканчивая свои краткие объяснения по вопросам, о которых здесь так много говорилось, я позволю себе сказать, что Отдел испытывает глубокое нравственное удовлетворение от того, что на его долю выпала высокая честь внесения доклада на уважение Собора и в особенности поддерживать здесь те общие положения, из которых вытекает в частности и статья 19, ибо в этом мы видим надежный способ охранить нашу семью. Отдел, как видите, имел в виду ввести не новые способы к облегчению развода; наоборот, охраняя нерушимость брака, он указывает путь к тому, чтобы наладить семейную жизнь, исполненную любви и тех, кто не по своей вине очутился в отчаянии.

Какое бы ни было решение Собора по этому вопросу, оно будет иметь значение историческое не только потому, что 19 статья будет записана в Деяниях Собора, но и потому, что соборное решение отразится на чувствах в широких кругах общества, где истинным браком почитается союз, спаянный любовью и доброжелательством. На этом только основании и может зиждиться наша семья — залог всего нашего лучшего будущего.

Этим я заканчиваю свои общие объяснения по ст[атье] 19-й и прошу оставить за мной свободу высказаться по частным поправкам к этой статье, при их рассмотрении.

Председательствующий. (обращаясь к другому докладчику Ф. Г. Гаврилову). Вам угодно воспользоваться правом слова по этой статье? (Докладчик отказывается).

Докладчик Ф. Г. Гаврилов. Нет.

Председательствующий. К статье 19 внесены следующие поправки: а) Л. К. Артамонов предлагает окончательное решение по ст[атье] 19-й отложить до рассмотрения  вопроса о церковном суде. б) В. И. Зеленцов предлагает исключить 3-й пункт статьи 19-й. Это же предлагают архимандрит Матфей, Г. И. Титов и А. Д. Зверев. в) В. И. Зеленцов, кроме того, предлагает измененную редакцию статьи. г) В. П. Клевезаль предлагает редакционную поправку к примечанию ст[атьи] 19-й, д) то же и С. П. Руднев с некоторым дополнением. Буду голосовать статью по пунктам. Предварительно голосую поправку Л. К. Артамонова.

В. И. Зеленцов. Два слова. Ввиду того, что взгляды на статью противоположны, — одни полагают, что она разрушает брак, другие — ограждает, — я бы предложил пред голосованием помолиться.

Председательствующий. Итак, помолимся. (Члены Собора встают и осеняют себя крестным знамением). Член Собора А. Р. Пономарев предлагает ст[атью] 19-ю и примечание исключить полностью из доклада.

Постановлено: предложение отклонить.

Председательствующий. Ставлю на голосование предложение Л. К. Артамонова: «окончательное решение по ст[атье] 19-й отложить до рассмотрения вопроса о церковном суде».

Постановлено: Предложение Л. К. Артамонова отклонить.

Председательствующий. Итак, будем рассматривать статью по пунктам. Пункт 1-й: «Супруг вправе просить о расторжении брака в случае: 1) покушения другого супруга на убийство супруга-истца». В. И. Зеленцов добавляет: «или его детей». Подсчет голосов показывает, что за поправку 86 голосов, против поправки 87. Я в том и другом случае стою и мой голос прошу не считать. Одним голосом поправка отклонена. (Шум на местах).

В. И. Зеленцов (с места). Просим проголосовать посредством выхода в дверь.

Председательствующий. Успокойтесь ради Бога. Позвольте еще раз проголосовать. Голосую еще раз.

А. В. Васильев. Я к порядку голосования. В данном случае должна решить живая совесть, а не слепое число. Это будет соборное решение! Председатель воздержался.

Председательствующий. Я не воздержался, я все время голосования стоял.

А. В. Васильев. Ваш голос уравновешивает…

Председательствующий. Это было бы, если бы я стоял за поправку.

А. В. Васильев. В данном случае обязанность Председателя не стоять в том и другом случае… (Шум на местах). Если бы Председатель присоединил свой голос к 86-ти, то тогда было бы равенство голосов, а при равенстве голос Председателя дает перевес, это и будет решением. Если к 87-ми присоединит свой голос Председатель, то вопрос решен ясно, спора не будет.

