Деяние № 145

3—16 августа 1918 г.

Заседание открыто в Соборной палате в 11 час[ов] утра, под председательством митрополита Новгородского Арсения в присутствии 180 членов Собора, в том числе 31 епископа.

На повестке заседания. 1. Текущие дела. 2. Оглашение проекта соборного послания благовестникам слова Божия среди инородческих племен. 3. Доклад Отдела о монастырях и монашестве: §§ 61—89 (монастырское церковное управление, епархиальное монашеское собрание. Участие монашествующих на епарх[иальных] собраниях. Всероссийское монашеское собрание, Всероссийский монашеский Совет при Св. Синоде). Докладчики: архиеп[ископ] Тверской Серафим, еп[ископ] Феодор и арх[имандрит] Гурий. 4. Доклад Отдела о богослужении, проповедничестве и храме. 5. Доклад Отдела об епархиальном управлении — об устройстве Варшавской епархии вновь организуемой в пределах бывшего царства Польского, на прежней ее территории. Докладчик прот[оиерей] В. Шингарев. 6. Доклад Отдела о церковном имуществе и хозяйстве: основные положения о церковном имуществе и хозяйстве. Докладчик П. И. Астров.

Председательствующий. Вниманию Собора будет предложен проект соборного послания благовестникам слова Божия среди инородческих племен, составленный членом Собора, инспектором Казанской духовной академии архимандритом Гурием. Прошу Вас, о. архимандрит, прочитать этот проект.

Архимандрит Гурий. Предлагаемое обращение выработано в Отделе о внутренней и внешней миссии еще осенью, когда на Соборе присутствовали архиереи из многих епархий с инородческим населением; составление этого послание вызывалось необходимостью ободрить деятелей миссии, в виду поступивших сведений, что миссионерам живется тяжело, они нуждаются, необходимо было поддержать их в миссионерском служении, показать, что Собор высоко ценит их подвиги, поэтому-то Отделом и было выработан предложенныйагаемый вниманию Собора проект послания.

Священный Собор Православной Русской Церкви возлюбленным о Господе благовестникам Слова Божия среди инородческих племен

Милость вам и мир и любовь да умножатся (Иуд. 1, 2).

В настоящую тяжелую годину нашей жизни, когда глубины адовы с жестокою лютостью и свирепеющей злобой восстают на Церковь Божию, стремясь колебать ее основания во всех почти странах, где хранится Святое Православие, — исконный враг рода человеческого распростирает свои коварные сети, — ища когда поглотити, и на инородческие племена нашей земли.

Обольщением земных благ и прочею тщетною лестью он отторгает крещеных инородцев от веры Христовой и Церкви Божией, а некрещенных удерживает от слушания и внимания Евангельскому Слову.

В эти тяжелые для Церкви Христовой времена мы — архипастыри, пастыри и прочие чада Православной Русской Церкви, собравшиеся на Поместный Собор во главе с Отцом нашим Тихоном, Святейшим Патриархом Богоспасаемого града Москвы и всея России — обращаемся в братской любви о Христе к вам, благовестники Божии, служители Слова и учители веры, с утешением и ободрением вас в скорбях и тяготах крестоносного служения Евангельскому благовестию.

«Мир Божий, превосходяй всяк ум» (Филипп. 4, 7), благоволение Бога и Отца и благодать Св. Духа да почиют на трудах ваших.

Мы ценим подвиги ваши во имя Христа и Его святого благовестия, ибо вы — посланники Спасителя мира и исполнители Его Божественного повеления: «Шедше, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Св. Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам» (Матф. 28, 19—20). — Вы — продолжатели апостольского служения в деле Евангельского благовестия — и вам уготованы обещанные Спасителем мира великие обетования и награды за проповедь веры. «Не вы Меня избрасте», глаголет Господь о благовестниках веры, «но Аз избрах вас и положих вас, да вы идете и плод принесете и плод ваш пребудет» (Иоанн. 15, 16). «Се, Аз с вами есть во вся дни до скончания века» (Матф. 28, 20). Не благовестникам ли веры принадлежит и другое славное обетование: «Отче, ихже дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Ас, и тии будут со Мною, да видят славу Мою, юже дал еси Мне» (Иоанн. 17, 24).

Имея толикие славные и благодатные обетования на участие в царстве славы, — возлюбленные о Господе благовестники Слова Божия и учители веры, стойте на страже своея паствы и своего дела, творяще е во страсе Божии. Нам ведомы ваши болезни и умножившиеся в настоящее время ваши лишения, нам ведома вся, по человеческому рассуждению, непосильная тягота вашего служения, — скорбь за отторгаемых и соблазняемых чад паствы, скорбь за терпящих лишения присных, опасения за свое дальнейшее существование и даже самую жизнь. Мы собственным сердцем чувствуем, как под тяжестью этого креста в вашу душу может закрасться мысль оставить инородческую паству и благовестнические труды, перейти в приход с русским населением, где лучше обеспечение и менее тяжки скорби служения. Мы не судим вас, но молим: «пребудьте в служении Слову», да не останется без духовного окормления на расхищение хотящим губити ю инородческая паства, еще не окрепшая в истинах благочестия и склонная к языческому суеверию. Благословение Отца нашего Тихона, Святейшего Патриарха Богоспасаемого града Москвы и всея России на трудах ваши и молитвы его о деле вашем. «Будьте же тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом» (Кор. 15, 58).

Видя усилившиеся соблазны и нападения силы вражией, усугубьте труды ваши по окормлению паствы, будьте ревностны и в проповеди веры некрещенным, ибо это — неотложный долг тех, кого Господь избрал благовестниками веры.

«Трезвися благовестниче Божий», злопостражди, дело сотвори благовестника, служение твое известно сотвори (2 Тим. 4, 5).

Претерпи, ради Господа, безропотно сию временную скорбь настоящего жития, вспоминая в утешение и ободрение слова Божественного Учителя, избранного тебя на служение: «Несть раб болий Господа своего. Аще Мене изгнаша и вас изженут: аще слово Мое соблюдоша и ваше соблюдут» (Иоанн. 15, 20).

Уповая на помощь Божию в деле благовестия, будем вкупе взирать на «Начальника веры и Совершителя Иисуса» (Евр. 12, 2), ибо Он Сам молитвенно вопиял к Богу Отцу о благовестниках веры: «Не молю, чтобы Ты взял их от мира, но чтобы сохранил их от зла» (Иоанн. 17, 15).

По силе этой молитвы Сына Божия Бог всякия утехи «да утешат сердце ваши и да утвердит во всяком слове и деле блазе» (2 Фес. 2, 17), «да усовершит вас к исполнению воли Его» (Евр. 13, 21) в полноте Духа и силы благодати».

«Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и причастие Святаго Духа буди со всеми вами» (2 Кор. 13, 18).

Аминь.

Председательствующий. Настоящее воззвание, прежде оглашения его было вывешено в надлежащих местах и желающие могли с ним познакомиться. Соборный Совет поручил и мне рассмотреть воззвание и я не нашел в нем ничего неприемлемого, или противного достоинству Собора. Если будут замечания редакционного характера, их можно сообщить о. архимандриту Гурию. Угодно Вам принять проект?

Постановлено: проект соборного послания благовестникам слова Божия среди инородческих племен принять.

Председательствующий. Приступим далее к обсуждению доклада Отдела о монашестве и монастырях. Как Вам известно, предстоит обсуждение примечания 2-го к ст. 61, которое касается установления специально по монашеским делам стола в епархиальном совете, в лице председателя и двух членов. Но мы не пришли к единодушному решению и относительно ст. 61. Ст. 61 читалась раньше так: «Управление монастырями и монашествующими в пределах епархии осуществляется правящим епископом с помощью особого при нем совещательного монашеского совета». Затем, соответственно принятому положению о том, что особых монашеских советов не будет, она в редакции Отдела изложена в таком виде: «для управления монастырями при епархиальном совете учреждается особый стол, которым ведает на правах члена совета лицо монашеского звания, с образованием не ниже среднего». Является сомнение относительно прав заведующего особым монашеским столом и относительно того, что это за особый стол. Не пришли вполне к соглашению и по вопросу об образовательном цензе заведующего, на правах члена совета, монашеским столом. Некоторые говорили, что хотя это монашествующее лицо выборное и может быть и без образовательного ценза. Когда я заявил, что в моей епархии, имеющей, после Московской, самое большое количество монастырей, все же я могу представить только 2-х лиц из монашествующих, удовлетворяющих требованиям образовательного ценза, то мне сказали, что можно пригласить такое лицо со стороны, с академическим цензом и с окладом в 6000 руб. в год. Я не удовлетворился таким ответом, предполагая, что епархиальный совет потому и имеет цену, что лица, работающие там, являются представителями местными, лица же, приглашенные со всей России, не соответствуют положению и местным интересам. И разъяснения архиепископа Серафима меня не удовлетворили, следовательно эти статьи требуют обсуждения. В виду неясности и разногласия в понимании этих статей, объявляю прения по 61 ст. и примеч. 2-му к этой статье.

Прот[оиерей] Свящ[енник] А. А. Попов. В положении об епархиальном совете не указано, что ведению совета подлежат дела о монастырях и монашествующих. Ст. 58 положения об епархиальном совете читается так: «ведению епархиального совета подлежат дела: а) о распространении и охранении Православной веры, б) и Богослужении, в) о сооружении и благоустроении церквей, г) о духовенстве, д) о приходах, е) о церковном хозяйстве и ж) дела епархиальных обществ…». Теперь, когда при обсуждении доклада учреждается особый стол о делах монашествующих — нужно выяснить его отношение к епархиальному совету. В приложении примечании 2 к ст. 61 сказано: «дела специально монашеского характера рассматриваются заведующим монастырским столом с двумя монашествующими лицами по избранию епархиального монашеского собрания и представляются на непосредственное разрешение епархиального архиерея». Выходит, что некоторые дела, касающиеся монашествующих, рассматриваются только этим столом, а есть дела, рассматриваемые всеми членами совета. Высокопреосвященный митрополит Владимирский Сергий указал, что в виду неясности, нужно установить отношение представителя монашества к остальным членам епархиального совета. Выходит, что некоторые дела относятся к ведению специального монашеского стола, а остальные ведению всех членов в совете, но может ли член совета от монашествующих участвовать в решении других епархиальных дел? Очевидно нет. Я обращаю на это внимание Собора, это нужно выяснить. Нужно постановить так, чтобы все дела относительно монашествующих решались или только монастырским столом, или всеми членами епархиального совета.

Прот[оиерей] Ф. Д. Филоненко. Какая задача была дана Отделу о монастырях и монашествующих? Чисто редакционная. Нужно было проредактировать положение, в связи с поправкой преосвященного Серафима Старицкого и согласовать со статьями доклада. Отдел вышел из пределов постановленной ему задачи, стал перерешать закон и изменять статьи закона, принятого нами. Преосвященный Серафим Старицкий указывал на то, что не следует создавать особого монашеского органа, а примечанием 2-м оно прикрывалоовенно создан, ибо вот как читается этот параграф в новой редакции Отдела: «Дела специально монашеского характера рассматриваются заведующим монастырским столом с двумя монашествующими лицами, по избранию епархиального монашеского собрания и представительстваляются на непосредственное разрешение епархиального архиерея». Очевидно, здесь косвенно создана особая епархиальная коллегия из трех лиц для разбора монашеских дел. Сказано: «дела специально монашеского характера», но что это за специальные монашеские дела? Скажем, монастырский эконом плохо хозяйничает, относится ли это к ведению епархиального совета или к ведению коллегии? Что это — дело монашеского характера, или общего? Как видно, здесь может быть самое широкое толкование, и всякие дела и хозяйственного и что часто монашеского характера можно подвести под эту рубрику. Получилось совсем не то, что предлагалось в принятой поправке. Теперь получается, И вот — оказывается, что монашеские интересы представлены хорошо, они имеют полноправного члена, участвующего в решении всех епархиальных дел, может быть даже содержимого на общеепархиальные средства, и он будет иметь голос относительно всех церковных дел, а миряне и духовенство никакого отношения к монашеским делам иметь не будут, и как далеко заходит в этом отношении, видно из ст. 65: «для производства ежегодной поверки денежной монастырской отчетности, денежных сумм монастырей и состояния монастырского хозяйства, епархиальный архиерей назначает особую Комиссию из монашествующих лиц», и только из монашествующих: и даже и в эту комиссию не пускают посторонних лиц, или, как сказал митрополит Сергий, «чуждый элемент». Я нахожу, что здесь нарушена Отделом данная ему инструкция. Отдел должен был редактировать и согласовать, а не перерабатывать принятого закона, поэтому я полагаю, что прим. 2-е, как искажающее ст. 61, д. должно быть исключено. Я вношу такое предложение: «примечание 2-е к § 61 исключить».