Председательствующий. Если вопрос зависит от меня, то я за детей. Дело в том, что Вы думаете, я уклоняюсь. Должен сказать, что согласно Уставу при равенстве голосов в открытом голосовании или объявляется перерыв на час, или голосование откладывается до следующего заседания и только при произведенном вторичном голосовании, если голоса вновь разделяться поровну, голос Председателя дает перевес. Теперь же я прошу сделать проверку, я имею на это право. Итак, вносится поправка В. И. Зеленцова. (Шум). У нас крик, шум, забываем, что мы в церкви, мы только что молились. Это недостойно нас. Этого не должно быть.

Итак, голосуется поправка В. И. Зеленцова: «или его детей». Подсчет голосов показывает, что за поправку 111 голосов, против поправки 90.

Постановлено: поправку В. И. Зеленцова принять.

Председательствующий. Пункт 2-й статьи 19-й: «умышленного нанесения супругу-истцу другим супругом тяжких увечий или ран, или неизгладимого обезображения лица или тяжких угрожающих опасностью для жизни побоев либо причинения истязаний или мучений, или важного для здоровья вреда». К этому пункту имеются поправки В. И. Зеленцова и Г. И. Титова. Они предлагают уничтожить «или неизгладимого обезображения лица».

Постановлено: поправку В. И. Зеленцова и Г. И. Титова отклонить.

Председательствующий. В. И. Зеленцов предлагает в пункте 2-м статьи 19 уничтожить слова «либо причинения истязаний или мучений, или важного для здоровья вреда» и вставить слова «в частности при долговременном буйном пьянстве».

В. И. Зеленцов. Дополнение о пьянстве я просил бы голосовать отдельно.

Председательствующий. Голосую поправку В. И. Зеленцова.

Постановлено: поправку В. И. Зеленцова отклонить.

И. М. Громогласов (с места). О детях, Владыко, нужно голосовать или вместе с этим пунктом, или отдельно.

Председательствующий. Мне кажется, что и дети здесь разумеются. Вы, Василий Иванович, как полагаете?

В. И. Зеленцов. Я вставил в свою поправку: «или детям».

Председательствующий. Голосую эту поправку.

Постановлено: поправку В. И. Зеленцова о добавлении в п[ункте] 2 слов «и детям» принять.

Председательствующий. Больше я частностей у Вас, Василий Иванович, не голосую. Пункт 3-й ст[атьи] 19 читается так: « и нанесение ему другим супругом неоднократных тяжких оскорблений и вообще причинение ему расшатывающих самые основы семьи постоянных нравственных истязаний». Члены Собора В. И. Зеленцов, Г. И. Титов, А. Д. Зверев и архимандрит Матфей стоят за исключение этого пункта. Ставлю на голосование это предложение.

Постановлено: предложении об исключении п[ункта] 3 отклонить.

Председательствующий. Далее идет примечание к статье 19: «Брак, на указанных в ст. 19-й основаниях, расторгается в том случае, если, по убеждению духовного суда, продолжение брачной жизни при этих условиях представляется для супруга-истца невыносимым».

Член Собора С. П. Руднев предлагает изменить это примечание таким образом: «Брак, на указанных в ст. 19-й основаниях расторгается в том случае, если по истечении года после произведенного судом примирительного разбирательства продолжение брачной жизни, по убеждению духовного суда представляется для супруга-истца невыносимым».

Постановлено: поправку С. П. Руднева отклонить.

Председательствующий. Член Собора В. П. Клевезаль, как смотреть на Вашу поправку к примечанию статьи 19-й: как на редакционную?

В. П. Клевезаль. Как угодно.

Председательствующий. Я смотрю на нее, как на редакционную, поэтому я ее не голосую, для ознакомления я ее прочитаю: «Брак на указанных в ст. 19 основаниях расторгается в том случае, если по убеждению духовного суда при создавшихся условиях брачной жизни брак представляется безнадежно нарушенным».

В. И. Зеленцов. Я бы просил принять в примечании мою поправку о детях, ввиду принятия ее в пункте 1-ом.

Докладчик В. В. Радзимовский. Мы желаем, чтобы законопроект был принят, и дорожим каждой буквой. Нужно, чтобы соблюден был закон, поэтому пусть представят поправку письменно. Не видно, о каких детях идет речь, законных или добрачных. Какие нравственные истязания, если ребенку 2 года? Мы отстаиваем все в докладе и имеем для этого основания.

Председательствующий. Итак, поправка В. И. Зеленцова читается так: «Брак на указанных в ст. 19-й условиях расторгается в том случае, если, по убеждению духовного суда, продолжение брачной жизни представляется невыносимым для жизни супруга-истца или их детей».

Постановлено: поправку В. И. Зеленцова отклонить.

Председательствующий. Голосую всю статью 19: «Супруг в праве просить о расторжении брака в случае: 1) покушения другого супруга на убийство супруга-истца или детей; 2) умышленного нанесения супругу-истцу или детям другим супругом тяжких увечий или ран, или неизгладимого обезображения лица или тяжких угрожающих опасностью для жизни побоев, либо причинения истязаний или мучений, или важного для здоровья вреда и 3) нанесения ему другим супругом неоднократных тяжких оскорблений и вообще причинения ему расшатывающих самые основы семьи постоянных нравственных истязаний.

Примечание. Брак, на указанных в ст. 19-й основаниях, расторгается в том случае, если, по убеждению духовного суда, продолжение брачной жизни при этих условиях представляется для супруга-истца невыносимым».

Постановлено: принять ст. 19-ю и примечание к ней в оглашенной редакции.

Председательствующий. Пользуясь случаем, скажу, что по моему мнению, вопрос идет не по существу, а только о редакции статьи. Может быть, я и ошибся, не так прочитал.

Докладчик В. В. Радзимовский. Я относительно редакции статьи, она неясна: «детей» или «детям»? Каким, добрачным или законным?

Председательствующий. Итак, ст[атья] 19-я кончена. Теперь прошу у посторонних оставить нас, заседание будет продолжаться закрытым.

Прежде всего предлагаю обсуждению вчерашний вопрос о большевизме в Церкви по поводу предложения за подписью 80 о передаче этого вопроса в Отдел о церковном суде и об епархиальном управлении для обсуждения в порядке спешности. Первый подписавшийся — В. И. Зеленцов, ему и предоставляется слово по этому предложению.

Голоса. Его нет в Палате.

Председательствующий. За отсутствием первого подписавшего предложение могу предоставить слово желающим.

Архимандрит Матфей. Архипастыри, отцы и братия, в том предложении за подписью 80 лиц, которое вчера было оглашено, имелось в виду принципиальное решение вопроса — осуждение церковного большевизма, выражающегося в неподчинении Высшей церковной власти, будет ли это неподчинение исходить от епископа, священника, диакона или монаха; при этом не предполагалось, чтобы здесь было что-нибудь такое, что подлежало бы внесению в какой-либо Отдел для обсуждения. Сущность предложения восьмидесяти заключается в суде над большевизмом в Церкви, а такой суд во власти Св[ященного] Синода или епархиального архиерея по принадлежности. Каких-либо новых норм  здесь не привносится. 4-я статья предложения выражает желание лишить те епархии, откуда будет изгнан епископ, права избрания епископа; если Собор выразит свое согласие, то можно было бы передать для редактирования в Отдел об епархиальном управлении. Но что касается статей 1-3, то для передачи их в какой-либо Отдел нет никаких оснований. Что касается принципиальной стороны вопроса, то здесь, мне кажется, все ясно, точно, обосновано; о чем же тут рассуждать? Лица эти, церковные большевики, известны и Синоду, и епархиальному епископу, и пусть они произведут над этими лицами соответсвующий суд. Предложение за подписью 30 есть не более, как желание отойти в сторону от этого вопроса, дать церковному большевизму отстаивать свои устои и разрушать жизнь Церкви. Передача в Отдел только замедлит дело. Это могло бы быть в первую сессию Собора, когда он исчислял свое бытие месяцами, но не в настоящий критический момент, когда бытие Собора исчисляется неделями, а может быть, и днями. А между тем дело не терпит отлагательства, потому что без осуждения церковного большевизма все определения Собора могут оказаться висящими в воздухе.