В. Г. Рубцов. Мне кажется, что эта 61 статья, к рассмотрению которой мы опять возвращаемся, требует большого к себе внимания. Ведь монашествующие, которые будут избирать представителя в епархиальный совет, будут, собственно говоря, связываться по рукам и по ногам образовательным цензом. Если в епархиальном совете должны быть лица не ниже среднего образования, а монашествующие должны избирать лицо, отражающее их мировоззрения, а не ценз, то я стоял бы за отмену требования образовательного ценза и за предоставление монашествующим при выборе руководствоваться другими основаниями, потому что будут монахи из благочестиво настроенных крестьян, которые окажут больше пользы, чем лица с ценза; я стоял бы за снятие этой препоны в виде образовательного ценза для монашествующих.

Архиепископ Астраханский Митрофан. Ст. 61-я и следующие к ней примечания вызывают недоумения. Астраханская епархия имеет, напр., всего 5 монастырей. Учреждение для них особого стола не нужно, тоже и в других епархиях с небольшим количеством монастырей. Самое выражение «особый стол» возвращает нас к времени консисторий, с распределением дел «по столам». Теперь, вероятно, этого не будет: в небольших епархиях и 5-ти членов в епархиальном совете много, и содержание их будет стоит дорого, а делать им почти нечего. и Посему с точки зрения епархий с небольшим количеством монастырей, где 6-й член будет совершенно лишним, эта статья не нужна, можно там обойтись и без монастырского стола. Да и для чего монашествующим иметь особый стол? В виду интимности некоторых дел? Мне кажется, что интимность по отношению к монашеским делам может быть в делах следственных, но согласно 63 статьи для лиц монашествующих положен особый следователь. Что же, и следственные дела передать в особый стол? Но ведь будет организованный особый суд, тогда и там нужно организовать для монашествующих особый стол и обременять епархию новым учреждением. С другой стороны, если признать необходимость существования особого следственно-судного стола, то нужно отвергнуть признание интимности в хозяйственных делах монастырей, и это лучше, чтобы снять подозрение в богатстве и миллионных сбережениях монастырей. Теперь При гласности все узнают, что это мифы и легенды. Повторяю, что только в делах следственных может быть признана интимность, но для них в 63 ст. указан особый следователь. Поэтому, в епархиях небольших учреждение особого стола не нужно, а для хозяйственных дел достаточно и епархиального совета. Мое предложение следующее: «в епархиях, имеющих небольшое количество монастырей, учреждение особого стола для монашествующих решается собранием самих монашествующих, если монастыри епархии в состоянии содержать стол».

Председательствующий. Совершенно к этому присоединяюсь.

А. В. Васильев. Во вчерашнем заседании Собора, мне кажется, достаточно было выяснено, что Отделу была поручена не только редакционная работа, но и работа по существу. Это я говорю по поводу речи прот[оиерея] Филоненки.

Председательствующий. Я не согласен с этим. Если представитель от монашествующих будет и членом епархиального совета, но и нужно это согласовать, а не перерабатывать закон.

А. В. Васильев. Но это согласование сможет выразиться и в дополнении. И преосвященный Серафим Старицкий высказал, что изложение 61 статьи, которую он предложил, недостаточно полно выражает его мысли: и в поправке не было сказано, что заведующий монашеским столом пользуется правами члена епархиального совета. Я полагал бы ст. 61 изложить так: в составе епархиального совета состоит один член, избираемый епархиальным монашеским собранием; член этот ведает монастырскими и монашескими делами, как их докладчик совету и епархиальному архиерею. Затем примеч.1, где говорится об особой инструкции, я полагал бы исключить, потому что инструкции, как я знаю из опыта, — бедствия, это нарост на закон, часто его искажающий.

Председательствующий. Эта поправка принята Собором.

А. В. Васильев. А второе примечание я предлагаю изложить так: «дела в собственном смысле монашеские рассматриваются монашествующим членом епархиального совета с двумя монашествующими лицами, избранными для сего епархиальными монашескими собраниями, и представляются на непосредственное на разрешение епархиального архиерея».

Читал и согласен

18/IX 1918 г. Л. Артамонов

Л. К. Артамонов. Я совершенно понимаю то, что говорит высокопреосвященный Митрофан, но не могу понять этой странности, с которой некоторые члены Собора не хотят допустить монашествующих иметь право голоса в епархиальном совете. Если дело касается не монаха, эти те же лица отстаивают право каждого говорить и высказывать свои мысли, но если дело коснется иноков и обложения монастырей, но если дело касается иноков и их прав, то говорит, что этих таких прав не должно быть, что предоставлять монахам, ибо это является нарушением прав других других представителей клира и мирян. Такая странность, вызываетсямая этими обсуждаемыми статьями, думается, создается или недоразумением, или здесь сводятся какие-то счеты, неведомые для мирян, так как прения не выходят из пределов клира. Мы, миряне, поэтому должны с осторожностью высказываться по этим таким вопросам, отметая всякие посторонние делу счету. И я полагаю, что для лишение инока права голоса нет ни человеческих, ни Божеских оснований. Можно лишь согласиться лишь с тем, что если в епархии монастырей мало и они бедны, то устраивать особый стол, с расходами на канцелярию, будет очень окажется несомненно обременительноым. Не возражаю против предложения владыки митрополита Сергия: он неизмеримо лучше меня знаком с делом. Но какое же мы основание имеем право мы лишатьмонашествующих права голоса там, где имеется, например, 50—43—38 монастырей?? Здесь сошли были и такие заявления, что если иноки пришлют своих выборных членов на епархиальные собрания, то они такие делегаты подавят своими здесь голосами белое духовенство; но мы рассуждаем не об епархиальных собраниях, а об епархиальных советах, при участии от монашествующих только единственного лица представителя, которому желательно предоставить равные с другими членами совета права. Говорят, что может быть это лицо будет содержаться на епархиальный счет. Но это дело не Собора: мы законодатели, а не составители инструкций. Сами монашествующие, думаю, в этом случае пойдут навстречу и примут на счет монастырей все расходы, чтобы только иметь в епархиальном совете лицо, выражающее их взгляды. Мое предложение — не исключать из епархиального Совета правомочного голоса монашествующих. Что же касается примеч. 2-го к ст. 61, то я его и тогда ранее поддерживал и продолжаю теперь поддерживать потому, что решающий голос от монашествующих будет в епархиальном совете только один; те два монашествующих лица, которые будут привлечены только для участия в предварительном совещании, должны будут в епархиальном совете в голосовании не участвуют, а лишь этот голос усилят, чтобы он звучал громче, и в счет голосов не войдут. Но они во всяком случае в епархиальном совете участвовать в голосовании не будут и в число голосов не войдут. Как изыскать средства на содержание этого стола, ведающего делами монастырей стола, мы этого решать не можем, и должны предоставить это Высшей Церковной Власти. Там, где монашествующих мало и нельзя найти соответствующих лиц, там дела монашеские должен решать сам епископ, который может взять для этого особого секретаря из монашествующих, но это дело епископа по своему выбору и усмотрению. Но где много монастырей, и мужских и женских, а о последних мы совсем забыли, какое же мы имеем право то мы не имеем никаких оснований лишать целые учреждения, имеющие огромные исторические заслуги, я сказал бы целый орден, права голоса? Что касается образовательного ценза, то я не настаиваю на высоком образовательном цензе, потому что по опыту знаю, что простецы имеют весьма нередко выказывают таланты не только в делах хозяйственных, но отлично разбираются и в судебных делах. Это дело вопрос житейской практики, а потому дело монашеский съезд или епархиальный архиерей пригласят сюда или кого-либо из образованных лиц, или вообще из тех, которые будут а если таких не окажется, то изберут из среды монашествующих более или менее подходящих для этого дела. Главное, чтобы в епархиальном совете был выслушан голос монашествующих, требование же образовательного ценза не ниже среднего должно быть исключено. Мне, имеющему дипломы в жизни пришлось много поработать с людьми разных степеней образования, да и сам я имею дипломы двух высших учебных заведений и некоторых ученых обществ, и приходится с грустью сказать, что патент на образование еще ничего не доказывает, а нисколько не обеспечивает за его носителей достоинств делового и полезного работника, а потому прилагать его образовательный ценз к иночеству в особенности излишне не следует. В делах хозяйственных особого юридического образования не требуется, а для судебных же дел, возникающих в ограде церковной жизни, имеется особый церковный суд. Но и здесь, чтобы разобраться в делах текущих житейских и церковных делах, прежде надо быть честным, правдивым, верующим и здравомыслящим человеком. Образование же и ученость, лишенные практичности, иногда в житейских делах правильно разобраться даже мешают. Мое предложение: там, где монастырей и монашествующих много, сохранить представительство от монашества в епархиальном совете и вообще принять положение, указанное во 2-м примечании; там же, где монастырей и монашествующих мало и нет средств, — сосредоточить дела о монашествующих в руках епархиального архиерея, который может иметь при себе особого секретаря из монашествующих по своему усмотрению.

Прот[оиерей] А. В. Суворов. В жизни монастырей и монахов нужно различать две стороны. Одна — дело личного спасения монашествующих, другая — судебного разбирательства о поведении монашествующих. Это дело монашеское, и голос белого духовенства и мирян сюда не должен входить. Но Когда поднимается вопрос об обложении или о благотворении во всей епархии, то монашествующих нельзя отделять от мирян и белого духовенства. В делах хозяйственных и благотворительных монашествующие и белое духовенство — одно тело, и монашество одно должно участвовать в делах любви и милосердия во всей епархии. И странно, что монахи в этих вопросах требуют своего отделения от белого духовенства. Предлагаю, чтобы особый монашеский стол стал епархиальным учреждением, где сосредоточены были бы все справки относительно местных монастырей и где давались бы сведения о средствах материальных в них и монастыри в той или другой доле участвовали бы в жертвах на просветительные и благотворительные нужды епархии. И по этим вопросам заведующий монашеским столом должен участвовать в епархиальном совете с решающим голосом. Вопросы же о личном спасении монашествующих и суде разбираются заведующим монастырским столом с двумя монашествующими лицами по избранию епархиального монашеского собрания и представляются на разрешение только епархиального архиерея.

П. И. Астров. Мне легко говорить, потому что ту мысль, которую хотел я высказать, высказал уже прот[оиерей] Суворов. Но я все же хочу говорить, потому, что я не только член Собора, но и член Московского епархиального совета, где участвует с правом решающего голоса член от монашества. Московское епархиальное собрание предвосхитило мысль о. прот[оиерея] Суворова. Без сомнения, дела особого характера должны быть в руках людей, знающих таковы дела монашеские; которые такие дела должны быть в особом столе, и это нисколько не умаляет значения епархиального совета, так как окончательно такие дела будут решаться епархиальным советом. Возражения высокопреосвященного Митрофана, при всем моем уважением к нему оратору, меня не убеждают. Дело не в названии, а в сути и Учреждение особого стола не создает тайны. Я поддерживаю редакцию Отдела.

Митрополит Владимирский Сергий. Из предыдущих речей видно, как необходим пересмотр этой статьи, не примечания, — а статьи. Нужны ли нам особые монашеские советы, или не нужны? Статья, как она изложена, понимается различно. Протоиерей Филоненко понимает статью в том смысле, что заведующее монашеским столом лицо будет членом епархиального совета с правом голоса. Другие говорят нечто другое, что это монашествующее лицо только подготовляет дела для решения в епархиальном совете, а в заседаниях совета не участвует. Статья, т. о., нуждается в основательном пересмотре, иначе дело остается в неопределенном положении. И боятся нечего, что будем пересматривать принятое: все равно — придется пересматривать или это положение, или положение об епархиальном совете, в котором ничего не сказано о монашеских делах, ни о члене совета от монашества. Если же пересматривать все равно придется, то нужно очень подумать, справедливо ли и полезно ли устранять монастыри от участия в управлении их делами. Ведь если признаем, Ведь, если принять, … что во главе монашеского стола стоит член-монах и что это лицо (как член совета) должно обладать образовательным цензом, — то кого же могут выбрать монастыри из своей среды? Почти никого, или того таких, кто нежелателен. им, или Придется искать подходящее место лицо на стороне. И вот монашескими столом делами в епархии будет ведать лицо, чуждое, не из среды епарх[иальных] монахов и, стало быть, малополезное делу. Если должны быть в епархиальных советах представители монастырей, то выбирать некого из епархии, и получится то, что говорил Л. К. Артамонов, т. е., устранение от управления своими делами целого класса людей, имеющих право на участие в таком управлении. Здесь дело не в тайнах монастырского хозяйства, и не в том, чтобы поскрыть это хозяйство какой-то тайной от постороннего глаза, а в том, чтобы в управлении … монастырями был слышен голос того, кого это касается. Когда я говорил о чуждых элементах, то говорил о посторонних, неосведомленных влияниях, — о тех, которые по своим теоретическим познаниям только в теории знакомы с монашеским управлением и … жизнью монастырей, в ней не участвуют, а будут устроять эту жизнь; естественно, что они будут направлять эту жизнь по-своему, а не так, как то требуется природой этой жизни. Получится то, от чего мы страдали раньше при консисториях. Беда наша была в том, что раньше всех нас заставляли стричься под одну гребенку, гнули, ломали и все делать только то, что прикажут и не хотели считаться, что на самом деле такого однообразия нет. Теперь мы хотим вести дело иначе. Мы же создаем автономию для единоверческих приходов, чтобы они развивались в свойственном им направлении и не разделялись от нас. Мы приветствуем автономию церковную Украины, потому, что мы всех местных обстоятельств не можем так ясно понимать, как они их понимают, и с радостию устраняемся от участия в их внутренних делах, лишь бы было единение с нами. Точно также и монашество как вполне определенный … тип жизни, имеющий свою природу, имеет право на самостоятельное решение касающихся его дел своих дел…

Для нас — лиц духовныхого лиц происхождения — как, например, я, происходящий из духовного сословия и (к которым принадлежу и я, имеющий своими предками много поколений духовных лиц), — нужно признать, что мы каста, что мы это признание за монашеством права на самоуправление имеет особенное, важное значение. Ведь, нужно сознаться, что исторически, благодаря школе, наследственности и др., мы, духовные отлились в особый класс, как бы в касту, — отличную от народа. Для нас нужно стоять за представителя от монахов, потому что Между тем монахи монастырские выходят преимущественно из народа. Монашествокое духовенство — духовенство народное; монахи — те же крестьяне, и в монастыряхи — это та область, где они могут быть хозяевами независимо от ценза и достигать высших степеней, чего не могут достигнуть у нас. И вот, если выбросить из епархиального управления монахов, то не дадим … этому духов… монастырям самоуправления, получится то именно, в чем часто обвиняют наше духовное сословие: что мы захватили себе церковные дела и имущество и не пускаем народа. Ведь, несомненно, что епархиальный совет будет предсоставлен нами из нас, лиц духовного сословия. Я не хочу сказать, что мы возьмем это как-ниб[удь] засильем, но это произойдет само собою, при решении вопроса, кого выбирать в епархиальный совет, — будут выбирать духовных естественно обратят внимание прежде всего на лиц духовного сословия, и преподавателей семинарий и т. д., как наиболее образованных и желательных. Будет подходящих и по своему образованию, и по своей близости к Церкви, наиболее осведомленных и потому желательных. Но как бы то ни было, епарх[иальные] советы получат колорит не обще-церковный, а сословный, и тогда устранение монахов получит уже специфический и очень нежелательный характер — отделения от устранение народа в пользу сословия, и та рознь между нашим сословием и народом, которой, по моему убеждению, объясняется очень многое из того, что приходится теперь духовенству переживать на местах, только еще более усилится. Если же допустить автономию монашескую в управлении Если же допустить автономию, то рознь уничтожится или ослабеет. Что же касается участия монастырей в благотворительных делах, то это Отдел предусматривает. Монастыри участвуют в расходах по содержанию миссий, благотворительных учреждений и духовно-учебных заведений. Привлечение монастырей к участию на нужды епархии таким образом обеспечено, равно как и контроль над ними, и бояться сепаратизма монашеского нечего. Предлагаю поставить вопрос: нужны ли нам монашеские советы или нет? Я думаю, что нам обязательно нужны монашеские советы. Только тогда наши епархии будут работать без трений, а то рознь между духовенством и монашествующими будет увеличиваться, и нормальной жизни не получится. Я предложил бы с этого и начать.

Иеромонах Афанасий. Мы потратили уже много времени на обсуждение этого вопроса, а все стоим на одном месте и, думаю, что не двинемся дальше, если не поступим так, как предлагает высокопреосвященный митрополит Сергий. Если же Священному Собору не будет угодно поступить так, то я предлагаю принять по крайней мере примечание второе и вот по каким соображениям. Я не боюсь, что с передачей всех монашеских дел в церковный епархиальный совет будут выведены на общее обсуждение интимные стороны монашеских и монастырских дел. Я боюсь непонимания монашества лицами не монашествующими. Один из чтимых старцев говорил, что он только тогда понял монашество, когда сам стал монахом. Это непонимание монашества представителями белого духовенства и мирянами, даже при доброжелательном их отношении к монашеству, может быть причиной принятия постановлений, которые внесут только расстройство в монастырскую жизнь. Для примера укажу на обстоятельства, бывшие при созыве в прошлом году епархиального съезда Владимирской епархии. Когда в тогдашнем нашем епархиальном совете поднят был вопрос о том, сколько членов от монашества выбирать на предстоявший тогда епархиальный съезд, и кто будет выбирать, я говорил, что в монастырях в выборе представителей на съезд могут участвовать только манатийные монахи и не могут участвовать послушники, ибо это вытекает из существа истинного монашеского понимания послушничества, т. е. говорил то, что принял прошлогодний Всероссийский монашеский съезд и что теперь принято Священным Собором, — но провести этого мне не удалось, так как члены епархиального совета из белого духовенства и мирян и не хотели понять, почему не могут принимать участия в выборах послушники. Поэтому-то я и просил бы принять примечание второе, сделав его особой статьей.

Епископ Уральский Тихон. Я решил высказать свое мнение в пользу того, чтобы было оставлено 2-е примечание. Ибо, теперь, когда всем дарована свобода мнения, многолюдные учреждения, как монастыри, не имеют своего голоса. Монастыри должны иметь свой орган управления, тогда монашеский голос будет услышан. Теперь же, стоятщий во главе епархиального управления, епископ не слышит этого голоса. Предыдущий оратор справедливо высказал, что надо знать монастырскую жизнь. Это верно. Наши архипастыри опытные, но в монастырях не зили и жили рядовыми монахами и монашеской жизни не знают. Я испытывал то и другое и знаю, что было сокрыто от многих епископов в монастырской жизни. Я слышал в монастырях и жалобы и стоны и проклятия и должен сказать об этом как член Собора, боясь за умолчание ответственности на страшном Суде. Мы слышали здесь опытный голос белого духовенства, что оно не вступается в монашескую жизнь. Это меня радует. Монастыри должны иметь свой орган и свой голос, так как далее даже на суде дают последнее слово подсудимому, и решения без него не может состояться. У нас теперь при решении монашеских дел в епархиальном управлении нет монашеского лица и не слышно монашеского голоса. Голос монашествующих должен быть выслушан и в хозяйственных делах. Кто скажет о неравенстве обложения монастырей? Нужен и здесь самостоятельный голос. Говорят далее, что самостоятельность суда обеспечивается особым следователем из монахов. Но я по опыту знаю, как даже столоначальники могут подтасовывать и комбинировать факты, по выражению пословицы, так, как дышло: куда повернул, туда и вышло. Но столоначальник Не достаточно, чтобы в епархиальном совете был только столоначальник из монашествующих, который не имеет голоса. Должен быть член с голосом, который доложит дело своему начальству. Прошу Священный Собор отнестись к этому делу с осторожностью и оставить эти статьи так, как их выработал Отдел.

Председательствующий. Ваше преосвященство, я должен внести в Вашу речь поправку; некоторые архипастыри были в монастырях и знают монашескую жизнь.

Епископ Уральский Тихон. Я не сказал, что все архипастыри.

Председательствующий. Вы сказали, что архипастыри в монастырях не жили. Далее, какой же это архипастырь, если он находится в руках столоначальника?

Епископ Уральский Тихон. Я этого не говорил. Я знаю только столоначальников, запутывающих дела так, что и члены консистории с трудом в них разбираются.

Епископ Старицкий Серафим. Разрешите сказать несколько слов по поводу речей ораторов, высказавшихся по ст. 61 с примечаниями. Прежде всего буду возражать высокопреосвященному Сергию. Высокопреосвященный Сергий говорит, что ст. 61 нужно снова пересмотреть, потому что в принятом уже общем положении об епархиальном совете не внесено указания относительно круга дел о монашествующих, подлежащих его рассмотрению. Я прошу обратить внимание на принятое уже 1-е примечание, в котором говорится: круг дел о монашествующих, подлежащих рассмотрению в епархиальном совете, определяется особою инструкцией, утверждаемой Высшей церковной властию. Таким образом, вопросы о том, какие дела о монашествующих будут рассматриваться в епархиальном совете и каким способом, — все это будет определено в той инструкции, которая будет утверждена Высшею церковною властию. Поэтому требовать пересмотра статьи нет никакого основания. Если обращаться к пересмотру уже принятых статей, то до 1 сентября мы не кончим один одного вопроса о монашестве. А между тем предстоит рассмотрение великих вопросов о церковном суде, о хозяйстве. Я снова настаиваю на том, чтобы статьи были оставлены в том виде, в каком они уже были приняты большинством членов Собора. Высокопреосвященный Сергий говорил, что следовало бы выкинуть эти статьи, устраняющие монахов от управления. Но, если бы и на самом деле это было так, никакой беды от этого не было бы, потому что монахи и не должны стоять во главе епархиального управления; это не канонично и не целесообразно, противоречит 2 правилу Константинопольского Софийского Собора. В моем проекте этого и нет. Наоборот, хотят выкинуть монахов из общего епархиального управления те, которые желают устроить особый монашеский совет или коллегию из трех монашествующих лиц, которые будет решать только монашеские дела. И епархия в жизни монастырей никакого участия не будет принимать, разве только будет рассматривать кой-какие хозяйственные дела, которые угодно будет епархиальному монашескому собранию передать в епархиальный совет. Кто же виноват в том, что монахи удалены из общей епархиальной жизни, хотят взоры свои совершенно обратить только к небесам, а все земное устроение предоставляют белому духовенству? Ген[ерал] Л. К. Артамонов говорил, что монахи лишаются права голоса. Но этого совершенно нет. Когда я предлагал свою формулу ст. 61, которая принята большинством членов Собора, я не мыслил, что монахам закрыта возможность говорить о своих нуждах внутренних и внешних. Они могут громко говорить на монашеских епархиальных собраниях. Эти постановления утверждаются епархиальным архиереем. Епархиальный совет и монашеский стол должны приводить их в исполнение. Каким же образом можетно утверждать, что монахи лишаются голоса и не могут говорить о своих нуждах внутренних и внешних? Наоборот им дается полная возможность говорить, выносить постановления, но все эти постановления восходят в общей епархиальный совет с участием их представителя, и этот совет будет приводить в исполнение все эти постановления. Вот решительно все возражения, которые пришлось слышать относительно этих статей. Я еще понимаю архиепископа Астраханского Митрофана, к заявлению которого я могу совершенно присоединиться. Владыка Митрофан говорит, что не нужно и отдельного монашеского стола, и, если он поставит свою поправку на голосование, я скажу сниму свое предложение. Конечно, и стола не нужно. Все должно рассматриваться в общем епархиальном совете. Но если уже было так угодно членам Священного Собора пойти на некоторый компромисс, то пусть и будет особый монашеский стол, возглавляемый полноправным членом епархиального совета из монашествующих, причем этот член будет участвовать в решении не только монашеских дел, но и общеепархиальных. Вот что я имел сказать и внес в формулу статьи 61 и 1-го примечания, а 2-е примечание следует совсем уничтожить, так как оно в основе своей уничтожает то, что принято уже в статьях 60 и 61. В 60-й статье говорится: Церковное управление монастырями осуществляется епархиальным преосвященным при содействии епархиального собрания и епархиальных монашеских собраний. Если изменить 61 ст., то сведем на нуль и 60 ст. — словом все то, что принято на прежних заседаниях Священного Собора. Поэтому я снова говорю, что монашествующим предоставлены широкие права, а и что круг дел, которые будут решаться о монашествующих епархиальным советом, будет точно определен инструкцией и приглашаю вернуться к этой статье, принять признать ее законом и идти дальше, а иначе мы до 1 сентября не кончим один одного доклада Отдела о монастырях и монашестве.