В. И. Зеленцов. Вчерашний поток речей мне показался тормозом к правильной постановке вопроса и быстрому его разрешению. Поэтому я и подписал первым предложение сдать его в Отдел о Высшем церковном суде и об епархиальном управлении для совместного обсуждения его в порядке спешности, в кратчайшее время, — я сказал бы в три дня, — потому что вопрос этот, как сказал и архимандрит Матфей, совершенно ясен и обоснован: рассуждая с церковной точки зрения, требуется осудить церковный большевизм по разуму церковных канонов. А вчерашний поток речей ничего конкретного не дал и не внес, а только отдалял решение вопроса. В Отделах этот вопрос может пройти быстро, и Собор, по внесении на его обсуждение работы Отделов, не замедлит вынести свое авторитетное решение.

Председательствующий. Итак, я приступаю к голосованию. Предлагается передать вопрос…

Архимандрит Матфей. Позвольте по постановке вопроса.

Председательствующий. Можете.

Архимандрит Матфей. Предложение В. И. Зеленцова не говорит о прекращении прений; поэтому те, кто записались, имеют право сказать своё слово. И только тогда, когда все выскажутся, можно приступить к голосованию.

В. И. Зеленцов. По существу предложения прекращение прений само собой предполагается.

П. И. Астров. Предложение члена Собора Зеленцова имеет под собою большие основания, но я не понимаю, почему вопрос, полежащий ведению Высшего церковного управления, мы будем передавать в Отдел законодательных предложений. Ввиду важности вопроса я пллагаю, что Собор не может приступать к его разрешению без подготовки и предварительного обследования этого вопроса, а потому естественно, что он должен быть рассмотрен в Отделе. Но т. к. соответствующего Отдела у нас нет, то, может быть, придется образовать для этой цели новый, особый Отдел. Поэтому я думаю, что приступать к голосованию преждевременно, — надо отложить это до окончания суждений.

Председательствующий. Статья 150-я Устава гласит: «По заявлению, подписанному не менее, чем тридцатью членами Собора, во всяком положении прений по делу может быть поставлен вопрос о необходимости приостановить начатое Собором рассмотрение дела и передать предначертание либо часть оного в Отдел для дополнительного обсуждения. По этому заявлению прения ограничиваются одной речью за и одной против него. Вот статья наказа. По этой статье можно ограничиться двумя ораторами — один за предложение, другой против предложения. А мы уже имели двух ораторов за и против, — это архимандрит Матфей и В. И. Зеленцов.

А. В. Васильев. Владыко, позвольте сказать несколько слов.

Председательствующий. Ввиду оглашенной статьи наказа я могу не разрешить Вам слова.

А. В. Васильев. Я хочу сказать о сроке для обсуждения вопроса в Отделе.

Председательствующий. Ну идите.

Голоса. Довольно. (Шум).

А. В. Васильев. Вы дольше будет шуметь, чем я буду говорить. Я вполне согласен с П. И. Астровым, что этот вопрос нужно передать для предварительного рассмотрения, — в Отдел или комиссию, это безразлично. Вопрос действительно очень важный. Ведь нужно же наконец разобраться в происходящей смуте, но для этого стеснять работу трехдневным сроком нельзя. Я стою за передачу этого вопроса в Отдел или в комиссию и за обсуждение его без назначения определенного срока, а только с пожеланием — рассмотреть в возможно короткое время.

Председательствующий. Итак, я голосую: передать вопрос в Отдел? Вообще в Отдел, а в какой — это после.

Постановлено: передать вопрос об обсуждении церковного большевизма в Отдел.