Епископ Палладий. Ст. 61 с теми наслоениями, которые вошли с двумя примечаниями, является неудобноприемлемой по уважению и к монашеству и к тому епархиальному совету, который действует уже во многих епархиях. Тут говорится об особом монашеском столе при епархиальном совете, которым будет заведывать особое лицо в монашеском звании на правах члена епархиального совета. А во 2-м примечании говорится, что дела специально монашеские рассматриваются особым лицом с двумя монашествующими лицами по избранию епархиального монашеского собрания. Сколько я знаю, здесь будут не монахи лучших монастырей, а те, которые состоят по духовно-учебной службе или живут в архиерейском доме из ищущих приближения к власти, движения по службе. Монахи же из лучших иноков монастырских неохотно пойдут в епархиальный совет: у них слишком много своего монашеского дела: — Богу помолиться, почитать книжку духовно-нравоучительного содержания, и у них не будет времени и достаточного усердия для немонашеских дел. Затем увеличение установленного уже количества членов епархиального совета будет неудобно. Едва ли благоприятно будет встречено назначение, кроме 5 членов епархиального совета, еще 6-го. В настоящее время из 5 членов епархиального совета 3 из клира и 2 из мирян. Если будет назначен еще 6-й член из монашествующих, тогда из 6 членов епархиального совета будет 4 из духовенства и 2 из мирян. Такое соотношение может быть недружелюбно встречено мирянами. Повторяю, что хорошие монахи, которым тяжело оставлять обитель, не пойдут в епархиальный совет, где интересующие их монашеские дела будут в общем очень редки. Им там будет чувствоваться не по себе, как и других членов они будут несколько стеснять. Положение об епархиальном совете уже принято, и появление еще одного человека в совете может произвести в епархиальных кругах смущение. Потом Притом неудобно переделывать то, что подробно рассмотрено, постановлено и проводится в жизнь. Поэтому остается, чтобы или все монашеские дела ведал епархиальный совет, и тогда особого монастырского стола здесь не должно быть, или чтобы был особый монашеский совет.

Что удобнее, что законнее, что согласнее с духом древней монашеской истории? По-моему, то и другое имеет свои удобства и свои неудобства. Заподозрив епархиальный совет в недружелюбном отношении к монашеству не хотелось бы. Но непонимание его задач и условий его жизни епархиальными учреждениями можно предполагать, и я могу представить в доказательство этого такой пример. В одной из благонамеренных и очень хороших консисторий рассматривалось дело игумена одного монастыря. Он сам, обратившись из старообрядчества в православие, создал этот монастырь, подвизаясь здесь уже около 15 лет, достиг того, что монастырь посещало ежегодно 60—70 тысяч паломников, из которых многие находили здесь исцеление своих душевных недугов, а другие обращались в православие. Но это был старец без школьного образования, который не мог вполне правильно вести письменную часть. И вот этого настоятеля консистория судила за опущение по хозяйственной части, обвиняла в неумении вести хозяйство и присудила к увольнению от должности настоятеля монастыря. Консистория признала его таким образом неспособным вести то дело, над которым он трудился с любовию много лет. Епископ не утвердил постановления консистории, и сама консистория потом признала достоинства и заслуги этого настоятеля. Он был награжден саном архимандрита. Монастырь во всех отношениях все более и более процветал. Это яркий пример непонимания монашества обычными епархиальными учреждениями. Управление монастырскими делами особым монастырским советом оправдывается и древней монашеской историей. Когда обитель преп. Пахомия великого расширилась и не было места для желающих, учреждены были новые монастыри: было 9 мужских монастырей и 1 женский — основанный сестрою Пахомия Великого. Монастыри эти находились под управлением Пахомия Великого.

Немецкие ученые склонны были в учреждении монашества видеть даже отделение от клира, желание жить независимо от клира, даже протест против клира. Это несправедливо и не подтверждается ни прежнемуими, ни вновь открытыми документами по истории египетского монашества.

В субботы и воскресения, имели иноки приглашениемали пресвитеров для служения и приобщались Св. таин.

Из жития преп. Пахомия известно, с каким почтением и благоговейною любовию иноки основанных им монастырей встречали вместе с ним Александрийского святителя Афанасия Великого. Они обращались к нему с просьбами, и он готов был все сделать для них, как для истинных ревнителей христианского благочестия. Что мы видим здесь, как не самостоятельность монастырей во внутренней жизни, с прямым подчинением епархиальному епископу. Правда, на Афоне это стремление монастырей к самостоятельности доходило до крайней и совершенно нежелательной степени, и Константинопольский Патриарх XIV века Филофей должен был особым сигиллием подтверждать право епископа Иерисского и Святой Горы приходить по собственному желанию на Святую Гору, как во свою епископию, держать здесь свой пастырский жезл, быть поминаему за богослужением прежде прота Св. Горы и рукополагать монахов, испытанных предварительно своими кафигуменами и другими старцами иметь седалище в Карее, где разбираются монастырские дела вообще невозбранно действовать, как подобает архиерею. Этот факт говорит в пользу монастырской самостоятельности во внутренней жизни при канонической зависимости от епископа.

Я бы полагал, что монастыри вообще имеют право на самоуправление, на свой монастырский совет с епископом во главе, если только есть возможность осуществления этого права в условиях местной жизни. Иначе епископ может заведывать ими при посредстве обычных органов епархиального управления, в настоящее время — при посредстве епархиального совета, без введения в него особого монастырского стола, как не связанного внутренно с советом и лишь искусственно приданного совету без особой надобности. Это не вызвало бы никаких новых расходов ни со стороны монастырей, ни со стороны епархии вообще. —

Докладчик епископ Волоколамский Феодор. С обсуждением 60 и 61 статьи творится что-то совершенно непонятное. Ведь эти статьи Собором приняты. Но об этом как бы забыли или делают вид, что забыли. Когда эти статьи принимались, Собору было все ясно, а теперь опять стало неясно.

Председательствующий. Ст. 60 принята, но в ст. 61 сам предложивший поправку усмотрел неясность, вследствие этого и допущено ее обсуждение.

Докладчик епископ Волоколамский Феодор. Я сам настаивал и настаиваю, чтобы ст. 61 была обсуждаема, но не во всех пунктах, а только в пункте относительно членов епархиального совета из монашествующих. Высокопреосвященный Сергий отрицает возможность для монашествующих быть членом епархиального совета, о чем говорил преосвященный Серафим, и необходимо выяснить, будет ли лицо, заведующее монашеским столом, членом епархиального совета или нет; это нужно разъяснить Собору. Я стою на том, чтобы ст. 61 была принята, но в более ясной редакции. В связи с этим стоит примечание 1-е, где говорится о том, как должны вестись дела, а во 2-м примечании должен быть изложен принципиальный взгляд на то, что должно быть изложено в инструкции. Сводя положению, я предлагаю: если Собору не угодно будет принять положение о самостоятельном монашеском управлении, то должны быть приняты ст. 60 и 61 и примечание 1-е, причем в ст. 61 должно быть яснее сказано о монашествующем лице, которое будет заведывать монашеским столом.

П. Б. Мансуров. когда вводили нового 6-го члена в епархиальный совет, то в редакции, которая была предложена, не было ясности и оказались возможными разные толкования. Говорили, что монашествующее лицо входит в епархиальный совет на правах члена. Можно было понять, что этот член вводится в епархиальный совет только для участия в делах, касающихся монастырей. Но высокопреосвященный Сергий дал толкование, что он вводится как член для участия во всех епархиальных делах. Тут же высокопреосвященный Сергий Между тем указалывалось, что есть каноническое препятствие для этого в правилах соборных, которые устраняют монахов от руководства и начальствования в общих делах, а преосвященный Палладий указал, что действительно живущие в монастыряхские иноки с трудом пойдут на это и будут иметь полное основания противиться этому, так как это будет противоречить основному духу их монашескимого обетам призвания. Следовательно, мы создаем нечто неестественное и, по-видимому, не вполне каноничное положение. Может быть, исходом из этого положения было бы учреждение особого стола при епархиальном совете, который указан в примечании и принят Собором. Он будет руководиться особой инструкцией, и в инструкции будет указано на выделение особых монашеских дел в ведение этого стола. Дела экономические будут проходить через епархиальный совет.

Чисто духовные дела можно могут вестись отдельно и непосредственно докладываться епископу.

Митрополит Новгородский Владимирский Сергий. Прежде всего должен сказать, что всецело присоединяюсь к преосвященному Серафиму относительно того, что следует вновь пересмотреть не только 61 ст., но и 60. Это совершенно верно, потому что следует иметь в виду не следствие, а причину — основное положение, принятое Собором, и несомненно и его нужно пересмотреть, но пот. что оно неопределенно.

После речи преосвященного Серафима это сделалось ясным… Преосвященный Серафим указал, что монахи могут говорить о своих нуждах на монашеских съездах. Я буду возражать против ежегодных монашеских съездов. Говорить много не их дело. Достаточно, если они будут собираться для избрания представителей или когда возникнет особый вопрос на епархиальном собрании. А если будут собираться постоянно, чтобы и поговорить, это будет производить смущение в монастырях… Что касается того возражения, будто по каноническихам оснований о том, что монахи не должны участвовать в управлении, а мы привлекаем их, то должен сказать, что мы-то именно и не хотим, чтобы они монахи участвовали в общем епархиальном управлении. Наоборот те, которые говорят, что из монашествующих должен быть назначен особый член епархиального совета, хотят привлечь монахов к общему епархиальному управлению. Против же права монастырей иметь свое управление нельзя возражать, стоя на церковно-исторической точке зрения. Достаточно указать, что Афон имеет совершенно самостоятельное независимое управление… Я не говорю о малых епархиях. Там может быть сделано исключение. Но в епархиях, где много монастырей, нужно создать особое управление монастырями. Это не будет против канонических правил и обычаев церковных. Это будет вполне естественно. А особый стол едва ли будет удобен принесет особую пользу. Вообразите себе, что этим столом будет заведывать благочинная одного из женских монастырей. Это вполне возможно, потому что не говорится, что этим столом должен заведывать непременно мужчина, и может быть избрана монахиня, напр., бывшая учительница. Она и будет заведывать всеми делами о монашествующих. Будет ли это соответствовать канонам? Далее преосвященный Серафим говорит, что не нужно дополнения к 61 ст., потому что круг дел, подлежащих рассмотрению в епархиальном совете, будет определен особою инструкцией, утвержденной Священным Синодом. Но не слишком ли много мы хотим возложить на Священный Синод? Ведь Священному Синоду придется писать о новом круге дел, проходящих чрез епархиальный совет. Это положение совсем не инструктивного характера, а есть изменение основного за закона. По положению об епархиальном совете нет в числе особого представителя от монашествующих, а Священный Синод в инструкции напишет, что должен быть этот представитель. Это не инструкция, а новый закон в отмену принятых на Соборе положений. Едва ли целесообразно давать Священному Синоду, а и вообще Высшей Церковной власти такие полномочия. Мы должны сделать это здесь, не устроитьанять себя, не говорить: Священный Синод решилт. Чтобы было ясно, следует 60 ст. принять в такой редакции: Церковное управление монастырями выделяется в особое управление во главе с правящим епископом. Ст. 61 оставить в прежней редакции. «Управление монастырями и монашествующим в пределах епархии осуществляется правящим епископом с помощью особого при нем совещательного монашеского совета». Относительно же монашеских съездов будем говорить после.

М. Сергий.

Прот[оиерей] В. И. Синцов. Я хочу сделать несколько добавлений к тем соображениям, которые были высказаны членами Собора Н. Б. Мансуровым высокопр[еосвященным] архиеп[ископом] Астраханским Митрофаном за уничтожение монашеского стола. Если и не будет в епархиальном совете представителя от монашествующих, интересы их все-таки будут обеспечены. Во 1-х, все дела, которые решаются в епархиальном совете, утверждаются епархиальным архиереем, а он является блюстителем интересов монашествующих. Во 2-х, что касается дел интимных, то будет особый монашеский суд. И хозяйственные дела, как видно из 81 статьи, тоже совершенно обособлены от епархиального совета. В этой статье сказано: «Возникающие на епархиальных съездах духовенства и мирян вопросы об обложения монастырей денежными взносами на ту или иную общеепархиальную нужду, а равно и все другие вопросы, касающиеся монастырей и монашества, передаются на обсуждение и решение местных епархиальных монашеских съездов». Очевидно дело будет происходить таким образом. Если епархиальный съезд задумает обложить монастыри процентными отчислениями на епархиальные нужды, то эти постановления передаются на рассмотрение специально монашеских епархиальных съездов и могут быть там не приняты. Из этого ясно, что епархиальные и монашеские съезды должны происходить одновременно. Говорят, что здесь есть обособление белого духовенства от монашества. Но мне думается, что нет никакого со стороны белого духовенства стремления к обособлению. В епархиальном собрании будут представители монашества в количестве, определенном епархиальным советом. А интересы белого духовенства не обеспечены а представителей белого духовенства не будет на епархиальных монашеских собраниях. Так. обр. интересы белого духовенства не будут обеспечены на епарх[иальных] монашеских собраниях.

Председательствующий. Список ораторов исчерпан. Слово предоставляется докладчику.

Докладчик архиепископ Серафим. Все, что сегодня говорилось здесь — в настоящем заседании, мне кажется, показывает, насколько на первом заседании Собора о монашестве мы поспешно отвергнули труды Отдела о монашестве по вопросу о монастырском управлении. В Отделе не мало рассуждали не по этому вопросу. Я первый сознавал, что обособленность монастырей в их управлении от остальных учреждений епархии будет встречена неблагоприятно и в Священном Соборе и в Священном Синоде. Поэтому некоторые предлагали не обособлять управления монастырями от других областей епархиального управления, сосредоточив его в том же управлении. Но после продолжительного обсуждения решено было устроить отдельное монашеское управление. При такой Теперь управление монастырями предполагается сосредоточить в особом столе при епархиальном совете. При такой постановке дела является не мало затруднений. Во главе этого стола, очевидно, должны быть члены совета, а не делопроизводитель, не канцелярский служащий. Необходимо уравнять его с остальными членами совета. Возникает поэтому вопрос о денежном его вознаграждении. Затем они должны уметь писать, правильно излагать мысли, следовательно должен иметь, по крайней мере, среднее образование. Говорят, что таких лиц среди монашествующих во многих епархиях трудно найти. В таком случае поневоле придется, за неимением в епархии соответствующих лиц, могущих быть избранными в члены епархиального совета для заведывания монастырским столом, назначать таковых членов епархиальной власти. Получается опять нежелательное явление, наводящее мысль о существовании у епархиальной власти недоверия к избирателям. Все эти затруднения говорят за то, что учреждение особого монастырского стола не будет иметь хороших результатов для управления монастырями. Поэтому и раздаются здесь голоса, чтобы Собор вновь пересмотрел 60 и 61 ст. Мы дошли до тупика, из которого не видно выхода. В Отделе о монашестве такое положение предвиделось. Обособление в управлении, на которое монашество, по самому своему положению, по особому характеру своего служения, имеет право, может выразиться, самое меньшее, в учреждении особого в епархиальном управлении отдела. К учреждению такого отдела затруднений в епархии не встретится. Конечно, при этом нужно иметь в виду те епархии, в которых существует достаточное количество монастырей. А относительно управления монастырями в тех епархиях, где один или два монастыря, должно быть оговорено в особом примечании. Мы говорим об управлении монастырями на основании теоретических соображений. Если же с практической точки зрения вникнуть в вопросы о том, какие задачи должны преследовать монастырский орган управления, что требуется для этого управления соответственно условиям жизни монастырей, тогда придем и к соответствующим правильным выводам. Прежде, говорят, епископ единолично управлял монастырями. Это не так. По некоторым делам управляла и консистория, хотя и не вступая в спор с епископом. Теперь говорят, нужно изменить к лучшему управление и жизнь монастырей и с внутренней и с внешней стороны, так как она пришла в неудовлетворительное состояние. Кто же будет производить все эти улучшения? Один епископ? Очевидно ему одному, обремененному к тому же другими многими делами по управлению епархиею, это не под силу. Остается епископу в отношении к монастырям ограничиться только контролем. Но и этот контроль будет лишь внешним. Внутренний, надлежащий контроль предполагает весьма близкое соприкосновение с монастырской жизнью. Требуется творческая работа для возрождения, а не один контроль. Необходимо постоянно ежегодно следить за ее направлением всеми сторонами просветительной, благотворительной и хозяйственной деятельности, … творчество … изучать отчеты монастырей, требовать по тем или иным, возбуждающим недоумениям сторонам монастырской жизни осложнения объяснения и т. д. Такое сложное дело, … контролем не только не под силу одному епископу, но не под силу и консистории и теперешнему епархиальному совету. Между тем всеми ясно сознается необходимость возрождения монашества. Очевидно, что нужно создать в епархиальном в епархиальном управлении особый орган, который бы, хорошо зная жизнь монашества, плодотворно принялся за трудную работу ее возрождения. Это не значит, что мы желаем обособления монастырей в их управлении от общего епархиального управления. Объединяющим центром жизни в епархии является епархиальный архиерей, который будет объединять и монастыри с другими церковными учреждениями, согласованно направляя деятельность тех и других из к общей цели строения Церкви. Многие хотят, чтобы монастырями управлял тот же епархиальный совет, который управляет прочими епархиальными учреждениями, но эти обязанности епархиальный совет выполнять плодотворно не может. В этом желании сказывается теоретическая настойчивость не в пользу дела. Я должен остановиться, в результате своих суждений, на мысли высокопреосвященного Сергия. Действительно будет достойно Собора сказать, что в первом своем решении об управлении монастырями он несколько поспешил. Необходимо пересмотреть 60 и 61 ст. и дать монастырям в их управлении те же права, которыми пользуются в своем управлении другие учреждения епархии.

Докладчик архимандрит Гурий. Все более и более усиливающиеся голоса о том, что ст. 60 и 61, с примечаниями, необходимо пересмотреть, показывают, что в них, особенно в примечаниях, много неясного. Если обратить внимание на примечание 1-е, то увидим, что в нем говорится лишь о том, что круг дел, подлежащих ведению монастырского стола, и способы обсуждения и решения дел о монастырях в епархиальном совете, определяются особой инструкцией. На каком основном принципе должна быть построена эта инструкция, указаний нет. 2-е примечание и дальнейшие статьи отчасти раскрывают эти принципы. Но лучше вновь пересмотреть 60 и 61 ст. и раз навсегда установить, какое должно быть управление монастырями: должен ли управлять ими епархиальный совет, состоящий из белого духовенства и мирян, или монастырский стол при том же епархиальном совете, или особая коллегия из монашествующих. Если признано будет целесообразным сосредоточить управление монастырями все в епархиальныеом советые, ближайшим образом в монастырском столе, то становится непонятным, для чего монах, ведающий этим столом, как член епархиального совета, будет принимать участие в решении мало знакомых ему других епархиальных делах. С другой стороны, при такой постановке дела управление монастырями вверяется лицам из белого духовенства и мирян, так как голос одного монашествующего в еп. совете будет … слаб. Если епископ Старицкий говорит, что не канонично мирянам принимать участие в управлении церковными делами, то канонично ли будет лицам белого духовенства и мирянам вмешиваться в дело управления монастырями, а монаху вмешиваться в другие епархиальные дела? Но если Собор не признает нужным пересмотреть ст. 60 и 61, тогда необходимо оставить 2-е примечание к 61 ст. и все последующие статьи, так как в них указываются те принципы, которые должны быть положены в основу инструкции для монашеского стола. Мне совершенно непонятно, когда говорят, чтобы лица из белого духовенства и миряне сами могутли пожелать решать дела монашеские, их близко не касающиеся. Одной коллегии из монашествующих лиц должна в качестве совещательного органа при епископе свойственно решать монастырские дела. Здесь в самом начале обсуждения 60 и 61 ст. указывалось, что во 2-м примечании к 61 ст. не выяснено, с каким образовательным цензом должны быть члены епархиального совета, ведающий монастырским столом, откуда и какое он должен получать содержание. Мы понимаем примечание так, как оно есть. В нем не говорится об образовании заведующего монастырским столом. Следовательно от него не требуется непременно среднего образования. Что касается вопроса о его содержании, то епархиальное монастырское собрание, его избирающие, установит и его обеспечение. Теперь достаточно для всех выясняется, что лучше ст. 60 и 61 пересмотреть. Если же этот пересмотр будет отклонен, то я прошу принять 2-е примечание к 61 ст., как дающее некоторую свободу монашествующим в их управлении и устанавливающее положение, при действии которого возможно достижение большего совершенствования в монашеской жизни и деятельности. Архиепископ Астраханский указывал, между прочим, что в епархиальном совете будут решаться только следственные и хозяйственные касающиеся монастырей дела. Но неужели монастырская жизнь должна протекать только в пределах этих дел? Кто же будет управлять руководить монастырями в отношении их просветительной, благотворительной и другого рода деятельности, одобренной Собором при принятии соответствующих частей доклада о монастырях и монашестве? Неужели епархиальный совет, у которого и без того много других епархиальных дел и который поэтому не может отнестись с надлежащею ревностию к монастырской нужде? Необходимо нужен особый орган по управлению монастырями, чтобы их деятельность во всех сторонах монастырской жизни была на возможно большей высоте.

Председательствующий. К ст. 60 и 61 с примечаниями есть 8 поправок. Это показывает, что обсуждаемый вопрос об управлении монастырями понимается и решается различно. Поэтому по поводу этих статей поступило 2 предложения членов Собора, аналогичноеых по своему содержанию. Быть может сначала проголосовать эти предложения, после чего, может быть, и не будет нужды в поправке. Первое предположение, за подписью 30 членов Собора, гласит: нижеподписавшиеся предлагают пересмотреть ст. 61 положения о монастырях и монашестве, так как и сам предложивший ее епископ Старицкий Серафим признает то изложение ее, в каком она была принята, не достаточно полно выражающейим его мысль. Первым это предложение подписал А. В. Васильев. Второе предложение, за подписью 31 члена Собора, гласит: в виду разъяснений, сделанных митрополитом Сергием, нижеподписавшиеся считают необходимым пересмотреть статьи 60, 61 и примечания к 61 статье Положения о монастырях и монашестве, принятые в редакции епископа Серафима. Таким образом, является вопрос о пересмотре 61 ст., принятой Собором. С другой стороны нужно обсудить статьи, по мнению одних вытекающие из этой статьи, по мнению других новые. По наказу, когда во время обсуждения вопроса поступают предложения за подписью не менее 30 членов Собора о приостановлении рассмотрения дела, представляется одному оратору говорить за предложение, другому против него. Таким образом данные дальше должны следовать по двум предложениям речи четырех ораторов, или может быть, в виду аналогичности предложений, двух ораторов. Но быть может передать обсуждаемые статьи, для переработки не в Отделы, а образовать особую комиссию из членов Собора, которая и переработал бы статьи? Угодно согласиться с предложением об образовании упомянутой особой комиссии? (Голоса с места: такого предложения нет). Я предлагаю, если имею на это право, образовать особую комиссию из членов Собора (Голоса: просим, просим).

Епископ Уральский Тихон. Отдел о монастырях и монашестве работал на основании постановлений Всероссийского монашеского съезда и поэтому хорошо знаком с делом, предлагаемая же Комиссия только впервые примется за дела, касающие монашества, не имея знакомства с необходимыми для решения этих дел монастырями.

Председательствующий. Вопросами монашества мы занимаемся настолько долго, что все несомненно достаточно знакомы с ними.

Архимандрит Гурий. Вопрос, по моему мнению, можно решить проще. Работа комиссии — это дело длинное. Нужно сейчас решить, необходимо ли пересмотреть ст. 60 и 61 и примечания к ст. 61 и если необходимо, то следует ли передавать их для пересмотра в Отдел.