Председательствующий. Теперь ставлю на голосование вопрос, в какой Отдел передать? Здесь упоминались два Отдела: о церковном суде и об епархиальном управлении.

Архимандрит Матфей. В предложении есть речь и об епископах, это уже не входит в компетенцию Отдела об епархиальном управлении. Следует передать в Отдел о церковном суде.

В. И. Зеленцов. Я и подписавшие вместе со мной ничего не будут иметь против изменения Отдела: его можно изменить применительно к тому, что сейчас сказано о. Матфеем.

Митрополит Сергий. У нас есть Отдел о высшем церковном суде и при нем комиссия по делам о епископах, куда и можно сдать ту часть предложения, где говорится о епископах. Но это не обязательно, и я лично присоединяюсь к мысли П. И. Астрова образовать особый для этого Отдел из членов Отдела высшего церковного управления.

П. И. Астров. Рассматриваемый вопрос весьма своеобразный, и передавать его для предварительной разработки в какой-либо Отдел, имеющий свои специальные цели, по моему мнению, нельзя. Следовало бы сорганизовать особый Отдел, но ввиду длительности и громоздкости этого дела, это едва ли приемлемо в данном случае; а потому — лучше избрать комиссию, предоставив ей широкое право приглашать по своему усмотрению других членов Собора для участия в ее работах.

Архимандрит Матфей. Я присоединяюсь к предложению П. И. Астрова.

Председательствующий. Угодно ли Собору избрать комиссию?

Постановлено: избрать комиссию о мерах борьбы с церковным большевизмом.

Председательствующий. Архимандрит Матфей, прошу Вас образовать комиссию.

Голоса. Он был против предложения, ему нельзя предоставлять образование комиссии.

Секретарь. Внесено предложение: для выяснения вопроса о мерах борьбы с церковным большевизмом образовать особую комиссию, а не Отдел. Но в чем разница в способе их образования? Отдел образуется по добровольной записи всех желающих в нем работать, без ограничения его тем или другим числом членов, а комиссия в том или ином определенном числе членов — ни больше, ни меньше. Члены комиссии или избираются Собором, как, например, были выбраны члены комиссии личного состава, или утверждаются Собором по рекомендации Соборного совета, как была образована комиссия о гонениях. Поэтому, если Священному Собору угодно образовать комиссию, то определите число членов ее и скажите: будут ли они избраны Собором или Соборный совет должен рекомендовать Собору своих кандидатов?

Конечно, можно образовать и Отдел. Формальным препятствием к образованию его в данном случае служит то, что Отдел, согласно Уставу, учреждается по заявлению за подписью не менее тридцать лиц. Заявление это передается в Соборный совет, который и докладывает его Собору со своим заключением. Но Собор, если признает нужным, может и обойти эти формальные препятствия.

Председательствующий. Образование комиссии — дело решенное. Но из какого числа членов образовать комиссии: из семи или из двенадцать? Может быть из 12-ти удобнее. В комиссии они выговорятся, и здесь не будет лишнего многословия.

А. В. Васильев. Прошу слова.

Председательствующий. Прения закончены.

А. В. Васильев. К чему же в таком случае разъяснение секретаря?

А. М. Черноуцан. После выступления секретаря необходимо открыть прения.

В. Г. Рубцов. Владыко, Вы мне обещали предоставить слово.

Председательствующий. Пожалуйста.

В. Г. Рубцов. Два слова. Обращаю Ваше внимание Собора: постановлено избрать комиссию и образование ее предоставляется архимандриту Матфею, но он автор предложения, которое будет обсуждаться в комиссии. Каким же доверием будет облечена эта комиссия? Для меня она имеет громадное значение, ибо я должен дать отчет… Комиссия должна быть облечена полным доверием, состоять из людей беспристрастных… Я высказываюсь за образование Отдела, в который могут войти все желающие.

П. И. Астров. Замечание Секретаря Собора разъяснило дело. Образование комиссии желательно, ибо не исключается участие в ее работах всех желающих с правом совещательного голоса. Не устраняется и участие Священного Собора, ибо окончательное решение дела будет принадлежать ему. А между тем образование комиссии соединено с меньшими формальностями, чем образование Отдела.