Председательствующий. Угодно ли Собору передать пересмотреть ст. 60 и 61 и примечание к ст. 61 в Отдел о монашестве, для пересмотра? Предлагаю высказаться одному оратору за пересмотр и одному против него.

А. В. Васильев. Из двух предложений второе шире, чем первое. Оно говорит о пересмотре не только 61 ст., но и 60. Я подписался под первым предложением, исходя из того соображения, что может быть останемся при принятом решении; тогда ст. 60 и прим. 2-е можно будет лишь полнее изложить. Если признано будет нужным пересмотреть обе статьи, тогда вопрос становится шире, тогда целесообразно для переработки указанных статей избрать особую комиссию из членов Собора. Если же Собор останется при принятом решении, и не будет признано нужным пересмотреть ст. 60, то 61 ст. можно пересмотреть на общем собрании Собора, приняв во внимание внесенные к статье поправки.

Председательствующий. Предоставляется слово одному оратору против пересмотра статей. Так как желающих говорить нет, ставлю на голосование вопрос: нужно ли пересмотреть статьи 60 и 61 обсуждению проекта и примечание к ст. 61 положения для монастырей и монашествующих.

Постановлено: пересмотреть ст. 60 и 61 и примечание к ст. 61 Положения для монастырей и монашествующих.

В 1 час. 25 мин[ут] объявляется перерыв.

Заседание возобновляется в 1 час. 45 мин[ут] дня.

Председательствующий. Собору будет доложены текущие дела.

Помощник Секретаря Собора В. Н. Бенешевич. По Уставным отделом представлен следующий доклад по заявлению 51 члена Собора, о дополнении Устава Собора статьею о том, что члены Соборного Совета, не посещающие его заседаний более месяца, считаются выбывшими из состава Соборного Совета.

В заседании Уставного отдела 23 июля—5 августа с. г. было заслушано переданное, по определению Священного Собора от 21 июля—3 августа, на обсуждение и заключение Отдела заявление 51 члена Собора (первая подпись Н. Д. Кузнецова) на имя Соборного Совета следующего содержания: «В Уставе Собора есть 26-я статья, в которой указаны основания считать тех или других членов Собора выбывшими из его состава. Но в Уставе ничего не сказано о членах Соборного Совета. Между тем, Соборный Совет, как орган постоянно действующий, подготовляющий разрешение на Соборе разных неотложных вопросов и руководящий направлением работ, имеет важное значение во время занятий Собора. Если по отсутствию членов состав Соборного Совета, избранный Собором, оказывается в неполном числе, то это может вредно отражаться на деятельности Соборного Совета. В настоящее время, например, в Соборном Совете, за отсутствием до сих пор не принимают участия митрополиты Платон и Антоний, протоиерей Рождественский и член Собора Кудрявцев. Поэтому мы считаем необходимым дополнить Устав Собора статьей, в которой установить, что члены Соборного Совета, не посещающие его заседаний более месяца, считаются выбывшими из состава Соборного Совета. Просим рассмотреть наше заявление возможно скорее и при согласии с ним Собора приступить к избранию членов Соборного Совета на место выбывших, чтобы Соборный Совет в наше трудное время мог действовать в полном составе».

При обсуждении означенного заявления 51 члена Собора Уставный отдел обратил внимание на следующее. Положением о созыве Собора (ст. 77) и определением Священного Собора о Священном Синоде и Высшем Церковном Совете от 7 декабря 1917 г. (ст. 13) предусматриваются заместители к членам Собора, Синода и Совета, на случай выбытия из них членов. О заместителях же к членам Соборного Совета, как из должностных лиц, так и по избранию от Собора, в положении о созыве Собора, не упоминается. Между тем, избрание таких заместителей, являющихся естественными преемниками членов Соборного Совета, на случай их выбытия из Совета или непосещения его заседаний свыше месяца без уважительных причин, было бы мерою, устраняющею необходимость производства новых выборов на должность членов Соборного Совета и обеспечивающею полноту его состава.

В виду сего и принимая во внимание, 1) что Соборный Совет состоит из 10 должностных лиц Собора — председателя, 6 товарищей председателя, секретаря и 2 помощников секретарей (ст.ст. 38—40 Уст. Соб.) и 3 членов по избранию Собора (ст. 56); 2) что в отношении некоторых должностных членов Соборного Совета (6 лиц) Устав предусматривает условия и порядок временного замещения их должностей, в случаях отсутствия их или невозможности для них исполнять свои обязанности другими членами того же Совета; 3) что тот же принцип временного заместительства можно было бы установить, для пополнения состава Соборного Совета, на случай отсутствия из Москвы и других членов Совета, чем и других членов Совета, чем последние не устраняются от других занимаемых ими на Соборе должностей и 4) что избрание Собором, с этою целию, 6 заместителей, по 2 из епископов, пресвитеров и мирян, вполне обеспечивало бы необходимостьую для правильной и успешной деятельности Совета полноту его членов во время занятий Собора и перерывов этих занятий, Уставный отдел полагает: внести соответственное дополнение в раздел V Устава Собора (о Соборном Совете) и изложить его в виде особой статьи (56¹) в такой форме: «К членам Соборного Совета избираются заместители в числе 6: два епископа, 2 пресвитера и 2 мирянина, которые исполняют обязанности членов Соборного Совета во время отсутствия их из Москвы; — о чем и докладывает Священному Собору Православной Российской Церкви».

Председательствующий. Угодно ли утвердить заключение Уставного отдела относительно избрания заместителей к членам Соборного Совета?

Постановлено: Заключение Уставного отдела утвердить.

Председательствующий. Избрание заместителей к членам Соборного Совета назначается в следующем заседании во вторник 7 (20) августа и будет производиться тем же порядком, так как каким было произведено избрание членов Собора, т. е. путем закрытой баллотировкой и метанием шаровами. Объявляю продолжение настоящего заседания при закрытых дверях и прошу посторонних лиц оставить заседание. Собору будет предложен доклад архимандрита Матфея, члена образованной Вами комиссии для обследования дела об убийстве высокопреосвященного митрополита Владимира.

Архимандрит Матфей. Подробное изложение точных данных, которые удалось добыть мне в Киеве при обследовании обстоятельств убийства митрополита Владимира заняло бы гораздо больше времени, чем имеется во его в нашем распоряжении. Поэтому я ограничусь лишь кратким ознакомлением Свящ. Собора с этими данными. История поручения мне миссии обследования дела об убийстве высокопреосвященного митрополита Владимира изложена в следующей выписке из постановления Соборного Совета от 22 июня—5 июля: в виду выяснившейся ныне возможности проезда в Киев послан туда член Собора архимандрит Матфей для исполнения постановления Священного Собора о расследовании обстоятельств мученической кончины митрополита Киевского Владимира. Во исполнение этого постановления я выехал из Москвы в 5 часов вечера 2 июля, а в Киев прибыл 5 июля в 5 ½ часов утра. Остановился в Михайловском монастыре. Устроив в нем квартирный свой вопрос, я поспешил ко владыке митрополиту Антонию. Отстоял в лавре Великой церкви Литургию, приложился к чудотворному образу Успения Владычицы мира, обошел св. пещеры, испросил благословение Небесной игумении лавры и святых угодников ее на начало порученного мне Собором дела и затем направился к высокопреосвященному Антонию, которому и вручил документ о данных мне от Священного Собора полномочиях за подписью Святейшего Патриарха. Владыка заявил мне, что через 5 дней прибудут в Киев члены следственной Комиссии, выбранной Украинским Собором по тому же делу, с которыми мне удобнее будет работать. Я просил владыку благословить мне, не теряя времени, приступить к порученному мне делу — к опросу лиц и ознакомлению с документами. Владыка не возражал. Поэтому я в этот же и следующие ближайшие дни посетил некоторых лиц, которые могли бы своими ценными сообщениями пролить свет на дело об убийстве высокопреосвященного митрополита Владимира. 8 июля состоялось многолюдное Собрание Союза приходских советов в здании Религиозно-Просветительного Общества, под председательством владыки Антония. Это собрание посвящено было ознакомлению владыки с деятельностью Союза. Здесь констатирована была та высокая по напряженности и плодотворности работа, какую пришлось понести молодой, возникшей в сентябре 1917 г. организации — Союзу приходских советов в деле устроения церковной жизни на Украине. В Из докладеа товарища председателя Союза я вынес заключение, что на Союзе и впереди лежит не мало трудов по приведению церковно-приходской жизни в надлежащее русло. После заседания, я познакомился с некоторыми лицами из судейской среды, весьма осведомленными в порученном мне деле. В следующий день я посетил преосвященного Никодима, как непосредственного свидетеля разыгравшимся в Киеве событий до убийства высокопреосвященного митрополита Владимира, и после, потом был еще еще у некоторых лиц, давших мне ценные сведения. 9—10 июля я обратился к прокурору окружного суда с просьбою разрешить мне присутствовать при выемке бумаг покойного митрополита Владимира. Прокурор дал разрешение. В течение следующих 2 дней все бумаги были осмотрены в присутствии понятых судебного следователя Миляшкевича и меня. Вскрытие переписки покойного митрополита не дало ожидаемых результатов. Обследованная нами переписка является перепиской дедушки и виды дяди с внуками и с племянниками. Правда имеется несколько официальных писем, но в них ничего ценного. Деловых же бумаг, которые могли бы могли пролить свет на дело об убийстве владыки Владимира после него не оказалось. Ясно было, что тут чего-то и притом много нет. Это предположение подтверждается и тем обстоятельством, что после убийства митрополита Владимира покои его долгое время оставались не опечатанными. Только утром 26-го числа двое из монастырской братии вошли в покои митрополита и, говорят, что опечатали, но как и кто, данных не сохранилось, так как акта об опечатании составлено не было; вскоре в тот же день вторично приходили опечатывать покои митрополита, но чем это было вызвано после уже произведенного утром опечатания, неясно. Затем чрез некоторое время стол владыки и покои его были опечатаны особой комиссией. Когда приехал епископ Никодим, то помещение и стол были вскрыты и бумаги, оставшиеся после покойного владыки, были разобраны секретарем консистории и местным секретарем покойного. Бумаги, оставшиеся после владыки митрополита Владимира, не были в целости. Понятно, отсутствуют важные документы, которые могли у него быть. Отношение к вопросу об опечатании помещений владыки было довольно простое, первобытное. Как и вообще у умерших монахов берут обычно на память четки, клобук и другие вещи из его их имущества, также очевидно брали и из имущества, оставшегося после покойного митрополита Владимира. Что осталось, то опечатали в присутствии судебного пристава, судебного же следователя при этом не было, соответствующего акта об опечатании не оказалось. Акт был составлен лишь 5 марта следователем по особо важным делам, но копии этого акта достать мне не удалось. Я решил остановить свое внимание на показаниях разных лиц, которые могли бы уяснить картину и обстоятельства мученической кончины митрополита Владимира. Насколько выяснилось из этих показаний, для установления причин и обстоятельств кончины митрополита Владимира надлежит прежде всего обратить внимание на ту атмосферу, которая окружала покойного после переворота. При выезде в Киев владыка митрополит Владимир был встречен обычно, как и другие владыки. При этом он пожертвовал 20.000 руб. на улучшение стола лаврской братии и 15.000 руб. на приют. Следовательно заподазривать его в сребролюбии было нельзя. Каких-либо ненормальностей в отношении к владыке местного общества не наблюдалось. После переворота эти отношения стали иными. В местной печати начали довольно часто появляться статьи одни за митрополита Владимира, другие против него. И в лавре нравственная атмосфера после переворота стала ухудшаться. Когда образовался исполнительный духовный комитет из белого духовенства и мирян, это произвело в лавре довольно заметное брожение против духовного собора, 17-го же апреля открылось в лавре учредительное братское собрание, которое забойкотировало всех существовавших доселе членов духовного собора, выбрало новых. Словом свобода пошла во всю. Когда производились выборы на всероссийский монашеский съезд велась сильная агитация. После монашеского съезда братия ждала исполнения своих пожеланий, но они не осуществились. Во время отсутствия из лавры наместника, бывшего на съезде, против него велась среди братии сильная агитация, которая и дала результаты. Братией, за исключением немногих, было составлено прошение об увольнении наместника, но владыка митрополит не дал ему движения.

Теперь я коснусь вопроса об отношении к покойному митрополиту Владимиру со стороны духовенства. В печати митрополит Владимир выставляется как личность, совершенно не сочувствующая новому течению. В этот отношении очень характерны две брошюры, имеющиеся у меня здесь — это Правда о митрополите Владимире, а вторая брошюра: Истинная правда о совете при Киевском митрополите.

Дополнением к этим брошюрам могут служить деяния епархиального Собора, бывшего 5—7 мая сего года. В этих деяниях, которые отпечатаны и содержание которых ни для кого не являются тайной, есть речь члена Собора Богоявленского, в которой можно сказать классически изображены условия, в каких приходилось работать покойному митрополиту Владимиру. Я бы прочел Вам эту речь, если бы мы располагали здесь большим временем. Следующий оратор Скринченко дополнил ту канву, на которой создался и функционировал всеукраинский церковный Собор.

Из этих указанных мною статей и речей ясно выступают те лица, которые принимали непосредственное участие в постепенном умалении и принижении авторитета митрополита Владимира.

К этому надо присоединить еще работы по украинизации обособлению Украйны. Временное правительство первое положило начало этому, когда в своей декларации представляло одну Самостийную Украйну и тем одобрило это движение к обособлению Украйны. Это направление Временного правительства выразилось и на Войсковом съезде 20 октября, где уже подымался вопрос и об автономии украинской Церкви. И вот в ноябре месяце (13-го листопада) после войскового съезда начинается организация Церковной Рады, происходят заседания Комиссии Подготовительной по устройству Всеукраинского Церковного Собора. Здесь уже определенно говорится об автокефалии, но особенное значение имеет 7-ой пункт, который гласит: «Просить всеукраинскую церковную раду, чтобы митропол[ит] Владимир, как человек никуда негодный (никчемна люда), не возвращался в Киев».

Конечно, после такого отношения к митрополиту Владимиру, около его имени создавался не ореол величия, а атмосфера недовольства и недоверия, сознания, что митрополит Владимир является помехою. Но это настроение создалось только в определенной группе личностей, для которых митрополит Владимир действительно был помехой. Затем церковная деятельность Рады уже переносится в лавру. Было осмотрено помещение, без всякого предупреждения и согласия занято и заседания рады начали совершаться уже в лавре. Церковная Рада открывается под председательством архиепископа б. Владимирского Алексия, в заседаниях принимают участие и представители от лавры (один из них расписывается в постановлениях), Рада выносит определенные постановления по церковным делам, и постановления эти оглашаются в печати. Раду, далее, признают правомощным органом церковной власти на Украйне. В таком положении было дело к декабрю месяцу прошлого года, когда возвратился в лавру митрополит Владимир. Наместник лавры архимандрит Амвросий возвратился в лавру раньше. Между тем, надо отметить, в лавре начал приобретать влияние на братию эконом лавры наместник архимандрит Амвросий, к тому времени уже терявший зрение, постепенно устранялся сам от управления лаврою. Приезжает в Киев митрополит Владимир. Кажется, прием ему был оказан не особенно любезный. По крайней мере ему пришлось ехать с вокзала на извощике, так как лаврских лошадей не прислали, объясняя это тем, что неизвестно было, когда прибудет поезд. Но это мелочь. И вот, когда митрополит Владимир возвратился, к нему явилась депутация из братии с просьбой воздействовать на архимандрита Амвросия в том смысле, чтобы он ушел на покой — депутация эта представила и прошение от братии, но митрополит Владимир этому прошению никакого движения не дал. Та же самая депутация явилась и к самому наместнику, прося его уйти на покой. Архимандрит Амвросий согласился, просил только повременить одну неделю. Вскоре к нему явилась депутация вторично, и он подал прошение об увольнении на покой. Между тем Церковная Рада в это время продолжала свои заседания и действия. Между прочим было общее собрание, на котором поднимался вопрос о неуместности митрополита Владимира на Киевской кафедре, о необходимости грошей, которые постановлено было просить у Братства. Братство дало 10 тысяч рублей, на вторичную же просьбу об отпуске денег в сумме 100000 р. отказало. Вот тут-то и произошла известная всем размолвка. Эти 100 тысяч просили и у митрополита Владимира, к нему пришли поздно вечером и цинично обещали за эту сумму патриарший престол, но митрополит Владимир денег не дал и просил освободить его от своего присутствия.

6 декабря состоялось в лаврской трапезной общее собрание братии, на котором был избран наместник лавры. Нам этом собрании участвовали, между прочим, и представители Рады. Все, что происходило на этом собрании, было полным беззаконием и самочинием, и на устройство этого собрания даже не испрашивалось благословения владыки митрополита. Утром, когда председатель этого собрания явился к митрополиту Владимиру и тот указал на незаконность этого собрания, то председатель сказал: Ведь Вы же нас благословили. На это митрополит ответил: Я и теперь Вас благословил, но это не значит, что я благословляю вас на все, что вы желаете делать.

Сейчас же после 6 декабря новоизбранный наместник вступает в управление делами, хотя формально он еще не допущен к должности. Он делает распоряжения и так продолжается до 25 декабря, когда архимандрит Амвросий был временно устранен от должности наместника, и исполнение его обязанностей временно было возложено на архимандрита Климента. После этого архимандрит Климент начал действовать уже более уверенно, как полноправный наместник, и вот вскоре является к митрополиту Владимиру депутация с просьбою о возложении на архимандрита Климента мантии с красными скрижалями, которая является привилегией наместника лавры. Митрополит Владимир в этой просьбе отказал, но этим отказом архимандрит Климент не был смущен и остановлен в своей дальнейшей деятельности.

В таких условиях протекала жизнь лавры до самой кончины митрополита Владимира. В это время получили прощение и возвращены были в лавру из дальних пустынь все так сказать преступные элементы лавры, которые за различные проступки были посланы на послушания в отдаленные пустыни и скиты, — все это стекалось к центру, в лавру.

В это же самое время среди духовенства замечается борьба двух партий — одна группировалась около членов Киевского епархиального совета, избранных на епархиальном собрании, но не утвержденных Св. Синодом и не допущенных к епархиальным делам, другая партия это все те лица из духовенства, которые оставались верными митрополиту и примкнувшая к этой партии часть мирян, живо интересующаяся церковной жизнью. Эта борьба двух партий вылилась на страницах печати. И вот в это время митрополит Владимир, может быть и искал вокруг себя помощи, но она не приходила. Комиссия, посланная Всероссийским Священным Собором для расследования общего течения церковной жизни на Украине, не вынесла никакого определенного решения. В журнале этой Комиссии приведены около 17 пунктов проекта постановления, где говорится о тех желаниях, которыми горело большинство православных мирян и клира Киевской церкви, но проект этих постановлений почему-то не был поставлен на голосование. А затем на заседании Комиссии выступили и говорили другие ораторы противной стороны. И Собрание можно сказать кончилось ничем. Но митрополит Платон в конце Собрания сказал, что впечатление, полученное Комиссией на этом Собрании вполне определенное. В следующем же заседании были уже зафиксированы резолюции предшествующего заседания.

Затем приехали архиепископ Евлогий и епископ Пахомий и приняли участие в заседании консистории, на котором последовало соглашение Рады и епископов в том смысле, что епископат признает Раду правомощным органом церковной власти на Украине. Было ли на такое заявление дано согласие митрополитом Владимиром? Есть документальные данные, что нет, такого согласия митрополит не дал. На заседании, когда принято было указанное решение, митрополит Владимир, обращаясь к епископам, сказал: «Вы все идете на компромиссы, а я скорее умру, а не пойду». Следовательно соглашение это состоялось до испрошения согласия на это у митрополита Владимира и в дальнейшем его роль стала безличной. С приездом в Киев митрополита Алатона, посланного представителем от Высшей Церковной Власти, он уже естественно выступил организатором Всеукраинского Собора. В это время пользовалось среди духовенства и мирян Киевской епархии течение, которое выражало пожелание, чтобы созыв Всеукраинского Церковного Собора был признан, при сложившихся условиях жизни, неблаговременным и чтобы такой Собор был отложен до более благоприятного времени. Но об этих пожеланиях не было доведено до сведения Всероссийского Церковного Собора. К этому надо присоединить еще деятельность архиепископа Алексия. Проживая в лавре, он чувствовал себя совершенно независимым, ни разу не был он у митрополита Владимира и лишь ответил ему визитом, когда митрополит Владимир первый его посетил.

Вот в какой атмосфере начал свою деятельность Всеукраинский Церковный Собор. Назначенное на 28 декабря открытие Собора не состоялось, а перенесено было на 2 января с. г.. Накануне этого дня состоялось Предсоборное Совещание, на котором присутствовал митрополит Владимир. Здесь указывалось на необходимость совершить торжественную литургию и молебен. И митрополит Владимир 2 января совершил такую литургию и засим молебен на Софийской площади, но народу было очень мало. Наконец, 7 января открылся Всеукраинский Церковный Собор, открылся он речью митрополита Владимира. К сожалению, эта классическая речь нигде не записана. Содержание ее передавал мне митрополит Антоний. В своей речи покойный митрополит призывал Всеукраинский Церковный Собор не к разделению, а к единению. Председатель Собора епископ Пимен мне сообщил, что митрополит Владимир аккуратно посещал заседания Собора, пока это было возможно. Дальше — митрополит Владимир находился в том же положении, как и все жители г. Киева, пережившие страшные дни начавшейся канонады города. В это время митрополит Владимир вместе с епископом Феодором поместились в покоях внизу и здесь-то в одном простенке, где менее всего угрожала опасность от снарядов, были поставлены две койки для митрополита Владимира и для епископа Феодора. По сообщению последнего, митрополит Владимир в это время вел с ним беседу об условиях жизни церкви и задачах церковной деятельности в настоящее время и рассказывал содержание новой изготовленной им проповеди в неделю о блудном сыне — где раскрывались понятия о братстве и любви по принципам христианского вероучения. Чувствовалось, передает епископ Феодор, что душа владыки митрополита металась и не находила себе покоя.

Между тем в лавре уже царствовали большевики и позволяли себе здесь полную свободу действий. И вот в ночь на 25 января трое из них с сестрою милосердия явились к наместнику лавры и заявили, что они желают здесь ночевать и заняли на ночь помещение наместника. Утром рано они направились к благочинному, у него совершили маленький грабеж, а потом, в сопровождении благочинного пошли к казначею. Постучали, на голос благочинного келейник казначея отпер дверь, эти вооруженные люди вскрыли кассу и взяли около 4.000 рублей, потом, зайдя еще к архимандриту Феодору и взявши золотые часы и немного денег, они возвратились к наместнику и до 7 часов утра спокойно спали. И вот лишь в 7 часов наместник позвонил по телефону к коменданту стражи, которая специально назначена была для охраны лавры и которую наместник мог вызвать в любой момент по телефону. Явился комендант с вооруженными людьми и все окончилось спокойно — эти три лица покинули лавру. 25-го числа в 12 ч[асов] дня был обыск у митрополита Владимира. В этом обыске сам митрополит не принимал никакого участия. Когда обыскивали наверху, митрополит был внизу, а когда перешли вниз, то митрополита перевели наверх. Только когда стали вскрывать несгораемый ящик, то попросили митрополита Владимира; он поднялся и отпер ящик. Трое производивших обыск начали рыться в бумагах, но когда митрополит Владимир спросил, почему это их так интересует, они бросили осмотр и взяли лишь золотую медаль. В тот же день в 2 часа дня, около покоев митрополита собралась толпа вооруженных людей, которая требовала к себе митрополита Владимира. Митрополит, посоветовавшись с епископом Феодором, решил выйти лишь тогда, когда кто-либо из этой толпы лично явится к нему в покои и будет его требовать. Но вскоре явился комендант с вооруженными людьми и толпа эта разошлась. Казалось бы, что после таких тревожных признаков администрацией лавры будут приняты на следующую ночь все возможные меры предосторожности и охраны. Но никаких мер в этом направлении принято не было. И вот, как повествуется в брошюрке, составленной проф[ессором] Ф. И. Титовым: «Венок на могилу митрополита Владимира», дело обстояло так:

Еще утром указанные три лица потрапезовали в лаврской трапезной и уходя здесь же говорили, что «Вашего митрополита больше не будет». Но администрация лавры оставалась спокойной и ничего не предприняла. Затем последовал обыск у митрополита сначала внизу. Митрополита при этом подвергали нравственной пытке — его заперли за ширму и грозили расстрелять. Затем митрополита повели наверх и здесь на площадке, как передает епископ Феодор, митрополит казался очень утомленным и сказал: «Если хотите меня расстрелять, то расстреляйте здесь». Потом последовал обыск наверху в течение 20—30 мин[ут]. Как там происходил осмотр, неизвестно. Сверху митрополита Владимира вывели уже одетым в рясу, панагию и клобук. Здесь присутствующие указали, что надо, чтобы митрополит одел верхнюю рясу, на это производившие обыск заявили, что он сам не хочет надевать. Тогда митрополит сказал: «в самом деле, пожалуй надо одеть», одел верхнюю рясу и его повели. Как выяснилось, его вели мимо лаврской церкви и уже не 5 человек, как было, когда производили обыск, а 8. Что же, встретился ли кто из братии на пути, когда вели митрополита? Да, у угла церкви стояла группа монахов в 6—8 человек. К этой толпе присоединились еще и богомольцы. Откуда они. Надо заметить, что после того, как вошли в Киев большевики, православные пожелали устроить в лавре в главном Успенском храме целонощные моления. И вот как раз, когда вели митрополита, в храме совершалось моление. Среди богомольцев, находившихся в церкви, разнеслась весть, что в городе пожар. Некоторые из них вышли из храма посмотреть и присоединились к группе монахов, стоявших у угла храма. Когда они увидели, что вооруженные люди ведут митрополита Владимира, то они прямо ахнули, но один из стоявших в группе монахов сказал: «Молчите, его ведут на допрос». Молчание, и митрополита проводят мимо, между тем в храме было богомольцев 100—200 человек — по преимуществу мирян. Затем повели его по экономической улице и когда подвели к экономическим воротам, она была освещена электричеством. Здесь один из иноков подошел к нему под благословение. Ворота раскрылись, митрополита вывели из лавры и ворота снова закрылись. Минут семь спустя раздалось несколько выстрелов, затем еще 2—3. Предполагают, что в это время и был убит митрополит Владимир. Что же делала в это время администрация лавры? Когда слух о происшедшем дошел до наместника лавры, то он снарядил преследование за теми, кто которые взяли митрополита. Но преследовавшие скоро возвратились, заявив, что ничего не могли найти. По телефону же наместник получил сведения, что где-то в комиссариате стоит на допросе священник в скуфье. Это сообщение и успокоило администрацию лавры, она подумала, что это и есть митрополит Владимир, хотя как можно было это предположить, если митрополит Владимир отправился в клобуке — совершенно непонятно. Во всяком случае на этом администрация лавры успокоилась и никаких мер к выяснению того, где находится митрополит, до следующего дня не было принято. На утро же этого дня в лавре узнали от пришедшей богомолки, что митрополит расстрелянный лежит у монастырской стены. Тогда принесли его тело и положили в церкви, и неопрятанный он лежал здесь до вечера. Лишь вечером совершили опрятание тела. Далее возник у администрации лавры вопрос, как совершить погребение покойного митрополита. Так как убийство митрополита Владимира было террористическим актом, то администрация лавры опасалась, что торжественное погребение убиенного митрополита вызовет новые террористические акты. А монахи лавры действительно были напуганы — были случаи когда их выстраивали в ряд и грозили расстрелять, но угрозы не приводили в исполнение. Вот поэтому-то и явилась мысль тайно вывезти из лавры тело убиенного митрополита Владимира, вместе с трупами других убитых в эти дни, вывести эти трупы бесшумно в дальнюю пустынь и там погребсти похоронить. Но в это время прибыл и остановился в типографии лавры Муравьев — Он написал и издал здесь свой известный приказ, в котором отрицалось всякое участие большевиков в деле убийства митрополита Владимира. Вместе с Муравьевым прибыл и комендант города — еврей. Екклесиар лавры и обратился к этому еврею с вопросом, можно ли совершить погребение убиенного митрополита. На это еврей ответил, что ваш митрополит занимал высокое положение в церкви и должен быть погребен с подобающею честью. Оставался не вполне выясненным лишь вопрос о звоне — в эти дни церковный звон в Киеве был воспрещен. — Упомянутый еврей заявил, что, по его мнению, можно звонить, но на это надо иметь специальное разрешение, и действительно такое разрешение было дано. После погребения митрополита, которое имело производило тягостное впечатление, среди православного населения г. Киева — духовенства и мирян — быстро распространилось тягостное удручающее настроение. Естественно было ожидать, что в лавре будут предприняты известные шаги к тому, чтобы успокоить, умиротворить это настроение. Обыкновенно это делается путем усиленного моления за усопшего. Но лавра этого не сделала, были отслужены по убиенному митрополите лишь панихиды, и не было даже сделано распоряжения о служении по церквам особого сорокоуста, имя покойного даже не включили в панихидную табличку. Даже креста над могилой митрополита не поставили, сначала на могиле стоял крест из 2-х щепочек, сооруженный какими-то богомолками, бывшими на похоронах, а потом чья-то любовь поставила на могиле обыкновенный деревянный крест, и лишь 15 июля, когда прибыл в Киев митрополит Антоний, то на могиле митрополита был поставлен мраморный памятник с надписью: незабвенному священно-архимандриту лавры от любящей братии…

Я обращу Ваше внимание на дальнейшее поведение администрации Киевской лавры. Не успело еще, можно сказать, остыть тело убиенного митрополита, как и. д. наместника лавры представляет доклад о посвящении в священный сан 50 человек. Но митрополит Платно, которому представили этот доклад, затруднился сам утвердить его и направил к епископу Никодиму. Последний, после некоторого колебания, все же утвердил доклад. Далее совершается в лавре пострижение в монашество около 73 человек, из коих многие почти не проходили испытания. Далее следует возвращение в лавру всех ранее гонимых и за проступки посланных на послушания в другие места… Вообще все действия в лавре носят характер и признаки какого-то торжества.

Теперь, как же отнеслось духовенство и миряне к убиению митрополита? Общее собрание духовенства и мирян решило совершить в 9-й и 40-й день панихиды с крестными ходами, в память почившего митрополита. Затем была образована особая комиссия по сооружению памятника и часовни на могиле покойного митрополита — в эту комиссию вошел, между прочим, и представитель от Духовного Собора лавры.

В союзе же пастырей и приходских советов возник вопрос о необходимости следственной комиссии.

В общем надо сказать, что положение следственного дела представляет собою картину безотрадную. Дело в том, что судебная власть имела возможность приступить к производству следствия только 4 марта. Но более того, энергичный судебный пристав Новосильцев, которому было поручено это дело, начал его и продолжал только 7 дней. 12 марта это дело изымают из его ведения и передают следственной комиссии. Надо заметить, что следователь поставил этот процесс вопросом своей чести и, когда это дело отняли из его производства, то он сдал все дела и ушел в отставку. Что же сделала эта новая государственная комиссия? До сих пор ничего. Преемник Новосильцева — Меляшкевич ничего не сделал, а Лучицкий, у которого дело находится в настоящее время, человек очень молодой, то же. Всеукраинский Церковный Собор также обратил внимание на это дело и выбрал из себя следственную комиссию из 5 человек — в нее вошли: епископ Елизаветградский Прокопий, инспектор Киевской архимандрит Тихон, священник Гавриил Лобов, миряне: Бич-Лубенский и Н. А. Гаврилов.

Но эта комиссия выразила согласие работать лишь в том случае, если на это будет получено одобрение государственной власти. С этою просьбою и обратились к власти, она же продержав ходатайство целый месяц, ответило отказом. Здесь уместно сделать замечание об архиепископе Алексии. Архиепископ Алексий, главный деятель Церковной Рады, выехал из Киева в Ростов, с целью ехать в Москву, чтобы представиться Патриарху Тихону, сел в вагон, тут случился какой-то скандал, тогда он вернулся с вокзала обратно в Киев и поселился на Соломенке. А затем 26 января он выехал через Фастов в Луганск.

Вот взяв все эти обстоятельства настоящего дела во внимание, я увидел, что вопрос этот не может быть так скоро разрешен. Упущено много времени и при таких условиях требуется очень много энергии не столько в разыскании физических виновников преступления (выяснение их личности не имеет для нас особого значения), сколько в обнаружении моральных преступников. И вот 23 июля я собрал в Киеве Совещание из видных Киевских юридических сил, доложил этому Совещанию весь собранный мною материал и просил собрание высказать свое заключение. На этом собрании и был составлен следующий акт.

Акт.

1918 года, июля 23—5 августа. Член Всероссийского Собора Православной Церкви, командированный в Киев для исследования обстоятельств мученической кончины митрополита Владимира, архимандрит Матфей, пригласив в качестве сведующих лиц — местных юристов практиков — членов окружного суда А. М. Чечета и В. Ф. Бугославского, товарища прокурора того же суда А. М. Бутовского и б. судебного следователя по особо важным делам того же суда А. П. Новоселецкого, доложил им об обстоятельствах, предшествовавших и сопровождавших убиение митрополита Владимира, собранный им материал, ознакомившись с которым они пришли к заключению:

1) что доложенный материал вызывает необходимость самого широкого, всестороннего и вполне беспристрастного обследования по уполномочию Всероссийского Церковного Собора и с благословения Святейшего Всероссийского Патриарха Тихона обстоятельств, сопровождавших деятельность покойного митрополита Владимира в г. Киеве и закончившихся мученической его кончиной;

2) что доложенный материал заключает в себе существенные указания на возможность точного выяснения всех обстоятельств исследуемого события и

3) что для осуществления в возможно скором времени поставленной Всероссийским Собором задачи необходимо учреждение особой Комиссии в составе не менее пяти членов из числа как церковных, так и судебных деятелей, которые своим опытом и знанием условий местной жизни могут способствовать успешному осуществлению означенной выше цели.

О вышеизложенном составлен настоящий акт для доклада Всероссийскому Церковному Собору и Его Святейшеству Патриарху Тихону.

Подписи: Член Всероссийского Собора Православной Церкви архимандрит Матфей

Члены Суда: А. Чечет

Вячеслав Бугославский

Тов. Прокурора Алексей Бутовский

б. Судебный Следователь по особо важным делам Новоселецкий.

После оглашения этого документа я прошу Священный Собор дело это не прерывать, — сделано только введение в этот процесс, а продолжение его и тем более окончание — это дело будущего. — Прочитанный мною акт я огласил митрополиту Антонию. Он сначала выразил сомнение, не зачеркивается ли этим деятельность всеукраинской комиссии, но я объяснил, что чем больше будет работников в этом деле, тем лучше, они будут работать на одном и том же поприще, преследовать одну и ту же цель и идти рука об руку. Так скорее будет достигнута и обнаружена истина. А работать надо скорее, не упуская дорогого времени, т. к. иначе можно лишиться свидетелей, показания которых имели бы очень важное значение для дела; так напр. к сожалению умер уже личный секретарь митрополита Владимира. И вот моя просьба к Священному Собору — не оставлять этого дела в самом начале, а довести до конца, необходимо обнаружить истинных виновников смерти митрополита Владимира, необходимо подвергнуть их строгой каре — очистить стены лавры, которые запятнаны теперь кровью убиенного митрополита, и рассеять то гнетущее настроение, которое царит среди православных киевлян.

Председательствующий. Соборный Совет заслушает объяснение архимандрита Матфея об обстоятельствах исполнения им своей миссии и о тех мерах, которые он предлагает принять в дальнейшем, и предложит свое решение Вашему вниманию в 1-е же заседание. От вас будет зависеть, согласиться ли с этим предложением или указать какие-либо другие меры. Оканчивая же настоящее заседание в виду заслушания сообщения о трагической кончине митрополита Владимира, почтим его память молитвою: «Со святыми упокой».

Собор воспевает: «Со святыми упокой».

Председательствующий. Следующее заседание состоится во вторник 7 (20) августа в 11 час[ов] утра.

Заседание закрыто в 3 час[а] 15 мин[ут].

ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 148. Л. 14–83. Машинопись с рукописными правками. Копия. Подписи отсутствуют.

РГИА. Ф. 833. Оп. 1. Д. 21. Л. 1–71. Машинопись с рукописными правками. Копия. Подписи отсутствуют.