Председательствующий. Итак, за что высказывается Священный Собор: за Отдел или за комиссию?

Постановлено: образовать для обсуждения вопроса о мерах борьбы с церковным большевизмом особую комиссию.

Председательствующий. Кто-нибудь должен образовать эту комиссию. Пусть Собор благословит кого-нибудь уполномочить на это.

Голоса. Митрополита Сергия.

Председательствующий. Я предложил бы преосвященного Андроника.

Епископ Пермский Андроник. Я очень занят. У меня другая срочная работа.

Голоса. Митрополита Сергия.

Председательствующий. Если Собор не согласен с моим предложением, я объявляю перерыв заседания. Вам раздадут записки, и вы напишите на них имя кандидата в представители комиссии.

Митрополит Владимирский Сергий. Нужно сделать так, чтобы в комиссию вошли люди, стоящие совершенно в стороне от настоящего дела и лично в нем незаинтересованные; поэтому не могут войти в состав комиссии лица, входившие в состав прежнего Святейшего Синода или занимающие епархии, где произошло что-либо неблагополучное. Я, например, не могу войти в эту комиссию, ибо занимаю кафедру после удаления архиепископа Алексия.

Секретарь. Позвольте мне сказать слово. Если Священному Собору угодно образовать комиссию, то нужно в этом деле следовать установленному порядку: или предоставить Соборному совету избрать кандидатов в члены этой комиссии или определить состав ее путем избрания, но в настоящую минуту Собору вряд ли удобно производить выборы. Следует отложить их до завтра. Сегодня вечером члены Собора сговорятся и завтра сознательно подадут свои записки. Завтра, в начале заседания, вы опустите свои записки в ящик, а к концу заседания будет произведен их подсчет. Как уже было при выборах в комиссию по делам личного состава, и в данном случае следовало бы ограничиться относительным большинством голосов, ибо абсолютное большинство едва ли может составиться.

П. И. Астров. Мы должны указать кандидатов в члены комиссии, а принять или нет их, это дело Соборного совета. Принимать же участие в работах комиссии может каждый член Собора с правом совещательного голоса.

Председательствующий. Во избежание недоразумений и нареканий, лучше избрать состав комиссии записками. Ставится вопрос: какое большинство голосов считать достаточным при избрании комиссии, — относительное или абсолютное?

Постановлено: считать достаточным при избрании состава комиссии относительное большинство голосов.

Председательствующий. Архимандрит Матфей предлагает назначить срок для работ комиссии.

Голоса. Это сделаем завтра.

Архимандрит Матфей. Я прошу голосовать сроки. Сегодня решаются вопросы организационного характера: принято образовать комиссию, установлен способ ее избрания. Остается решить вопрос о сроке ее работ. При выборе комиссии необходимо руководствоваться соображениями о продуктивности работы. Поэтому и ввиду близости окончания работ собора, я прошу назначить срок — самое большее одну неделю.

Председательствующий. От назначения срока зависит желание многих участвовать в работах комиссии. Если срок для комиссии будет назначен очень краткий, то, несомненно, многие откажутся войти в ее состав. Ставлю на голосование вопрос: нужно ли назначать срок для работы комиссии?

Постановлено: назначить для работы комиссии определенный срок.

Председательствующий. Как же продолжителен должен быть срок? Архимандрит Матфей предлагает установить недельный срок. Голосую это предложение.

Постановлено: назначить комиссии недельный срок.

Председательствующий. Угодно ли, чтобы председателем комиссии был епископ?

Постановлено: председателем комиссии должен быть епископ.

Председательствующий. Записки будут розданы завтра. Это всегда так делается. Завтра заседание назначается в 9 часов утра и вечером в 5 часов по миссионерским делам.

Заседание закрыто в 2 ч[аса] 30 минут дня.

РГИА. Ф. 833 Оп. 1 Д. 11 Л. 2-64 Машинопись, рукописные правки.